Она часто просыпалась минуты за три до того, как звонил будильник. Вот и сегодня, потянувшись к часам на телефоне, Гермиона заблаговременно отключила его и напоследок прижалась к теплому Рону, лежащему справа от нее.

Живоглот, который нежился у них в ногах, быстро смекнул, что шевеление хозяйки говорит о ее пробуждении, и тоже вальяжно потянулся.

Осень уже почти вступила в свои права, а потому в квартире, подаренной Гермионе родителями много лет назад, было прохладно. То ли дело — под верблюжьим одеялом, да еще и рядом с сопящим Роном.

Услышав настойчивое царапанье когтей Живоглота о ножку кровати, Гермиона все же заставила себя встать, наспех натягивая махровый растянутый халат на голое тело. Чуть шлепая босыми ногами по паркету, она направилась на кухню и насыпала корм своему фамильяру.

Сегодня Гермионе Грейнджер исполнилось двадцать семь лет. В детстве она думала, что любит осень, особенно сентябрь. В основном это было связано с тем, что в конце сентября день ее рождения, и радостные эмоции от предвкушения празднования с родными и близкими накладывали свой отпечаток, формируя тем самым ее отношение к этому времени года.

Но уже почти три года Гермиона не то что не любила осень, она ее тихо ненавидела. Мало того, что погода и сокращение светового дня медленно, но верно вгоняли ее в депрессию, так еще и осознание того, что она стареет с каждым годом, совсем не радовало.

Не радовали и скомканные поздравления близких. Все дело в том, что именно три года назад, девятнадцатого сентября, Джинни родила малышку Лили Поттер. Племянницу Рона и их общую крестницу.

Поэтому собственный день рождения Гермионы перестал отныне быть ее днем, теперь это был 

Естественно, праздновать все эти годы приходилось в Норе или же на площади Гриммо, вместе с семейством Уизли в полном составе. Джинни и Молли уверяли ее, что так лучше и дешевле. Ведь ей совсем не нужно будет готовить (что она не особенно любила и умела, а они не понаслышке знали об этом благодаря Рону), будучи гостьей на собственном празднике. Да и не могут же они заявиться с грудничком в ресторан, реши Гермиона устроить празднование там.

В прошлом году Рон и вовсе забыл ее поздравить, увлеченно выбирая подарок племяннице. Это был, наверное, худший праздник в ее жизни. Все внимание было приковано к малышке и ее матери, которая снова была беременна. Хоть немного поднять Гермионе настроение смогли лишь родители, которые заглянули к ним в квартиру с подарками и цветами вечером. Но Рональд, казалось, даже не ощущал своей вины за то, что окончательно испортил настроение имениннице своей забывчивостью. Напротив, он сдержанно фыркал и всем видом показывал, что с трудом терпит затянувшиеся посиделки у них дома после и без того утомительного дня, проведенного в гостях у Поттеров.

Поделившись историей о случившемся с Джинни, Гермиона надеялась, что Рон раскается. Но этого не произошло. Он, конечно, подарил ей на День влюбленных букет белых орхидей (а любила Гермиона тигровые лилии), но преподнес он это как одолжение.

До двадцати пяти лет Гермиона очень боялась и не хотела замужества, а потому всячески намекала Рону, что им стоит подождать. Он, впрочем, никогда ей и не предлагал. Они ни разу не обсуждали это прямо, но после рождения все той же Лили, Рон иногда поднимал тему появления собственного первенца. На это Гермиона мягко отвечала, что думать о детях им стоит уже после свадьбы, и тема исчерпывала себя. Все чаще Рон говорил, что Гермиона сама как большой ребенок, а он вряд ли справится с двумя. Таким вот нехитрым образом он намекал на ее несостоятельность как хозяйки по сравнению с его матерью и сестрой. К тому же он говорил, что не видит смысла в этом самом замужестве. Привыкший оценивать собственные достижения, лишь сравнивая их с чужими, он и так считал, что их с Гермионой союз куда сильнее, чем у многих поженившихся знакомых.

Например, Невилл развелся с Луной всего через месяц после свадьбы. А теперь, кажется, сошелся с Ханной Эботт — новой хозяйкой «Дырявого Котла». Даже Гарри, хотя об этом не принято было говорить в их семье, примерно через полгода после рождения Лили почти на год уходил от Джинни. Он, естественно, вернулся к ней, но по большему счету ради дочери. А теперь, когда у них родился еще и Альбус, Гарри стал примерным мужем и счастливым отцом.

А они с Гермионой вместе еще со школы и ни разу не расходились. Чего там, у них и ссор серьезных не было.

После того, как Гермиона получила степень в Академии, они стали жить вместе на постоянной основе. У нее. Она наивно полагала, что это будет романтичным периодом хотя бы на первых порах (как в тех фильмах о молодоженах). Но этого не произошло. Не сказать, что Гермиона позволила быту все испоганить, но вездесущая рутина все же оставила свой след.

В одиночку Гермиона не могла побороть сопротивляющегося Рона. Он пропадал в магазинчике у Джорджа по будням, всячески ему помогая, а по выходным они бывали у родителей друг друга, чередуя посещение Норы с коттеджем Грейнджеров.

Гермиона любила Рональда. Ей нравился его запах, его черты были привычны настолько, что казались родными, а еще она уважала его. Кроме того, он был верен. Не считая увлечения Лавандой Браун еще в школе, он ни разу даже не посмотрел налево. А потому чувство вины за свои похождения во время учебы в академии мучило Гермиону первые года два совместного проживания, тем самым смягчая ее реакцию на любые промахи Рона.

Молли вечно лебезила перед Гермионой и лепетала что-то о том, как их семья будет рада такой невестке, как она. Но снисходительная улыбка Джинни говорила о том, что они с матерью обсуждают Гермиону за глаза. И в этих разговорах частенько всплывала тема о ее чрезмерном трудоголизме, неумении вызвать у Рона желания завоевать себя, да и вообще нежелании иметь полноценную семью, создавая вокруг потенциального мужа уют.

Любые амбиции и желание закрепиться в Министерстве вызывали у большинства членов семейства Уизли лишь легкое раздражение. Они всякий раз сравнивали ее с Перси, который был чуть ли не семейным позором. Дело в том, что кроме преданности бывшему министру, оказалось, что Персиваль еще и нетрадиционной ориентации. Поэтому он предпочитал появляться в Норе исключительно в преддверии Рождества, оставлять свои скромные подарки и исчезать до следующего года.

Гермиону бесили обывательство Рона и недалекость его семьи. Но больше всего — влияние на него этой самой семьи. Как будто семья была важнее Гермионы. Как будто Гермиона не была достаточно весомой её частью.

Гермиона понимала, что если сейчас поднять вопрос замужества, Рону будет некуда деваться, и он согласится на помолвку. Но ей по-детски хотелось романтики, предложения, кольца и прочей сопливой атрибутики.

В этом году её день рождения пришелся на понедельник. А значит, Гермионе предстояло отработать полный, и без того тяжелый, день в министерстве и лишь после этого отправиться на посиделки у Поттеров. Для родителей времени не оставалось, и она решила аппарировать к ним в обеденный перерыв.

Собравшись и накрасившись, она бросила взгляд на безмятежно сопящего Рона и шагнула в камин. На столе ее ждало несколько букетов, скорее всего, от отдела и коллег. Многозначительно улыбаясь и отмалчиваясь на расспросы секретарши о том, что же ей подарил ее парень (не давать же ей повода сплетничать о том, что он Гермиону даже на словах не поздравил), она сделала вид, что очень занята.

Ближе к обеду она все же почитала карточки на букетах,  содержание большинства из которых было вполне ожидаемо. Её поздравил министр Кингсли (точнее, его секретарша), чье место Гермиона надеялась занять года через три. Собственный отдел прислал букет красивых белых роз. И были еще тигровые лилии. От Малфоя.

Впервые после окончания учебы она получила от него цветы. Вообще что-либо от него за почти четыре года. Она знала из газет, что Астория умерла во время родов вместе с их первенцем год назад. Знала о сердечном приступе, в результате которого скончался его отец. Но не посылала своих соболезнований и уж тем более не была на похоронах.

Она хотела поддержать Драко, но понимала, что, по сути, они чужие друг другу люди, которые просто занимались довольно извращенным сексом во время обучения в академии. И уж тем более Гермиона не считала допустимым заявиться ни на похороны к женщине, чей муж изменял ей с Гермионой; ни к мужчине, с которым они обоюдно презирали друг друга при его жизни.

Карточка не содержала поздравлений и была, что странно, написана от руки. Гермиона хорошо помнила идеальный каллиграфический почерк Малфоя, которым он вел конспекты и иногда писал ей пошлые записки с указанием времени и места встречи.

Скомкав открытку, Гермиона сожгла ее невербальным инсендио, но цветы все же оставила.

После того, как их адюльтер закончился, она ни разу не изменила Рону. И не собиралась делать этого снова. Чертова самонадеянная — как и её отправитель, — записка заставила ее нервничать, злиться и возбужденно сжимать бедра в попытке унять легкую пульсацию между ног.

Они почти не занимались с Роном сексом так, как это любила она. Так, как её научил когда-то Малфой.

Рона устраивало брать ее почти насухо, едва только у него вставал. Без прелюдии «до» и все чаще без нежных объятий «после». А с таким открытием в его жизни, как магловское порно, их секс и вовсе сократился до положенных трех-четырех актов в неделю.

Гермиона, впрочем, тоже не брезговала удовлетворять себя сама, правда, фильмы, которые её заводили, были чуть более специфическими.

Она знала наверняка, что не сунется в Мэнор ни сегодня, ни когда-либо еще. И не только потому, что не собиралась снова изменять Рону, хотя это и было основной причиной. Она боялась, что за эти почти четыре года состояние её тела значительно ухудшилось. И ей было стыдно. Рон неоднократно подшучивал над лишними фунтами на её бедрах (его собственный живот и руки, кстати, тоже прилично обвисли с тех пор, как он ушел из аврората), а потом тащил её в Нору, где Молли пичкала их мясным пирогом и булочками с корицей.

Дотянув до обеденного перерыва, нервно перекладывая договоры из одной стопки в другую, она отправилась к родителям.

Джим и Лора Грейнджеры всегда были рады видеть свою дочь и очень ею гордились. Они не понимали и половины привычных ей вещей в магическом мире, но всегда с удовольствием слушали о жизни дочери и о её успехах.

Они знали, что Рон спокойный и работящий парень, который, кажется, любит Гермиону, но втайне все же желали ей лучшего.

Вот и сегодня, когда они поздравили с днем рождения свою девочку и накормили праздничным тортом, мать в очередной раз подняла вопрос о её замужестве и о «часиках» с «лужайкой». Ведь Гермионе совсем скоро тридцать, а это значит, что планировать семью и отказываться от вредных привычек нужно уже сейчас.

Именинница лишь отмахнулась от этой темы и постаралась перевести разговор в сторону собственной карьеры.

Чего она действительно желала добиться к тридцати годам, так это поста министра. А потому лезть в не совсем «чистые» политические дела она начала уже сейчас. Поначалу Гермиона чувствовала вину за то, что фактически формировала мнение своих родителей о том, как все было устроенно в министерстве. Она умалчивала о том, что война мало что там изменила. Кумовство и коррупция никуда не делись, и нужно было с этим считаться, чтобы достичь той или иной цели во благо.

Но со временем она поняла, что ей просто необходимо делиться с кем-то теми неправильными вещами, которые приходилось творить, выбирая порой меньшее из зол. Родители слушали о политических ходах и рокировках, о том, как хороших волшебников лишали заслуженной должности ради продвижения угодного министерству законопроекта, и старались оправдать дочь в собственных глазах. Они прощали её, принимая и её ошибки. В такие моменты она понимала, почему все еще живет с Роном. Он делал то же самое. Он видел её лучше, чем она была на самом деле, и верил в её непогрешимость.

Поблагодарив маму и папу, Гермиона вернулась на рабочее место. Лилии наполняли её кабинет сладким успокаивающим ароматом, но напоминание об их отправителе нервировало.

За два часа до конца рабочего дня Гермиона отпустила всех своих подчиненных и пригласила их в бар недалеко от министерства. Там она выпила несколько бокалов кьянти за свое же здоровье, под тосты сотрудников.

Аппарировав к площади Гриммо, Гермиона несколько раз мысленно сосчитала до десяти, прежде чем войти в дом под номером двенадцать.

Праздник, как и всегда, состоял из череды детских криков, голосов напившихся рыжих мужчин с их сальными шуточками и причитаний Молли о том, что пора бы уже поменять противозачаточное зелье на витамины для беременных.

Единственной моральной поддержкой на подобных застольях для нее выступал Гарри. Всегда понимающий аврор Поттер, который чаще бывал на дежурствах в аврорате, нежели дома, и который, как никто другой, поддерживал Гермиону советом, словом или дружескими объятиями.

Перемыв гору грязной посуды, она потащила подвыпившего Рона домой. Там её ждал букет белых лилий и его смущенное мычание: «поздравляю, Герм».

Он уселся слушать очередной квиддичный матч по радио, а Гермиона, почему-то тихонько рыдая на кухне, занималась тем, что ставила цветы в воду и готовила чай. Умывшись от соленых слез и подтекшей косметики, она призвала из ванной пузырек с зельем сна без сновидений. В сочетании с огневиски, которым Рон изрядно набрался у Поттеров, это зелье может действовать как снотворное и держать эффект до самого утра.

Гермиона внимательно отсчитала нужное количество капель и заботливо принесла Рону чашку со сладким Эрл Греем.

Когда его храп донесся из спальни, она уже была одета в чулки с поясом, маленькое черное платье, туфли на шпильке и такой же черный тренч.

Она уже ненавидела себя, шагая в камин и исчезая в зеленых языках пламени.

Причины

Богиня_Иштар

chuktor

Сиквел к "Затянувшемуся пубертату Гермионы" https://ficbook.net/readfic/5287597 
Эта Гермиона родилась 19 сентября 1988 года. Ей 27 лет, и она несчастлива.
Обложка: http://fanfics.me/images/fanart/2018/01/19/3893091516350022.jpg

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Рон Уизли/Гермиона Грейнджер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Двадцать семь

ru-dvadcat-sem-boginya-ishtar-beta-chuktor

Конечно, он ждал её. Конечно, по нему нельзя было этого сказать. Совсем.

Гермиона не нервничала так сильно со времен сдачи выпускных экзаменов. Она старалась успокоить дыхание, но сердце все равно отбивало свои удары настолько сильно, что они эхом отдавались где-то в затылке.

Руки слегка дрожали, а паника накрывала горячей волной так, что кожа, казалось, горела. Каждая ее клеточка словно была наполнена адским пламенем. Это было слишком странно, ведь Гермиона привыкла к ежедневным стрессам на работе, к ответственности не только за себя, но и за своих подчиненных, а сейчас, выходя из его огромного камина, украшенного лепниной, она буквально тряслась от страха.

Но многолетний опыт ведения переговоров дал ей силы собраться, высоко поднять голову и выдержать долгий взгляд серых глаз Драко Малфоя. Он сидел в глубоком кресле у камина с «Пророком» на коленях. Они оба прекрасно понимали, что он прочел его еще утром.

После минутной игры в гляделки он лениво отложил газету на кофейный столик и слабо улыбнулся:

Голос почти не дрогнул, что ж, очередная маленькая победа. Она бы и дальше стояла в полнейшем оцепенении, если бы он не встал и не принял её тренч с подчеркнутой галантностью.

— Это то самое платье, которое…

— Нет, но очень похожего кроя.

— Не думаю, просто я редко

 изменяю своим привычкам.

Теперь он действительно улыбнулся.

— Большинство привычек вредны. От них стоит попросту избавиться, чтобы стать лучше. Но платье мне нравится, тебе идет.

— Спасибо. Чем обязана?

— Сколько у нас времени?

Он едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Несмотря на то, что они не виделись больше четырех лет, Гермиона все еще помнила его мимику, и это казалось ей странным. Она-то уж точно изменилась за это время. Стала мудрее и сильнее, он еще увидит. Все эти мысли, вперемешку с надеждами доказать что-либо, калейдоскопом вращались в голове, но разом рухнули осколками цветного стекла от одной совсем обычной фразы:

— Мои действия зависят от того, сколько у нас времени, а потому, будь добра, ответь.

— До утра, — Гермиона сказала это совсем тихо, на выдохе, сдаваясь впервые за долгое время. Просто потому, что её накрыло волной ностальгии от властно-снисходительных ноток в его голосе.

Но он услышал ее тихий ответ и продолжил:

— Магловское снотворное?

— Зелье сна без сновидений с алкоголем.

— Совсем забыл, а ты сама — много выпила?

— Бокал вина, а это на что-то влияет?

Они так и стояли друг напротив друга. На безопасном расстоянии, но все же близко настолько, чтобы слышать полузабытые запахи друг друга. Её цветочные духи и его пряный аромат с нотками цитруса и… ветивера?

Гермиону словно ударило током. Она уставилась на него во все глаза, но все же решилась спросить, потому что 

 его запах, и это показалось ей невероятным. Невероятным, потому что сейчас она наверняка 

, что это за запах. Прошлой зимой она выбирала подарок отцу и перепробовала массу вариантов, пока не наткнулась на нечто… особенное.

Оказывается, она подсознательно выбрала в подарок отцу духи Малфоя, не отдавая себе в этом отчета. Просто никогда не сопоставляла эти запахи в своей голове. До этой минуты. Не думала же она, что Драко мог на полном серьезе пользоваться магловским…

— Не ожидала, что ты будешь использовать что-либо, созданное…

— Маглами? Я думал, уж кто-кто, но ты-то должна быть лишена предрассудков о…

— Нет, я имела в виду другое. Не ожидала, что ты будешь использовать что-либо, созданное геем.

Лицо Малфоя было бесподобным, когда он осознал смысл сказанного, но быстро взял себя в руки.

— Туше. У меня есть к тебе деловое предложение, но его мы обсудим ближе к утру, раз уж нам настолько повезло с обстоятельствами.

Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но он сделал еще один шаг к ней и заговорил на самое ухо, отчего по шее пробежали мурашки:

— Только не говори, что не хочешь этого, Грейнджер. Мы оба знаем, что это не так.

И Гермиона, закрыв глаза, глубоко вдыхая его запах, сдалась во второй раз. Он взглянул на стрелку наручных часов, которые показывали без пяти минут полночь, и все так же шепотом сказал:

— Ах, да, с днем рождения, Гермиона.

Несмотря на его безапелляционный тон, Гермиона знала, что он не притронется к ней без её позволения. Но они оба понимали, что сам факт того, что она пришла, уже означал её согласие почти на все.

Малфой положил горячую ладонь на ее бедро и медленно провел вверх. Гермиона прикрыла веки, предвкушая его реакцию на свою вольность.

Вот он миновал кромку ажурного чулка, чувствуя завязку пояса, и выше — вдоль нее, глубоко под подол платья. Рука его на секунду замирает, и Гермиона с улыбкой встречает изумление в его взгляде. Как же она все-таки скучала по этому.

— Маленькая похотливая ведьма пришла ко мне без белья?

Не открывая глаз, она лишь судорожно выдыхает и коротко кивает. 

Она знает, что если он продолжит исследовать ее бедра, то непременно ощутит 

 «маленькая ведьма» похотлива.

— Умница. Я хочу, чтобы ты сняла платье и прошла в таком виде в мою спальню.

— И многие женщины побывали в этой спальне?

Драко убрал руки и отошел на несколько шагов.

— В той, где мы будем сегодня, моя мать и несколько раз покойная жена.

Дрожащими руками она расстегнула боковую молнию и, повернувшись спиной, сняла основную деталь своего сегодняшнего гардероба. Черная ткань безвольно упала на пол, а прохладный воздух заставил соски затвердеть. Гермиона знала, что он жадно рассматривает ее наготу. Она одновременно и хотела этого, и боялась ему не понравиться. Спустя несколько мучительных минут, все еще стоя спиной к нему, Гермиона все-таки осмелилась:

— У меня есть условие.

— Я хочу повязку на глаза. Сейчас.

Она услышала, как он достал палочку, осуществил еще какие-то манипуляции и произнес тихое заклинание трансфигурации. Скорее всего, он наколдовал повязку из собственного галстука, подумала Гермиона, когда на её глаза опустилась полоска темного бархата. Он аккуратно завязал ее поверх волос, а затем немного надавил на плечи, заставляя опуститься на пол.

— Ты должна будешь отблагодарить меня за повязку тем, что продолжишь свой путь в спальню исключительно на четвереньках, ты согласна?

Гермиона в очередной раз кивнула, трепеща и наслаждаясь своим нынешним положением. Как долго она не играла с ним. Как долго она не играла вообще. Гермиона ощутила его пальцы в своих волосах, наперед зная, что ждет её дальше. Он нежно погладил её по голове, а затем, чуть убрав волосы с лица, крепко собрал их вместе с концами повязки в импровизированный хвост. Ей было больно ровно настолько, чтобы она понимала, куда следует двигаться, подчиняясь его руке. Практически полностью в его власти. Снова.

Когда ладонями и коленями Гермиона ощутила мягкий ворс ковра, то стало очевидно, что они наконец пришли. Коленки слегка саднило от ползания по мраморному полу, но это каким-то странным образом еще больше её заводило.

Гермиона все для себя решила, еще когда расстегивала платье. А договорилась с собой о том, что происходящее возможно, и того раньше — когда не надела бельё, собираясь в Мэнор. Липкая рутина и постоянное желание чего-то большего настолько душили её, что она захотела сделать самой себе подарок, пусть и всего на одну ночь. Глоток свободы, ни к чему не обязывающий. Она слишком давно не вверяла собственную волю другому человеку. Кому-то, кому могла бы доверять настолько. Хотя бы свое тело.

— Повязка остается до конца?

— Немного неуверенно, Грейнджер.

Она почувствовала, как что-то тяжелое легло на её спину. По всей видимости, он сел в кресло рядом и положил на неё ноги в ботинках, словно на столик. Сессия началась, и теперь их маленькая игра закончится только в двух случаях: либо он сделает с ней все, что задумал, либо она не выдержит и остановит игру. С каким удовольствием она сейчас сняла бы с него ботинки и вылизала его ноги. Но нельзя, пока он сам не захочет.

Сегодня они играют по его правилам, а она наслаждается подчинением. Можно забыть о том, кто она и кто он. Пока на ней повязка, Гермиона вольна сжать свой мир до голых ощущений. Никаких решений, никакой ответственности, только четкие приказы и изощренное удовольствие от их выполнения.

— Я планирую поиметь все твои щели, Грейнджер, — голос Малфоя звучал почти вкрадчиво, но она знала, что это не так — легкая хрипотца выдавала его возбуждение. И тот факт, что её тело и её унизительная поза заводят его, просто сводил с ума. — Я хочу надеть на тебя ошейник, чтобы ты отчетливо понимала, чья ты собственность этой ночью. А затем открытый кляп и мой самый большой плаг, чтобы твое тело и рот были послушными настолько, насколько мне это нужно. Тебе все ясно?

Малфой едва слышно зарычал и убрал ноги. В следующую минуту он левитировал её на кровать. Драко умело пользовался невербальными, поэтому она поняла уже постфактум, что её руки теперь сцеплены в запястьях и прижаты к изголовью.

Она ощутила прохладную полоску на шее и послушно выгнулась, чтобы ему было удобнее застегнуть ошейник.

— Жаль, что ты не желаешь видеть себя сейчас, — он сказал это с каким-то благоговением, почти шепотом, легко коснувшись её щеки тыльной стороной ладони. Она прильнула к ней, словно соскучившаяся по ласке кошка, и он в знак благодарности провел пальцами второй руки по её губам. Гермиона тут же открыла рот, пытаясь обласкать его пальцы своим языком и успеть вобрать их как можно глубже. Он замер на какую-то долю секунды, и этого хватило, чтобы показать 

 она готова быть послушной сегодня. Стараясь не царапать его руку зубами, Гермиона вырисовывала языком горячие узоры на коже и посасывала палец столь недвусмысленно, что любой другой мужчина тут же потерял бы от этого контроль. Но это был не «любой другой мужчина», это был терпеливый садист и манипулятор, который с годами, как хорошее вино, становился крепче и выдержаннее.

Второй рукой он снова взял ее за волосы, слегка намотав их на кулак, и оттянул голову, вынуждая прогнуться в спине, насколько это вообще было возможно с зафиксированными руками.

Гермиона, все еще на взводе от того, что ласкала его своим ртом, послушно открыла оный и чуть высунула язык. Тут же она почувствовала холодный металл и теплые пальцы Малфоя, которые надевали и закрепляли на неё открытый кляп.

— Больше никакой самодеятельности. Пока я тебе не позволю.

Он взял рукой её подбородок и чуть приподнял, а потом она услышала плевок. Когда его слюна была у неё во рту, Гермиона постаралась сглотнуть её, но кляп не позволил сделать это в полной мере.

Матрас немного прогнулся, и это могло означать лишь перемещение Малфоя по кровати. Он бережно снял с неё туфли и расставил ноги немного шире, раскрывая её. Властная ладонь погладила низ спины, проникая пальцами под пояс чулок, а затем сильные руки болезненно сжали ягодицы.

Гермиона была мокрой настолько, что чувствовала, как влага периодически течет по бедрам скользкими каплями, впитываясь в ажур резинок её чулок. Она знала, что он видит это и упивается реакцией её тела.

Добровольная рабыня лишь призывно выгнулась, когда он ворвался в её горячую влагу сразу двумя пальцами. Он хозяйничал внутри резко, но она уже была готова к этому. Болезненно-сладко он вошел в неё пальцами настолько глубоко, насколько смог, а потом оставил её изнывать от зияющей пустоты внутри.

Снова невербальное, и Гермиона чувствует, как тягучая влага прохладой заполняет её анус. Он обещал ей самый большой свой плаг, а потому она изо всех сил старается расслабить неразработанные мышцы, чтобы помочь ему ввести пробку целиком. Медленно, миллиметр за миллиметром фигурный силикон входит в её зад, и Гермиона течет еще сильнее. Когда пробка сидит глубоко внутри, Драко легонько шлепает ладонью по ее истекающей соками щели и снова перемещается.

— Ты знакома с многохвостой плетью?

Гермиона понимает, как выглядит этот девайс, но никогда не видела его вживую, поэтому лишь мычит и отрицательно мотает головой. Он снова гладит её по спине, отчего ей хочется прогибаться сильнее, лишь бы его касания не прекращались.

— Сегодня ты выдержишь пять ударов. Я сам буду считать, а когда закончу, то оттрахаю тебя глубоко в горло. Раз.

Время и пространство перестают существовать. Вселенная Гермионы Грейнджер схлопывается в яркую вспышку боли, прочерченную пятью кожаными полосками на её спине. Она слышит его рваное дыхание и чувствует прилив крови в горящих полосах на собственном позвоночнике. Снова.

Он перекрестно наносит удары, и места, где хвосты плети пересекаются, саднят сильнее, создавая странное ощущение узора на собственной коже.

Этот узор горит огнем. Пересечений становится все больше, и Гермиона не уверена, что вытерпит еще два удара.

Четвертый начинается со свиста плети, и она не слышит счета, потому что в ушах у неё шумит. Она протяжно стонет, заглушаемая кляпом, но одновременно с ней стонет и Малфой, отчего Гермиона понимает, что последний удар стерпит уже ради его удовольствия.

Плетка с глухим стуком падает на пол, а Малфой в спешке высвобождает член, становясь между изголовьем кровати и своей рабыней на колени. Она с готовностью пропускает его член в горло, а он лишь рычит о том, какая же она красивая сука. Вся его. С каждым толчком она приходит в себя. Спина горит. Выступившие слезы впитываются в черный бархат, а слюна и смазка крупными каплями стекают по подбородку. Фрикция за фрикцией Малфой приводит её в чувство, его возбуждение действует на неё настолько сильно, что боль становится своеобразным фоном. Изо всех сил расслабляя горло, Гермиона не может не думать о своей растянутой плагом заднице и о том напряжении, что достигло своего пика между её ног.

Словно прочитав её мысли, Малфой оказывается сзади. Он растягивает пальцами её влажные складки и проникает внутрь на всю длину.

Следствия

Гермиону разбудило легкое царапанье когтей о дерево. Она уже хотела по привычке бросить подушкой в Живоглота, как вдруг вспомнила события минувшей ночи.

Резко распахнув глаза, она увидела перед собой два янтарных глаза. Серая с серебристым отливом сипуха разглядывала Гермиону, норовя поскорее избавиться от клочка пергамента на своей лапке. Спешно отвязав записку, Гермиона уставилась на знакомый идеальный каллиграфический почерк:

На кресле перед кроватью лежали её вечернее платье и роскошный шелковый халат. Выбор между удобством и вчерашней одеждой.

Наспех пробормотав очищающие заклинание над вещами, Гермиона застегнула платье. С туфлями в руке она отправилась искать ту самую малую столовую, следуя короткой подсказке из записки Малфоя.

Он был, как и обычно, великолепен. Идеально выбрит и причесан, в светло-сером костюме, он сидел за обеденным столом. Скептически осмотрев свою гостью, Малфой закатил глаза и легким взмахом палочки трансфигурировал её туфли в мягкие тапочки.

Гермиона чуть раздраженно обулась, злясь про себя, что сама не додумалась превратить неудобные шпильки в более комфортную обувь.

— Садись, пожалуйста, тебе нужно позавтракать. В кофейнике еще горячий кофе с корицей, как ты любишь.

— Спасибо, но я не привыкла завтракать по утрам.

Она все же присела за стол и налила себе кофе в непривычно маленькую чашку.

— Так что за предложение?

— Я предлагаю тебе помощь на следующих выборах министра магии.

Гермиона лишь взглянула на него с нескрываемой иронией.

— Ладно, я имел в виду взаимовыгодное партнерство. Не мне тебе объяснять, как именно работает система. Тебе в любом случае будут нужны богатые покровители. Я предлагаю свести эту потребность до одного конкретного волшебника. Меня.

— А взамен ты захочешь…

— Принятие ряда законопроектов, полезных для моего бизнеса.

— Малфой, я правильно понимаю, что речь сейчас идет об отмывании денег?

— Речь идет о власти и способах её достижения, Грейнджер. Ты не первый год крутишься вокруг Кингсли и прекрасно знаешь, как все построено в большой политике. Он не трогает конкретных спонсоров, позволяя им рулить некоторыми отраслями экономики. И если Кинг — это почти вчерашний день, то наша прелестная бюрократическая машина вечна. Либо ты подстраиваешься под неё, либо она тебя задавит. Так какая тебе разница, по сути, сотрудничать со мной и моим капиталом или прогибаться под кого-либо еще? Не говоря уже о том, что отсутствие члена делает тебя не самой выигрышной претенденткой на грядущих выборах.

— Предположим чисто теоретически, что я соглашусь на сделку. Ты хоть представляешь себе, ЧТО будет, если это вскроется?

— Во-первых, ты будешь абсолютно не причастна к моим делам и бизнесу. От тебя требуются всего две вещи: способствовать принятию нужной законодательной базы и не мешать мне. Я никогда не ошибаюсь, но ты права, есть большая разница между здоровой уверенностью в себе и самоуверенностью. А поэтому, во-вторых, несмотря на то, что шанс разоблачения нашего с тобой маленького тандема минимален, у нас и на этот случай предусмотрена подстраховка. Ты же не хуже меня знаешь юриспруденцию, верно? Жена имеет полное право не свидетельствовать против собственного мужа и его интересов. Так же, как и муж против супруги.

Смысл сказанного никак не хотел доходить до Гермионы. Малфой предлагает ей?..

— Замужество, ты верно все поняла. Кроме того, это позитивно повлияет на твой имидж.

— Как ты себе представляешь провернуть такое?

— Ну, прямо сейчас ты соберешь вещи и уйдешь от Уизли. Новая квартира в пятнадцати минутах от министерства уже обставлена и ждет тебя. Следующие полгода ты будешь замечена Луной Лавгуд за дружескими ланчами со мной. Объяснишь ей и всем, кто поинтересуется, что мы общались еще с Бристоля, но из-за ревности Рона прекратили видеться. Ты же знаешь, что она никогда не пишет статей под заказ? Поверит она — поверят все. Следующие полгода мы уже будем встречаться. Романтические ужины, может, общая поездка в отпуск — зависит от того, как именно эти отношения воспримет публика. И с этого момента ни у одного из нас не будет права на ошибку. Мы превратимся в публичных людей настолько, что сами должны будем верить в то, что говорим и делаем. Каждое интервью, каждое твое слово будут разбирать, анализировать и припоминать тебе на выборах и после них. Через год мы поженимся, а еще через два месяца ты станешь первой маглорожденной женщиной-министром магической Британии.

— Я не смогу претендовать на этот пост со своей…

— Да-да, мы купим тебе другую должность за несколько недель до свадьбы. Пресса не сможет судачить сразу по двум фронтам. И поэтому твое внезапное назначение будут обсуждать куда меньше, нежели решение выйти замуж за бывшего слизеринца. Одним выстрелом двух зайцев или как там у маглов говорят.

Все еще пытаясь переварить то, что выдал ей Малфой, Гермиона потянулась за булочкой.

— И да, тебе нужно будет приучить себя к завтракам. Это полезно и будет соответствовать расписанию успешной женщины-политика.

— Помимо того, что наша давняя связь в академии сыграла мне на руку?

— Да, делать ставку на женщину моего возраста довольно рискованно. Ты вполне можешь себе позволить предложить те же выгодные условия кандидату-мужчине с опытом, и при этом тебе не придётся вступать с ним в брак.

— Дело в том, Грейнджер, что я верю в тебя. Я знаю, что только ты сможешь действительно изменить что-то к лучшему. Остаться чистеньким в этой сфере деятельности невозможно. Но ты сможешь не потерять себя. Я знаю, что выбор у тебя сейчас довольно сложный. Но ты должна решить все здесь и сейчас. Никаких «я подумаю» или «мне нужно посоветоваться». Все или ничего. Реши, что для тебя важнее: повторить судьбу Молли Уизли, воспитывая рыжеволосых отпрысков, будучи при этом счастливой матерью, или остаться в истории магии как женщина, которая изменила волшебный мир к лучшему, прикрывая при этом задницу такой сволочи, как я.

На самом деле, перед Гермионой Грейнджер стоял сейчас совсем другой выбор. Она понимала, что у неё никогда не будет синеглазых детей с милыми веснушками, как и отношений с Роном Уизли. Не после этой ночи. Она не могла признаться ему в измене, будучи связанной обетом пятилетней давности, но и делать вид, что ничего не произошло, тоже не могла.

Она сейчас выбирала между возможностью почти наверняка занять пост своей мечты, прикрывая задницу такой сволочи, как Драко Малфой, и попыткой добиться того же самого, прикрывая задницы сволочам вроде Малфоя. Будут они лучше или хуже него, она не знала.

— Двадцать процентов нашей годовой прибыли.

Малфой выгнул левую бровь, показывая, чтобы она объяснилась.

— Двадцать процентов нашей с тобой годовой прибыли ты будешь жертвовать на благотворительность в качестве мецената. Можешь создать собственный фонд, если хочешь.

— Если это все твои условия, то ты сегодня же должна собрать свои вещи и стереть Вислому все воспоминания, связанные с твоими предпочтениями в сексе.

— На кону слишком многое, чтобы отдать в руки незадачливому ревнивцу оружие против…

— Я не стану стирать Рону память, он никогда не опустится до того, что ты ему приписываешь!

— Как же ты не понимаешь, Грейнджер! Если ты сегодня решишься изменить свою жизнь, то никому уже не сможешь доверять. Тебе позволено будет показывать слабость, но исключительно мне, за семью печатями. Для остального мира ты должна быть железной леди, без слабостей, без изъянов. Я уже это говорил и повторю лишь единожды. Все или ничего.

Гермиона вошла в свою небольшую квартирку и, достав удобные вещи, пошла переодеваться в ванную. Посмотрев на собственное отражение, она удивилась изменившемуся со вчера взгляду.

Рон все еще мирно сопел, а Живоглот лежал у него в ногах, с прищуром поглядывая на не ночевавшую дома хозяйку.

Она достала чернила и написала записку для Рона. При помощи волшебной палочки вещи паковались быстро и бесшумно. Уменьшив коробки и поместив кота в корзинку, Гермиона Грейнджер ушла из собственной квартиры.

В записке Рону говорилось о том, что они расстаются и что Гермиона дает ему время подыскать подходящее жилье прежде, чем он освободит её квартиру.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/6049237

Итоги

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Фанфики по Гарри Поттеру — читать законченные истории бесплатно

читать законченные истории бесплатно

Фанфики

Драма

Гет

Повседневность

Психология

Кинки / Фетиши

Альтернативная реальность

Постканон

seks-s-ispolzovaniem-postoronnih-predmetov

Двадцать семь

Содержание

Причины

Следствия

Итоги

Комментарии (0)