День у Гарри с самого утра не задался. Дин Томас решил пошутить и облил Гарри водой, как следствие — испортил его эссе по трансфигурации и зельям. Если МакКошка простит такое своему любимому ученику, то ждать понимания от Снейпа?! Это за гранью фантастики. Потом пришлось бегать от Джинни. Она ему, конечно, нравилась, но как друг — и только. Но она совершенно не слушала и продолжала бегать за ним и доставать. Еще и Рон постоянно твердит — какая они хорошая пара. Достал! А Гермиона поддакивает.

Его опасения на зельеварении подтвердились — Снейп в очередной раз прошелся по его уму, на радость слизеринцам, и назначил отработку. Настроение к концу дня было совершенно испорчено.

Он быстро бежал по коридорам. До назначенного срока осталось десять минут. Опаздывать на отработку и по совместительству урок легилимменции и окклюменции было очень нежелательно. Эти занятия — та еще морока. Совершенно ничего у него не получается. Быстро пробежав по подземельям, остановился возле двери, ведущей в класс зельеварения, и, отдышавшись, постучал в дверь.

— Опаздываете, Поттер. — Снейп смотрел, недовольно кривясь, на растрепанного мальчишку, хотя он всегда так смотрел на Поттера. — Вон котел. Как чистить, надеюсь, помните. Приступайте. Я к Дамблдору. Вернусь, продолжим уроки, — и, дав указания, он быстро вышел из класса.

Тяжело вздохнув, Гарри принялся за работу.

Котел давно уже чист, а профессора все нет и нет.

От безделья Гарри прошелся по классу, заглянул за все двери по очереди, они были открыты. За первой была кладовка, там хранились ингредиенты, и оттуда студенты брали все нужное для урока. Вторая вела в личные покои Снейпа.

Гарри сразу же отпрянул от двери. Прислушался — тишина, никто не идет по подземельям. Он осторожно заглянул еще раз. Переступил порог и осмотрелся — на первый взгляд все было по-спартански, в зеленых тонах. Стол с креслом, чуть дальше камин, а рядом два кресла побольше, обитых красивой зеленой с черным тканью. Сбоку виднелась еще одна дверь. Крадущимся шагом Гарри подошел к двери и открыл — спальня. Уже собираясь уйти, он увидел еще одну дверь — она была возле шкафа, точнее, за шкафом, стоящим у рабочего стола. Ее не было видно от входа, но отсюда, от двери спальни, она отлично просматривалась.

Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул в комнату. Она была небольшой — возле стен стояли шкафы, забитые разными ингредиентами для зелий, посередине стояли два котла, которые сильно отличались от ученических. Это была личная лаборатория профессора.

Уже собираясь уходить, Гарри увидел думосбор. В нем что-то белело. Это были воспоминания, воспоминания Снейпа, которые он скинул туда перед уроком легиллименции. Его личные воспоминания.

Позже Гарри пожалел о своем поступке. Любопытство до добра не доводит. Но в тот момент какая-то сила заставила его заглянуть в думосбор.

Тихонько просочился в слегка приоткрытую дверь, стараясь не шуметь, подошел к столу с думосбором и засунул голову в него. Сначала он не разобрал увиденного, а потом… с ужасом наблюдал за разворачивающимися событиями. Одно за другим проносились воспоминания, и все они связаны были с Мародерами. Унижение за унижением, избиение и боль — вот все, что видел от них Снейп. И всегда зачинщиком был его отец. А в довершении всего — ссора с Лили. Гарри понимал, почему Снейп оскорбил ее. Защита выглядела как-то не слишком хорошо — как будто напоказ. Слова же Снейпа явно были произнесены под действием момента. Порой мы говорим, не думая, а потом жалеем.

Гарри вдруг стало стыдно за действия отца и крестного. Теперь понятно, почему Снейп так реагирует на Сири и на самого Гарри, так похожего на старшего Поттера. Вынырнув из думосбора, он осел на пол рядом со столом, в глазах стояли слезы. Разрушение идеалов приносит боль. Мы хотим видеть в родителях свой идеал, особенно сильно этого хотел Гарри, ведь он не знал своих родителей. В шоке от увиденного, Гарри не замечал, как слезы скатывались по щекам.

Таким его и застал Снейп, вернувшись от Дамблдора. Понять, что мальчишка сунул свой нос куда не следует, было несложно.

Гарри очнулся от резкого рывка вверх.

— Итак… вам понравилось? — спросил профессор Снейп, сжимая плечи мальчика и глядя полными гнева глазами. — Понравилось увиденное? Вы такой же тупой и беспринципный, как ваш отец.

Гарри попытался освободиться, но профессор держал крепко.

— Я… я не… — проблеял Гарри.

Потрясение было слишком сильно, и он никак не мог произнести ни одного связного слова, сильно затряс головой, так что очки съехали на нос, пытаясь хоть так сказать «нет».

Снейп с силой оттолкнул его от себя и прорычал:

— Вон отсюда! Безмозглый выскочка! И чтобы духу твоего здесь больше не было!

Гарри на ватных ногах вышел из класса и, шатаясь, побрел по коридору. Профессор Снейп ему нравился еще с первого курса, как и его предмет. Он старательно учил все заданное, но когда приходил на урок — не мог вспомнить выученное. Как же он хотел увидеть в его глазах одобрение, но теперь об этом и мечтать не стоит.

Тяжело вздохнув, Гарри решил спрятаться в своем тайном месте. Он наткнулся на него случайно. В тот день он поссорился с Роном из-за его имени, вылетевшего из Кубка, ему хотелось спрятаться ото всех, и тогда он убежал на восьмой этаж и там нашел этот класс. В тот раз он не смог сосредоточиться, и Выручай-комната не открылась. Гарри прошел до конца этажа, решив посидеть на подоконнике, на восьмом редко кто ходил, и освещение было слабое, а значит, шанс быть увиденным практически равен нулю. Он смотрел в окно, прижавшись лбом к стеклу, и за гобеленом увидел дверь. Она вела в заброшенный класс. Дверь с трудом можно было разглядеть, только уткнувшись в стекло. Но на этом этаже никто не ходил дальше Выручай-комнаты. Вот так и стал этот класс его тайным местом. Он не рассказал о нем даже Рону с Гермионой. Они хорошие друзья, но порой хотелось спрятаться от поучений Герми и сделать домашку без ноющего рядом Рона.

Гарри сидел прямо на полу, прислонившись к стене, обхватив руками колени, положив на них голову, и беззвучно плакал. Слезы тихо скатывались по щекам. Уже потемнело за окнами, и он решил не возвращаться в башню факультета, а переночевать в Выручай-комнате. Вытерев слезы, он тяжело поднялся и выглянул из класса. Тишина. Не слышно ничьих шагов. Быстро прошелся перед нужной дверью, представляя место, где бы он мог выспаться, и вошел. Комната не подвела — он попал в спальню. Мягкая кровать в цветах гриффиндорского факультета, туалет и душевая. Еще раз восхитившись способностью комнаты принимать нужный вид, лег спать. Ночь, как ни странно, была спокойной. Кошмары не снились, и Гарри хорошо отдохнул.

Проснувшись и приведя себя в порядок, он отправился в Большой Зал завтракать. За ночь он твердо решил попросить прощения у Снейпа, хотя и не знал, как это сделать. Ведь Снейп его, мягко говоря, недолюбливает и вряд ли захочет выслушать. Все-таки он поступил не очень красиво, влез в чужие воспоминания. Они личные, и смотреть без разрешения… Любопытство и немного злости заставили поступить безрассудно, ведь профессор лез в его память во время уроков, а там тоже было личное. Что-то слишком часто он стал делать, не подумав. Еще раз вздохнув, огляделся.

В Большом Зале было мало народу. Даже не все профессора. Суббота. Утро. Многие решили понежиться в постели, а еду можно выпросить на кухне, домашние эльфы с удовольствием помогут.

Гермионы и Рона не было, что радовало — не хотелось объясняться с друзьями. Герми начнет докапываться, где он был, а объяснять не хотелось. Решив их не ждать и быстро покончив с завтраком, выскочил из зала. Гарри решил еще немного пересидеть в своем тайном месте. Уже встав на нужную лестницу, вспомнил, что вчера забыл все учебники в библиотеке. Он пошел туда вчера переделывать испорченные эссе, подальше от Рона, но, спрятавшись от одного Уизли, не смог сбежать от другой. Джинни не дала нормально позаниматься, и, убегая, он забыл там сумку с учебниками. Последнее время он их все носил с собой. Чары расширения и облегчения, наложенные на сумку, хорошо справлялись. Это из-за Рона — только сядешь делать уроки, как он сразу начинает нудеть: «пошли поиграем в плюй-камни или шахматы, а домашку спишем у Гермионы». Вот и носил с собой и, спрятавшись от Рона, делал заданное. Можно забрать сумку и спокойно позаниматься. Шанс, что сумка до сих пор в библиотеке, был большой. Джинни бежала за ним и вряд ли о ней подумала, а если ее не спросить — то и не вспомнит. А мадам Пинс никогда не трогает вещи учеников, вдруг вернутся доделывать. Главное, все должно лежать аккуратно.

Его желание исполнилось — сумка была на месте. Попросив еще несколько нужных книг, Гарри без приключений добрался до своего тайного убежища.

Несколько нужных заклинаний, таких как «Люмос», «Агуаменти», «Эскуро», «Репаро», еще немного трансфигурации — и вот класс приведен в порядок. Знаний у Гарри было достаточно, просто он вырос в семье, где его ждало наказание за все, сделанное лучше, чем у Дадли. Привычка скрывать свои способности осталась в силе и в Хогвартсе. Гермионе нравилось быть умнее всех, и Гарри позволял ей так думать. Он не был глупым мальчишкой, и ум у него был, хоть Снейп и сомневался в этом. Заметить, как кривится Рон, глядя на хорошо отвечающих сокурсников, и ревность Герми к ответившим лучше неё ученикам, особенно Драко Малфою, было не трудно. Поэтому и подстраивался под них. Все равно на оценки СОВ и ЖАБА ответы на уроках не влияют. Это ему объяснили ребята с Рейвенкло. А на вопрос, почему Драко тогда тянется за хорошими оценками, ему ответили, что забавно наблюдать за ревностью Гермионы. Она не понимает, что любой чистокровный с любого факультета знает и умеет больше нее. За ними стоит сила Рода. Ему тогда много объяснили. И что такое чистокровные, почему Гермиону назвали «грязнокровкой», ведь магглорожденных было много, и их так не называли, и почему Уизли называют Предателями Крови, хотя это не приговор и можно все исправить. Гарри хорошо запомнил эти уроки, но решил не говорить о них друзьям. Он был уверен, что Герми умная и все сама поймет, а потом они вместе помогут Рону.

Учиться Гарри нравилось. Он сел за парту и окунулся в мир знаний. Вскоре все было сделано. Посмотрев в окно, он увидел, что уже стемнело. Придется опять ночевать в Выручай-комнате. Идти в свою башню через весь Хогвартс не хотелось, все равно не успеет до отбоя. Можно использовать мантию-невидимку, но он не знал, что сказать друзьям. Лучше завтра. Пригласит их в «Три метлы» выпить сливочного пива, и друзья не будут сильно дуться.

Убедившись, что коридор пуст, Гарри вышел из класса. Пройдясь возле Выручай-комнаты, думая о месте отдыха, открыл дверь. Но это была не спальня. С Гарри вечно случалось что-то непонятное. Зайти в Выручай-комнату, когда она занята, нельзя, но он уже не раз входил в занятую комнату. Свою способность не афишировал, ему было неловко, он увидел вместе близнецов Уизли, о них ходили такие слухи, но увидеть самому… Если бы он рассказал о своем умении, пришлось бы рассказать и о близняшках. Поэтому он промолчал и каждый раз, когда сам приходил в Выручайку, всегда вначале убеждался, что она пустая. Так и в этот раз он осторожно открыл дверь, вдруг она занята. Шансов мало, но исключать не стоит.

Перед ним была гостиная, оформленная в пастельных тонах. Посередине стоял большой диван со множеством подушечек. На полу лежал ковер с длинным ворсом. На изящном книжном столике стояли бутылки из-под сливочного пива и начатая коробка конфет. Возле стены был горящий камин, его огонь мягко освещал комнату. На диване, откинувшись на спинку, сидел Рон. Мебель стояла так, что вошедшего не было видно. Гарри уже решил окликнуть его, как увидел еще одного человека, точнее, его ноги. Они лежали на одном из пуфиков. Гарри узнал туфли на ногах. Это были новенькие туфельки Герми. Девочки только и говорили о них. Аккуратно, стараясь не шуметь, Гарри стал отступать назад. Мешать друзьям не хотелось. А выспаться можно и в своем классе. Трансфигурацию никто не отменял. Сделает кровать из парты. Рядом с классом был туалет, и умыться можно было там. Уже подойдя к двери, Гарри услышал фразу, заставившую замереть, прижавшись к стене и зажав рот рукой.

— Рон, а Рон. Когда это уже закончится? Мне надоело следить за этим болваном. Он опять целый день прятался где-то, а нам ищи.

— Ну, Герми, потерпи еще немного. Дамблдор обещал, что летом мы его не увидим и писать ему не будем.

— Надоело! Когда его уже убьют? Ну сколько можно тянуть?

— Ты же знаешь, что это должен сделать Тот-Кого-Нельзя-Называть, и только он. Тогда мы избавимся от обоих.

— Не получится. На него больше не действуют зелья. Яд василиска и слезы феникса. Нужно ждать нападения Тёмного Лорда. А он последнее время затих и не нападает.

— Они уже столько раз сталкивались, а результат нулевой. Вдруг ничего не выйдет?

— Дамблдор гарантирует. Лорд почти полностью сошел с ума и думает только о том, как убить Мальчика-Который-Выжил.

— Быстрее бы, — послышался тяжелый вздох.

— Тебе хоть с ним не жить, а я его сосед по комнате. Давай не будем говорить о нем… — было видно, как Рон прижал к себе Гермиону и стал покрывать ее лицо легкими поцелуями.

Гарри осторожно вышел из комнаты. Он отказывался верить услышанному. Этого просто не может быть! Рон и Гермиона не могли говорить такое! Это не они. Точно не они! Оборотное!!! Перед ним разыграли сцену под оборотным. Немного успокоившись, Гарри решил проверить это. На Карте Мародеров можно увидеть имена находящихся в помещении. Так хотелось верить своим друзьям, что он и не вспомнил о невозможности войти в Выручай-комнату и увидеть на карте находящихся в ней. Когда эта мысль его посетила, Гарри отмахнулся от нее, наверное, кто-то прознал о его странности, и можно подождать, когда они выйдут. Он готов дежурить всю ночь.

В сумке карты не было. Он ее оставил в доспехах недалеко от кабинета директора дня три назад. Когда его вызвал к себе Дамблдор, карту решил с собой не брать и спрятал. Кто-то сбросил бомбы-вонючки сверху, а когда Аргус Филч посмотрел наверх — увидел его. Даже не став ничего слушать, он пошел жаловаться. У Дамблдора его ждали Филч, Снейп, вот уж кто вездесущ, и его декан, Минерва МакГонагалл. Когда сказал, что не кидал ничего сверху, ему не поверили. Показал руки и карманы — чистые. Его отпустили, хотя Филч смотрел с подозрением, а Дамблдор, как всегда — с хитринкой. Забрать карту Гарри не смог, ведь по просьбе директора Снейп проводил его до самой башни. А потом было не до карты.

Надев мантию-невидимку, Гарри поспешил за картой. Ему повезло без приключений добраться до нужного доспеха. Забрав карту, он заскочил в первый попавшийся класс и проговорил:

— Я замышляю шалость и только шалость! — карта проявилась, и он стал водить над ней палочкой, ища рисунок Выручайки.

Будучи слишком взволнованным, он поспешил и вместо Выручай-комнаты карта показала кабинет Дамблдора. Выругавшись, Гарри стал вновь искать комнату, но что-то зацепило его взгляд, и он вернул рисунок обратно. Его зацепило имя. Директор был не один, и имя одного из его гостей… Его просто не могло там быть.

— Альбус Дамблдор, Молли Уизли, Артур Уизли, Аластор Грюм и Джеймс Поттер, — прочитал Гарри и перечитал еще раз, — Джеймс Поттер.

Он перечитывал еще и еще, но надпись оставалась той же. Он сидел в пустом классе и смотрел на написанное имя своего отца. Он жив?! Жив?! Почему ему не сказали? Он забыл обо всем. Жив или нет его отец — это единственное, о чем хотел знать.

Два года назад он прятался от слизеринцев в нише за гобеленом и, случайно споткнувшись, провалился сквозь стену, вот так он обнаружил пустую, всю в паутине и пыли, комнату. Комната была небольшая, возле стен полупустые стеллажи, посередине котел для зелий, стол и стул, больше похожий на табурет. На стеллажах нашел шесть книг. Книги были старые и, судя по подписи, принадлежали директору Финеасу Найджелусу Блэку. Книги Гарри забрал себе. Друзьям не рассказал, в последнее время у него было много тайн от друзей. Это его удручало. Но Рон не интересовался книгами, а Гермиона заставила бы отдать их директору. Но самое главное, вверху была отдушина, и через нее слышно все, о чем говорят в одной из комнат замка — в кабинете Дамблдора. Почему именно в нем — Гарри не знал, но он слышал голоса Дамблдора и МакГонагалл, а перед этим видел, как они зашли в кабинет директора.

Вот теперь он решил проверить, так ли это. Комната была этажом ниже. Незаметно пройти было сложно, но при наличии мантии-невидимки — реально. Через несколько минут он слушал разговор, может, и неправильно подслушивать, но он должен знать — жив его отец или нет.

Прижавшись к стене, подросток старался не пропустить ни слова. С каждой фразой безысходность все сильнее сковывала душу, и сердце разрывалось от боли. Хотелось выть и кататься по полу, но он только сильнее впивался зубами в руку.

— Альбус, когда он наконец сдохнет?! Мне надоело ждать! Да и опасно — Сириус на свободе. Связь крестный-крестник может ему подсказать об опасности, грозящей этому гаденышу. Зря я сделал его крестным. Хотя отказать было подозрительно. Он хоть и отрекся от своей темной семейки, но темный всегда темный, — гневно говорил неизвестный голос.

— Джеймс, мальчик мой, успокойся. Все идет по плану, — это был голос Дамблдора

— Успокоиться? По плану? Кто-то клятвенно обещал его смерть от руки Тёмного Лорда, но он до сих пор жив! — голос звучал уже с истеричными нотками.

— Ну кто мог подумать, что Лили проведет ритуал защиты на крови! Магглорожденная не должна была его знать, и я постоянно внушал, что такие ритуалы темные. Недооценил любовь матери. И где только достала книги?

— В доме их не было, лично проверял, а в Поттер-мэнор доступа ей не было. Я сказал, что он разрушен, и она мне верила.

— А он разрушен? — спросил голос миссис Уизли.

— Не очень, — ответил тот, кого назвали Джеймс. — Так сколько еще ждать? Коннору уже девять, и мне скоро объявлять его наследником. Пока мы живем не в Англии — все нормально, но, как только вернемся, он увидит гобелен и станет задавать вопросы. А жить не в Мэноре будет подозрительно. Я не хочу посвящать сына во все это. Альбус, надеюсь, к нашему возвращению все будет окончено? К одиннадцатилетию Коннора выродок должен быть мертв.

— Не волнуйся. Я все держу под контролем. Но ты должен быть осторожнее. Не стоит приходить в Хогвартс. Не забывай, что здесь работает Северус, и учителя могут тебя узнать, да и Сириус заглядывает. Увидят и станут задавать вопросы. Северус мне верит, но если увидит тебя живым… Не будем рисковать. И не забывай о Сириусе, после Азкабана его мозги далеки от нормы, но лучше не надо. Он обрадуется тому, что ты жив, но держать твое воскрешение в тайне не сможет. К твоему возвращению все будет закончено. Думаю, следующий год станет решающим.

— А как же Джинни? Альбус, ты обещал, что Гарри женится на ней? — голос миссис Уизли был взволнованным. — Ты обещал деньги и сделать Джинни Леди?

— Обещал — будет. Когда я не выполнял свои обещания?

— Но он ведь больше не может быть Лордом Поттером?

— Еще чего. Этот темный выродок никогда не будет Лордом Поттером. Я бы его и из Рода изгнал, но для этого нужно быть Лордом, а моему отцу не нравилось, что я вступил в орден «Феникса». Лордом может стать только мой сын. Я думал, это будет наш с Лили сын, кто же знал, что он родится темным. Такой план полетел к модредовой матери!

— Зачем ты на ней женился? — удивилась Молли. — Да еще магическим браком.

— Не тупи. Все-таки чистокровная. Неужели не догадалась? Она была обретенная. Только магический брак и никакой другой. Идеальная жена. Наш сын стал бы самым сильным волшебником, и про обновление крови не надо забывать.

— Неплохой план, — одобрил голос Грюма.

— Был. То, что сын темный, исправляло пророчество — Темный Лорд убивает его и сам убивается. Лили погорюет и забудет. А там и снова родит.

— Полно, мальчик мой. Не тебе жаловаться. Кровь обновлена. Ты женился второй раз. У тебя светлый сын. А от старшего проблем не будет. Ты ведь его в Род не ввел?

— Нет, хватит с него моей фамилии. До магического совершеннолетия можно не переживать, а после… Надеюсь, он не доживет до семнадцати? Альбус, я должен быть в этом уверен.

— Можешь быть спокоен. Лорд только и думает, как его убить. Столкнуть их друг с другом не составит труда. Скоро он пойдет за пророчеством, а, узнав его,  еще сильнее захочет избавиться от избранного.

— А как же Джинни? — вновь напомнила Молли.

— Все будет. Я посоветую Сириусу сделать наследником Гарри. Сириус начинает мешать, и с этим надо что-то делать. Ты ведь понимаешь, мальчик мой.

— Надо — так надо. Жалеть не буду. Но пусть он как герой погибнет. Друг все-таки. Был, — в голосе Джеймса слышалось абсолютное безразличие к судьбе бывшего друга.

— Конечно, как герой. Молодым нужен пример. Думаю, он погибнет, спасая Гарри в отделе Тайн от Того-Кого-Нельзя-Называть. Бедный мальчик будет страдать, а Джинни его утешит. Потом мы его женим на Джинни. А когда Избранный и Кого-Не-Называют убьют друг друга — она станет богатой вдовой и Леди Блэк.

Со всех сторон раздались одобрительные возгласы.

— Ну все, милые мои, пора расходиться. Совсем утомили старика, — пожурил всех Дамблдор.

Гости встали и ушли через камин — Гарри слышал, как они называли адреса и характерные хлопки.

Он уже сидел на полу, прислонившись к стене, ноги не держали. Почему с ним так? За что? Он ведь им верил? Друзья, директор, семья Уизли. Он им верил. Все-таки прав был Снейп, говоря, что он идиот. Единственный, кто ему не врал и говорил правду, был профессор Снейп. А все остальные врали ему все время. И тут его посетила странная мысль, что был еще один человек, ни разу его не обманувший. Это был Тот-Кого-Нельзя-Называть, Лорд Судеб Волан-де-морт. Мысль была настолько странная, что он на мгновение забыл обо всем и подумал: «Если он станет адекватным и поможет мне, то я больше не буду с ним воевать и стану на его сторону!»

Порой люди дают обещания, не подумав о последствиях. Так и Гарри — он произнес мысленно обещание, веря всем сердцем, но сразу забыл об этом, слишком много на него свалилось, и душевные переживания вытеснили все из его головы. Но кто-то и где-то принял к сведению его мысли, что и привело к изменению судьбы магического мира.

Великий волшебник Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор сидел в своем кабинете и думал о том, как он устал, но скоро все изменится. Ещё немного — и его план удастся. Все они скоро будут в его руках. Хотя что-то не слышно о Томе, но это ничего. Закладки, поставленные ему еще в школе, можно снять, только собрав душу. Но не с его страхом смерти, ведь он сам ему его взращивал. К счастью, ему удалось перехватить письмо в Визенгамот о помощи последнему в Роду и сироте. Том всегда был слишком гордым и, не получив ответа, не стал писать еще раз. Ему тогда чудом повезло перехватить это письмо. Потом подсунул книгу с рецептом создания крестражей. Бедняга Томми так боялся погибнуть от бомбежки, что ухватился за информацию, не обратив внимания, что там нет последних страниц. А после первого крестража психика была нестабильна, и он смог поставить ему нужные закладки. Все-таки врождённая способность к легилименции с природной окклюменцией — такая морока! Даже у ослабленного мальчишки хорошо держался щит на разуме, но поставить закладки получилось, хотя и не все. Медленно, но верно Лорд сходил с ума. А значит, скоро он избавится от обоих избранных. Именно от обоих. Трелони произнесла два предсказания. Второе под гипнозом, которое подслушал Снейп, именно второе, а первое она сказала месяца за два до всем известных событий, и Альбус был единственным свидетелем, не считая магглов, но кто на них обращает внимание. С Томом все схвачено. Сейчас больше волнует Гарри. Мальчик стал избегать друзей, но это ничего. Он с ним поговорит. Он добрый мальчик и так верит доброму волшебнику… После гибели крестного надо будет его утешить. Потом попросит библиотеку Блэков, мальчик не откажет и с радостью отдаст. С Уизли хватит и денег. Настроение Альбуса Дамблдора поднялось и, напевая веселую мелодию, он пошел в спальню.

Гарри не помнил, как вернулся в башню Гриффиндора и лег в постель. Только обратил внимание, что Рона на месте не было. Закрывшись с головой одеялом, он тихо лежал и пытался успокоиться и уснуть, но сон не шел, и успокоиться не получалось. Становилось только хуже. Боль стала просто-таки осязаемой. Хотелось кричать. Не выдержав, он встал, накинул мантию-невидимку и вышел из башни.

Он шел по коридорам без какой-либо цели. Он поднимался и спускался по лестницам, не глядя, куда они ведут. Пришел в себя от холода. Его ноги замерзли. Он стоял на середине поля для квиддича босиком. Гарри, нахмурившись, попытался вспомнить — обувался он или нет? Постоял немного, но, так и не вспомнив, пошел в сторону хижины Хагрида. Лучше немного померзнуть, но не возвращаться в башню. Подойдя к хижине, он постучал в дверь, прислушался и постучал еще раз. Тишина. Вдруг он услышал голос Хагрида возле Запретного Леса. Это было логично. Мальчик поспешил на голос, но никого не нашел. А когда решил вернуться к хижине — вообще потерялся.

Мальчик стоял в глубине леса по колено в снегу, и от холода его трясло, а горло горело огнем. Но еще больнее было от осознания предательства друзей. Вся его жизнь — один большой обман. Друзья — предатели. Отец его ненавидит. Его любили только мама и Сири. Последний живой, пока живой человек — крестный, но он в опасности. Нет, нет! Только не Сириус! Паника захватила Гарри. Его магия вышла из-под контроля. Вокруг все стало летать, а в центре вихря стоял совершенно седой подросток.

— Хочу оказаться там, где мне помогут! Умоляю! — срывая голос, прокричал мальчик — и все замерло. Казалось, сам лес прислушивается к крику израненной души. Потом все закрутилось заново, но мальчика уже не было. Он исчез во всплеске стихийной аппарации.

На кровати метался в бреду подросток. Волосы мокрыми прядями лежали на подушке в беспорядке. Его лицо было бледным какой-то больной бледностью, которую дополняли впавшие щеки и темные круги под глазами. Все его тело дышало безысходностью. Само дыхание было с каким-то надрывом, казалось, он не может дышать, и каждый вдох приходится делать с большим усилием. Мальчика затрясло, он изогнулся от боли, и хрипы вырвались сквозь его потрескавшиеся губы, он задышал еще тяжелее. Чья-то рука осторожно погладила по взмокшим прядям волос, осторожно убирая их со лба. Ребенок стал дышать легче, казалось, само прикосновение несет облегчение.

К кровати подошел угрюмый человек, одетый во все черное. Его черные пронзительные глаза устало смотрели на подростка. Он и сам выглядел очень уставшим. Проведя палочкой над телом подростка, стал внимательно изучать показания диагностических чар, с каждой минутой все больше хмурясь.

— Ну что? Как он? — спросил сидящий в кресле мужчина, глядя на вошедшего очень внимательно. В его красных, как кровь, глазах можно было увидеть сильное беспокойство.

Самое большое, что может сделать враг, - убить. От него не стоит ждать предательства. А от кого стоит? Кто способен предать? Чье предательство ранит сильнее всего?

Когда предают друзья

1 глава.

За столом, заваленным книгами, пестрящими закладками, сидел мужчина, алые глаза которого с напряжением всматривались в старую потрепанную тетрадь. Запись на ее первой странице гласила: «Записки Салазара Слизерина о наследии, его преждевременном принятии и как на него влияют разные факторы». Мужчина откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

«Значит, только ритуалы. Другого выхода нет. Модредов долькоед. Не-ет, я его не убью! Я его уничтожу. За все он мне ответит!»

Резко встав, он вышел из кабинета.

— Где Малфой? — спросил у Рабастана Лестрейнджа, стоящего, прислонившись к стене, в коридоре возле двери.

— В библиотеке, Мой Лорд. Позвать?

— Нет. Я сам найду. Лучше позови Снейпа, Долохова, своего брата с Беллой, а также Нарциссу с Драко. Будут нужны еще двое-трое сильных магов. Посмотри, кто у нас без дела по Мэнору бродит.

— Только Руквуд и Лорд Нотт — как раз пришли с докладом. Еще где-то Сириус Блэк обретается. Видел его недавно с кучей книг из библиотеки Блэков.

— Зови. И пса не забудь — Блэк все-таки.

— Мой Лорд… Вы нашли способ помочь? Есть надежда? — с неподдельным интересом спросил младший Лестрейндж.

Лорд внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:

И пошел в сторону библиотеки.

Малфой резко вскочил со своего кресла и поклонился вошедшему.

— Все указывает, что поможет только ритуал, но не ясно, какой. Хотя гоблины должны знать.

— Значит, все же ритуал, — вошедший сел в кресло. — Не стой, Малфой, садись. Гоблины не вмешиваются в дела волшебников… бесплатно, а за большие деньги дают советы. Готовь деньги, Люциус. К гоблинам иди сам и договаривайся на проведение проверок и ритуала в мэноре. Они не любят этого, но за хорошую плату проведут не хуже, чем в Гринготтсе.

— Зови меня Марволо. Скажи всему Ближнему Кругу, чтобы звали меня так.

— Хорошо, Марволо, — согласился Малфой и быстро, но с достоинством, вышел из библиотеки.

— Снейп прав. Павлин, — внимательно посмотрев ему вслед и усмехнувшись, чуть слышно произнес тот, кто назвался именем Марволо.

            Интерлюдия. Где-то и когда-то.

Она кружилась в завораживающем танце. То вальсировала по зале, то резко срывалась в порывистое фламенко. А через мгновение продолжала самбой с переходом в танго. Каждый шаг завораживал в своей непередаваемой красоте. Нежные, медленные движения переходили в порывистые и резкие, но при этом очень гармоничные. Она кружилась в своем танце, а вокруг нее порхали снежинки, резко сменяющиеся огненными сполохами. Огонь и лед — вот как можно было назвать эту непрекращающуюся фантасмагорию. Вдруг вокруг танцовщицы появились разноцветные нити. Все цвета радуги заметались в воздухе и… стали двигаться, подчиняясь танцу, в котором чувствовалась незавершенность. Танцовщица резко замерла, выгнувшись в невероятном движении, и закружилась, постепенно поднимаясь в воздух. Закружилась под куполом залы в каком-то немыслимом фуэте, а нити стали выстраиваться в некоем особом порядке.

— Да! Да! Получилось! Я вижу! — счастливо рассмеялась, звеня колокольчиками.

Танцовщица, спустившись на пол, радостно кружилась в своем танце, но теперь не было в нем ничего незавершенного. Она кружилась, дотрагиваясь до нитей, заставляя их составлять нужный ей узор, абсолютно уверенная в своей правоте.

И мир принимал изменения с любовью и благодарностью, взирая на танец Видящей.

Крохобор в сопровождении своих помощников Злотохвоста и Кроха подходили к воротам Малфой-мэнора. Это не афишировалось, конечно, но гоблины могли видеть пространственные складки и приблизительно знать места вхождения в них, но только приблизительно. В руках у Кроха был специальный артефакт, настроенный Лордом Малфоем для нахождения входа в Мэнор, без него они искали бы проход годами, ведь знать, где искать, и найти — совсем разные вещи. Правда, если есть время — можно высчитать, но это было возможно только с нежилыми домами-Мэнорами, а то как бы гоблины могли подсказать новым претендентам на забытый титул, где искать? Ведь все это находится в подпространственных складках. Конечно, есть на них чары ненаходимости, но попробуйте скрыть Мэнор, по площади не уступающий Лувру, — хотелось бы на это посмотреть. Магглорожденные и некоторые Предатели Крови или не знают, или забыли об этом. Они хотят отнять у чистокровных их Мэноры и артефакты. Дурачье! Истинным Мэнором и другой собственностью может владеть только тот, в ком течет кровь Рода, хотя еще существует выбор Магии, так возрождаются утерянные рода. А чужие, особенно Родовые, артефакты брать в руки может только самоубийца. Гоблины не вмешиваются в жизнь магов.

Когда-то Мэноры были другим Миром, именно Миром. Он проявлялся постепенно, но потом провалился по кусочкам, точнее, стало возможным проникать в небольшой участок. Это произошло после исчезновения последнего правителя. Чем сильнее Род — тем больше отвоеванного пространства и тем больше Мэнор. Магические народы, за редким исключением, тоже ушли в такие складки. У них там целые области. Некоторые сумели открыть врата в другой мир, но так повезло единицам — Истинные Драконы были такими счастливцами, они были гостями в этом мире, поэтому и смогли. Гоблинам повезло меньше. Будучи гостями, они не могли уйти домой, им просто некуда было идти — их мир уничтожен. Да и договор с правителем, спасшим их когда-то, не позволяет.

Гоблины всегда держат слово. И теперь ждут и надеются. Они помнят.

После ухода последнего правителя Магия поручила управлять магами не белому — Светлому, и Темному — не черному, Лордам. Они правили по очереди. Когда рождался следующий — его находил предыдущий и всему обучал. Но самое Золотое Время наступало при правлении обоих Лордов. Последнее такое правление было при Основателях, сразу два Темных и два Светлых Лорда. Казалось, Мир готовился к чему-то, как оказалось — к исчезновению Лордов. При всем уважении к Мерлину, но именно с его правлением исчезли Лорды. Он был последний Светлый, а Мордред должен был стать следующим Темным. Позже появлялись Лорды, но не такой силы и ненадолго. Гриндевальд назвался Темным, а Дамблдор Светлым, но ни один из них таковым не был. Их противостояние чуть не уничтожило всех.

Гоблины с ужасом тогда наблюдали, как исчезают магические народы, прячась в своем подпространстве в надежде переждать, и деградацию магов. Все больше и больше появлялось грязнокровок, так называют забывших или не желающих знать Законы Магии.

Появление Тома Марволо Риддла, наследника Слизерина, гоблины встретили с надеждой. Но мальчика воспитали не просто в маггловском приюте, а в одном из самых худших — что мог пережить там маленький и очень красивый мальчик? Даже страшно представить. В Мир Магии пришел не верящий взрослым параноик. А Дамблдор только усугубил это.

Как? Как в руки подростка могла попасть книга о крестражах, и почему в ней не было рассказано о последствиях и как их избежать? Почему в книге вырвали нужные страницы? Да и не могли крестражи свести с ума, не сводят они с ума и не делят душу! Не делится душа, никаким способом. Она дана неделимой, правда, ее можно продать, но это уже другое. Они просто якоря и все. Но только для сильного мага. Слабому они не помогут, не удержится слабый.

И не верят гоблины в убийство четы Поттеров Темным Лордом. Он приходил к председателю банка и по совместительству главе всех гоблинов перед посещением Поттеров. Задавал вопросы о пророчестве. И уходил очень довольным.

С пророчеством тоже не все в порядке. И опять видна борода Великого Светлого. Да и письмо от Лили Поттер своему сыну, оставленное незадолго до смерти, с наказом отдать лично в руки и проконтролировать прочтение без присутствия Дамблдора и ее мужа. И особенно просила она ни в коем случае не допустить, чтоб Дамблдор узнал о письме. А это уже говорит о многом. Но передать письмо так и не удалось. Слишком уж сильно опекали Гарри Поттера.

И вот наконец появилась надежда. Он один из немногих, кто знает об этом. В глубине Гринготтса, в самом сердце банка, куда есть доступ только у ограниченного числа гоблинов и нет допуска никому другому, на древнем гобелене загорелся знак Триумвирата. Когда нет больше сил — Магия дает последний шанс. В мир приходят три Великих. Раньше считалось, что это Душа, Сердце и Разум Магии, но это не совсем так. Нет никакого разделения. Все три составляющие есть в каждом из трех, просто решая проблемы — вместе они находят единственный правильный вариант. И нет такого закона, что их должно быть трое. Вокруг них собираются лучшие представители всех народов. Это что-то вроде коллективного разума. Не совсем так, но очень похоже.

И вот теперь он идет в Малфой-мэнор убедиться в этом. Ведь это спасение для всех, в ком течет Магия. Мир магглов уже слишком развит. Очень скоро Техномир и Магмир должны разделиться. Если это не произойдет, то могут погибнуть оба мира. Слишком они разные. Гоблины давно чувствуют, как натянуты мировые нити. Тихого исхода уже не будет. Нужен Зов. При других обстоятельствах из Мэноров появились бы проходы в закрытые области другого Мира. Постепенно они встретятся друг с другом или с местами обитания магических народов. Туда потянутся все, в ком живет Магия, даже некоторые магглы уйдут в Магмир. Попасть в родственный Техномир можно будет только из Места Силы или Мэноров, а еще из Хогвартса. Ведь магглорожденные будут появляться, и за ними надо будет идти. С каждым разом всё меньше и меньше, но это долгий процесс, на много столетий, а, может, даже тысячелетий. Но эти проходы нужны еще и для защиты границ, все Магмиры защищают родственные Техмиры от порождений Хаоса. Потом, через много тысячелетий, миры опять найдут друг друга, может, при помощи звездных кораблей или еще как, но это произойдет. Мы все дети Мироздания и все ему нужны. И у всех нас появился шанс, Последний Шанс.

Гоблины подошли к вратам, что их там ждет — шанс на спасение или очередное разочарование? Пока не войдешь, не узнаешь. Они переглянулись, и Крохобор решительно подошел и постучал в ворота. Что-то скрипнуло, и они распахнулись, открывая потрясающий вид на Малфой-мэнор.

Хлопок, и перед гоблинами в поклоне застыл домовой эльф.

— Я Винки, — ритуально представился он. — Лорд Малфой ждет вас. Прошу пройти за мной.

В холле их встретил сам Лорд Малфой.

— Пусть золото течет полноводной рекой, а враги познают горечь поражения.

— Благодарим вас, — гоблины с достоинством поклонились в ответ. — И вам того же, Лорд Малфой.

— Вы подписали договор?

— Да. — Крохобор отдал Малфою подписанный договор.

Люциус проверил его, он был подписан без изменений, странно для гоблинов, но Лорд Малфой не подал вида, что поражен, и молча спрятал документ. Его умение «держать лицо» вошло в поговорку и искренне восхищало гоблинов. Как ни странно, но гоблины высоко ценили деловую хватку Люциуса Малфоя.

— Хорошо. Следуйте за мной.

Они прошли к специальному месту в мэноре, предназначенному для аппарации.

— Возьмитесь за портал, — с этими словами он подал гоблинам трость, очень похожую на его, но вместо головы змеи украшенную головой какой-то птицы. — Мы переместимся в нужное место.

Рывок в области пупка, и все оказались посреди небольшой комнаты в темно-зеленых тонах.

Гоблины замерли в удивлении, их как будто омыло неимоверной силой. Она охватила их со всех сторон, просветила насквозь, проверила на опасность и, посчитав неопасными, схлынула. Чувствовалось что-то очень древнее.

Взгляд Крохобора упал на стоящего возле стены Лорда Малфоя, и сердце пропустило удар. В серебряно-серых глазах светился ужас, что пробирал до костей и заставлял трепетать, и гоблин невольно порадовался нечитаемости выражения лица у их расы людьми. Он потрясенно обнаружил, что в глазах смотрящего на него человека горело понимание, а от всей фигуры веяло такой опасностью… Вейлы, в жилах этого Рода кровь вейл, если верить слухам, но именно сейчас старый гоблин был совершенно уверен, что в этом Роду течет кровь кого-то в десятки, если не сотни раз опаснее вейл. Может, какая из них и соблазнилась неимоверной притягательностью и привлекательностью мужчин Рода Малфоев, но наследие не вейловское, слишком веяло каким-то сверхспокойствием от этого мужчины…

Гоблин поклонился Лорду Малфою, стараясь показать свое расположение к непонятной силе. Его сопровождение поспешило последовать за своим главой, они не поняли происходящего, но подчинились более мудрому и поставленному над ними гоблину, поклон их был на пару сантиметров ниже.

Малфой ответил поклоном на поклон, он выглядел удовлетворенным.

— Следуйте за мной, — спокойно, с достоинством, вышел в коридор и, не оборачиваясь, пошел вперед.

Гоблины поспешили за ним. Так они и шли в абсолютной тишине, только стук его трости раздавался время от времени.

Стараясь не показывать своей заинтересованности, они осторожно смотрели по сторонам. А там было чему удивляться. Сам коридор был в тех же темно-зеленых тонах, освещен горящими факелами, но чада от огня не было, огонь как будто был заключен в невидимую сферу, такой магии гоблины не знали. По всем стенам коридора висели не просто картины, а настоящие произведения искусства. С них на идущих молча и внимательно взирали древние маги и, казалось, прожигали взглядами гостей.

Крохобор спокойно шел за Малфоем и понимал, что ему ничего не понятно. Таким Малфоя он еще не видел, и отец его не был таким. Сегодня им показали настоящего Малфоя, но сколько еще они не видели? И что это за Мэнор? Сколько вопросов — и ни одного ответа.

Крохобор мог с уверенностью считать себя лучшим Мастером Рун в мире и единственным в Англии. Другие, всего на данный момент в мире было не больше шести Мастеров Рун, категорически отказывались приезжать на остров. За свою жизнь он видел немало Лордов, Мэноры нуждались в таких мастерах, хотя сами Лорды могли провести ритуалы без гоблинов и не пускали к родовым камням без сильной надобности, но из-за министерства приглашали гоблинов, а те с удовольствием помогали дурачить министерство, за деньги, конечно.

И сейчас старый гоблин надеялся найти ответы и молил Магию, чтобы это было то, что они ждали.

Наконец все остановились возле двери в конце коридора. Люциус открыл дверь и вошел, гоблины последовали за ним. Там уже находились несколько магов. Крохобор внимательно посмотрел на сидящих в комнате.

Первым, на кого обратил внимание Мастер Рун, был темноволосый волшебник с темными и притягательными, как бездна, глазами и большим носом. Его могли назвать некрасивым, но гоблины смотрели в суть вещей и видели перед собой представителя древних. По своей притягательности он мог соперничать с Малфоем, а уж после принятия Рода Принц… Мало кто помнит, что Род Принцев был создан наследником Дану. Его отец, Принц Неблагого Двора, полюбил дочь Благого Двора. Многие считали Благой Двор светлым, а Неблагой — темным. Глупости! Эти два Двора отличались друг от друга только названием. Тогда двое влюбленных погибли, и гоблины невольно были виновны в этом. Откат магии был сильным, и их спасло только то, что они спасли ребенка, носителя двух Наследий. Они нашли ребенку приемных родителей, почти сквибов, которые воспитали его в любви. А когда он вырос — взял в жены их дочь и создал Род Принц. Принцы женились только по любви, за редким исключением. Эйлин — исключение. Род угасал, и она нашла способ вернуть силу Рода. Ее свадьба с магглом была искуплением. Но отец не признал внука и изгнал их обоих, хотя выжечь с Гобелена и изгнать из Рода не смог, Магия не позволила. Несмотря на сопротивление старого Лорда Принца, Магия выбрала наследником сына Эйлин. И сейчас перед гоблинами стоял истинный наследник Рода Принц с пробужденным наследием. До принятия Рода осталось совсем немного, Магия не допустит другого.

Блэки. Две сестры и непутевый наследник, выжженный с Гобелена, но не изгнанный из Рода. Сестры ушли в Рода мужей и не могут наследовать Род Блэк, хотя есть шанс у сыновей. Но у Малфоев может быть только один ребенок, а Беллатриса не может иметь детей. Старшей сестры нет и не будет, она отреклась от семьи, хотя у ее детей есть шанс вернуться в Род, но наследниками им не быть. Значит, только Сириус надежда Рода. И то, что он в этой компании, дает шанс, если он его не упустит. Ну, тут вся надежда на магию Рода.

Лестрейнджи. Надежда на продолжение Рода — младший из братьев.

Хранители. Именно их Род воспитал первого Принца. За это Магия наделила их силой Хранителей. Именно такие, как они, хранят мир Магии от магглов. Именно им поручено находить магглорожденных и приводить в магический мир. Сейчас это не сильно востребовано, но после исхода именно они будут нужны для прохода в мир магглов. Как Блэки были непревзойденными Боевыми Магами, так и Лестрейнджи были абсолютными Хранителями.

Долохов. О нем мало известно, но чувствуется сила шамана, и аура соответствует. Неужели перед ними пробуждающийся Мастер Зверей и Чудовищ? Не может быть!!!

Руквуд и Нотт. Сильные маги с интересными Наследиями. Руквуд— аналитик-интуит. Нотт — усилитель аналитики. Рядом с ним усиливаются любые аналитические способности. Еще одна способность у него — это из разрозненных частей информации найти стопроцентно правильное решение. А тандем аналитика и усилителя аналитика…

Малфои. Сам Лорд с его странным наследием и Наследник Малфой, который принял наследие Малфоев и Блэков. Это еще не заметно, но уже чувствуется. Гоблины чувствительны к подобным изменениям. Молодой Малфой может сломать проклятье одного ребенка. Такое наследие не передается на детей, а, значит, у него будут двое. Очень интересный молодой человек.

А в довершение в центре комнаты в кресле сидел очень красивый мужчина, его сила была похожа на океан, такая же безбрежная и величавая. Сейчас спокойная и величественная, через мгновение она могла уничтожить любого, кого посчитает врагом. Он сидел в одеянии Лорда с гербом Слизерина, а на пальце было кольцо Лорда, которое хранили гоблины уже много столетий и было забрано месяц назад претендентом. Гоблины знали об этом, но не сказали министерским о появлении Лорда Слизерина. Но Крохобор знал, что Волдеморт и Лорд Слизерин — одно и тоже лицо. Он был одним из немногих посвященных в это — всего три гоблина знали об этом: Глава банка с помощником и Мастер Рун. Лорд Волдеморт или Томас Марволо Риддл.

За его креслом стояли три Целителя в своих непроницаемых масках. Никто никогда не видел их лиц. Сам Крохобор знал только одного из них. По своей работе он часто общался с целителем, но в лицо его не знал.

В мире было всего три Истинных Целителя. В лицо их знали только три-четыре человека под Непреложным обетом и два гоблина, глава Гринготтса и их личный управляющий, которого знал только глава.

Очень, очень интересная компания.

Пока он внимательно рассматривал магов, Малфой представил всех друг другу. Услышав, что Малфой закончил представление, Крохобор обратился к собравшимся, но смотрел только на Герцога Слизерина.

— Я могу узнать, зачем вам понадобился Мастер Рун?

— Да, — за всех ответил Малфой, дождавшись кивка Темного Лорда. — Вот заключение целителей, — и передал бумаги в руки Крохобора.

Тот внимательно изучил эпикриз.

— Можем мы увидеть пациента?

— Прошу за мной, — Малфой открыл незамеченную раньше дверь. Когда они вошли в нее вслед за Малфоем и Снейпом, то увидели, что в слабо освещенной комнате на кровати лежит абсолютно седой подросток. Его дыхание было тяжелым и прерывистым. С удивлением гоблины увидели на его лбу знаменитый шрам в виде молнии, чем-то напоминающий руну Соулу. Его тело было опутано магией, которая поддерживала жизнь в бедном ребенке.

— Что от нас нужно? — поинтересовался гоблин.

— Есть ли возможность ему помочь?

— Нам нужно время. Думаю, через часа два мы уже сможем дать предварительный ответ.

— Хорошо. Когда закончите — сообщите Снейпу. Он останется и поможет вам.

Лорд Малфой вышел, оставив Снейпа с гоблинами возле ложа больного.

Гоблины стали делать свои измерения, споря друг с другом, и не заметили, как из соседней комнаты, очень хорошо просматривающейся в открытую дверь, все ушли, рядом остался только зельевар, внимательно следивший за ними.

Через пару часов все собрались опять в уже известной гоблинам комнате.

— Ваш вердикт, Мастер? — спросил от имени всех, судя по всему, взявший на себя переговоры Лорд Малфой.

— Очень сложно, но можно помочь. Но Поттером ему уже не быть. Если судить по имеющейся у вас информации, Джеймс Поттер жив, и у него есть сын? Им можно верить?

— Абсолютно. Я их получил при помощи легилименции. Надеюсь, моему мастерству вы доверяете? — голос Темного Лорда звучал абсолютно спокойно, но в красных глазах загорелся какой-то огонек.

— О, конечно, Лорд Слизерин, — Крохобор слегка поклонился Темному Лорду. — Тогда все в порядке. Мы введем мальчика в другой Род. Для всех, даже Гобелен покажет, Гарри Поттер умрет. Мы советуем обращение к Магии. Ребенок сейчас без сознания, и приводить его в себя Целители не советуют, а, значит, только воззвание к самой сущности Магии.

— Я готов, он мой крестник.

— Простите, мистер Блэк, но ваш вариант не подходит.

— Почему это?! Чем это я не подхожу? — его голос звучал взволнованно и обескураженно.

— Вас выжгли с Гобелена, и ввести в Род вы не можете. Мы предлагаем Малфоев. Он — Лорд Магии, и его жена из Блэков. Сразу предупреждаю, мы рассматривали Лестрейнджей, но там другой вектор, и он совершенно не подходит. А вам придется постараться остаться его крестным.

2 глава.

На платформе 9 ¾, как всегда, было шумно, хотя и чувствовалось некое напряжение в толпе снующих туда-сюда школьников.

Это все из-за смерти Гарри Поттера. Всю Магическую Англию потрясла гибель Мальчика-Который-Выжил. Когда прошел слух о вещах, принадлежащих Поттеру, что были найдены посреди поляны в Запретном Лесу, все, кто хоть чуть-чуть был связан родством с Поттерами и у кого они отображались на Гобелене, бросились смотреть записи. Траурная рамка вокруг имени Гарри Джеймса Поттера ужаснула магов. Сведения о смерти ребенка разлетелись среди волшебников быстрее, чем Адское Пламя. Это был ШОК! Кто теперь защитит их от Того-Кого-Нельзя-Называть?! Все, кто надеялся на своего героя, были в ужасе, а заявление Дамблдора о том, что героем является Невилл Лонгботтом, доверия совершенно не внушало. Особенно глядя на скромного толстячка, нерешительно что-то бормочущего о том, что он совсем не герой.

Истерзанную одежду Гарри Поттера похоронили рядом с могилой его родителей, тело так и не было найдено, но траурная рамка не давала даже призрачной надежды. После Гобеленов проверили Книгу Хогвартса. В списках учеников Гарри Поттер не значился. Гарри Поттер был мертв.

Смерть Гарри взорвала не только МагМир, но и тихий городок Литтл-Уингинг в графстве Суррей. Со смертью мальчика всплыли такие факты, что все схватились за голову. Если раньше на жизнь бедного мальчика никто не обращал внимания, то сейчас вдруг все о нем вспомнили. Семью Дурсль все обсуждали и осуждали. Им пришлось отвечать на множество неудобных вопросов. Старшие Дурсли не смогли объяснить исчезновение племянника и были осуждены за плохое обращение с ребенком, и это им ещё повезло, что их не обвинили в его убийстве. А Дадли отдали его тетушке Марджори, которая считала его слишком избалованным и обещала заняться воспитанием племянника. Срочно продала дом и дело своего брата и уехала с племянником в неизвестном направлении. В маленьком городке еще долго говорили о этих событиях.

Рита Скитер сумела достать отчеты о состоянии здоровья Гарри, написанные Поппи Помфри, и Дамблдору пришлось объяснять, почему не обратил внимание на отчет и не принял меры. Также она смогла взять интервью у родственников Гарри Поттера, и вот со страниц газеты «Ежедневный пророк», разрываясь от ненависти, кричали с колдографии мистер и миссис Дурсль.

Но жизнь идет своим чередом. И, как всегда, на платформе 9¾ было полно людей. Родители провожали своих детей в Хогвартс. Новый учебный год в Школе Магии и Волшебства Хогвартс готовился наступить. Шумные гриффиндорцы, спокойные и вежливые слизеринцы и хаффлпаффцы, не отрывающие своего взгляда от книг представители дома Рэйвенкло… Все они сновали туда-сюда, искали и находили друзей, делились впечатлениями о каникулах, входили и выходили из вагонов, занимали места в купе.

Но наибольшее внимание сейчас привлекало семейство Малфой. Возле Лорда Люциуса Малфоя и Леди Нарциссы Малфой стояли два мальчика-подростка. Именно два похожих друг на друга мальчика. Не таких, как двойняшки Уизли, но сразу было видно — это близнецы. Только черты лица более мягкие у второго мальчика, волосы не платиновые, а снежные, и глаза не серые, похожие на расплавленное серебро, а фиолетовые.

Все знали о проклятии одного ребенка в Роду Малфоев, и появление еще одного Малфоя-младшего не прошло незамеченным. Раньше Драко не носил кольца Наследника, которое теперь было на его руке, хотя это всех удивляло. У второго подростка тоже было кольцо, для чистокровных это многое значило, ведь это Магия возродила какой-то древний Род. Какой именно — видно не было, и вряд ли кто узнает, если сам мальчик не скажет, а маловероятно, что он объявит об этом до окончания Хогвартса. Это никого не удивляло, так поступали все и всегда.

Все приветствовали Малфоев, поздравляли их со снятием проклятия и благословением Магии, завидуя им и восхищаясь силой и мужеством Нарциссы, ведь снятие проклятья путем рождения ребенка, которого вымаливают у Магии, — очень опасный ритуал для матери. Теперь многое стало понятно: и то, что Драко не носил кольцо, и очень трудные роды. Все знали, что жизнь Нарциссы спас Снейп, ставший крестным Драко. И постоянные недомогания наследника, слишком уж часто в Малфой-мэнор приходили целители. Конечно, второго ребенка скрывали, пока точно не стало ясно, что он выживет, и не определилось наследие, а кольца надевали, когда становилось ясно, кто чьему роду наследует. И уж тем более никого не удивлял стоящий рядом Сириус Блэк — его ведь оправдали, какой же тогда разразился скандал, когда в министерстве среди белого дня появился Питер Петтигрю, — и принявший Род, это было неожиданно, но чистокровные были довольны, что древний Род не исчезнет. Все знали о ссоре последнего Блэка с Дамблдором, когда тот кричал, что один раз уже подвел крестника и второй раз такому не позволит случиться. Все знают, что после такого ритуала лучше всего для ребенка будет крестный из Рода отца или матери, и чем ближе родство — тем лучше. У Люциуса близких родственников нет, следовательно, только Блэк и подходил, а что только сейчас, то это и понятно — раньше не было ясно, выживет ли второе дитя.

Лорд Малфой холодно смотрел на окружающих его магов, принимая приветствия, но в душе смеялся над их потугами понять происходящее. Зачем что-то объяснять? Люди сами все придумают и поверят в это. Судя по восхищению, направленному на Нарси, все решили, что они провели древний ритуал Второго ребенка. Пусть так и думают.

Он переглянулся с женой и увидел ее ответную улыбку — она все поняла, Люциус еще раз поблагодарил судьбу за встречу с этой прекрасной женщиной и за то, что она стала его женой. Поднеся ее руку к губам, поцеловал. Потом слегка приобнял сыновей и встал рядом, наблюдая, как Нарцисса целует и крепко обнимает их, а Блэк дает последние наставления.

Мальчики попрощались со всеми и пошли к поезду.

— Смотри, смотри — это хорек размножился или у меня галлюцинации, Фред? — спросил один из близнецов Уизли у своего двойника, когда они проходили мимо.

— Нет, Джордж, у двоих глюков не может быть, — их веселый разговор услышали все окружающие. Они говорили так, чтоб не услышал Лорд Малфой, но достаточно громко для стоящих рядом.

Все посмотрели на прошедших мимо белокурых подростков.

Рон смотрел им вслед и кривился. Еще один хорек его мало интересовал, но вызывал жгучую зависть. Хотя для Рона Уизли это было обычное явление. Он завидовал всем.

Близнецам — потому что их двое. Сестре — она девочка, и ей покупают новые вещи, а ему приходится донашивать старье за братьями. Гермионе — она хорошо учится. Малфоям и всем, у кого есть деньги. Особенно он завидовал Гарри Поттеру. Ну и что, что нет у него родителей, а тетя с дядей издеваются над ним, это даже нравилось Рону. Подумаешь — выжил после убивающего!

Зависть давно и прочно поселилась в его душе. Рон не был тупым, как все считали, просто скрывал свой ум. Хотя если бы кто-то дал себе труд вспомнить его игру в шахматы еще на первом курсе, то увидел бы его талант. Прячась за маской недалекого глупца, Рон проделывал свои каверзы, и никто не верил, что такое недалекое создание способно на изощренную месть.

И вот теперь в его глазах загорался нехороший огонек зависти.

Особенно теперь, когда больше нет этого идиота Поттера. Когда он узнал об его смерти, то не боль от утраты друга заставила его плакать, а упущенные возможности. Как этот шрамоголовый придурок посмел так глупо замерзнуть?! Теперь еще притворяйся, что оплакиваешь его.

Рон хотел уже рвануть и врезать хорьку, без разницы, какому, но был остановлен Гермионой.

Когда предают друзья

Содержание

1 глава.

2 глава.

3 глава.

4 глава.

5 глава.

6 глава.

7 глава.

8 глава.

9 глава.

10 глава.

11 глава. Эпилог.

Комментарии (0)