Осталось восемь перьев. Их калейдоскопическое сияние медленно вырождается до пепельной серости. Одно из пёрышек выпадает, несясь прочь по незримым ветрам.

Гончая плоти бежит не от гор трупов, рассыпающихся в ничто позади неё, но к своему господину. В клыкастой пасти она преподносит ему последний из черепов. Забвение настигает её, не-плоть распадается на куски. Конечное усилие — финальная подать.

Отрубленная голова катится, подпрыгивая, прежде чем достигнуть моего брата. Тот наклоняется, чтоб подобрать трофей.

— Черепа моему трону, — бормочет он, увенчивая мрачный престол, прежде чем рухнуть в его необъятную негу. — Кровь для меня.

Шепчет, пока леденеет плавленая бронза в груди. А в глазах угасают угли гнева.

Ещё перо обращается в прах, оставляя полдюжины.

Я нахожу старца сидящим посреди сада. Гротескные пародии на деревья окружают его — гнилостные плоды истлели несмотря на все усилия. Меж его перстов струится гной — он плачет. Благое настроение увяло вместе с владениями.

— Что тебе нужно? — попрёк, не вопрос.

Грузно привалившись на свой посох — одна из голов склонена, всевидящие очи затянуты белёсой плёнкой катаракт — реку:

— И позлорадствовать, полагаю, — отнимает он руки. Где когда-то красовались складки обвисших телес — иссохший лик, обделённый всякой из радостей.

— Для чего мне, Дедушка?

— Потому как ты убил всех нас, птичьи мозги. 

— Было б опрометчиво считать лишь себя единственным виновником нашего ниспровержения, однако вины не отрицаю.

Пяток их. Крылья тяготят меня.

— Медномордый почил в пустоте. Я восприял, как он уходит, — говор с грустной улыбкой. Недоумевающе качает громадиной головы. — Всегда думал, что именно он покончит с нами. В конце концов убийства ведь его удел.

— Я из числа свидетелей сего мига. Похоже на собирателя, который в конечном счёте завершил свою феноменальную коллекцию. Считающееся невозможным всё же достигнуто — осуществляется вопреки всему. Милость, лишившая единственной цели: для чего Мастер Душегубства, если некого мертвить?

— Будто у кого-то хоть что-нибудь останется, когда ты с нами расправишься!

— Я уже оглашал, Дедушка — не несу никакой ответственности. Приведя в движение планы, я разыграл непостижимо витиеватую игру пешек и властвующих. Но были и иные элементы — прочие действующие лица. И помыслить не мог, что те, чьи дела приведут нас к такому исходу, окажутся…

— О, тише! Избавь меня от своих лекций. Дай немного покоя!

Тьма настигает четвёртое пёрышко. Оно вопит.

Кивает, но брови сходятся в замешательстве.

— Я больше не слышу стенаний и экстазов Его-Её-Их.

— Наш брат-сестра давно затих. Странно, что ты понял только лишь ныне.

— Я был занят тем, что пытался спасти своих ненаглядных, — сетует, приподнимая соцветие лилейника. Лепестки осыпаются под пальцами. Такие же хрупкие, как ветхие покровы, уряжающие мою спину. — Не расскажешь ли, как исчез Он-Она?

Воспоминание свежо, но обретается с трудом. Я меркну быстрее, чем думалось.

— Так же, как жили: в боли и блаженстве. Когда не осталось никого, кто обеспечил б те, — инструменты обратились против себя. В порочной круговерти мучений с удовольствиями Они пожрали свою плоть и дух. Достойный апофеоз, по моему разумению.

Пара перьев. Третье, сочась магматической кровью, просто испарилось.

— Хотя бы скажешь: «Почему?».

Справедливый вопросец. Взяв повисшую ничком вторую голову, выклёвываю ей глаз, пока обдумываю ответ.

— Я — Повелитель Искажений…

— Мы и так это знали, — ухмыляется, плюя мне под ноги.

— Мы являли бесконечность, — объясняю, не принимая к сведению прерывание беседы. — Время с материей не ограничивали нас. У нас было всё 

. Непомерные просторы для действа в безысходном царстве неисчерпаемых сил. И всё же имелись связности. Цикличности: событий, идей и поступков. И я прозревал — по-настоящему вглядывался во всё это.

— И что ты увидел, тупица?

— Равновесие. Баланс — сокровенный, нерушимый. Ограничивающий нашу тетрархию — навсегда б приковавший к константе.

— О, теперь я понимаю. Обличая себя Господином Перемен, ты счёл долгом — нет, самоцелью — преобразить всё, что только можно. Итак, вместо того, чтоб смириться со своей «участью Бога», ты решил извратить сам порядок вещей.

Сворачиваясь в комок слюны и ненависти, я расстаюсь с очередным пером. Единственное свисает с кончика кости. Его переливы — не что иное, как уловка тускнеющего сознания.

— Как я мог не приметить? Ведь изменился!

Старик не откликается. Не жду — он медленно кренится набок. Растворяется, становясь неделимым со своим любимым садом, что тут же перестаёт существовать. Чувствую, как по клюву скатывается пёстрая слеза — знак скорби.

Действительно — метаморфозы.

Я поднимаю воззрение к реальности: ничто не будоражится. Вся жизнь — от сложной до простейшей — полностью истреблена. Будут ещё подвижки: звёзды пожухнут, претворяясь в сверхновые, но они без сердца. У них нет души. Они не сохранят меня.

Последняя пушинка поблёкла. Вместе с ней перестаю существовать и я.

Интересно, что будет дальше…

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/0190513f-5696-7540-8447-6130a69cce1d

Часть 1

dlood

coearden

Vikian

Последние песчинки ниспадают в песочные часы, что никогда не перевернутся. Последние капли веры и эмоций иссякают в галактике, лишённой жизни. Бессмертные Боги Хаоса наблюдают, как всё приходит к завершению. Даже они сами.

Warhammer 40.000

Warhammer Fantasy Battles

Warhammer Age of Sigmar

Тзинч

Кхорн

Нургл

Слаанеш

К концу

ru-k-koncu-dlood-beta-coearden-perevodchik-vikian

К концу

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)