Походу, последние два шота были лишними… Дожили — я напилась из-за мужика! Этот придурок Леха-говна лепеха — отнял у меня пять лет жизни, что потом кинуть ради залетевшей шмары! Дерьмо!

Обидно ли мне? Нет конечно, я просто в бешенстве! Я могла бы понять многое: прошли чувства; он осознал, что на самом деле губолейка; разовая измена, но это… Такое предательство должно караться хирургической кастрацией!

Но больше всего ранило то, что этот кобель изменял мне давно. Такая простая истина сломала внутри что то, отвечающее за веру в людей.

Меня начало потряхивать — давал о себе знать выпитый алкоголь ещё и музыка, состоящая преимущественно из беспорядочных басов, заставляла мозг трещать внутри черепной коробки.

— Крис, ты как? — раздался на переферии сознания голос Иры, моей коллеги, с которой я пришла в клуб и которая, по сравнению со мной была стекла как трезвышко.

— Нрмльно, — на большее я не была способна в эту минуту.

— Так, ясно, тебе уже хватит. Пойдём-ка, — Ира подлетела ко мне и аккуратно спустила меня со стула, подхватила под руку и повела к выходу из клуба.

Коллега вызвала такси и вот я, состоянием — внешним и внутренним — напоминающая медузу, выброшенную на берег, тряслась в машине и направляла всю свою силу воли и выдержку на то, что бы не заблевать весь салон, но когда до дома оставалась пара кварталов, стало очевидно, что этот бой я проиграла.

— Остановите… — слабо проговорила я.

— Что? — переспросила Ира.

— Тормози, водила! — рявкнула я и перепуганный таксист нажал на тормоз.

Я выскочила из машины прямо на пустынную дорогу за мгновение до того, как чистенький салон белой Киа оказался бы безвозвратно осквернен. Выказав почтение Дионису, я собиралась было вернуться в такси, как вдруг из ниоткуда вылетела чёрная иномарка и, не успев притормозить, боднула меня в бок, отчего я, перелетев через крышу автомобиля, ничком рухнула на асфальт.

Таксист, Ира и водитель иномарки повыскакивали из машин и ринулись ко мне. Но я была живуча, а потому, кое-как поднявшись на ноги, принялась осыпать своего несостоявшегося убийцу такими выражениями, которые мне самой казались неизвестными.

— Твоё счастье, что я осталась жива, пидрила обоссаный! — кричала я, — Если бы я тут кони двинула, у тебя появился бы персональный полтергейст, который бы тебе не то что жить, даже срать спокойно не дал бы!

Водила что-то пытался возразить, но я, окрыленная избеженной смертью, не стала его слушать и с высоко поднятой головой, шатко зашагала в сторону такси.

Оставшаяся часть пути прошла без происшествий и лишь зайдя в свою квартиру и упав на кровать, я ощутила дикую боль в груди.

Этот пидарас мне ребра сломал! Сука… Надеюсь Ира запомнила номера — я его засужу, посажу и опущу ниже параши!

Но от планирования мести меня отвлек влажный кашель, рвущийся из самой глубины лёгких. Чтобы прокашляться, мне пришлось перевернуться на бок и тут боль резанула в троекратной размере, пронзая сердце и в довершение, что-то тёмное брызнуло из моего рта прямо на новое покрывало. Яркий вкус солёного металла на языке мог говорит лишь об одном — это была кровь. Блять нет! Нет! Нет! Нет! Надо звонить в скорую, это пиздец!

Я подорвалась с кровати и в этом была моя главная ошибка. Очередная вспышка боли выбила пол из-под моих ног и я провалилась на пол, чувствуя, как сознание покидает меня, уступая место темноте… последнее что я услышала был крик, словно одновременно кричала тысяча диких птиц.

Этот голос и копошение рядом со мной начал раздражать. Ну можно порадоваться я хотя бы жива, и видимо прихожу в сознание. Надеюсь не стала инвалидом.

Чего??? Какую еще Королеву? У меня что глюки, и поврежденна голова? Странно, в теле чувствовалась легкость, противная дрожь прекрастилась, а голова и вовсе не болела.

— Принцесса Дейнерис? Принцесса, вы меня слышате? Это я ваша кормилица Люси… Принцесса! Семеро, она проснулась. — тучная женщина нагло меня начала мацать, то погладит по голове, то поцелует в лоб, то начнет масировать руки. Я смотрела на нее затуманеным взглядом. Только даже лица ее не могла узреть, она словна была вся размытая. — Семеро вас уберегли. Принцесса …

На меня начали капать слезы, по крайне мере мне казалось, чуть позже я начала различать место где была чуть лучше. Людей было много, и все они плакали.

Не успела я даже слово сказать, как меня буквально выдернули одни руки от других, и прижали так близко к телу, что еще чуть чуть и я начала бы жаловаться на боль в ребрах. И рыдания… безутешные рыдания.

— Моя девочка, моя доченька… ты жива … — все не прекращая свою истерику женщина, по крайне мере она на нее была похожа.

Не уж то это мама так быстро приехала из другой части страны. Эх, если это правда, то видимо я долго в больнице пролежала.

Я попала в тело Дейнерис Таргариен. Нет, не в ту Бурерожденную и Матерь драконов, а в первую дочь Джейхериса и Алисанны Таргариен.

Когда в ту злополучную ночь я возвращалсь домой меня дествительно сбила машина. И сбила походу на смерть. Ну мне так казалось. А когда я наконец пришла в себя будучи на руках у той женщины, которая как умалишенная пыталась меня расцеловать, при этом не прекращая рыдать. Я задала только один вопрос.

Тишина, а после окрик какого то мужика, и меня начали обследовать, я что то пыталась противостоять, но тело не слушалось. Холодные и сухие руки старика, что был одет в какой то серый балдахин, начали меня то массировать все мое тело растирая пахучую мазь, то заставлял меня испить отвару, который по вкусу больше напоминал мед с луком. То прикладывал к моему телу холодные предметы, то до боли тянул ноги. Когда наконец эта экзекуция кончилась. Я смогла разобрать слова, что он говорил той женщине, которая меня держала в последний раз.

Зрение мое вернулось, и я наконец смогла различить все что меня окружало.

Та женщина была красивая. Молодой, не больше двадцать пяти лет, может даже меньше, у нее были золотые волосы, и пурпурные глаза. Последний факт заставил меня усомниться в своей правдивости и моей зрение.

— … Она жива Королева, а это главное, ее тело в норме. Воистинну Таргариены исключительны. Память к ней скоро вернется, такое часто бывает после сильного изнурения для самого тела. Если уж нет, то девочка очень юна, что бы восполнить свою голову новыми воспоминаниями. Главное она дышит и скоро начнет бегать как раньше, пугая свои нянечек.

— Семеро … — всхлипнула  женщина, и упала на колени что бы взять мою руку в свои цепкие пальцы. — Дени… я тебя уже похоронила … — она терлась об мою ладонь и то и дело ее целовала. А я находясь в какой пространции просто пыталась сообразить что к чему. — Сообщите Королю, он ведь все равно отправился на Драконий камень?

— Да, моя Королева, я уже отправил людей за ним, что возвести о такой доброй новости. — ответил ей кто то.

Мне кажется не прошло и часа, а я смогла с собой совладать. Я привстала с помощью той женщины, и пыталась хоть как-то осмыслить все это.

— Дейнерис, моя милая принцесса как ты себя чувствуешь? — с хрипотцой говорила женщина с плотностью опухшими и красными глазами на лице. — Ты помнишь свою матушку? Моя милая … — она снова начала меня расцелововать и гладить по голове.

— Дей… Дейнерис? — они все говорила на чистом английском языке, и как же я порадовалась, что в свое время его выучила. — Это которая Бурерожденная? Или как ее там Кхалиси?

— О, Семеро она помутилась рассудком.

— Закрой свой рот Люси!!! — рявкнула женщина — иначе я прикажу вырвать тебе язык.

В комнате повисла гробовая тишина, все люди вжались в стены и молчали, а я усердно разглядывала место и людей в ней находящийся.

Средневековье. Умозаключила я. Ну или стиль средневековья.

Вся комната тала была увешана гобеленами разных размеров, сами стены были каменные, точнее это были огромные камни, рядом с кроватью и чуть поодаль стояли два огромных сундука видимо сделаны из красного дерева и украшены искусной резьбой. Кровать с балдахином для столь маленького тела была просто огромной.

Стоп. Что? Маленькое тело?

Я вырвала свои руки от женщины и начала их рассматривать. Эти бледные пальцы точно не принадлежали взрослой девушке. Я начала себя слегка ощупывать, не чувствую свой третий размер, что заставило меня раскрыть шире глаза, и когда дело коснулось волос, то я и во все растерялась. У меня были рыжие короткие волосы, а тут длиннющая копна серебряных волос.

Я глянула на женщину, которая смотрела на меня хоть и преданно, но с опаской.

И до меня все дошло. Не знаю как. Может реакция на стресс, а может и полная противоположность и я просто рехнулась, но я почему то успокоилась, и медленно взялась за голову.

Воспоминания вспыли, и мне все стало ясно. Это не бред, и это не сон. Все что меня окружает, это самая настоящая правда.

— Милая моя … — всхлипнула женщина, видимо моя мать, а точнее мать той девочки чье тело я заняла. — Я твоя матушка, королева Алисанна, а твой отец скоро прилетит на Вермиторе, он король Джейхерис Первый. Моя милая принцесса ты не помнишь?

Все я блять помню… вот только принять не могу. После серий книг про игру престолов, я решила в свое время прочитать и про дом драконов, а вышедшие сериалы лишь подстегивали интерес к миру меча и огня. Естественно я ознакомилась про правление Джейхериса Миротворца и его доброй королевы Алисанны. По сюжету я была их вторым ребенком, сначала у королевы родился мертвый сын Эйгон, а через год Дейнерис, но в возрасте семи лет девочка умерла от простуды или как ее там называли — Дрожь.

Но видимо умерла не до конца, раз я сейчас в теле этого несчастного дитя. Мать которой смотрела на меня с такой опаской, а в ее глазах снова начали скапливаться слезы. Я не долго думая решила подыграть, судорожно вспоминая текста книг. Один хуй, терять нечего, если это все таки бред сумасшедшего, то хоть в своей головушке повеселюсь.

— Да… ма … матушка я тебя помню … а где мой котенок?

Глава 1. Дрожь тебя родила

Jeran

inkyfox

Я попала в тело Дейнерис Таргариен. Нет, не в ту Бурерожденную и Матерь драконов, а в первую дочь Джехейриса и Алисанны Таргариен.

Мартин Джордж «Песнь Льда и Пламени»

Игра Престолов

Мартин Джордж «Пламя и Кровь»

Дом Дракона

Эймон Таргариен/ОЖП/Бейлон Таргариен

ОЖП/Бейлон Таргариен

ОЖП/Эймон Таргариен

Мейгель Таргариен

Сейра Таргариен

Джейхейрис I Таргариен

Бейлон Таргариен

Алисса Таргариен

Алисанна Таргариен

ОЖП

Эймон Таргариен

Дейенерис Таргариен

Дрожь дракона

Джейхерис приоткрыл глаза, но резкая головная боль заставила его закрыть их обратно, болезненно поморщившись.  Сонное вино, которое вчера подарило ему благословенное забвение, сейчас решило мстить королю, обратившись туманом в голове, что спросонья замутнел сознание и не давал мыслям собраться во что-то цельное. Вдалеке раздался высокий крик дикого дракона, напоминающий клич хищной птицы. Король нахмурился, вслушиваясь в этот вопль. Что-то подсказывало ему, что этот дракон сыграет свою роль в истории его дома.

— Вы проснулись мой король… — туман развеял голос верного септона и десницы короля, Барта, за которого в свое время пришлось побороться со всеми высокородными мужами, которые то и дело намекали, что место второго, после короля, человека в государстве не должен занимать безродный оборванец. Однако, Барт из раза в раз опровергал это мнение, демонстрируя незаурядные способности своего, не иначе как дарованного богами, разума. Он не был мейстером, но с особой страстью изучал драконов и магию, и в тайне делился с королем, что обязательно напишет книгу по своим наблюдениям, а Джейхерис поддерживал стремления септона.

— Да… — с хрипом сказал король. Воспоминания о прошлом дне медленно воскресали перед его глазами, отчего вид ещё молодого короля изменялся до неузнаваемости придавая ему сходство с усталым стариком. Всего одно имя, а столько боли и потрясения, что сердце начинало болезненно щемить, будто сами ребра вонзаются в него и причиняют эти муки, но увы…

Дейнерис, его милая маленькое дитя. Столь невинное создание, которое постигла гибель столь ужасная, что не каждый отъявленный негодяй заслужил бы такой смерти. Её крики, вид изгибающегося в неестественных позах и терзаемого неведомой дрожью тела преследовали короля до сих пор. За что боги ее наказали? Чем могло столь чистое создание вызвать их гнев? Джейхерис готов был рвать волосы на своей голове, вспоминая, как много лет назад, когда Дейнерис только появилась на свет испытал разочарование тем, что родился не сын, пока не увидел ее… Каким же он был глупцом тогда… Как мог он думать так о своем величайшем сокровище, которое теперь постигнет истление в драконьем огне?!

Они с Алисанной буквально под руку прошли все невзгоды начиная со смерти отца, а потом двух братьев, узурпаторство трона Мейгора, а после войну и восстание святого воинства. Их союзу противились даже близкие друзья и родственники, но они все пережили. Улыбаясь каждой неудаче в лицо, идя рука об руку, они проходили сквозь все преграды на своем пути и ничего им было не страшно. Даже смерть первенца — Эйгона, который не прожил и трех дней, оставившая рану на их сердце не смогла приуменьшить любви короля и королевы друг к другу, а когда Алисанна понесла во второй раз, то прошлое горе постепенно забылось.

Джейхерис помнит тот день как вчера, он летел на Вермиторе в Красный замок, ему тогда сообщили в каменной септе после путешествия, что близок день родов. Не успел он приземлиться, как его осчастливили новостью — Королева разрешилась от бремени. Джейхерис быстрее полета дракона поднялся в опочивальню супруги, искренне надеясь увидеть сына, которого сможет назвать своим наследником, но  любимая жена встретила его, лежа в кровати с маленьким свертком в руках, улыбаясь мужу самой обворожительной улыбкой, которую ему когда-либо доводилось видеть — в ней отражались все те облегчение и радость, что испытывает мать, когда впервые прижимает свое новорожденное дитя к груди. На мгновение, Джейхерису показалось, что в лучи солнца, заплутав в золотых локонах Алисанны, кружились в своем хаотичном танце и видя ошеломленного своим видом мужа, королева, все также продолжая улыбаться, тихо сказала ему, будто сообщала величайшую тайну, которую дано знать только им двоим: «Это девочка, но в следующий раз у нас обязательно будет сын, я знаю». Он помнил, как впервые принял дочь из рук повитухи и как замерло, а затем бешено заколотилось его сердце, стоило ему увидеть её, такую крохотную и кажущуюся столь хрупкой, мерно сопящую на его руках. Он помнит, как в тот самый миг полюбил малышку всем сердцем, и вся горечь от того, что на свет не явился наследник престола растворилась в лучах рассветного солнца.

Позже боги все-таки ниспослали ему сыновей — Эймона и Бейлона. Более дружных братьев, наверное, и никогда и не было: маленькие принцы обожали сестру, она любила их и любила ими командовать. Казалось их счастье будет длиться вечно, Алисанна, расцвела в своем материнстве: с ее лица не сходила улыбка, она и во все позабыла свои королевские обязанности полностью отдавшись воспитанию детей, да и сам Джейхерис грешил тем же, ища свободной минуты, чтобы побыть со своей семьей. Но Боги имеют жестокое чувство юмора — сначала они награждают человека величайшим счастьем, доступным ему в мире смертным, позволяют привыкнуть к нему, а затем отнимают все до последней капли, без предупреждения, без намеков, одним точным ударом судьбы. Забрав у родителей их второго ребёнка. Став в один миг таким потрясением для них, что хотелось выть от боли, его бедная жена и во все, когда увидела бездыханное тело любимой дочери упала без чувств на руки мужу. Джейхерис и во все был не лучше, и, наверное, только воинская сила его держала на ногах. Несомненно, это было одной из тех шуток, которой Боги гордились — заставить Таргариенов, живущего бок о бок с драконами, которых простые люди почитали за богов, выть от боли утраты и собственного бессилия перед смертью, это ли не грандиозное представление?

Король поднялся с кровати, и тут же был окружен суетливыми слугами став жертвой утренних процедур, которые, в нынешнем его состоянии, были сродни пытке. Когда сборы закончились, Барт подал Джейхерису чашу с мутной зеленой жидкостью, запахом напоминавшую крепкое вино.

— Это поможет снять головную боль, настойку стоит пить натощак — уточнил десница, Джейхерис даже и не думал спорить — сил попросту не было. Приняв чашу, он выпил все до дна. Вкус обильно политой медом полыни заставил Короля поморщиться.

— Надо вылетать, моя бедная Алисанна нуждается в утешении… а Дей … а моя маленькая дочь… ее надо … — он прервался на полуслове, противный ком в горле упорно не позволял ему договорить.

— Вы справитесь. Вам уже приходилось делать это ранее. Похороны вашего первенца…

— Своего первенца я даже не держал на руках, когда тот был жив. Я видел его издалека, и он уже был мертв. Горевала по нему лишь Королева и отдать приказать Вермитору сжечь тело было не так трудно. То было всего лишь тело, к которому у меня не успело возникнуть чувств. Лишь страдания Алисанны заставляли меня испытывать горе. Но сейчас речь идет о моей дочери, — отрезал Джейхерис, раздраженно дергая уголком рта.

Прием пищи проходил в гробовой тишине. Король не нашел силы идти в трапезный зал, поэтому завтрак был подан в его покои. Однако ни единого кусочка пищи за весь завтрак он так и не сумел проглотить.

Барт раздавал указания слугам, на Драконьем камне где они находились уже более суток, были иные заботы нежели в Красном замке, новый орден Драконоблюстителей, который был сформирован после побега Эйреи на Балерионе, жили буквально на два дома, с одной стороны они часто были на Драконьем Логове и присматривали за объезженными драконами, с другой стороны, многие дикие драконы любили оставлять кладки яиц где-нибудь в пределах Драконьего камня, поэтому они вечно мотались между двух мест. И вот сейчас каждый убеждал что Балерион оставил кладку в зимний период.

Еще до завоевания Эйгона некоторые представители рода Таргариенов замечали, что для выведения потомства, драконом во все не нужно спаривание, даже Барт нередко делился схожими умозаключениями, но доказательств не было ни у кого. Они точно знали, что самки могли вынести по несколько яиц, а после охранять их около года. Пламенная мечта и вовсе каждый год приносила потомство, что чуть не стало в свое время войной между Вестеросом и Эссосом, и все из-за этой плутовки Элиссы Фарман (будь она неладна) которая нагло украла и продала три яйца, и был огромен риск что найдется отпрыск драконьей крови, который сумеет заставить яйца вылупиться, а этого Таргариены не могли допустить ни в коем случае — ни к чему такой мощи находиться в руках чужака.

По сути, после рока Валирии много кто успел сбежать из павшего Фригольда, вот только драконьими всадниками были только Таргариены. Богам было угодно, чтобы лишь эта семья выжила, поэтому послали Дейнис Сновидице тот вещий сон. Так тому и быть, а потому драконы должны принадлежать исключительно Таргариенам, ведь такова воля Богов.

И если самка дракона откладывала яйца, об этом становилось известно если не всем, то многим, потому что дракон тщательно их охраняла и отказывалась покидать гнездо даже вопреки воле своего всадника, то вот с самцами все было неоднозначно, кто-то из Драконоблюстителей заметил как Вермитор свободно летал по округе и приземлился на некоторое время между холмами, а потом взлетел, то на том месте чуть позднее нашли раскаленное, как выкованный меч, яйцо, из которого позже вылупился молодняк. Эта информация была доведена до сведения короля и Джейхерис, пусть и не испытывал уверенности в доводах Барта и Драконоблюстителей, но на всякий случай, приказал охранять каждое драконье яйцо, чтобы те не достались ворам.

— Мой король, вы хотели для принцессы Дейнерис молодого дракончика, дабы тот как-то способствовал исцелению принцессы, но из молодняка есть только Караксес, но он принадлежит вашему сыну Эймону, а другой дракон уже большой и без наездника, и вовсе одичал. Так что, остались только яйца…

— Они не к чему, я не успел как видишь.

— Ваша милость, могу я полюбопытствовать, почему вы решили, что это могло помочь Её Высочеству? — спросил Барт.

— Я не был уверен, — пожал плечами Таргариен, — Но в некоторых книгах говориться, что раньше валирийцам, стоило тем заболеть, для исцеления было достаточно лишь контакта с драконьими яйцами. Бывало так, что, будучи ребенком я мог простудиться или же получить ушиб на тренировках, тогда я, словно интуитивно, бежал к Вермитору, не знаю почему, но любой недуг уходил прочь. Я подумал, что дракон мог бы помочь моей дочери схожим образом.

Король замолк, и повисшая в комнате тишина осязаемо давила на всех, кто находился в ней, но Джейхерис лишь глядел перед собой, забывая даже моргать, отчего глаза начинало щипать. Десница же напротив расхаживал по комнате из стороны в сторону, обдумывая услышанное и решая, что делать дальше. Слишком много всего навалилось за это время. Дрожь сгубила много ценных людей и ему теперь придется формировать новый малый совет, а найти достойных кандидатов будет весьма непросто. Проходя мимо окна, он вдруг заметил что-то на горизонте, приглядевшись, Барт увидел в море корабль с трехглавым драконом на парусе, о чем немедленно сообщил королю.

— Видимо срочные вести… — пробубнил себе пол нос Барт.

— Алисанна беспокоится… нужно готовиться к похоронам, а я тут … — вздохнул Джейхерис.

— А может и что-то другое…

На этих словах септон замолчал, мысленно просчитывая наиболее мрачные сценарии, вплоть до того, что треклятая болезнь могла охватить и всю королевскую семью и, судя по тому, как резко поднялся король, он тоже об этом подумал, а потому Его Величество и десница поспешили встречать корабль.

Каменная твердыня представляла собой всю гордость некогда предков Джейхериса, до завоевания Эйгона каждое поколение сбежавших валирийцев искренне старались вложить как можно больше величия в эту крепость, что в обязательном порядке сопровождалось появлением пары новых статуй разного рода чудовищ и гаргулий. Пока король спускался с башни морского дракона, где провел целые сутки в опочивальне мейстера, от корабля к берегу причалила шлюпка. Джейхерис ожидал встречи с прибывшими посланниками, всеми силами стараясь подавить дрожь в теле, порожденную страхом перед новыми, возможно ещё более ужасными, новостями. Из шлюпки на берег сошли двое — слуги из Красного замка, Джейхерис знал этих двоих лично, поскольку не раз доверял им важные поручения. Приблизившись к королю, они преклонили колени, опустив головы и не смея взглянуть на правителя.

— Вас бы не отправили сюда без надобности. Что-то с королевой или детьми? — не выдержав, начал Таргариен.

Слуги, все ещё коленопреклонные, синхронно мотнули голову и наконец один из них заговорил:

— Мой король — начал один — с королевой все хорошо, как и с юными принцами. Нас сюда срочно послали, чтобы сообщить радостную весть…

— Радостную?! — гневно зашипел Джейхерис. Он сузил глаза, и смерил мужчин тем взглядом, которым окидывают самый жалкий скот, единственной участью которого было стать драконьей трапезой. — Моя дочь… Ваша принцесса мертва! Ее тело не успело остыть, а вы смеете говорить, что у вас радостная новость?

Слуги вздрогнули от голоса короля, устрашившись его гнева и вполне реальной возможности оказаться в драконьей пасти.

— Ваша милость, позвольте вашим ничтожным слугам все же донести до вас известия, — пролепетал другой слуга — Её Величество, королева Алисанна лично отдала нам приказ явиться сюда. Ваша дочь, принцесса Дейнерис жива, дрожь ее опустила, и она пробудилась ото сна…

Не успел слуга договорить, как его шею стиснула стальная хватка, еще чуть-чуть и затрещат кости.

— Да как ты смеешь, так насмехаться над моим горем! — процедил сквозь зубы король, — Моя дочь умерла, я лично видел, как она испустила последний вздох, как ее тело начало остывать и синеть, а вы, два ничтожества, еще говорите, что она жива?! — прокричал он.

— Но мой король… — попытался возразить первый слуга, пока его брат по несчастью хрипел от боли и нехватки воздуха и пытался хоть как-то выпутаться из хватки Джейхериса.

— Ваша милость, — голос Барта, который до этого стоял позади короля во время все разговора, — Вы мудрый человек, так посудите сами, стал бы кто-то снаряжать целый корабль для того, чтобы лишь посмеяться над вами?

Джейхерис буквально откинул от себя бедолагу и уставился на второго разъярённым зверем, готовый броситься на свою жертву в любой момент.

— Мой король … принцесса Дейнерис жива … мы лично видели, как она встала и как мейстер и служанки были с ней… принцесса одолела болезнь, клянусь! Королева просила передать, что ожидает вашего возвращения в Королевскую Гавань дабы узреть чудо милости Богов самому.

Джейхерис молчал и лишь шум волн, разбивающихся о скалы, да крик чаек разносились по округе. Септон опасливо поглядывал на короля, пока тот стоял каменной статуей, походя над одну статуй мантикор в крепости: пальцы его были скрючены и казалась он сам сейчас согнется, словно дикий зверь, готовящийся к прыжку.

— Это правда? — практически шепотом спросил мужчина, но его услышали все присутствующие, слуги усиленно закивали головой, словно две глупые мартышки и начали друг друга перебивать, выкрикивая слова

— Да, вас ждут мой король!

— Да, королева Алисанна приказала!

Но Джейхерис их уже не слушал, он развернулся и пошел прямиком к Вермитору, который мирно расположился на вершине крепости и наблюдал за происходящим немигающим взором. Король едва ли не бегом, словно его подгоняли плетью, направился к своему дракону. Грозный зверь, едва ощутив присутствие своего наездника тут же оживился и привстал с насиженного места, а когда Таргариен отдал приказ взлететь, одним взмахом гигантских крыльев, взмыл в небо.

Путь Драконьего камня до Королевской Гавани на корабле занимало меньше суток, а если повезет добыть быстроходное судно — двенадцать часов. Но дракон быстрее любого известного людям средствам передвижения, и с его помощью добраться до Красного замка можно было за пару часов.

Вермитор, чувствуя состояние своего всадника, мчался сквозь соленый морской воздух как никогда быстро. Ветер бил в лицо, трепал волосы и одежду, но Джейхерис подгонял дракона, надеясь оказаться в Королевской гавани как можно скорее.

Бронзовый зверь грузно приземлился в Драконьем логове, то и дело рокоча и свистя, бедные драконоблюстители перепугались, но тут же взяли в себя в руки и начали отдавать команды. Джейхерис едва успев выпрыгнуть из седла, обратился к одному из подоспевших служителей ордена:

— Это правда? — первое что спросил мужчина, толком не объясняя, о чем он спрашивает, но его поняли.

Легкая улыбка тронула губы пожилого слуги, что встречал короля.

Глава 2. Я у мамы юмористка

И все-таки, занимательная вырисовывалась картина. Нет, я конечно слышала про осознанные сны, реалистичные галлюцинации и все такое, но я не думала, что простой похмельный сон может быть таким натуральным.

Я поедала, уже не помню которое по счету, лимонное пирожное не столько потому что они были безумно вкусными, а сколько пытаясь уловить хоть какие-то отголоски нереального, однако на языке ощущалась лишь сладость крема с лимонными нотками и ничего более.

— Вам понравились пирожные, принцесса? — миловидная служанка с копной рыжих волос по имени Ширен, не отходила от меня ни на шаг, то и дело спрашивая и уточняя не желаю ли я, что ни будь еще.

— Да, передай повару мои благодарности, — служанка послушно кивнула.

Бредни септона, который терроризировал меня после неудачного розыгрыша продлились сутки. Мои так называемые родители ко мне заглянули, лишь когда «обряд экзорцизма» был успешно произведен. Отец был бледен, мать не лучше. Я не стала больше над ними подшучивать, а то, гляди, поседеют, хотя… в их случае это не страшно. Так что, я лишь отвечала на их простые вопросы детским невинным лепетом.

— Ты ничего не помнишь?

— Ты знаешь кто такая Дейнис сновидица?

— Нет матушка, я совсем не знаю, — боже, так вас самих от этого блеяния не тошнит? Ладно, глубокий вдох и-и-и поехали, — Прости меня, я обязательно выучу.

Они переглядывались между собой и, кажется, не сговариваясь сделали какие-то выводы, и наконец отстали от меня.

Быт средневековья меня сразил наповал. Жить можно, но некоторые моменты пробивали меня на истерическое «хи-хи», хотя, стоило отдать должное, некоторое подобие канализации здесь было, родня подогнала даже что-то типа шампуней и прочей гигиенической лабуды, а вот бадья для купания и вовсе оказалась лучше моей древней ванны с пожелтевшим дном, мыться в которой приходилось в шлепках, во избежание контактов с неизвестными науке формами жизни, которая дожидалась меня в реальном мире. Проснусь, надо будет новую купить, пусть это и будет означать, что ближайший месяц мне придется жить на воде и хлебе. Но вот здешняя сральня, а иначе сие место я назвать не могла, в первую очередь из-за тонкого запаха человеческих испражнений, который, ввиду примитивности местной канализации, сохранялся в этом месте годами. Все в лучших традициях уличного туалета, только дверцы с сердечком наверху не хватает. Но как я узнала, все-таки это место прочищают, и даже добавляют специальные растворы, что бы со временем запах улетучивался. Уже хорошо.

Прошло три дня. Меня кормили разными вкусностями, словно свинью на убой, развлекали чем могли: то песни споют, то сказочку расскажут, о прекрасной деве и ее верном рыцаре, то на лютне сыграют. Королева и вовсе не хотела от меня отходить, она целовала мою макушку, гладила волосы, шептала как рада, что я пережила Дрожь, и что мои братики хотят меня увидеть, но им пока не дают.

— Пусть приходят, — сказала я, когда очередной приступ скуки пересилил все иные чувства. Все-таки бред затягивался, а я никак не просыпалась ото сна, ну по крайне мере, даже если я в кому впала, надеюсь меня хотя бы нашли и в больницу отвезли и сейчас я валяюсь на больничной койке, обклеенная всевозможными датчиками, аки на детекторе лжи.

— У них сейчас занятия с септоном Бартом, но ближе к трапезе я разрешу им тебя навестить. Они будут очень рады, — Алисанна тепло улыбнулась, продолжая гладить меня по голове, пока я уплетала очередное пирожное (надо бы выведать рецептик и приготовить, как приду в себя), — У тебя проснулся аппетит, — отметила «мать», — Я так рада, что ты идешь на поправку, мальчики тебе обязательно поведают об всех ваших играх, что вы любили играть.

Королева вновь улыбнулась мне, но я смогла выдавить лишь ухмылку, которая, однако, была воспринята «матерью-на-час», как невинная детская улыбочка.

Пока я нахожусь в собственном бреду, хотелось все таки увидеть будущих отцов принцессы Рейнис, короля Визериса и порочного принца Деймона, хоть и те были еще соплей зеленой.

Не успела я откусить еще кусок одного пироженного, как послышался рев, или точнее, что смешное между ревом и свистом. Звук был громкий, но явно прозвучал далеко. Я напряглась даже не осознав, что это было, а женщина напротив была спокойна и даже не обратила внимание, все продолжая поглаживать мои волосы.

— Что это? — достаточно испуганно спросила я.

— Оу, наверное, Джейхерис летает на Вермиторе, — словно что-то обыденное сказала она, а я вся оторопела, не веря своим ушам.

— Вермитор… Вермиторе?!

Как говорили классики: пиздец нахуй блять! Что… Вермитор, Вермитор! Дракон! Тот самый, который Бронзовый гнев. Я нахожусь трое суток в своем бреду в магическом мире Вестероса, в эпоху самого рассвета драконов, и до сих пор их не видела?! Да что уж там говорить, я даже знаменитый красный замок не осмотрела толком! Все, от моих венценосных «родителей», до служанок были убеждены, что пока я окончательно не поправлюсь, мне категорически нельзя покидать пределов своих покоев, что порядком действовало на нервы. Я вскочила на ноги и побежала к окну, и вгляделась в синеющее небо, прищурившись от неожиданно яркого дневного света. Наконец, вдалеке я увидела его: словно громадная птица, отливающая бронзой в лучах солнца, над гаванью парил величественный дракон. Но, не успела я толком его рассмотреть, как Вермитор взмыл ввысь и скрылся за облаками, а я осталась пораженно глядеть в окно, на мгновение позабыв как дышать.

— Дитя, не вставай так резко, вдруг ты снова сляжешь!

— Покатай меня на драконе! — перебила я взволнованную женщину.

— Я говорю, покатай меня на драконе — потребовала я, повернувшись лицом к «матери» и, видимо, мой горящий взгляд заставил ее нахмурится.

— Ох, моя маленькая будущая королева… — улыбнулась Алисанна, — Сразу видно истинный Таргариен! Я обязательно тебя покатаю на Среброкрылой, но для начала ты должна выздороветь. Дрожь еще не прошла в округе, я не хочу тобой рисковать.

— Нет, покатай меня сейчас! — я топнула ножкой. Ну что за глупость, моя собственная фантазия мне противиться!

— Нет. — твердо сказала она.

Я надулась, и с видом униженного и оскорбленного достоинства забралась в свою кровать, отворачиваясь от «матери», королева последовала за мной, села рядом и приобняла. Вырваться не было смысла.

— Дейнерис, я обязательно тебя покатаю на драконе, а когда вырастешь у тебя будет свой дракон обещаю.

— Почему его нет сейчас? — задала я интригующий вопрос, вспоминая канон. Каждому Таргариену клали в колыбель яйцо, а так как Дейнерис любимая дочка, да и еще возможная будущая королева, у нее уже должен быть дракон.

— Милая… ты просто все забыла … ох … — сокрушалась мать.

— Ну так, где мой дракон, у меня что не вылупилось яйцо?

— Да. — терпеливо сказала Алисанна. Я обернулась на нее и внимательно посмотрела, требуя продолжения, — Это нормально моя дорогая… не у всех вылупляется яйцо, бывает так, что не подходит оно, и тогда либо меняют на другое, либо будущий всадник седлает другого дракона, более взрослого. У твоего брата Бейлона тоже не вылупилось яйцо, но он не расстроился, поэтому попросил убрать, и сказал, что оседлает Вхагар. Не стоит печалиться и тебе. Однажды у тебя будет дракон, ведь в твоих жилах течет кровь Таргариенов, — улыбнулась женщина, откидывая назад волосы, в которых всполохами расплавленного золота отразилось солнце.

— Почему не оставить яйцо еще на пару лет и подождать?

— Каждый сам выбирает для себя, как ему поступать с подаренным яйцом, одни ждут несколько лет, иные меняют на другое, но обычно дракон вылупляется в течение года.

— Ясно … — я надула губки и сидела все раздумывая.

Вероятно, скоро я проснусь в своем мире, но я толком не увидела знаменитый Вестерос, хоть и своего воображения, но все же, обидно, что дальше комнаты моя нога не ступала. В маленьком теле, даже будучи принцессой, тяжело хоть как-то сбежать от вездесущих служанок, так еще мои покои каменными изваяниями охраняют стражники. Да только вот, усидеть на месте было ещё труднее, вот она, детская энергичность в действии! Сколько у меня осталось еще времени? Надеюсь, хоть пару суток есть, все-таки, я слишком уж долго сплю, пора бы и просыпаться, а то мама, моя настоящая мама, будет волноваться. Значит мне просто надо убедить всех, что я полностью здорова. И тогда я смогу убедить свою воображаемую Алисанну, что бы она покатала меня на драконе, да и возможность побегать по замку тогда появится. И все-таки странно, почему собственные мысли не подчиняются мне?

Ближе к обеду в мои покои подали трапезу на трех персон. Король и королева отсутствовали из-за дел, зато я наконец-то увидела их, своих «братьев». Мальчики стояли поодаль септона Барта и были так взволнованы, что это было заметно невооруженным взглядом, но бежать ко мне на встречу не спешили, а лишь подглядывали на взрослого словно спрашивая разрешения. Я внимательно их оглядела, белокурые волосики, прямо как у меня, разве что у мальчика постарше они были похожи на белое золото. Принцы были одеты в дорогие камзолы в черно-красных цветах, которые лишь подчеркивали белизну их волос и необычный цвет глаз.

— Принцесса … — учтиво начал септон — юные принцы прибыли, чтобы вместе с вами насладиться трапезой.

Ебать, как официально… Чуть не вырвалось у меня, но я вовремя вспомнила, во что решила сыграть со своим воображением, поэтому призвала на помощь все своих знания этикета, почерпнутые из многочисленных исторических сериалов, просмотренных мной за всю жизнь и любезно пригласила «братьев» за стол.

— Конечно, я рада их видеть, пусть проходят.

Десница улыбнулся и кивнул принцам. Первым не выдержал самый младший, скорее всего это Бейлон, он побежал ко мне на встречу и буквально напрыгнул на меня, едва не сбив с ног. Второй же, что постарше, сначала подходил медленно, но, помявшись, последовал примеру брата. От неожиданности я опешила, а слуги, окружившие нас, тихо захихикали, но больше от умиления данной картины, нежели насмехаясь. Мелкий в упор не желал отцепляться от меня, а вот старший напротив, довольно быстро отстранился, кажется, его звали Эймон. Он оттянул младшего брата, и легонько стукнул по голове.

— Ты забыл, что отец сказал?

— Тогда не пугай ее… — отчитал он Бейлона, — Извини его Дейнерис, матушка сказала, что твой разум затуманен после пережитой болезни и поэтому ты нас можешь не вспомнить. — он говорил достаточно серьезно, сколько ему там по канону? Пять? Хотя в здешних реалиях дети явно быстрее растут.

— Я вас помню, точнее то, что вы мои братья. Эймон, — я указала пальчиком на старшего, — И Бейлон — перевела палец на младшего.

Мальчишки синхронно улыбнулись.

— Стол накрыт, юные принцы и принцесса, — сказала одна из служанок, поклонившись, а септон Барт пожелал нам приятного обеда и ушел по своим делам.

Мы расселись по своим местам за маленьким столом — я посередине, по левую руку Эймон, Бейлон — по правую.

Меня не переставало поражать разнообразие средневековых блюд, но я списывала все на собственную богатую фантазию, которая непроизвольно вырисовывала, подчас замысловатые, яства. Наш обед состоял из мясных пирогов и похлебки на перепелином бульоне с добавлением мяты и розмарина, весьма удачное сочетание, как по мне. Это было действительно вкусно, пусть и необычно для меня, привыкшей, максимум к куриному бульону с вермишелью и картошкой. Бейлону принесли еду попроще, это было что-то похожее на кашу с фруктами, но мальчишка уплетал ее за обе щеки.

— Матушка сказала, что ты хочешь покататься на драконе, подал голос Эймон, — Мой Караксес скоро подрастет. И я обещаю, что полетаем на нем вдвоем.

Я одарила брата лучезарной улыбкой и он ответил мне тем же.

— А я буту метать на Вхагал!

— Мой принц, — сокрушалась нянька, стоящая рядом, — Нельзя говорить с набитым ртом, это неприлично.

Мы перебросились еще парой фраз и не успели закончить с едой, как мальчишек тут же увели, ссылаясь на то, что принцессе, то-есть мне, необходим отдых.

Я провела конец дня за книгами и беседами ни-о-чем с моей, так называемой, «мамой». Но вскоре мне отчего-то стало нестерпимо грустно, что идея полетать на драконе отошла на дальний план, уступая тоске по родной семье, которая, вероятно, беспокоилась за меня в реальности. Сама того не замечая, я провалилась в сон, густой и тягучий, как черная патока, но совершенно лишенный сладости.

— Нам будет тебя не хватать… умерла такой молодой. — я знала это голос, он принадлежал мой соседке, тете Наташе. 

— За что ты меня покинула!!! — горькие рыдания… этот голос моей… я начала задыхаться от осознания. Это был голос моей мамы.

Я стою в зале родительского дома, где посередине стоит гроб — вот только, мне никак было не разглядеть, кто же лежит внутри — вокруг которого собрались, знакомые мне и не слишком, друзья и родственники. Все как один в черном. Лишь я одна была одета иначе — то же блестящее платье, что было на мне, когда я напилась и меня сбила машина. Стремясь понять, что происходит, я почти бегом приблизилась к своим родителям, чудом не задев никого из присутствующих.

— Мам! Пап! — но те не ответили на мой вскрик, а лишь тихо плакали в объятиях друг друга. 

Я медленно обернулась и оглядела всех присутствующих. Вдруг, сердце мое будто сдавили чьи-то невидимые руки и эта боль заставила мену непроизвольно развернуться к гробу и опереться на него, чтобы не потерять равновесия. Я заглянула внутрь и обомлела — в гробу, бледная как сама смерть, с ввалившимися щеками и глазами, иссохшая и будто сделанная из папье маше, лежала я.

— Ваше Высочество, пора просыпаться. Их Величества скоро навестят вас, нужно подготовиться к встрече с королем и королевой, — словно надоедливая муха жужжала мне на ухо служанка, что так усердно меня поднимала с постели.

Я разлепила глаза. Та же комната, те же вещи, те же люди, в тех же идентичных платьях. Я одарила служанку колючим, хлестким взглядом, стоило ей дотронуться до меня и шлепнула её ладошкой по руке. Служанка дернулась и непонимающе уставилась на меня.

— Принцесса? Вы не в духе?

— Убери руки! — прошипела я.

— Прочь! — вскрикнула я, — Хватит мне мерещиться! Почему ты… Все вы, почему вы не исчезаете!

— Принцесса… — пискнула она, чем еще больше начала раздражать.

— Да никакая я не принцесса! Меня зовут Мартынова Кристина Олеговна! Я не понимаю, что со мной происходит, но я уже давно должна была проснуться! Это не могло быть правдой! Я не сдохла в своей комнате! Я жива! Ясно?! — голос мой надорвался и больше я не смогла вымолвить ни слова, я будто утратила способность облекать мысли в речь и от того, невидимая плотина, удерживающая накопившиеся после жуткого сна эмоции, треснула пополам и они выплеснулись звериным криком-воем, вырвавшимся из моей груди и приведшим подоспевших служанок в ужас.

— Принцесса, прошу успокойтесь, молю вас, вы не в себе! — причитали они.

Эти курицы все кудахтали около меня, но я не хотела их слышать, я не хотела, чтобы они и этот блядский мир вообще существовали! Это все плод моего воображения! Я все это придумала! Это все не по-настоящему! …А проверить очень легко.

Взгляд мой уцепился за блестящую черненым серебром шпильку, что лежала на туалетном столике. В мгновение ока я очутилась возле стола и схватив шпильку в свою руку, нет, не свою, это противное детское тельце не было моим! Чужое! Все в этом месте чужое! Прочь! Прочь! Прочь!

Быстрее, чем кто-либо успел среагировать, я всадила шпильку в предплечье подбежавшей служанки, та взвизгнула, хватаясь за раненую руку и отскакивая от меня и разбрызгивая кровь по комнате.

Я замерла, застыли и все остальные, кто был в помещении, но прежде, чем ко мне подбежали чтобы отобрать «оружие», я полоснула себя по ладони и вздрогнула, ощутив тонкую, противную боль по линии пореза. Рана была не глубокая, но боль все нарастала, видимо, шок постепенно отступал и когда он окончательно прошел, я не смогла сдержать болезненного вопля, к тому же сказывалось мое пребывание в детском теле, обладающем повышенной чувствительностью.

Если я думала, что это было больно, то вот когда мне начали зашивать рану, я поняла, что такое настоящая боль. Я вопила, что есть мочи и извивалась как змея, тогда мне в рот влили какую-то сладкую жижу, от которой все плыло перед глазами и боль немного притуплялась, но ключевым словом здесь было «немного», вот только, рассказать об этом я никак не могла — язык мой совсем не желал слушаться и я могла лишь глухо стонать.

Вокруг меня вились служанки и мейстеры, где-то на периферии сознания я слышала их голоса, но никак не могла осознать смысла их слов и лишь одна картина стояла у меня перед глазами: мои родители, рыдающие над гробом в котором лежу я.

В последующие дни все повторялось снова и снова: открыть глаза; окинуть затуманенным от всевозможных микстур, которыми меня пичкали; поморщиться от головной боли; а затем, когда сознание более-менее прояснялось и меня настигало понимание того, что я все ещё не в своей однушке и не на больничной койке, а в блядском Вестеросе, следовала истерика и на самой её границе мне слышался крик, столь похожий на мой собственный, будто вопли тысячи птиц слились в едином звуке.

Да, за мной ухаживали: кормили, обтирали мокрыми полотенцами, чтобы унять жар, охватывающий мое тело всякий раз, когда я поддавалась эмоциям, читали проклятые молитвы над моей кроватью, когда я обессилено падала на пуховые перины, захлебываясь в бесслезных рыданиях, ибо все слезы были выплаканы в первые три дня. Мои фальшивые родители бросали в мою сторону обеспокоенные взгляды и целовали мои холодные, подрагивающие руки, так и не поняв, что перед ними отнюдь не их дочь. Иногда мне становилось даже немного жаль плоды своего воображения, но то происходило лишь в моменты, когда мои тело и разум окончательно ослабевали после многочасовых истерик, однако, стоило силам возвратиться ко мне, как я вскакивала с постели и с нечеловеческим криком, распугивая служанок, мейстеров и «родителей» принималась лезть на стену, долбить холодный камень маленькими кулачками, а когда меня пытались остановить, кусалась и царапалась, словно дикий зверек, крича во все горло, до хрипов, до потери голоса, что я не Дейнерис.

— Отстаньте от меня!!! Я не Дейнерис, я Кристиана! Мама…я хочу увидеть маму! — срываясь на рыдания орала я.

— Я тут, я твоя мама! — сквозь слезы все говорила мне эта тупорылая пизда с золотыми волосами, которая так отчаянно пыталась меня обнять. Но от эти её попытки проявить заботу вызывали у меня лишь рвотные позывы и новые волны ярости, которые незамедлительно выплескивались на королеву. У моей настоящей мамы черные волосы и голубые глаза, лицо её грубоватое, напрочь лишенное изящества, но бесконечно доброе, отражающее годы тяжелой работы, чтобы прокормить семью, а руки с широкими, короткопалыми ладонями всегда обнимали так нежно, что, даже будучи взрослой, мне не хотелось уходить из родительского дома, а эта утонченная пиздень, походящая на идеал красоты, воплощенный гениальным скульптором, была мне омерзительна со своим царственным кудахтаньем и высокопарными увещеваниями, призванными успокоить меня!

— Ты не моя мама! — рявкнула я и смачно плюнула ей в лицо. Королева ошалело отшатнулась прочь и уставилась на меня своими невообразимо тупыми пурпурными глазами

Меня снова насильно напоили той противной жижей, уложили в постель и снова принялись жужжать над ухом злоебучие молитвы. Шалавы недотраханные! Да чтоб вы все поздыхали, захлебнувшись в собственном дерьме!

Дрожь дракона

Содержание

Глава 1. Дрожь тебя родила

Глава 2. Я у мамы юмористка

Глава 3. Стадии принятия

Глава 4. Блудная дочь

Комментарии (0)