Нора. От пламени в камине гостиная наполнялась приятным теплом и уютом. Здесь было так всегда. Тихая домашняя гавань, очаг, которого Гарри Поттер долгое время был лишён.

Пока вся страна отмечала победу над тиранией Тёмного лорда, в душе у Гарри праздник даже не намечался. И сейчас, когда множество человеческих жизней были погублены в ходе второго противостояния с Волдемортом и холод многочисленных смертей всё ещё пронизывал живых, ему, как никогда, была необходима семья.

Они победили, он победил и выжил, но вопрос, ради чего, собственно, жить дальше, оставался для него открытым.

Гарри почувствовал на себе обжигающий взгляд светло-карих глаз. Джинни. Мысли о ней давно перестали трогать Гарри. Он, конечно, волновался за неё, ведь она была частью семьи, которая так много для него сделала, но любви к ней он больше не испытывал. Впрочем, если подумать, он никогда особо и не любил её, а те отношения на шестом курсе были, скорее, способом почувствовать себя нормальным.

Он просто хотел стать частью общества, что олицетворяла собой эта рыжеволосая хохотушка, но в какой-то момент признал, что его прерогатива — это одиночество. И только один человек скрашивал его существование, даря ощущения света и добра. Вернее, нет, их было, конечно, двое. Вон они, сидят. Рон травит очередную байку, пытаясь отвлечь Гермиону от, наверняка, весьма захватывающего чтива. Она делает вид, что слушает. У Гарри не было никого роднее их. Вот только взгляды Рона, кидаемые на подругу, стали нравиться Гарри всё меньше. И с этим росло непреодолимое желание чем-то прикрыть острые коленки Гермионы, которые выглядывали из-под жёлтого ситцевого платья в белую полосочку.

Гермиона подняла глубокие карие глаза, в которых отражалось пламя камина, и посмотрела на Гарри так, как это умеет делать только она. Обеспокоенно и, вместе с тем, трогательно. И в этот же момент он ощутил, как будто кто-то провёл по его шее тонким, невесомым пёрышком. Он передёрнул плечами от лёгкой дрожи, которую в обычный момент мог бы вызвать случайный ветерок, ворвавшийся в приоткрытое окно. Гарри уловил мимолётную улыбку подруги, прежде чем та, вежливо посмеявшись над очередной шуткой Рона, снова принялась за чтение, заправив каштановую прядку за нежное ушко.

«Нежное? — подумал Гарри и нахмурился. — С чего бы мне думать так о Гермионе?»

За этими странными мыслями, которые, как пикси, разлетались в разные стороны и мерзко улыбались, Гарри не услышал голос Джинни. Она уже несколько раз позвала его, но внимание смогла привлечь только тронув за плечо.

— Гарри, можно тебя на пять минут?

— Конечно, — почти бессознательно ответил он и встал.

На него посмотрели пять пар взволнованных глаз. Семейство Уизли почти в полном составе и подруга.

После победы Гарри стал задумчивым и почти ни с кем, кроме Гермионы, не разговаривал, выполняя все действия, скорее, по инерции, чем обдуманно. Да и разговоры с подругой были односложными, хотя пообщаться с ней хотелось как в старые, добрые времена. Обо всём на свете и откровенно. Поведать о всех треволнениях, мучивших его.

И почему с Джинни не возникало подобного желания?

Длинноногая и статная. Мечта многих мальчиков Хогвартса с самого своего четвёртого курса. Она смотрела на него и ждала. Ждала того, чего он больше не мог ей дать. Неравнодушный Гарри остался там, в Хогвартсе. А он теперь солдат, которому нужна не яркая вспышка, что была влюбленностью, а приветливый и тёплый костёр, что назывался любовью.

Ему нужен кто-то другой.

Внезапное осознание заставило его замереть посередине кривой, как нога акромантула, лестнице. Ещё пять ступенек до девичьей спальни.

Гарри повернул голову, окидывая взглядом неярко освещённую гостиную: длинный стол, продавленный временем диван, глубокие кресла и привычные часы, на которых с недавних пор одно имя исчезло, а два — добавились. Молли орудовала магией для помывки посуды после обильного и вкусного ужина, её супруг возился со стареньким маггловским телефоном, а выживший близнец читал газету. Хорошо было видно Рона, он переместился ближе к Гермионе и стал поглаживать её коленку. Девушка смутилась, и, потупив взор, положила ладонь ему на руку.

Гарри как будто бы брызнули в лицо ледяной водой из Чёрного озера, настолько неожиданным было раздражение, сковавшее его тело. Гермиона словно почувствовала его взгляд и, подняв глаза, решительно убрала руку Рона со своей ноги. Застигнутый врасплох Гарри тут же отвернулся и посмотрел на плавное покачивание бёдер в бордовой юбке. Джинни как раз открывала дверь своей спальни, взглядом приглашая следовать за ней.

Когда он преодолел последний пролёт лестницы и прошёл внутрь сладко пахнущей комнаты, то почувствовал себя неуютно. Джинни обернулась и кивнула на деревянную, как и все стены в комнате, светлую дверь.

Гарри подчинился, но просвет оставил. Такой же просвет, как и в своих отношениях с этой красивой девушкой. Он не любил её и на её любовь мог ответить только лишь своей благодарностью.

Он повернулся и засунул руки в карманы терракотовых штанов, которые вполне сносно смотрелись с клетчатой рубашкой. Он стал с интересом наблюдать за тем, как Джинни медленно отступает назад, садится на свою узкую кровать и немного расставляет ноги в стороны.

Гарри прекрасно понимал, на что так непрозрачно намекает сестра его лучшего друга, и отвернулся. Ему на глаза попалась книга, толстый фолиант на кровати, которую занимала Гермиона уже две недели.

После свержения Тёмного Лорда, всех участников сражения закрутили дела пойманных Пожирателей смерти. Быстрые суды, которые в военное время не слишком утруждали себя рассматриванием подробностей и свидетельских показаний. Но не выполнить просьбу Кингсли друзья не могли. Им волей-неволей пришлось смотреть, как уводят очередного «невиновного» убийцу. После многочасового протирания штанов — а никак иначе их там присутствие назвать было нельзя — в душном зале суда, всё что они могли делать — это отсыпаться в своих кроватях.

Джинни опустила длинные ресницы и, скромно положив руки на юбку, приподняла подол, обнажая стройные бёдра и краешек красных кружевных трусиков.

— Гарри, — томно прошептала она.

Наверное, можно было подойти, прижаться и к этим пухлым губам, жаждущим его поцелуев, и к телу, ждущему прикосновений. Любой мужчина многое отдал бы за эту возможность. Но Гарри никогда не был нормальным. И неосознанно выбирал самые сложные пути в жизни, а быть с любящей его Джинни было слишком легко.

И мысли его устремились вниз, на первый этаж, туда, где лучший друг почти уже заполучил лучшую подругу. Вопрос, пришедший ему на ум несколько минут назад, до сих пор не давал покоя. Почему, собственно, именно Рон должен испытывать счастье от любви и верности такой девушки, как Гермиона? Девушки, которая никогда не предавала и не лгала, которая всегда выбирала его — Гарри.

— Я не могу, Джинни, — ответил он на её невысказанный вопрос, твёрдым взглядом подтверждая свои слова, чтобы у неё не осталось сомнений о его душевном здоровье. Далеко не каждый сможет выйти из комнаты неудовлетворённым, когда девушка по собственной воле демонстрирует цвет своего белья.

Джинни залилась краской, свела колени и встала.

— Могу только предположить, что это из-за Гермионы. У вас что-то было там?

— Нет, ничего не было, — Гарри нахмурился, ему не понравился её тон. — Но, наверное, ты права. Это из-за неё.

— Но Рон любит её, и она его — тоже.

Гарри и сам прекрасно видел перемену в отношениях друзей. Но то, что они сложились в самый пик сражения, говорило о неуверенности этих двоих. Ведь когда кровь бурлит в теле, а в голове пылает адреналин, совершить можно много необдуманных поступков.

— Она не уверена, — сказал он.

Эти слова, так легко слетевшие с губ, были, скорее, его домыслом, ведь ничего конкретного он не знал. А ведь стоило спросить. Мысль о том, что он сам отдалил от себя Гермиону, была очень разумной, хоть и приносила желание разбить свою тупую голову трольей дубиной.

— Извини, Джинни, я пойду.

— Это не ему решать. Она не его собственность, — ответил Гарри перед самым выходом и закрыл за собой дверь.

Спускаясь в гостиную, он услышал, как семейство Уизли бурно обсуждает поездку Рона и Гермионы в Австралию. Его друзья уже неделю как хотели отправится туда, дабы вернуть чете Грейнджеров их память. Единственный вопрос был в том, как туда добраться. Расстояние было, мягко говоря, не маленьким, в какую бы сторону света ни посмотреть.

И, кажется, полёт на самолёте по одному, как и предложила умница Гермиона, был самым адекватным решением. Потому как полёт нескольких источников магии разом в набитой электроникой коробке на высоте в несколько тысяч миль был явно не совместим с жизнью всех остальных пассажиров. Но Рон упорно отказывался лететь в одиночку. Своего страха он и не скрывал, но Гарри также знал, что более длительное путешествие официальными порталами, у которых было определённое расписание, подарит Рону возможность, по сути, провести с Гермионой медовый месяц. При этом никто даже не упоминал слово «брак».

— Не знаю, Рон, — заговорила Молли, натянуто улыбаясь Гарри. Она мельком взглянула на лестницу. — Самолёт гораздо быстрее.

Он прекрасно знал, как сильно миссис Уизли хочет сделать своих детей счастливыми и как искренне она уверена в том, что единственный способ достичь этого — всех переженить. Только так они смогут переступить через все трагедии войны и научиться жить дальше.

Гарри занял привычное место в глубоком кресле справа от камина и с интересом наблюдал за реакцией Рона на слова матери.

— Нет уж, я в этой железной штуковине не полечу!

— Но, Рон! — настойчиво и, вместе с тем, устало произнесла Гермиона, уже в который раз доказывая свою точку зрения. — Самолёты — самый безопасный вид транспорта в мире. Вероятность того, что пассажир, севший в самолет, погибнет в авиакатастрофе, составляет примерно один к восьми миллионам. Это как если бы ожидать, что все пожиратели смерти и в самом деле были под Империусом, как утверждали в суде. Если пассажир будет садиться каждый день на случайный рейс, ему понадобится сорок раз пережить Николаса Фламеля, чтобы погибнуть!

Гарри ещё раз убедился, что лучший друг не сможет сделать Гермиону счастливой. Тот, порой, просто не понимал, о чём она толкует. И сейчас он выудил из всего доступного объяснения только одно слово.

— Погибнуть? Вот как раз этого не хватало. Лучше порталами. Прогуляемся, мир посмотрим.

Гермиона закатила глаза, и Гарри поддержал её улыбкой. Им часто приходилось, даже будучи абсолютно уверенными в собственной правоте, соглашаться с Роном. Он редко принимал чужую правду за истину и мог сильно обидеться, если его старались переубедить. Сложный человек, да, но он был их другом. И, порой, Гарри казалось, что друзей, как и родственников, не выбирают.

И сейчас, когда в сознании дверь с именем Гермиона открылась настежь, впуская в тело поток дрожи от одного взгляда на то, как двигаются её нежные губы, он готов был поддержать лучшего друга.

Путешествие через половину планеты предстояло нелегким и полным опасностей, но это давало возможность Гарри окончательно определиться со своими чувствами к подруге. И отсрочить их с Роном медовый месяц, чтобы и они поняли, подходят ли другу другу. Эгоизм или благородство, Гарри не знал, но менять решение не собирался.

— Гермиона, Рон прав. Мы должны проветриться, посмотреть мир, перед тем как предстанем перед твоими родителями. Что-то мне подсказывает, что разговор с ними будет тяжёлый.

— Мы? — Рон сделал вид, что не понял и слова. Обычно у него это хорошо получалось.

— Мы, — подтвердил Гарри, и все начали в недоумении переглядываться. — Ты же не думал, что я оставлю своих лучших друзей без поддержки, финансовой в том числе. Путешествие порталами, как я понял, удовольствие не из дешёвых, ещё еда и место для ночлега. Думаю, Гермионе больше не захочется спать в палатке.

Подруга сидела, не шелохнувшись, и даже отложила книгу, что в понимании Гарри означало, что она внимательно слушает и даже наизусть запоминает его слова. Но сейчас вид её был несколько смущённый, и Гарри снова расстроился, что не владеет даже поверхностной легилименцией. О чём она думает?

— Гарри, но у меня есть деньги и я бы не хотела затруднять тебя, — наконец сказала Гермиона.

— Да, Гарри. Тебе нужно отдохнуть, — напомнил Рон, с непривычным для него энтузиазмом поддакивая подруге.

Гарри также заметил, как Молли недовольно поджала губы после его слов. Кажется, о ростках чувств, которые пробились сквозь плотный слой вещества в голове Гарри, понял не только он. Остальные же Уизли смотрели на всё происходящее с долей иронии, словно были в театре и наблюдали за актёрами.

Рон порозовел от недовольства и даже задышал чаще. Он прекрасно знал про упрямство победителя Тёмного лорда.

— Вот и отдохну с лучшими друзьями, тем более, что Рон же не будет брать у тебя денег. Правда Рон? — спросил Гарри и поднял брови в ожидании ответа, не обращая внимания на резкое понижение температуры в комнате.

— Ну… — на этот раз Рон замялся. Разговоры о деньгах никогда его не радовали. — Я думал ты займёшь мне, пока нам геройские не назначили. Ну или Джордж.

Выживший близнец фыркнул, но, поймав грозный взгляд Молли, спокойно объяснил свою позицию.

— А кто вообще говорил про эти ваши геройские? Я понимаю, если отсыпят Гарри, ну или Гермионе. Сомневаюсь, что без неё, братец, вы бы вообще выжили. Но ты сражался на том же уровне, что и все остальные. Ты просто защищал свою жизнь. А на деньги от магазина не рассчитывай. Их там почти и нет.

— Но они обязаны! — с жаром воскликнул Рон. — Мы ради страны чуть не подохли пока кре…

Договорить слово «крестражи», о которых друзья решили не упоминать, он не успел. Гермиона наступила ему на ногу, а взгляд Гарри стал острым, как режущее заклинание.

— Ну, если Гарри собирается ехать, тогда действительно стоит воспользоваться порталами, — неуверенно и из-за того медленно высказалась умница, чтобы никто больше не ждал продолжения фразы Рона.

Тот же обречённо сел и исподлобья смотрел на лучших друзей. Гарри одобрительно кивнул Гермионе, наблюдая за её колебаниями. Одно её слово, и он никуда бы не поехал, но она высказала своё мнение, раздражая тем самым своего так называемого парня и вселяя надежду в самого Гарри. Но Рон редко быстро соглашался с тем, чем был недоволен. Он прекрасно знал, что затащить Гермиону в кровать при вездесущем Поттере будет задачей не из лёгких.

— Ну и ладно. Ты же займёшь мне денег, Гарри? — не слишком вежливо и дружелюбно поинтересовался Рон.

— Конечно, друг, но я всё равно поеду с вами.

— Да зачем?! — почти зарычал Рон и хотел было сказать, что-то ещё, но Гарри его перебил:

— Гермиона же не против?

Рон пытливо взглянул на неё, тогда как все остальные уже давно занялись своими делами. Даже Джинни, недавно спустившаяся вниз, сидела за перелистыванием какого-то романа, хоть и внимательно слушала.

Гермиона сжалась, переводя взгляд с Гарри на Рона и обратно. Ситуация, в которую её загнали, была не очень приятной. Но внутренняя воительница взяла верх над девичьими чувствами. Она вскочила и самым строгим тоном, который Гарри помнил ещё с первого курса, когда она учила Гриффиндорцев правильно ставить ударение в заклинании левитации, заговорила с Роном:

— Я бы хотела немедленно обсудить с тобой один важный вопрос. Наедине. Надеюсь, никто не возражает? — она стрельнула глазами в Гарри и тот покачал головой.

Рон обречённо вздохнул и, метнув полный раздражения взгляд на лучшего друга, поплёлся за Гермионой в ту же спальню, где недавно разговаривали Джинни с Гарри.

Гарри сидел почти три минуты, чувствуя недовольство и волнение, от того, что не может услышать, о чём говорят его друзья. Это обижало ещё в походе. Но если раньше он давал им возможность побыть вдвоём, то недавние «благородные» решения больше этого не позволяли. Он вскочил на ноги, сказав, что ему нужно подышать свежим воздухом. Гарри вышел на улицу, вдыхая запахи ночи, которая уже вступила в свои права. В темноте слышались стрекот светлячков и шум листьев на деревьях, но Гарри не оценил красоту английской природы и, натянув мантию-невидимку, проскочил обратно в дом в специально оставленную приоткрытой дверь.

Стараясь не издавать звуков, он поднялся на второй этаж и прислушался. Гермиона не поставила заглушающих заклинаний, здесь это было бы верхом неуважения к хозяевам дома, как, впрочем, и подслушивание чужих разговоров. Но Гарри благополучно махнул на это рукой.

— Гермиона, — послышалось бурчание Рона, — я думал, между нами всё стало ясно!

— Конечно, Рон! Но мне не нравится, что ты ставишь меня в такое неудобное положение. Я не помню, чтобы давала тебе повод думать обо мне неприлично.

Гарри сразу вспомнил слова Джинни о времяпрепровождении в палатке и понадеялся, что Рон не упомянет об этом. Хотя бы из соображений безопасности. Гермиона прекрасно владела как силой удара, так и множеством болезненных заклинаний.

— Не давала, — согласился Рон, хотя тон его голоса говорил об обратном, — но и Гарри с нами нечего делать.

— Рон! Ну сколько можно! Я устала повторять. Он не должен оставаться один! Он хочет ехать!

— Да не будет он один! У него есть мои родители! Джинни! Вся Британия молится на него! — не сдавался Рон.

— Они ему никто! Уж прости, Рон. Я уважаю твоих родителей! Но они все ему никто. Мы его семья, а он наша.

Гарри почти млел от удовольствия, когда слышал столько тревоги и нежности по отношению к нему. На лице неосознанно расцвела улыбка, которая, впрочем, быстро исчезла, когда он заглянул к комнату через щель.

Друзья стояли в центре комнаты, тесно прижавшись к друг другу.

— Так, может, мы его и в кровать к нам положим?! — вспылил Рон, и крепче прижал Гермиону к себе, да так, что она охнула и с глупой улыбкой взглянула вниз. Это движение губ могло спасти и Титаник, предварительно растопив злополучный айсберг. — Не отталкивай меня. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — Рон навис над маленькой Гермионой и почти коснулся её губ.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — шепнула Гермиона, поглаживая его спину.

Смотреть, как Рон целует Гермиону, Гарри не стал. Пламя любви в сердце быстро превратилось в тлеющие угли ревности, дым от которых до слёз застилал глаза. Лишний друг поднялся в свою спальню, снял мантию и улёгся на кровать.

Рон пришёл через несколько минут. Звук его тяжелых шагов по деревянному полу отдавался у Гарри головной болью. Скрипнула кровать. Рон сел.

Гарри не хотел разговаривать, не хотел даже видеть Рона. После того как дамоклов меч в виде старшей палочки и самого Тома Реддла перестали довлеть над ним, он начал размышлять. Он вспоминал все нестыковки своего бытия за последние семь лет. Например, почему все терпели подобное отношение к нему от семейства Дурслей? Почему полоса препятствий на первом курсе была сделана специально для трёх первокурсников с учетом их сильных сторон? Почему никто, кроме Гарри, и не подумал спуститься в тайную комнату за Джинни? Почему Сириуса просто засадили за решётку без возможности оправдаться? Почему никто не заметил Крауча под личиной Грюма? На все эти и множество других вопросов был один ответ. Дамблдор. И Гарри должен был, наверное, злиться, но кому от этого будет легче? Но вот осознавать поступки тех, кто всегда был рядом, Гарри стал без пелены доверия. И вот здесь в полный рост поднимался вопрос о Роне, отношение к которому резко поменялось. Сквозящие в нём недоверие и завистливость ставили под большой вопрос их будущую дружбу.

— Не сплю, — всё таки ответил Гарри и повернулся.

Взглядом Рона можно было резать крестраж, так он даже на четвёртом курсе не смотрел, когда обвинял в обмане. И, какая ирония, пожалуй, впервые Гарри готов был солгать, в ответ на его вопрос.

— Ты же понимаешь… — заговорил Рон не слишком уверенно. — То есть, тебе же не обязательно ехать.

— Потому что ты этого не хочешь? — напрямик спросил Гарри, хотя это и так было понятно.

— Ну не то чтобы, но Гермиона здесь стесняется заниматься… Тем самым. Я подумал о возможностях этой поездки, а при тебе будет всё то же самое…

— Мне почему-то не хочется это слышать, — сказал Гарри, — но если Гермиона тебе отказывает в близости, ты не задумывался, почему?

Гермиона и Рон вместе отправляются в Австралию, но Гарри, осознавший свои чувства к подруге, решает поехать с ними. Что на самом деле представляют собой отношения внутри золотой троицы, и как они поведут себя, окунувшись в большой мир?

Дорога домой

Глава 1. Третий не лишний

Небо было ярко голубым, а солнце сияло как новенький снитч, весело подмигивая троице друзей. У первого портала, который должен был переправить Гарри, Гермиону и Рона через залив, собралась небольшая толпа. Здесь было всё семейство Уизли, жёны Билла и Чарли, девушка Джорджа, Невилл с Луной, Дин Томас и Симус Финниган. Даже Кингсли, оторвавшись от своих дел в активно восстанавливающемся министерстве магии, наставлял друзей быть осмотрительными и осторожными. Мало ли кого они могут встретить по дороге? Потом к Поттеру подошёл Артур, который ко всеобщему удивлению получил в подарок дом на Гриммо. Сам Гарри всё равно не собирался там жить, а семейству Уизли уже давно пора было перебраться в более приличное жильё.

Занятую разговором с Невиллом и Луной подругу подозвала Джинни. Гарри замер и насторожено прислушался, но собравшиеся вокруг люди слишком громко шумели, и он смог расслышать только лишь окончание их короткого диалога.

— Береги Рона, он давно тебя любит, — сказала Джинни, обняв Гермиону.

Наверное, такое беспокойство за братьев было характерно для всех сестёр, но полный тоски и боли взгляд Джинни, брошенный на Поттера, подсказал ему, что этот разговор был неспроста.

Попрощавшись с провожающими, друзья подошли к порт-ключу. Его охранял серьёзного вида тип в строгой чёрной мантии с белым воротничком и сияющим белизной надушенном парике, в каких щеголяла вся аристократия прошлых веков. Хранители международных порт-ключей всегда жили рядом с местом работы, но отправлять в неположенное время туристов отказывались напрочь, следуя согласованному с министерством расписанию, что заранее делало путешествие довольно долгим.

Порт-ключом был обычный, ничем не примечательный топор. Гарри и Гермиона взялись за рукоятку, как и ещё несколько путешественников, которым они вежливо кивнули. Деньги были уплачены, и они ждали только Рона, который всё никак не мог отойти от внешнего вида хранителя портала и то и дело посмеивался в кулак. В последний момент Гарри дёрнул рыжего друга на себя, и их закрутил вихрь телепортации.

— Приятной посадки, — услышали они кряканье «аристократа» напоследок.

По случайности или шутке хранителя порт-ключа их выкинуло где-то в подворотне. На крыше выли кошки, вдали лаяли бездомные собаки, а в ближайшем мусорном баке, кажется, кто-то громко храпел.

— Да уж, приятная посадка, — пробурчал Рон, потирая ушибленное место и осматривая стены исписанные уличными художниками.

Вляпавшись ладонью во что-то склизкое на асфальте, он резко вскочил и очистил руку магией. На его лице была написана вся гамма тошнотворных чувств.

— Ты мог не ржать, как конь. Его это обидело, — сказала Гермиона, обращаясь к Гарри.

Гарри помог подняться Гермионе, невольно прижав её к себе. Та удивлённо на него взглянула, но ничего не сказала. Рон, тем временем, громко шикнул на пробегающую мимо крысу — ещё с третьего курса его отношения к данным существам было крайне неоднозначным.

— Надо вести себя прилично, — заметила Гермиона, повернувшись к Рону. — И не забывай, что вокруг магглы. Не стоит доставать палочку по любому поводу.

— Куда нам, и когда у нас следующий портал? — поинтересовался Гарри, осматриваясь по сторонам. Слова Кингсли до сих пор сидели у него в мозгу, и он не очень хотел встретиться с кем-нибудь из беглых Пожирателей.

— Завтра, в шесть утра.

Гермиона уже развернула карту и теперь внимательно её изучала. Покрутив её в руках, она взглянула в проход между домами. Там, в отличие от их мрачного закоулка, сияли краски и веял приятный цветочный аромат.

— Мы в районе Йордан, нам сейчас надо в центр, на площадь Дам. Там расположен королевский дворец, и я давно хотела на него посмотреть. Потом можем сходить в церковь Аудекерк, и там же, кстати, рядом, — добавила Гермиона, заметив осоловелые глаза парней, — улица красный фонарей.

— Так чего же мы ждём? — приободрился Рон и, закинув выданный подругой рюкзак на спину, поспешил на поиски городских приключений.

Гарри с Гермионой ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним, короткими окриками указывая верное направление.

Когда слышишь название города Амстердам, то сразу же представляются толпы сумасшедших, разгуливающих в самых причудливых нарядах, женщины, не смущающиеся своего неприличного вида, и грязные каналы, опоясывающие весь город. В общем, этакий эквивалент Лютного переулка на краю Европы.

На самом же деле друзья с удивлением обнаружили практически картину кисти Ван Гога: поля тюльпанов, разноцветные домики, чистые каналы с неспешно двигающимися плавсредствами самой разной масти и, конечно же, бодрые старушки на велосипедах, резко подрезающие зазевавшихся туристов.

Одной из таких Рон даже пригрозил кулаком, а Гарри, звонко рассмеявшись, помахал и принялся помогать Рону вылезти из лужи.

Они долго бродили по узким улочкам, с удовольствием впитывая в себя незнакомую атмосферу этого города. Затем пообедали в уличном кафе, где встретили англичан, а потом долго пытались втолковать Рону, что же такое паста, которую тот увидел на столе у новых знакомых.

Из Великобритании они переместились в обед, и к вечеру Рон заныл про боль в ногах и естественную нужду. Гермиона пыталась уговорить его дождаться того момента, как они попадут в гостиницу, но друг упёрся и отправился в ближайший переулок, пообещав всё за собой убрать. Гарри и Гермиона смиренно ожидали его на одной из улиц района Йордан.

— Раньше это был спальный квартал, в котором селился рабочий класс. Сейчас же — это самый развитый в плане инфраструктуры район города.

Гарри с удовольствием наблюдал, как Гермиона рассматривает яркие наряды, демонстрируемые на витрине бутика женской одежды. Ему нравилось слушать её мелодичный голос и наблюдать за улыбкой, постоянно мелькавшей на её тонких губах.

— Жаль, что мы не попадём на бал по случаю победы, — вдруг подумал Гарри и понял, что сказал это вслух.

— Я была уверена, что тебе не очень хочется там появляться.

— Зато я увидел бы тебя в платье, в четвёртый раз.

Гермиона порозовела и невольно выбрала платье, в котором она прекрасно бы смотрелась. Гарри проследил за её взглядом и подумал, что наверняка было бы очень приятно снимать его с неё, расстёгивая пуговичку за пуговичкой, которые стройными рядами сбегали от лопаток до талии. Вообще, подобные желания стали посещать его совсем недавно, а если точнее, после избавления от мерзкой душонки Тома Реддла в голове. Нет, он и раньше видел и свой член, и утреннюю эрекцию, но вот фантазий о том, за чем ещё, кроме справления естественной потребности, нужна эта большая штука, за ним до того не водилось.

Гермиона хотела было что-то ответить, но внезапно осеклась.

— Гермиона? — тихо окликнул Гарри, увидев её обеспокоенный взгляд направленный на зеркальную витрину.

— Там человек в чёрном. Я уже третий раз его замечаю.

— Совпадение? — медленно спросил Гарри и сам себе покачал головой. Лучше не рисковать. Гермиона бросилась за Роном, но Гарри дёрнул её на себя и позвал его сам: — Рон, быстрее!

Тот, чертыхаясь и ничего не понимая, присоединился к друзьям, которые двинулись вдоль кирпичных стен, украшенных картинами импрессионистов. Немного погодя они прибавили ходу, достав палочки.

— Гарри, — испуганно и вместе с тем твёрдо подала голос Гермиона, — он точно идёт за нами. Бежим.

Они рванули вперёд, обходя лениво прогуливающихся туристов и перескакивая через товар уличных торговцев. Рон снёс какую-то лавку, но даже не сбавил ходу, через плечо выкрикнув ничего незначащее извинение. Гермиона чуть не врезалась в старушку на велосипеде, но Гарри вовремя подтянул её к себе, продолжая бежать. Пока дыхания хватало, они наращивали скорость. Аппарировать в незнакомом месте было нельзя, значит, им просто нужно найти укрытие, где они смогут спрятаться под мантией-невидимкой. Вступать в схватку на людной улице было бы верхом неблагоразумия, но их планам не суждено было сбыться.

Почти оторвавшись от преследователя и свернув в безлюдный переулок, Гарри только было выдернул из рюкзака мантию-невидимку, как вдруг перед ними вырос человек. Он держал руки перед собой, показывая, что совершенно не опасен. Его длинное тело было одето в причудливый кожаный комбинезон синего цвета, с сияющими шипами. А на голове была смешная шапочка, почти не скрывавшая странных пател тёмных волос.

— Кто ты и что тебе нужно?! — воскликнул Рон и ткнул палочкой в грудь незнакомцу.

Но на него это не произвело совершенно никакого впечатления. Он только лишь странно улыбнулся, будто бы находясь во сне, и заплетающимся языком промямлил:

— Во же чёрта лысого! Я всё думал: вы не вы? Так это вы?

Парни переглянулись, а Гермиона сделала шаг назад, когда мужчина полез в карман, очень близко прилегающий к паху.

Он держал в руках газетную вырезку, с которой смотрели три уставших и грязных лица. Эту фотографию сделали буквально через несколько минут после финального сражения, и фотограф еле унёс тогда ноги от озверевшего от такой наглости Поттера.

— Я так много про вас слышал!

Гермиона фыркнула в кулак, но полезла в бисерную сумочку, которая своей расцветкой прекрасно подходила тому легкому спортивному костюму, в который она была одета. Спустя несколько секунд Гермиона выудила шариковую ручку и протянула её Рону. Он сначала не понял что ему делать, и посмотрел на Гарри, на что тот поднял брови и пошевелил рукой, давая понять как пользоваться ручкой. Рон хлопнул себя по лбу.

С этим спорить никто не стал.

Рон на удивление быстро нашёл общий язык с новым знакомым, яростно обсуждая сильные и слабые стороны различных команд по квиддичу. В то же время Гарри полностью наслаждался вниманием Гермионы, теплом её ладошки и рассказами о традициях Голландии.

Новый приятель Маркус провёл друзей по городу и даже показал магическую улицу, но та почти ничем не отличалась от маггловской. Попрощавшись с Гарри и Гермионой, он что-то шепнул Рону, знатно его рассмешив, после чего скрылся в бесконечной массе туристов.

Оплатив гостиницу на краю города, Гарри, Рон и Гермиона наконец-то попали в номер. Это была обычная комната с диваном и столиком в гостиной и двумя спальнями. Вид со второго этажа здания открывался на заплёванную подворотню, и Гермиона поскорее задвинула шторы, чтобы не смотреть на совокупление уличных котов на мусорном баке.

Гарри направился в душ. Смывая с себя пыль улиц, он думал об этом немного странном, но удивительном городе. А ведь сколько ещё есть мест на планете, где они могли бы побывать без страха быть убитыми!

Вытеревшись, он взглянул в запотевшее зеркало и провёл по нему рукой, открывая вид на своё мокрое лицо, иссиня-чёрные, вьющиеся волосы и повзрослевшее тело. Очков не стало, и это было на удивление удобно. Гарри потёр сонные глаза и переоделся в свежую футболку и пижамные штаны. Он вышел из ванны в свою комнату, а затем — в гостиную. Здесь никого не было, зато дверь в соседнюю комнату оказалась плотно закрыта.

Гарри застыл на месте, представляя картины того, что там могло происходить. Образы Рона и Гермионы, сплетающихся в страстном объятии, вызвали спазмы в груди и рвотные позывы. Но это не мешало представлять, как друг жадно бросается на тело Гермионы, как сжимает её ладную попку. Гермиона, сказать по правде, после того, как они поселились под чутким приглядом Молли, приобрела очень приятные глазу округлости.

Гарри сел на диван, слушая звенящую тишину комнаты, далёкие шумы улицы за окном, и размышлял, как ему поступить. И, наверное, Гарри должен был оставить пару в покое, наверное он должен понять, что им хочется побыть наедине. Но в сознании крутились решения, столь же эгоистичные, как и благородные. А острое желание оказаться на месте Рона, которое узлом скрутилось внизу живота, заставило его зарыть глубоко врожденную тактичность и прокричать:

— Гермиона, не подскажешь, где сэндвичи?

За дверью что-то ударилось. Гарри даже улыбнулся, представив, как Рон бьётся головой об что-то твёрдое. Гермиона, конечно, могла бы просто проигнорировать его зов, но это была бы уже не его Гермиона.

Дверь открылась, и раскрасневшаяся, скорее всего, от поцелуев, но полностью одетая подруга вышла из спальни. Гарри успел заметить Рона. Тот сидел на краю кровати в одних брюках с закрытым руками лицом и качал головой.

Гарри видел, насколько Гермионе было неудобно, но она спокойно закрыла дверь и улыбнулась ему.

Мысль о том, что его потребности для неё важнее поцелуев с парнем, заставила всё его тело трепетать, а руки — сжиматься в кулаки, от желания схватить девушку в охапку и утащить в своё логово. Где бы оно ни было.

— Да, немного, — ответил Гарри, вскакивая и наблюдая, как Гермиона достаёт из своей безразмерной сумочки корзинку с едой, которую приготовила для них миссис Уизли.

— Я, знаешь, тоже что-то проголодалась, — заметила она.

Гермиона накрыла скатертью стеклянный столик у дивана и разложила приборы на троих, да расставила тарелки с пирогами и салатами. Для Гарри не было ничего прекраснее таких размеренных движений её рук и тела, но стоило и помочь. Он потянулся к корзинке за бутылками со сливочным пивом в тот же момент, что и девушка. Их руки столкнулись на горлышке бутылки и замерли. Гарри смотрел на такое естественное прикосновение их пальцев, а потом погладил её ладошку. Глаза в глаза. Запах распущенных волос стал ощущаться на языке, которым ему захотелось слизнуть капельку пота, что стекла по её подключичной ложбинке и скрылась внизу. Гарри шумно выдохнул, представив весь путь этой счастливицы. Гермиона моргнула, раз другой. Гарри взял её пальцы в руку и поднёс к губам. Поцеловал. Гермиона задышала чаще.

— Спасибо тебе, что заботишься о нас.

Гермиона сглотнула и, тряхнув волосами, пришла в себя от звука его голоса.

— Разве может быть иначе? — улыбнулась она и сама достала три бутылки пива. — Рон! — крикнула она. — Ты идёшь ужинать?

Нахмуренные брови и общий мрачный вид рыжего друга можно было сравнить разве что со Снейпом, когда Невилл что-то взрывал. Ничего не сказав, Рон сел на узкий диван между Гарри и Гермионой, почти вжимая их в подлокотники.

Гермиона ела медленно, отламывая маленькие кусочки. Рон почти за минуту проглотил весь ужин и вытер рот рукавом светлой рубашки, пока его друг медленно прожёвывал чудесный картофельный пирог из слоёного теста. Гарри заметил неприязненный взгляд Гермионы на Рона за его манеры за столом. Она, что было удивительно, сдержала себя от выговора, очевидно, давно уже поняв, что крики и ругань на Рона совсем не действуют. Она молча протянула ему салфетку, и он, поняв свою оплошность, вытерся ещё и ей. Но это уже выглядело как насмешка над Гермионой и её постоянными нравоучениями о манерах.

— Я пойду спать, — строго взглянув на Рона, сказала Гермиона и достала палочку, направив её на стол с недоеденной едой.

— Иди, отдыхай, — кивнул Гарри. — Мы сами тут уберём.

Рон с энтузиазмом согласился.

Гермиона немного оттаяла и благодарно улыбнулась Гарри, погладив его по голове. Мимолётно коснулась губ Рона и ушла, захватив с собой свою сумочку.

Дверь в спальню закрылась, и Рон повернулся к Гарри.

— Когда это ты стал хотеть есть больше меня?

Такой невинный вопрос, означающий столь многое. Гарри прекрасно понял подоплёку этих слов, а вот понимал ли Рон, о чём на самом деле он спрашивал?

— С некоторых пор я понял, что достоин питаться правильно и регулярно.

Пустой взгляд Рона дал понять, что он не слишком понял о чём речь, и это позабавило Гарри. Почему он раньше не понимал настолько друг глуповат, даже по сравнению с ним? А ведь когда-то ему казалось, что дороже Рона у него нет друга на всём белом свете.

С этими мыслями Гарри самостоятельно убрал остатки еды со стола, открыл окно, чтобы проветрить комнату, и уселся в кресло читать недавно взятую у Гермионы книгу. Это было учебное пособие аврора, хотя он уже не был уверен, что хочет посвятить свою жизнь именно служению стране. Авроры после второй магической войны не вызывали у него ни доверия, ни, тем более, восхищения.

Рон, тем временем, гипнотизировал дверь, за которой скрылась Гермиона и, спустя двадцать минут, поднялся на ноги. Он подошёл к ней вплотную и постучался. Раз, другой. Позвал Гермиону, но и в этом случае дверь не открылась.

Страх, сковавший внутренности Гарри, немного отпустил его. И он с облегчением смотрел, как Рон, раздражённо зыркнув в его сторону, улёгся на диван. Он повернулся на один бок, на другой, подогнул ноги, но длинное тело друга всё никак не хотело помещаться на нём. Гарри хотел было предложить трансфигурировать диван в более длинный, но передумал и указал на дверь второй спальни.

— Там кровать, вообще-то, стоит.

Рон резко сел и, бросив тоскливый взгляд на вторую дверь, поплёлся в спальню.

На следующее утро полностью выспавшаяся Гермиона счастливо улыбалась своим друзьям, и если Гарри на её позитивный настрой отвечал полной взаимностью, то для Рона неудовлетворение казалось разрушительным. Он стал раздражительным и бурчал по поводу всего: вставать пришлось в пять утра, долго идти пешком, платить за дополнительные места хранителю в два раза больше, приземляться пришлось в болоте близ города Варшавы.

Гарри с Гермионой, привыкшие к вечному брюзжанию Рона, только закатывали глаза и улыбались. Это сближало их, но всё резко изменилось, когда Гермиона немного отстав от Гарри, увлекла Рона за толстый ствол дуба.

Гарри старался не смотреть в ту сторону, но чувство обиды к ней, злости на Рона, а главное, презрение самому себе росло в нумерологической прогрессии. О чём вообще он раньше думал, когда решил, что Гермиона будет счастлива с Роном? Он ведь все семь лет задирал её, нелицеприятно высказываясь о её уме. Конечно то, что сам Гарри ни разу не заступился за подругу, он снова предпочёл проигнорировать.

Гарри наблюдал, как золотит солнце древесные кроны, слушал пение птиц и чувствовал запах лесных цветов и трав, вот только радости в душе это не вызывало. Выбросив видения о сплетённых телах друзей, Гарри подтянул лямку рюкзака и пошёл вперёд, переступая через поедаемые слизнями трухлявые стволы. Вот так и в жизни, что-то рождается, как любовь к Гермионе, а что-то умирает, как дружба с Роном.

Гарри криво улыбнулся Гермионе, догнавшей его спустя несколько минут, и взглянул на до омерзения довольного Рона.

Столица Польши встретила друзей накрапывающим дождиком, которого, впрочем, никто из жителей самого романтичного города Европы не замечал, продолжая прогуливаться вдоль новеньких домов и церквей.

— Я думал, самый романтичный — это Париж, — удивился Гарри.

— Но ни у одного города мира нет такой красивой легенды о названии. Русалка Сава полюбила человека Вашу, но они не смогли быть вместе при жизни, и объединились только после смерти.

— Ерунда какая-то, как можно встретится после смерти?— рассмеялся Рон и получил укоризненный взгляд проходившей мимо женщины. — Что я такого сказал?

Гермиона усмехнулась и взяла друзей под локти, направляясь прямиком в центр города, где их ждали многочисленные экскурсии, достопримечательности и магический квартал Польши.

— Люди верят в это, Рон.

Всю следующую неделю троица друзей провела вполне мирно. Все поползновения Рона Гермиона почти всегда игнорировала. Гарри мог предположить только «женские» дни, о смысле которых узнал во времена охоты за крестражами. Признаться же в своих чувствах, Гарри пока просто не решался, да и Рон не часто предоставлял возможность побыть наедине с подругой.

Гарри старался хоть не словами, но действиями выказывать весь свой интерес: ухаживал за столом, делал комплименты, от которых она приятно розовела, срывал цветы, если они шли по полю или лесу. И если она и подозревала о его чувствах к себе, то во время путешествия в Москву должна была убедиться в этом окончательно.

Глава 2. Картина маслом

Россия была многогранной и многонациональной страной. Такого обилия красок на лицах и типажей Гарри, Гермиона и Рон не видели нигде, так же как и разнообразия верований и религий. Гермиона, будучи девушкой любознательной, протащила друзей по самым известным церквям и мечетям. После чего с ещё большим энтузиазмом просвещала Гарри и Рона о русской живописи в Третьяковской галерее, об архитектуре на старом Арбате, и о театральном искусстве в Геликон-опере.

В течении трёх дней они возвращались в старенький номер абсолютно усталые и измождённые многокилометровыми «прогулками». Этот город, как и его «прелести», казался бесконечным. В последний день пребывания — к большому облегчению Гарри и Рона — друзья, после осмотра Красной площади — главной достопримечательности столицы России, попали в магический ресторанчик, вход в который, как бы ни забавно это было, располагался в мавзолее Ленина.

Обстановка внутри была развесёлой. Русские народные костюмы, официантки в кокошниках и водка, которую с удовольствием пробовал и, в итоге, распробовал Рон, под негодующим взглядом Гермионы.

Гарри же со всевозрастающим желанием смотрел, как Гермиона ест русские котлеты. Сексуальность сквозила в каждом движении её губ, которыми она подхватывала кусочек и надкусывала его, иногда облизываясь. Когда она попросила передать ей тарелку с фруктами, он потянулся за ней, взял в руки и замер.

Гарри не отдал Гермионе блюдо, а поставил возле себя. Рука сама потянулась за кусочком сочного, сладкого персика и поднесла его к губам Гермионы. Их взгляды встретились. Её — бархатный, чарующий и его — умоляющий, жадный. Она хотела взять фрукт из его руки пальцами, но он отвёл руку и снова поднес её к нежным, тонким губам, которые приоткрылись, выпуская горячий воздух.

Гермиона заелозила по стулу, а Гарри почувствовал, как от этого простого движения в штанах стало тесно. Она взглянула на Рона, но то был занят громогласной беседой о преимуществах мётел перед ступами, на которых летали русские. Гермиона снова посмотрела на пальцы Гарри и, опустив ресницы, приоткрыла рот. Гарри положил ей на язык мякоть фрукта, чувствуя как её неимоверно нежные губы смыкаются на его пальцах, что вызвало яркий всплеск удовольствия и желания.

Теперь для Гарри мысль, что для Гермионы он не только друг, перестала быть самообманом, вызванным острым тянущим желанием. Желанием, в котором он отказывал себе на протяжении последних нескольких лет, придавленный грузом ответственности и знанием пророчества.

Спустя полчаса невидимая глазам магглов компания из четырёх волшебников выбралась на улицу. Гермиона взяла Гарри под руку и с удовольствием рассматривала оплот Русской империи — Кремль. Пока она делилась знаниями с другом о русской истории, полной, как побед, так и поражений, он приглядывал за Роном. Тот шёл на небольшом отдалении в компании разбитного Дмитрия, который учил друга неприличным частушкам, да так громко, что их голоса эхом разносились по всей Красной площади.

Когда Гарри убедился, что Рон находится в относительной безопасности, то снова переключил всё внимание на Гермиону. Он боялся стать одержимым — слишком уж ему нравился звук её голоса, перезвоном колокольчиков проникающий в его сердце. Он любил её, и сейчас для него самым главным было понять, что она на самом деле чувствует по отношению к нему и кого же, в конце концов, выберет в спутники жизни? Ведь она уже точно должна была догадаться о его чувствах к ней.

Дорога домой

Содержание

Глава 1. Третий не лишний

Глава 2. Картина маслом

Глава 3. Абулия

Глава 4. Золотое трио (Для взрослых)

Глава 5. Потеря якоря

Глава 6. Новая жизнь

Эпилог

Комментарии (1)