https://vk.com/audios115755283?q=step%20up%20violin%20one

Время подобно воде из-под крана. Сначала это редкие капли, которые срываются вниз с глухим стуком. Год. Два. Пять. Потом это тонкая струя. Десять. Пятнадцать. Двадцать. А после это бурный поток, который больно бьет, если подставить под него руки.

Время — это наихудший наш враг. Оно обманчиво, и когда мы верим, что его у нас предостаточно, оно неожиданно заканчивается.

Время медлит в самые тяжелые моменты и бежит, когда у нас все хорошо. Время забирает у нас молодость, друзей и любимых. И какой бы потрясающей ни была наша жизнь… время заберет и ее.

Удивительно, насколько все тривиально. Мы всю жизнь можем думать, что главные наши враги — люди. Но нет…

И если с людьми еще можно бороться, то против времени мы бессильны».

— Ты зна­ешь сло­во «лин­зы»?

— На свою сти­пен­дию я еле кон­цы с кон­ца­ми сво­жу, — мед­ленно, буд­то приз­на­вая что-то пос­тыдное, про­гово­рила она, на­девая оч­ки, пос­ле че­го с вы­зовом пос­мотре­ла на Драг­ни­ла. — И на та­кие ме­лочи, как внеш­ность, у ме­ня нет вре­мени! Зна­ешь, чем мы от­ли­ча­ем­ся? Для те­бя, Драг­нил, важ­нее внеш­няя кра­сота, для ме­ня же ду­хов­ная.

— Про­дол­жая наш раз­го­вор, — па­рень лег­ко отор­вал вни­мание от тан­цу­ющих. — Кто твой вто­рой друг?

— Вто­рой, до бе­зоб­ра­зия наг­лый и эго­ис­тичный, раз­дра­жа­ющий ме­ня нас­толь­ко, что я го­това вре­зать в его ух­мы­ля­юще­еся ли­цо, но все же близ­кий для ме­ня — На­цу Драг­нил.

— Я ни­ког­да не ве­рил в лю­бовь, Хар­тфилия. Я ни­ког­да не ду­мал, что бу­ду спо­собен в ко­го-то влю­бить­ся, прос­то по­тому, что ра­зоча­ровал­ся в этом чувс­тве слиш­ком ра­но. Ес­ли чес­тно, я ни­ког­да и не хо­тел ис­пы­тать его. В пер­вый раз, в той биб­ли­оте­ке, ког­да ты мне ска­зала, что ве­ришь в лю­бовь, я уди­вил­ся, что та­кая ум­ная де­вуш­ка мо­жет ве­рить в по­доб­ный бред… — На­цу прик­рыл гла­за, пы­та­ясь соб­рать­ся пе­ред пос­ледним прыж­ком. — Мы все ве­рим во что-то свое, и всем нам ка­жет­ся, что то, во что мы ве­рим — ис­ти­на. И зна­ешь, «мыш­ка», толь­ко что, я по­нял од­но… твоя ис­ти­на мне ста­ла бли­же.

— Почему Акнология ведет на тебя охоту?

— Ты знаешь, что такое NK-6?

— Я при­нимаю под свое кры­ло де­тей «Но­чи». Я бу­ду ве­рой и прав­дой слу­жить им. Я не пре­дам сво­их брать­ев и сес­тер. Я пос­тавлю на кон свою жизнь до са­мого мо­его пос­ледне­го вздо­ха. До тех пор, по­ка мой прах не бу­дет раз­ве­ян на вет­ру. Я бу­ду нес­ти месть за на­шего дру­га и быв­ше­го бос­са. По­тому что, — На­цу раз­вернул­ся, оки­нув взгля­дом соб­равших­ся здесь лю­дей. — Я но­вый босс «Но­чи».

Это место было прекрасным. Спокойным и тихим. Идеальным для этого момента. Для сияющего тонким льдом озера. Для заснеженной скамейки, с которой они недавно встали. Для университета, который сегодня превратился на одну ночь в маленькую зимнюю сказку.

Для Нацу, который прижимал ее к своей груди, аккуратно ведя в медленном танце. И для нее, девушки, которая в эту ночь чувствовала себя королевой, хоть и не являлась ею.

— Станцуй со мной, моя королева

, — до сих пор звучали в ее голове тихие слова, сказанные Нацу, и ее сердце в тот миг пропустило удар, как во всех этих дешевых бульварных романах. Штамп на штампе. Исход этой истории давно был известен. Счастливый конец очередной шаблонной истории. Но ей было плевать. Впервые в жизни ей было плевать на все и всех. Лишь бы только продлить этот момент.

Доносящиеся из университета звуки музыки. Белоснежный снег под ногами и Нацу… родной и любимый Нацу, который прижимал ее к себе близко-близко, будто боялся, что она исчезнет. Но она не собиралась никуда исчезать. Она была здесь, сжимала его руку и готова была держать ее до самого конца.

Бал не был конечной остановкой, а лишь еще одним пунктом их длинного путешествия.

Люси спрятала улыбку в ворот пиджака Нацу, чувствуя, как небывалое спокойствие овило ее душу.

Завтра их ожидал новый день. А за ним еще один. И еще один. И так до бесконечности.

Завтра их ожидал этот день. И Люси верила, еще более прекрасный.

Люси виновато подняла одну руку, в то же время пытаясь другой закрыть замок на сумке, при этом слушая причитания подруги, которые разносились из динамика телефона. К сожалению, увидеть того, кого она толкнула, ей не довелось — длинные спутанные из-за ветра волосы загораживали обзор, — поэтому как выглядел несчастный, осталось для нее загадкой.

— Да, я понимаю, к чему ты ведешь, — вздохнула Люси, продолжая бороться с заевшим замком. — Но нет, я не приду.

— Люси, на этом приеме будет столько важных шишек! — обиженно воскликнула девушка, на что Люси только закатила глаза. Этот фокус возможно и сработал бы, если бы Лисанна была сейчас прямо перед ней с ее фирменным взглядом из-под ресниц и надутыми губками, которые заставляли ее порой делать то, на что бы она не согласилась ни за что в жизни. Но сейчас был не тот случай, и она вполне могла сопротивляться чарам подруги. — Ты сможешь познакомиться с серьезными людьми, наладить важные связи и обзавестись парочкой другой номеров, которые в будущем смогли бы сыграть тебе на руку.

Наконец, замок поддался, и Люси смогла нормально выпрямиться и откинуть лезущие в нос и рот волосы. Перед глазами тут же открылся вид на оживленные в этот ранний час лондонские улицы: узкие и ровные, с проезжающими по проезжей части маленькими кэбами и яркими навесами над дверьми небольших магазинчиков.

— Мне это неинтересно, Лис, — устало повторила Люси, в который раз за последние два года. Она уже и сбилась со счета. — Я, конечно, благодарна тебе за твою заботу, но, честно, хватит. Я не собираюсь вновь ввязываться во все это. Мне и так прекрасно.

Лисанна вздохнула, видимо растеряв весь свой запал. Да уж, Люси в упертости могла посоперничать с кем угодно. Хоть она и отдавала должное, что Вайт была тем еще крепким орешком.

— Я просто не хочу, чтобы твой талант пропадал, — сказала она тихо. — Ты ведь была лучшей на курсе. У тебя была великолепная стажировка. Ты могла бы сейчас рвать и метать, и я просто… Хоть ты и говоришь, что тебе хорошо, но я всегда думала, что это просто из-за того, что ты не хочешь нас расстраивать.

— Нет, Лис. Мне и правда хорошо. Я поступала в «Fairy tail» не потому что хотела, а потому что у меня просто не было выбора. И сейчас, когда этот выбор у меня есть, я выбираю тишину и спокойствие вместо всей этой нервотрепки. Так что, не переживай за меня, — Люси улыбнулась, бросив взгляд на свое отражение в витрине магазина, и твердо, уверяя не только подругу, но и себя, произнесла: — Я в полном порядке.

После уже закончившегося разговора, шагая по влажному асфальту, Люси задумалась о том, что в ее словах не было ни капли лжи. Сейчас она и правда была намного счастливей, чем когда проходила стажировку в большой и серьезной корпорации. Атмосфера дикого сафари, которая царила там, ужасно давила, и хоть она могла «рвать и метать», как выразилась Лисанна, это не значило, что она действительно хотела этого. Каждый день, каждый час и минута, проведенные там, казались ей настоящим полем боя, в то время, как ей хватило этого на поле боя настоящем. И после всего ужаса, который она пережила, ее душа требовала покоя. Настоящего. Тихого и мирного, без внезапно врывающихся в жизнь мафиози, киллеров и убийц. Без секретов и страхов за собственную жизнь. Без всего этого дерьма. Разве она многого просила?

Именно поэтому после года стажировки она просто ушла. Сбросила корпоративную шкуру, подожгла ее и с улыбкой распрощалась с пеплом.

И хоть с четырнадцати лет она была уверена в своей судьбе, мечтая однажды вернуть то, что отняли у ее семьи, получив в свои двадцать четыре возможность пройтись по этой корпоративной лестнице, она вдруг осознала, что это никогда не было тем, что она действительно хотела.

Ее растили бойцом. Жизнь и сделала ее бойцом.

Но даже боец должен однажды отложить оружие, разве нет?

Как ни странно, весь преступный мир, похоже, решил предоставить ей такую возможность. Практически пять лет прошло с тех пор, когда она в последний раз держала в руках пистолет. Пять лет нормальной человеческой жизни. Пять лет утреннего кофе, мягкой постели и страха только за то, не забыла ли она отнести вещи в химчистку (конечно, она врала. Страх за то, что все это может закончиться, не оставлял ее ни на секунду).

Затерявшись в своих мыслях, Люси и не заметила, как дошла до места назначения — небольшого книжного магазина, затерявшегося между сувенирной лавкой и булочной, из которой сейчас доносился аппетитный аромат свежей выпечки. Девушка мягко улыбнулась, достав из кармана куртки ключи (к металлическому колечку были прикреплены шесть ключей и брелок в виде маленькой мышки. Ключи призывно звякнули и приятной тяжестью легли в руку), и открыла чуть потрепанную дверь, проведя пальцем по облупившейся зеленой краске. Колокольчик гостеприимно зазвенел.

Долгое время она искала свое место в жизни. После того, как она столько времени шла к намеченной цели и упорно трудилась ради нее, внезапно отказавшись от всего этого, она почувствовала себя заплутавшим путником. Она не знала, чем могла заняться. Она даже не чувствовала, к чему ее сердце по-настоящему лежало, — казалось, ее душа забыла слово «хочу», понимая только «надо».

Тогда, два года назад, ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что она была свободна и вольна делать со своей жизнью все, что она только хотела. И именно тогда, словно по велению судьбы, гуляя по улицам Лондона, она нашла его — сдающееся в аренду помещение. Уже тогда, впервые увидев чуть поскрипывающий, покрытый пылью паркетный пол, отделанные деревом стены, на которых висели фотографии старого Лондона, с пыльными полками и нитями паутины, покрывающими тяжелую люстру и разными старинными вещичками, оставленными хозяевами, Люси влюбилась в это место. В аромат дерева и истории. В вид из окна на проезжую часть и небольшой цветочный магазин напротив. В ощущение покоя, которое окутало все ее нутро, а сердце заветно прошептало: «Оно».

Именно так в один прекрасный дождливый день в районе Челси между булочной и сувенирной лавкой появился маленький книжный магазинчик «Love & Lucky».

И вот уже два года, вешая на деревянную дверь с зеленой облупившейся краской табличку «Открыто», она была уверена, что это был правильный выбор. Если честно, то самый правильный в ее жизни.

Никогда невозможно сказать с точностью, что будет через пять лет. Что уж там… Никогда нельзя сказать, что будет в следующую секунду. К сожалению, человек не имеет способности предугадывать события наперед. Вполне возможно, что именно сейчас вы проживаете последние минуты своей жизни, даже не подозревая об этом. Люди в Хиросиме или в Чернобыле… Задумывались ли вы когда-нибудь, что происходило за секунду до того, как упала бомба или взорвался реактор? Как люди, которые были там, жили. Кто-то наверняка ел бутерброд. Кто-то орал на собаку. А кто-то размышлял о том, как провести следующий отпуск.

И эта „секунда до“ всегда завораживала меня, и порой я задумывался, что буду делать я перед тем, как секундная стрелка дойдет до того места на циферблате, на котором наступит мой конец?

Именно поэтому я решил, что проживу каждый момент своей жизни так, чтобы потом не было сожалений. И если мое время наступит сейчас… Что ж, моя жизнь была похожа на боевик с примесью мелодрамы. Разве можно об этом сожалеть?».

В Чикаго выдался удивительно тихий вечер, и несмотря на тяжелые грозовые тучи, которые накрывали город с самого утра, дождь так и не упал, поэтому шедшая по шумным улицам Старого города девушка внутренне сетовала на то, что взяла с собой зонт, который не пригодился. В руках, помимо зонта, она держала пакет с продуктами (две пачки «Доритос», овсяные хлопья «Поп Тартс», пачка молока и бутылка Колы для ее прожорливого брата), а на плечах покоился мешковатый рюкзак, в котором она хранила свои танцевальные туфли, майку и штаны. Уроки, которые она брала у пожилой, вот-вот кажется готовой развалиться старушки, помогали ей отвлечься, в то время как брат заменял это просмотром сериалов, видеоиграми и бесполезными часами, проведенными за игрой в HearthStone.

На некоторое время, пока у них выдались свободные месяцы, они решили вернуться домой, в родной и дождливый Город Ветров, в их небольшую квартирку в Старом городе, где когда-то, еще будучи подростками, они поедали чикагскую пиццу и болели за «Уайт-Сокс».

И хоть это место практически всегда было пустым, им было приятно думать, что хоть где-то у них было подобие дома. Сентиментально до скрежета зубов, но ничего поделать с этим они не могли.

— Твои «Доритос» пришли! — прокричала девушка, как только переступила порог. Из гостиной доносились звуки ударов, сигналы полицейских машин и довольно агрессивное музыкальное сопровождение. Буквально спустя пару секунд в дверях появился взъерошенный брат, который без слов выхватил у нее пакет с продуктами, достав из него Колу и показав большой палец вверх, побежал обратно, на ходу делая большие глотки газировки.

Девушка закатила глаза и улыбнулась. Ник иногда был сущим ребенком.

Она поняла, что что-то было не так в тот час, как переступила порог кухни, и ей хватило ровно две секунды, чтобы увидеть на окне бумажку с ровно выведенными буквами, и еще одна, чтобы схватить со стола нож, резко развернувшись. Лезвие уперлось в горло незваному гостю.

— Какой радушный прием, — улыбнулся мужчина, подняв руки, показывая тем, что он безоружен.

Кейт ножа не убрала, продолжая стоять в стойке, но уже не потому, что видела в госте врага, а потому что и правда боролась с желанием прирезать его. Желание было в кончиках ее пальцев, в глазах, а главное — в сердце.

— Мне хватило бы и этого, — прочеканила она, имея в виду бумажку, прикрепленную к окну. — Кажется, я еще в прошлый раз говорила, что если увижу тебя вновь, то убью.

Кобра улыбнулся, и во взгляде его и позе не было ничего, что говорило бы о том, что он воспринимал ее слова всерьез.

— Я выполнял приказ, — прошептал он, гипнотизируя ее взглядом, который всегда напоминал ей о змее, пытающейся проглотить свою жертву. Он медленно опустил одну руку на ее, сжимающую нож, которая тут же напряглась, еще сильнее вдавив лезвие в его горло. — Кей, нам пора забыть о том, что было. Ветер переменился, и сейчас абсолютно нет времени на наши… разногласия.

Она смотрела в его глаза, напряженная и готовая в любой момент сорваться с места, чтобы наконец, как в своих мечтах, свернуть ему шею. В квартире разносились выстрелы и музыка из колонок (Ник слишком погрузился в виртуальный мир раз не заметил присутствие в квартире постороннего человека); с улицы доносились звуки вечернего города, а она боролась сама с собой и с диким животным желанием убить этого человека, как она убивала до. Другая же ее сторона, до тошноты противная ей, хотела поцеловать его, содрать эту идиотскую куртку, расцарапать ему спину и просто… Но нет. Этой слабой соплячке, которая уже споткнулась об эти грабли, она больше не даст воли.

Кейт резко убрала нож, бросив его на стол, и не сказав ни слова, развернулась к окну, на котором был прикреплен злополучный белый листок с ровными черными буквами на нем.

— Вы уверены? — спросила она.

— Да, абсолютно. Как только мы напали на след, 

 зашевелился. Это хороший знак.

Девушка усмехнулась, поддев бумажку пальцем.

— Что ж, — прошептала она, посмотрев на вид города, открывающийся отсюда, — снова в игру.

На Чикаго наступала ночь.

А с белой бумажки на нее смотрели ровно выведенные три буквы. Три буквы, которые служили для «Зодиаков» безоговорочным приказом. Три буквы, которые говорили: «В бой».

Возвращаясь домой с парой французских булочек, которые ей отложила хозяйка булочной, миссис Лау, Люси находилась в приподнятом расположении духа. Покупатели сегодня были на редкость вежливыми, погода после полудня порадовала солнцем, отчего вид на цветочный магазин стал еще приятней (солнечные лучи придали особый окрас красным пионам у входа), а сама девушка, несмотря на восьмичасовой рабочий день, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Идеальным завершением дня мог быть лишь сытный ужин, бокал красного вина и просмотр какого-нибудь фильма в теплых объятьях своего парня.

Первый пункт плана она исполнила тем, что по дороге заказала на дом пиццу, с расчетом на то, что к ее приходу ее должны будут доставить. Фильм она собиралась выбрать уже дома, а непочатая бутылка вина всегда стояла у них на верхней полке, готовая к распитию.

В голове также пролетела шальная мысль выбрать какую-нибудь бестолковую комедию, которая могла бы послужить только для фона, в то время, как они смогли бы заняться чем-нибудь намного интереснее фильма. Порешив на этом, Люси еще больше воспрянула духом.

В последнее время в ее жизни все складывалось как нельзя лучше, и такие тихие и спокойные вечера в обществе дорогого человека заставляли ее чувствовать истинный покой, а самое главное, уверенность в том, что все это реальность, а не сон, который в любой момент мог закончиться внезапно ворвавшимся на кухню бывшим другом с пистолетом, направленным в ее сторону.

Эти видения преследовали ее. Воспоминания, которые опутывали подобно склизким нитям страха.

Пять лет прошло, а ей все еще снились сны о пугающе широкой улыбке Стинга, о пыльной комнате в борделе, о небольшом серебряном кейсе и об убежище Зодиаков. О белом гробе, в котором похоронили Зерефа Дрейса. И о красном, в котором навсегда упокоился Игнил Драгнил.

Та осень навсегда отпечаталась в ее памяти глубокими шрамами, которые, она была уверена, не исчезнут никогда. Сколько бы ни прошло времени мирной жизни. Сколько бы она ни засыпала в теплой постели и ни просыпалась в ней же… она будет чувствовать этот страх, что все может в одночасье закончиться. Вся эта мирная сказка с пасмурным Лондоном, квартиркой в Челси, ароматом выпечки, книжным магазином с видом на цветочную лавку и парнем, который каждую ночь сжимал ее в теплых объятьях… все это может прекратиться. И хоть она понимала, что глупо было так думать (все ведь закончилось, да?). Но она не могла. И эти мысли каждый раз нападали на нее, когда она меньше всего ожидала.

— Я дома! — крикнула Люси с порога, сбрасывая с ног туфли.

В квартире стоял стойкий запах пиццы (курьер явно успел раньше); из гостиной доносился звук включенного телевизора, а в ванной шумела вода.

— Я скоро выйду! — ответили ей. — Милая, пицца на кухне. Я ее не трогал. А на тумбочке почта. Там для тебя письмо.

Люси улыбнулась, вешая куртку, и бросила взгляд на стопку конвертов, которые она захватила с собой по пути на кухню. Булочки сразу же нашли свое место в чашке, и пока Люси доставала бокалы и вино, она мельком просмотрела отправителей. В основном это были счета, одно письмо из клиники Святого Иосифа и еще один конверт — дорогая бумага и каллиграфический почерк — прямиком от Лисанны. Приглашение на благотворительный вечер, организованный Фондом охраны окружающей среды. Приглашение было отправлено раньше, чем подруга позвонила, поэтому Люси не удивилась ему.

Шум в ванной прекратился, а Люси, налив себе бокал, облокотилась на кухонную тумбу, с интересом посмотрев на конверт. Это напомнило ей о былом. Дорогая бумага, приятная на ощупь, изящные буквы, выведенные чернилами, и приятный запах чего-то… изысканного. Определенно, так пахло высшее общество. Элита выросла из университетских вечеринок, войдя во взрослую жизнь, с пышными приемами и взглядами стервятниц, готовых обглодать последнее мясо на твоих тонких костях. И она действительно сказала подруге правду: испытать такое вновь ей не улыбалось. Даже ради выгодных знакомств.

— Что-то интересное? — спросил вошедший на кухню парень. С его влажных волос капала вода, скатываясь по обнаженному торсу и теряясь где-то под низко сидящими домашними штанами. Он улыбнулся ей, подарив мягкий поцелуй в губы, и сделал глоток вина из ее бокала.

Глава 1. E.N.D. или...

KurosakyK

Ao-chan

Молвинец

Пособие для тех, кто хочет отомстить. 
Пункт первый: "Умереть..."

Fairy Tail

Нацу/Люси

Люси Хартфилия

Нацу Драгнил

E.N.D. или "Станцуй со мной, мой король!"

ru-end-ili-stancui-so-mnoi-moi-korol-kurosakyk-beta-ao-chan-beta-molvinec

https://vk.com/audios115755283?q=the%20acid%20basic

Стук её каблуков разносился эхом по полупустой парковке. Она шла быстро, кутаясь в тонкий плащ, который не спасал её от проморзглого, пробирающего до костей холода. Шаг был уверенным, а взгляд не отрывался от дороги. Изо рта вырывались клубы пара при каждом выдохе, а в голове вновь и вновь проносились картины того, что она увидела.

Она отгоняла видения прочь, отчаянно желая просто забыть, но, казалось, всё это отпечаталось у неё на внутренней стороне века, и как только она закрывала глаза, реальность била её тупым ножом.

Она резко остановилась, и парковка погрузилась в тишину. Она оставила машину в самом конце пятнадцатью минутами ранее, даже не подозревая, как проклянёт себя за это. Руки мелко подрагивали, а в горле стоял противный ком.

Долгую минуту она стояла одиноким изваянием. Склонившим голову, сжавшимся и дрожащим, подобно раненному зверю. Настолько уязвимой она себя не чувствовала никогда.

В голове мантрой проносилось: «Как он мог?» После всего, что они вместе пережили. После того, как она полностью доверилась ему.

В голове мантрой проносилось: «Это сон?» И единственным её желанием было, если это так, проснуться.

Её колотило от всего этого. Ей хотелось плакать, но слёз не было. Ей хотелось закричать, но голос пропал.

Она застыла, и казалось, будто время застыло вместе с ней, и она приоткрыла рот, шокированная внезапной ясностью.

Эмоции, нахлынувшие на неё валом, отошли, уступая место логической цепочке, которая с невероятной скоростью начала строиться в расчистившемся разуме. Ей казалось, будто кто-то ударил её по голове. Все события, которые произошли за последнее время. Все намёки. Все ниточки, которые тянулись ещё с университета.

Люси подняла голову, и в её широко распахнутых глазах было осознание.  Картина, которая долгие месяцы не желала складываться, наконец обрела свои истинные очертания. Шок был настолько сильным, что она перестала дрожать, и именно в этот момент позади неё раздалось тихое:

Когда-то давно, когда Люси была ещё ребёнком, мама и папа часто брали её с собой на званые ужины и деловые приёмы. На неё надевали красивые платья, аккуратно расчёсывали волосы, и мама, перед тем как они выходили, всегда проводила один и тот же ритуал: она присаживалась перед ней на колени, улыбаясь своей ослепительной улыбкой, мягко целовала её в щёку и, подмигивая, давала мармелад, чтобы она хорошо себя вела. Люси отчётливо помнила духи с ароматом лаванды и вкус клубничного мармелада, который она прятала в небольшой бисерной сумочке, тайком доставая его, пока никто не видел.

Тогда она не понимала, почему отец всегда держал её вблизи, практически ни на секунду не отпуская руки. Не понимала, почему взрослые так фальшиво улыбались друг другу. Не понимала, почему они не могли просто остаться дома вместо того, чтобы приходить в место, которое им всем не нравилось.

Спустя годы, уже будучи взрослой девушкой, она стояла возле фуршетного стола с бокалом вина в руках, следя за переговаривающимися людьми: бизнесменами, предпринимателями, политиками, актёрами и певцами, моделями, девушками и парнями из эскорта, и всё это казалось таким знакомым. То, как солидный мужчина за пятьдесят приобнимал молоденькую модель, а роковые пантеры внимательно следили за холёными официантами, разносящими шампанское и закуски. То, как малоизвестные актрисы пробивались к кругу более известных, а приглашённые журналисты острым взглядом хищника выискивали очередной скандал.

Так было восемнадцать лет назад. Так было три года назад. Так, похоже, будет всегда.

Вся эта обстановка навевала на неё не очень желанные воспоминания. Сейчас она стояла здесь гостем, который не подходил ни под одну известную категорию таких приёмов. Тремя годами ранее же она была красивым дополнением к Нацу Драгнилу.

После смерти Игнила пять лет назад он унаследовал его дело, и хоть всю основную работу он возложил на правую руку отца — мистера Клайва, — посещать такие мероприятия было его прямой обязанностью. Нацу был создан для этого. Он молча надевал рубашку, защёлкивал запонки и завязывал галстук. Он заходил так, что сразу же становился центром внимания, и её жутко раздражало это: то, как он вёл себя акулой в океане, в то время как она под пристальными взглядами ощущала себя селёдкой на столе. Но ей приходилось цеплять на лицо улыбку и сопровождать его. На неудобных каблуках и с оттягивающими уши серьгами. С фальшивой улыбкой на лице и постоянной головной болью от шума. С устремлёнными в её спину взглядами и ехидным шепотом, доносящимся до ушей.

Тогда она делала это ради Нацу, потому что была уверена, что это для него важно. Хоть он никогда и не говорил, что это так, хоть он молча и даже отстранённо гулял по большим банкетным залам, она хотела держать его за руку в этой толпе людей, для которых он был лишь глупеньким богатеньким мальчиком, унаследовавшим целое состояние. Она расправляла плечи и шла с ним под руку, ни на секунду не позволяя своим страхам взять вверх, надеясь, что этим вселяла уверенность и в него.

А нужно ли было это ему? После всего произошедшего она часто задавалась этим вопросом и каждый раз не могла найти ответ.

Люси усмехнулась, смотря на своё отражение на поверхности вина. Сколько времени она не вспоминала его? Если подумать, полтора года… Она успешно справлялась с этим полтора года. Она вычеркнула его из своей памяти. Стёрла телефон. Вырвала страницы с именем «Нацу Драгнил» из своей жизни. И как какие-то три буквы сумели вновь перевернуть всё вверх дном?

— Твой Роуг пользуется популярностью!

От неожиданности Люси вздрогнула, повернув голову.

Лисанна, прекрасная в белом воздушном платье и уложенными в аккуратную причёску волосами, широко ей улыбнулась, взяв с фуршетного стола маленькое пирожное, и устроилась рядом с ней. В тонких золотых кольцах в её ушах отразился яркий свет, и Люси отвернулась.

— Роугу этот приём был нужнее, чем мне, — проговорила Люси, выловив в толпе спину Чени. Он разговаривал с группой театралов. Как всегда спокойный и уверенный, он ни на секунду не подавал виду, что обстановка ему была непривычна, а некоторыми людьми, находящимися здесь, он искренне восхищался. Казалось, что для него это было в порядке вещей — ходить на благотворительные приёмы, где стоимость одного канапе превышала его оклад за полгода, и это не он только двумя часами ранее взахлёб рассказывал Люси, как у него тряслись поджилки.

— Я рада, что вы пришли, — призналась Лисанна, чуть толкнув её локтем. — Мы с тобой так давно не виделись.

Люси сделала глоток вина. Она не подавала вида, но внутри вся тряслась. От одной только мысли, что здесь и сейчас мог быть Драгнил, ей было неспокойно. Она лихорадочно, хоть и не призналась бы себе ни за что, выискивала его в толпе, но каждый раз, не находя примечательного розового пятна, чувствовала нелогичное разочарование.

Ха. В первые несколько часов она была настолько зла, что он посмел вновь заявиться в её жизнь таким беспардонным способом, потеребив незажившие раны, что готова была послать его к чёрту с его «приглашением». Какая наглость! Его величество вернулся и решил, что она по первому же зову, как старая побитая шавка, прибежит к нему узнавать, что потребовалось его высокопоставленной персоне! Со слюнями изо рта и преданностью в глазах.

Эта злость была настолько острой и всепоглощающей, что она толком и вспомнить не могла, что делала тогда. Все её мысли крутились только вокруг Драгнила и гневного диалога, который она вела в голове.

Потребовалось время, чтобы она успокоилась и начала мыслить трезво.

Потребовалось время, чтобы она оценила ситуацию.

Потребовалось время, чтобы она поняла, насколько скучала.

В голове проносились слова, сказанные им в их последнюю встречу. Вновь и вновь. Каждый его вздох и взгляд, каждый звук, вылетевший из его рта. Она не вспоминала этого уже столько времени, но как только она увидела знакомый почерк, как только она поняла, что он ищет с ней встречу, все замки, за которыми она спрятала свои воспоминания, сломались.

 его видеть больше всего в жизни.

 его увидеть больше всего в жизни.

Она не знала, чего хотела больше. Она и не знала, что будет делать, если его увидит. Но больше всего она боялась, что, в конечном итоге, его не увидит.

— Я слышала, Драгнил прилетел в Лондон, — наконец сказала Люси, осторожно затрагивая щекотливую тему. Краем глаза она увидела, как рука Лисанны крепче сжала бокал.

— До меня тоже дошли слухи, — отстранённо проговорила девушка, но в интонации её неуловимым образом чувствовалась злость. — Но сам он никак не удосужился оповестить о своём возвращении, — заметила Лисанна и чуть тише прошипела: — Эгоистичный говнюк.

У неё на секунду перехватило дыхание. Неужели?..

— Так значит, ты его не приглашала на приём? — спросила она, и непроизвольно её взгляд вновь прошёлся по залу.

— Нет, с чего бы, — ответила подруга, похоже не заметив странной интонации Люси. — Тем более списком гостей занималась Мира, а после того спектакля, который он нам устроил, она даже его имя не произносит. Так что можешь не волноваться, — она хмыкнула, — здесь ты его точно не увидишь.

Люси натянуто улыбнулась, вперив взгляд в толпу. В голове у неё творился сумбур. Что всё это значило? Разве записка не означала, что он должен был ждать её здесь? Драгнил не был шутником, и уж что-что, а просто так заявлять о себе он бы не стал. И она не знала, стоило ли ей начинать настораживаться, ведь если записку оставил не Нацу… Но нет, такого не могло быть. Почерк был точно его. В довершении всего он всегда ставил точку в углу страницы.

Но факт оставался фактом. Здесь его не было.

— Извини, — Люси поставила пустой бокал на стол, улыбнувшись Лисанне. — Не подскажешь, где тут уборная?

— По коридору до конца. Увидишь.

Пробираясь к выходу, Люси думала о том, что ей стоило всё хорошенько обмозговать. Она совсем не ожидала, что ей придётся решать головоломки, тем более от Драгнила, который всегда пёр напролом. В его стиле была пафосная гласность, а не запутанная скрытность.

К волнению о предстоящей встрече примешался страх, что всё это могло быть ловушкой. Хоть это и было письмо от Нацу, он редко нарушал свои обещания, а в тот день он дал то слово твёрдо и непоколебимо. Она была уверена, что после этого его больше не увидит. Могло ли это значить, что кто-то хотел выманить её? Оставался вопрос: зачем?

— Извините, у вас не найдётся прикурить?

Люси резко остановилась. В коридоре был полумрак, который разрезал только серебристый свет луны. Из банкетного зала доносились музыка и говор людей, а поток её мыслей прервал мужчина, который встал в нескольких метрах от неё, перегораживая дорогу. Мужчина был высоким, в тёмно-лиловом костюме. Он держал руки в карманах брюк, пиджак его был расстёгнут, а галстук чуть ослаблен. Люси напряглась, когда не смогла рассмотреть его лица, скрытого в тени.

— Не курю, — сдержанно проговорила она.

Мужчина самодовольно хмыкнул, прежде чем спокойно продолжить свой путь, и сердце Люси пропустило удар, когда на одно мгновение в тусклом лунном свете она увидела его лицо. Смуглая кожа, шрам на правом глазу и тёмные отросшие волосы.

Кобра прошёл мимо, даже не посмотрев в её сторону. Но, поравнявшись, он тихо, так, чтобы услышала только она, прошептал:

…и продолжил идти, оставив её посреди коридора.

Люси не обернулась. Она спокойно выдохнула, сделав шаг вперёд, и хоть сердце её колотилось быстро и загнанно, она не подала вида. До этого момента все казалось сном. Хоть она и шла сюда с чётким намерением встретиться с Нацу, до самого последнего она не до конца верила, что эта встреча состоится. Даже треклятая записка, казавшаяся до этого эфемерным приветом из прошлого, сейчас приобрела свою пугающую реальность.

По пути наверх ей никто не встретился, словно кто-то специально расчистил дорогу.

И она их чувствовала. Взгляды, направленные в спину.

Стук каблуков эхом разносился по пустым коридорам, набатом звуча у неё в ушах. И сердце. Сердце с каждым шагом билось всё громче и громче.

Этот момент казался ей путём приговорённого к эшафоту, и хоть её шаг был уверен, а взгляд непоколебим, внутри она дрожала от страха. Она не боялась Нацу. Она не боялась Зодиаков. Она боялась того, что могла ей принести эта встреча. В последний раз он дал ей обещание, и сейчас он его нарушал.

Нацу Драгнил держал своё слово. И когда она ступила на окутанную вечерней прохладой крышу, Люси подумала, что ей предстояло узнать, что заставило его это слово нарушить.

https://vk.com/audios115755283?q=Jaymes%20Young%20%E2%80%93%20Northern%20Lights

Люси улыбнулась сквозь сон, почувствовав лёгкий поцелуй на шее. Горячая ладонь забралась ей под футболку, нежно поглаживая живот, и знакомые мурашки поползли по всему телу.

— Который час? — выдохнула она, перевернувшись и зарывшись рукой в растрёпанные волосы парня.

— Имеет значение? — усмехнулся Нацу, оторвавшись от шеи и посмотрев в её глаза.

— Мы пришли в три утра, — проговорила она, в подтверждение своих слов широко зевнув. — Это имеет значение.

Её взгляд зацепился за валяющееся на полу красное платье и висевшую на лампе бархатную перчатку. Как она вчера раздевалась?

— Называй меня как хочешь, если это только даст мне возможность ещё поспать, — протянула она, подарив ему короткий поцелуй и удобно устроившись в его объятьях.

Сон вновь начал подступать к ней успокаивающими волнами, когда на периферии сознания эхом разнеслась мелодия звонка, и она чуть нахмурилась, зарывшись глубже в одеяло. Люси чувствовала, как Нацу осторожно выбрался, стараясь не тревожить её сон. И спустя мгновение противная мелодия прекратилась.

— Да? — донеслось до неё эхом. — Да, это я… Что?.. — внезапно изменившийся тон его голоса насторожил её. — Постойте… Как… Как это случилось? — Люси открыла глаза. Нацу крепко держал телефон, и с каждым словом говорящего морщинка между его глаз становилась глубже. — У моего отца не было проблем с сердцем!.. Постойте… Где? Я не по… Хорошо. Я скоро буду.

— Что случилось? — спросила Люси, когда он отложил телефон, хотя уже, кажется, знала ответ.

Нацу не моргал, словно контуженный, смотря в противоположную стену.

— Мой отец мёртв, — прошептал он. — Вот, что случилось.

Благотворительный ужин семьи Вайт проходил в Бродгейт Тауэр, высотном офисном здании в самом центре города. Люси сделала несколько шагов вперёд, поёжившись от ветра, и на мгновение её дух перехватило от вида, который предстал перед ней: центр Лондонского Сити с десятками сияющих огней высоток, тонкими нитями дорог и тёмным непроглядным небом. Чуть сбоку возвышалась величественная башня Мэри-Экс, а позади ярким синим пятном выделялась высотка Хирон.

Она не помнила, была ли когда-нибудь настолько высоко, и позволила себе насладиться моментом. Не важно было, что она была лишь в одном платье и прохладный ветер пробирал её насквозь, не важно было, зачем она пришла и чего боялась. На один краткий миг она просто остановилась и впитала в себя этот захватывающий вид.

— Красиво, не правда ли?

Люси не вздрогнула. Даже не пошевелилась, продолжив немигающим взглядом смотреть за переливающимися огнями небоскребами, но всем своим телом она чувствовала его присутствие. Как он немного помялся на месте, провёл рукой по волосам (такой привычный жест) и, наконец сделав несколько шагов вперёд, поравнялся с ней. На периферии она увидела его профиль, но не повернула головы.

Она не знала, сколько прошло времени. Минута. Две. Или час? Они неподвижно стояли, молча наблюдая за тем, как этот город жил. И никто из них не хотел нарушать этот хрупкий момент.

Иногда она задумывалась, что будет чувствовать, когда они вновь встретятся. Иногда она думала, что будет чертовски зла и, скорее всего, запустит в него чем-нибудь особо тяжёлым. Иногда она думала, что не выдержит встречи и просто уйдёт. Иногда… иногда она боялась, что не почувствует ничего, словно его и не было в её жизни. Она 

 его забыть. Господи, кто бы знал, насколько сильно она вырывала все воспоминания о нём, чтобы продолжить жить дальше. И в какой-то момент она начала бояться, что уничтожила всё и при встрече он будет для неё чужим.

И вот они стояли на вершине небоскрёба. Наедине, слушая только порывы ветра и доносящийся снизу гул города, а сердце её знакомо защемило. Приятно так. И дышать стало легче.

— Ты не сдержал своего обещания, — разорвала она этот хрупкий момент, наконец решившись повернуться.

За те два года, что она его не видела, он не сильно изменился. Стал чуть шире в плечах, может. Волосы немного отросли, так, что он даже сумел собрать несколько прядей в небольшой хвостик на затылке. Он наклонил голову, встретившись с ней взглядом, и, посмотрев в глубину его глаз, она, наконец, увидела это…

Возможно, внешне он не изменился. Но он точно изменился внутренне.

— Накинь, — сняв с плеч куртку, он отстранённо протянул её. Он не накинул её сам, как делал это обычно. В этом жесте было полнейшее безразличие, и от этого глубоко внутри неприятно защемило, хоть она и не хотела этого признавать. Почему-то всегда, когда она представляла их встречу, она никогда не думала о том, каким будет он. В её мыслях он всегда был обычным Нацу, немного саркастичным и подтрунивающим, немного нахальным, немного 

, человеком, с которым ей в любой ситуации было комфортно.

Глава 2. Прощание

https://vk.com/audios115755283?q=ramin%20djawadi%20light%20of%20the%20seven

Люси крепко держала Нацу за руку. Не отпускала ни на секунду. Ни в машине, ни в морге. Её хватка была мертвой, и она готова была убить, если бы кто-то попытался разжать её пальцы.

Хватка Нацу была ещё крепче, и, когда им показали тело Игнила Драгнила, Люси почувствовала, как её ладонь сдавили до хруста костей.

Она даже не поморщилась.

Нацу долго смотрел на безжизненное лицо отца. Он не дрожал, хотя в морге было холодно. Он не плакал. Он просто смотрел своим пустым взглядом, и только Люси знала, насколько ему было больно. Казалось, лишь её ладонь не давала ему впасть в отчаяние.

Она не знала, сколько они пробыли там.

Но она помнила, что шаг Нацу был твёрд и уверен, когда он всё же решил уйти. И она помнила, что в глазах его был огонь. Пожар ярости, который, казалось, переполнял его. Он шёл быстро, и она еле поспевала за ним. Он молчал всю дорогу домой, и её убивало то, что она не знала, что сейчас творилось в его голове.

Нацу разнес всю квартиру.

Молча. А потом опустился на покрытый осколками стекла пол и заплакал. И никогда больше она не видела его таким.

Отчаявшимся. Сломанным.

Она помнила его крепкую хватку. Помнила, как трещали нитки на её кофте, помнила судорожные вздохи у самого уха и чувствовала, как пропитывалась ткань соленой водой.

Сердце её разрывалось тогда вместе с ним.

И в тот момент она могла думать лишь об одном. О том, что это ей напомнило.

В старом поместье снова и снова она видела, как её отец разрушался на её глазах. Она помнила те безумства, что он совершал от горя. Она помнила, как будто это было вчера, и ещё более отчетливо она помнила, как именно закончил её отец.

И когда рыдания стихли, а комната погрузилась во мрак, она мягко отстранила Нацу, посмотрев в его красные опухшие глаза, опустошённые и лишённые жизни, и прошептала:

— Я всегда буду с тобой, Нацу. Что бы ни произошло. Я буду с тобой и в горе, и в радости. Я не позволю тебе сломаться, не позволю тебе остаться в одиночестве. Я буду рядом. Но пообещай мне кое-что, — она провела ладонью по его щеке, а в памяти всё ещё был свеж его взгляд, полный жгучей ярости. — Пообещай мне не мстить. Пообещай мне, что ты выберешь тихую спокойную жизнь со мной, а не тот путь, который может отнять тебя у меня. Пообещай мне, Нацу, — её голос задрожал, — что мне не придётся однажды смотреть на 

Нацу тогда смотрел на неё долго. Он смотрел, а в глазах его была борьба, и Люси видела, что решение это далось ему с трудом, но голос его был твёрд, когда он стёр с её щёк слёзы и уверенно дал ей свой ответ:

На прошлой неделе в Лондон вернулся Нацу Драгнил, который два года назад внезапно покинул страну и на долгое время залёг на дно. Никто точно не может сказать, чем именно занимался молодой миллиардер во время своего отсутствия. Кажется, что после смерти своего отца и разрыва с небезызвестной особой он решил начать свою жизнь с чистого листа. Оплакивал ли он своё горе на каком-нибудь необитаемом острове или же отдался пороку в одном из элитных секретных клубов, никто толком и не знал, однако слухи ходили всевозможные.

Одно мы можем сказать точно: тот Нацу Драгнил, который вернулся, уже не тот, что когда-то улетел.

Поговаривают, что к нам прилетел не азартный кутила, которого мы все так любили, а скрытный джентльмен, решивший не только не афишировать своё возвращение, но и вообще не появляться на публике. Однако кое-что мы знаем наверняка: мистер Дарси вернулся под ручку с красавицей Дженни Реалайт, слухи о романе с которой…»

Люси вздрогнула, когда из её рук бесцеремонно вырвали планшет, прервав её

безумно увлекательно чтение. Нахалкой оказалась Лисанна, которая, мило улыбнувшись, осуждающе посмотрела на неё поверх солнцезащитных очков и поставила перед ней стакан кофе и пакет с эмблемой булочной Лау.

— Я не думала, что чтение статей о бывших парнях входило в твою терапию по восстановлению от разбитого ублюдком сердца, — проговорила она, пробежавшись взглядом по тексту.

— О чём ты? — фыркнула Люси, с любопытством посмотрев в бумажный пакет. — Я должна закрывать глаза и проматывать все новости о нём? Думаю, я уже достаточно большая девочка, чтобы суметь пережить пару статей и фото.

— И ты не сидела здесь с самого утра, погрузившись в чтение об увлекательной жизни Нацу Драгнила? Не смеши меня, Люси. Я знаю этот взгляд и говорю тебе честно, ничего хорошего от теребления старых ран не будет. Только одно сплошное расстройство.

— К твоему сведению, я ничего не чувствую.

— Даже от выглядящей, как чёртова богиня, Дженни Реалайт? — усмехнулась Лисанна, повернув к ней планшет, с которого, ослепительно улыбаясь, на неё смотрела шикарная блондинка. Люси знала, что на следующем фото Дженни шла уже под руку с Нацу.

Хартфилия пожала плечами.

E.N.D. или "Станцуй со мной, мой король!"

Содержание

Глава 1. E.N.D. или...

Глава 2. Прощание

Глава 3. Гнилые цветы

Глава 4. Крыса

Глава 5. Месть

Глава 6. Страх

Глава 7. Без выбора

Глава 8. План

Глава 9. Эдо

Глава 10. Договор

Часть 11. Рука об руку

Часть 12. Капкан

Комментарии (0)