Гермиона просыпается от тревожного сна, её кожа покрыта испариной, а тело запуталось в измятых простынях. Она задыхается, будто только что пробежала пять километров за рекордное время.

На этой неделе это третья ночь, когда её мозг восстаёт против неё, выдавая подобные сны, усиливая накал с каждым последующим разом. Она гадает, были ли её крики настоящими, доносились ли они через открытые окна квартиры на лондонские улицы.

Гермиона надеется, что нет. Это было бы совершенно унизительно, если бы кто-нибудь из её друзей случайно проходил мимо. Что, в общем-то, нелепо, ведь сейчас глубокая ночь. Да и кто мог оказаться за её окном в два часа ночи в будний день?

Проснувшись, она чувствует неприятные ощущения между бёдер и понимает, что снова трогала себя во сне, пытаясь унять невыносимую боль. Медленно приподнявшись, она отбрасывает простыни на матрас и открывает ночному воздуху свою обнажённую грудь. Она отказалась от пижамы несколько дней назад, устав просыпаться в ней, прилипшей к коже от пота.

Она заставляет себя встать с постели, понимая, что только одно способно остудить её перегретое, возбуждённое тело.

Проходя мимо развевающихся кружевных занавесок, она замечает что-то странное на ковре под окном.

Это одинокое серебристо-белое перо, гораздо длиннее, чем те, что она видела раньше, и она наклоняется, чтобы поднять его. Как только её пальцы касаются шелковистых волокон, её охватывает сильное желание, пульсирующее между бёдер.

На несколько секунд Гермиона застывает, полностью сосредоточившись на своих ощущениях. Она представляет, как это перо движется по её коже, касаясь внутренней поверхности бедра, соска, набухшего клитора, и снова стонет.

Поднявшись и выпрямившись, она не сводит глаз с пера.

Она осторожно ведёт им по своей груди, и ощущения превосходят все её ожидания, вызывая мурашки по коже и заставляя фантазировать дальше. Гермиона проводит пером по животу, по изгибу бедра, но потом останавливается, не в силах опустить его на несколько дюймов ниже. Туда, где она желает ощутить его, покрутить так, чтобы крохотные пушинки дразнили её чувствительные места.

Вместо этого она движется им вверх, нежно касаясь поочерёдно каждого соска, кожи ключиц и шеи. Её нервные окончания загораются, пробегая по поверхности кожи и вынуждая сильнее сжимать бёдра.

Если одно перо вызывает в ней подобные ощущения, то каково это — быть окутанной ими? Крыльями из перьев?

Сама мысль об этом кажется ей невыносимой.

— Ты выглядишь усталой, — чуть ли не обеспокоенно говорит Малфой, сфокусировав взгляд своих серых глаз на её лице.

Гермиона не сомневается в том, что он прав. На этой неделе она спала гораздо меньше, чем за последние годы, и она измучена своими снами, ощущениями, которыми они будоражат её тело, опутывая его сильнее, чем когда-либо.

После случая с пером ей начали сниться крылья.

Крылья в придачу к очень, очень мускулистой спине.

Крылья, напоминающие ей о мстящих архангелах, которых она видела на стенах и потолках церквей, изваянных в мраморе, описанных в священных текстах, что она читала больше из любопытства, чем из веры. Гермиона никогда не была религиозной, но в своих мечтах она опускалась на колени, преклоняясь перед крылатым мужчиной. Она уделяла внимание каждому рельефу мышц, выступающей вене, участку бледной кожи.

И он отвечал на её поклонение взаимностью, которую не смог бы повторить ни один смертный.

— Я в порядке, — говорит она весьма язвительным тоном. — Просто плохо спала.

В его глазах вспыхивает что-то, похожее на вину или понимание, но её мозг не даёт ей возможности подумать, что именно. Нет, вместо этого она возвращается мыслями к любовнику её мечты.

В сны, где он прижимал её к полкам величественной библиотеки, высоко-высоко, до невозможности высоко, а его крылья поддерживали их в воздухе, его голос и дыхание обжигали раковину её уха, говоря ей, что она его. В тайный альков, попасть в который можно только извне Хогвартса, где на полу лежало нечто, напоминающее гнездо, созданное из одеял, простыней и длинных перьев. Он двигается над ней, его руки прижимают её к себе, его ритм ровный и уверенный, и он занимается с ней любовью так, как она прежде и не мечтала.

Обычно ей трудно достичь кульминации, будь то с партнёром или без. Но с тех пор, как появились эти сны, что-то внутри неё изменилось. С эротическими образами в сознании её тело стремительно взмывает вверх, с лёгкостью достигая вершины наслаждения.

Снова и снова она перелетает через край, полностью освобождаясь от оков, открывая для себя новые возможности собственного тела.

— Грейнджер? Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — глубокий баритон Малфоя прорывается сквозь её бурные фантазии, возвращая в реальность. — Ты покраснела.

Она хочет, чтобы земля поглотила её.

Она хочет, чтобы её крылатый возлюбленный прилетел и унёс её с собой.

Всё, что угодно, лишь бы ей не пришлось рассказывать Малфою о своих эротических снах и желаниях.

Почему его стол расположен прямо напротив её? И почему он знает её так хорошо, что понимает, что сегодня с ней творится что-то неладное?

Честно говоря, всё было проще, когда они проводили дни в спорах и препирательствах. Но в последнее время он стал другим.

Любопытным. Заботливым. Дружелюбным.

И это опасно, потому что под всеми его ошибками и плохой репутацией скрывается хороший человек, которым она восхищается, и она никогда бы не узнала его, если бы они не начали работать вместе.

Сквозь дымку возбуждения она также различает его крепкую, мускулистую спину под белой рубашкой, резкие черты лица, классически красивые, с идеальной симметрией. Его волосы невероятно светлые, почти платиновые или серебристые, как у Флёр.

— Знаешь, я, пожалуй, пойду домой, — слова вырываются в порыве, прежде чем она успевает их обдумать. Она прекрасно понимает, что не сможет сидеть здесь, напротив него, чувствуя на себе его взгляд, пока она даёт волю своим мыслям. — Я немного отдохну и уверена, что в понедельник буду как новенькая.

— Иди. Я сообщу Робардсу.

Торопливо собирая все свои вещи, Гермиона смотрит на него и видит, как он изучает её, его взгляд останавливается на её бёдрах, затем на плотно сжатых ляжках, и она надеется, что он не видит её насквозь.

Но, вероятно, так и есть.

Каким-то образом он понимает её лучше, чем она сама.

Едва пройдя через камин, она снимает свои надоевшие рабочие туфли и дрожит, расстёгивая блузку в гостиной, а брюки в прихожей. Когда Гермиона добирается до своей кровати, она полностью обнажена и недоумевает, что на неё нашло.

Она откидывает простыни и ложится на спину, слегка раздвинув ноги, и смотрит в потолок, пытаясь убедить себя, что предаваться фантазиям и доводить себя до оргазма — это неправильно. Что покидать Министерство, чтобы помастурбировать — это полный абсурд, независимо от того, насколько мокрые её трусики.

Она вздрагивает, заметив перо на подушке рядом с собой.

Когда она смотрит на него, её мысленный спор быстро идёт на спад. Её совесть прочно запихнута в последний вагон поезда, в который превратился её разум.

В глубине души Гермиона задаётся вопросом, не наколдовала ли она случайно эти перья, не её ли волшебство отчаянно пытается воплотить её фантазии в жизнь. Она читала где-то, что магия — это 

желание, воплощённое в реальность

, но эти перья, они ощущались иначе. Она не видела в них своей собственной магии.

Поддавшись, она чувствует, как напрягаются соски в предвкушении, как сжимаются её стенки, как электрическая дрожь возбуждения сгущает воздух. Она решает изменить привычный порядок действий.

Сначала её руки перемещаются к груди, пощипывают и перекатывают соски грубыми касаниями.

Гораздо грубее, чем обычно, отчаянно пытаясь облегчить бесконечную боль, которую она испытывает.

Она закрывает глаза, представляя его, мощного мужчину, который возвышается над ней и поднимает её на новые высоты, уносит туда, где она никогда не была.

И ей хотелось бы, чтобы её руки были побольше, как у него, но она довольствуется тем, что есть.

Держа одну ладонь на груди, она проводит другой по своей промежности, собирая влагу кончиками пальцев и проводя ими чуть выше. Она ласкает свой клитор, наслаждаясь волнами удовольствия, которые испытывает, когда трение задевает нервные окончания.

Усиливая давление, она поднимается всё выше, видя за веками образы мужских рук, мускулистой спины и белоснежных крыльев. С каждым движением, изгибом и натяжением она чувствует, как приближается к краю, как всё в её теле сжимается всё сильнее и сильнее.

Гермиона слышит своё учащённое дыхание, свои приглушённые стоны. Она слышит, как умоляет себя, но она здесь одна, поэтому больше просить некого.

И, как назло, ей кажется, что она слышит в своём сознании голос Малфоя, который спрашивает, всё ли с ней в порядке, так же, как в офисе.

Она всхлипывает от разочарования, поскольку теперь видит его лицо в своём сознании. И она не собирается кончать, будучи прикованной взглядом к Драко Малфою. Нет, она предпочла бы сосредоточиться на этом фантастическом архангеле, этом недостижимом мужчине.

Его платиновые волосы.

Его серебристые глаза.

Она задыхается, её тело не понимает, что происходит. Она не хочет Малфоя.

Нисколько, даже подсознательно.

Но он совершенно великолепен, и она не может остановить свой разум от желания выбрать его — его лицо — в качестве своего воображаемого любовника.

Дело не в нём конкретно.

Просто его лицо. Его глупое, великолепное лицо.

Её мозг представляет его торс, крылья на его спине, и она чувствует, как всё внутри неё сжимается, выжимая возбуждение из глубин её сущности.

— О, чёрт! — вскрикивает она, и её рука оставляет клитор и шлёпает по подушке, ища перо.

Пытаясь отгородиться от лица воображаемого любовника, она снова дразнит себя, легчайшими прикосновениями касаясь кожи, пока перо движется по её животу, вокруг сосков, вызывая прилив магии.

По крайней мере, так кажется в данный момент.

«Вот так, Грейнджер, — произносит её фантазия, используя её фамилию как ласковое обращение. — Стань для меня влажной и приятной».

Она говорит отчётливо, но не уверена, происходит ли это в её голове, или она в таком бреду, что действительно произнесла это вслух.

Она распахивает веки, и её зрачки расширяются и сужаются, приспосабливаясь к свету в спальне.

Цвета вспыхивают маленькими кругами, но её разум выделяет только один, концентрируясь на нём.

Серебристо-серый. Серебристо-серый, переходящий в нечто более тёмное, более интригующее её.

«Брось перо. Пора кончать».

Она не может не следовать командам вкрадчивого голоса в своём сознании. Но она опускает перо на живот, кончиком касаясь изгиба груди.

«Введи пальцы глубоко в себя, Грейнджер. Разведи ноги шире. Покажи мне».

И снова она повинуется голосу, чересчур сильно засасывая пальцы в рот, прежде чем просунуть их между бёдер. Когда они скользят внутрь, она вскрикивает, несмотря на то, что её тело уже готово. Растяжение минимальное — почти недостаточное, но она делает всё возможное, качая бёдрами навстречу собственной руке.

Её пальцы недостаточно длинные или толстые, но она знает, как ими двигать, как ей нравится, когда к ней прикасаются. Несколько движений большим пальцем по клитору и сжатие груди — и она дрожит, дрожит так, будто вот-вот перейдёт грань.

И тут она слышит его снова.

«Не так быстро. Помедленнее — ты же хочешь, чтобы это длилось дольше?»

— Нет, — кричит она, её пальцы двигаются ещё быстрее. — Я должна кончить сейчас!

Но как бы грубо она себя ни ласкала, ей никак не удаётся достигнуть кульминации.

Она старается всё больше и больше, дёргаясь и перекатываясь со спины на бок в попытке найти лучший угол, способ попасть в точку глубоко внутри себя. Выкручивая сосок почти до боли, она стонет от разочарования.

«Будь нежнее с собой. Мне нравится видеть тебя такой, поклоняться твоему телу. Не торопись».

Замедлив движения, она находит удобный ритм, двигая бёдрами в естественном ритме навстречу собственной руке. Её большой палец слегка касается клитора дразнящим прикосновением, и она начинает кружить вокруг него, распространяя свою влагу по складочкам.

Стоны и всхлипы наполняют комнату, и она мечтает, чтобы кто-нибудь — кто угодно — был рядом, чтобы услышать её, помочь ей. Чтобы облегчить боль, которая продолжает нарастать внутри, независимо от того, сколько раз она кончила.

Её влагалище издаёт влажный, почти хлюпающий звук, и она чувствует, как пульсируют внутренние мышцы, пытаясь втянуть пальцы глубже. Она продолжает двигаться в ту же сторону, преследуя своё освобождение.

Когда её мышцы напрягаются, позвоночник выгибается дугой, поднимая её грудь в воздух, и она подавляет всхлип, слушая слова похвалы.

«Грейнджер, ты чертовски совершенна, когда кончаешь для меня. Прекрасна. Мне не терпится войти в тебя».

Его глаза прожигают дыру в её сознании, заставляя кровь бежать по венам с пугающей скоростью, а его тягучий голос звучит как музыка, почти убеждая её в том, что он замер у её входа, готовый войти в неё.

«Вытри пальцы, шалунья. Попробуй себя на вкус ради меня. Я хочу знать, нравится ли тебе твой собственный вкус».

Отдышавшись, она снова подносит пальцы ко рту, облизывая их. Это не то, что она привыкла делать, но голос в её голове — голос Малфоя — избавил её от всех запретов.

Ей становится немного страшно от осознания того, что она настолько отчаялась, что слушает галлюцинации в своей голове, но она отмахивается от этих мыслей.

Услышав его голос, ей стало намного легче.

Пока она не подумала о грядущих днях в Министерстве.

Если сегодня всё прошло плохо, то как она встретит Малфоя в понедельник? После того, как мастурбировала на него, представляя его с ангельскими крыльями?

Она разочарованно вздыхает.

desire / желание

PotionChemist

maywemeetagain28

Гермиона никогда не верила в предсказания, не говоря уже о толковании снов — не то чтобы сны нуждались в толковании. Но что с ней происходит? Кто-то подсыпал ей приворотное зелье? Она не уверена, хорошо это или плохо, когда её затуманенные сны начинают обретать форму, линии становятся чётче, и в них появляется тело. Потом лицо...
И всё становится ясно.
Она больше никогда не сможет смотреть на своего коллегу как прежде.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Гермиона Грейнджер/Драко Малфой

Флёр Делакур

Билл Уизли

ru-desire-jelanie-potionchemist-perevodchik-maywemeetagain28

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

desire / желание

Комментарии (0)