Нет, это не может так закончиться! Так не должно быть!

Как я могла проиграть ей?! Ненавижу!

Обещаю, я вернусь! Я стану сильнее, слышишь? Я стану!

На этот раз я не проиграю. Я ни за что не проиграю!

Чёрт, здоровый лось. И не особо потрёпанный.

Нет, нельзя. Устроители не поймут. Только подставлю — и себя, и Стаса. Этим-то всё равно, что и почему. Им нужно шоу, зрелищность. Устроили себе грёбаный колизей. Ненавижу таких! Всегда ненавидел.

Нет, отступать не стану. Выстою сколько смогу.

Аргх, неслабо он меня. До искр из глаз — аж до сих пор темно.

Темно… Почему-то глаза никак не открываются. Или сейчас просто ночь?

Где я вообще? Почему так тихо?

Темно и тихо. Как в гроб…

Несмешная шутка, неудачная. Вот сейчас после боя только о гробах и думать, ага. Особенно когда находишься неизвестно где.

Надо вспомнить. Мне надо вспомнить, что случилось потом, когда… Помню, ноги были словно ватные. И звон в ушах. А дальше — темнота. Выходит, меня отправили в нокаут, и я потерял сознание? И сколько времени я так провалялся? Где я теперь? В больнице?

Плохо дело. Юлька… Годовщина… Мы собирались… Она должна была вернуться от родителей, и мы собирались отметить годовщину. Отметили… Такого «подарка» она точно не ожидала…

Проклятье! Переоценил свои силы, остолоп! Совсем из башки выветрилось, чему нас в секции учили… И Стас ещё… Заявится проведать — устрою такой разбор полётов, что на всю жизнь запомнит, идиота кусок.

Что с чувствительностью? Почему ничего не ощущаю? То есть, совсем ничего — ни слабости, ни жажды, ни собственного тела. Ещё эта темнота в глазах никак не проходит. Последствия травмы? Но ничего ведь не болит… Или потому и не болит, что накачан под завязку всевозможными лекарствами?

«Я не уступлю своего законного права!»

Это какая-то шутка, да? Я даже не знаю, кто вы!

«Я отомщу тебе, Селестия».

К кому вы обращаетесь? Здесь есть ещё кто-то? Кто-то лежит в одной палате со мной? И этот кто-то — женщина?!

Плохо дело. Если это не шутка, то эта Селестия может пострадать. Надо вмешаться. Надо что-то сделать. Хотя бы попытаться. Ну же, тело, давай, слушайся!

Не могу. Ничего не выходит. Проклятье!

Тишина. Снова эта тишина от которой, кажется, закладывает уши. Я… опоздал? Не смог? Где ты, чёртов голос? Почему я больше ничего не слышу? Где шуршание одежды или шаги — хоть что-то, что помогло бы мне понять, что творится вокруг?

Что происходит? Что происх…

«На этот раз всё будет по-другому!»

Я так не думаю, надоедливый голос. Сейчас ты опять расскажешь о том, как же сильно желаешь мести этой своей Селестии — странное имя какое-то, непривычное — а потом снова исчезнешь. А вскоре после этого провалюсь в забытьё и я.

Сон внутри сна. Не верил, что такое действительно возможно. При других обстоятельствах это было бы даже забавно. Да, было бы, если бы этот голос был частью обычного сна, а не… Чего? Частью чего он является?

Я знал. Точно помню, я знал это! Я абсолютно точно уже давно понял, что здесь происходит, просто… забыл. Надо вспомнить, надо ещё раз вернуться к началу. Там что-то было, что-то важное.

Люди — они сидели и наблюдали за мной и тем, вторым. Они смотрели на… Да, точно! Был бой, я с кем-то дрался из-за… Да! Теперь я вспомнил! Образы нечёткие, но я знаю, что именно там произошло… Знаю вплоть до самого боя, а потом… Темнота, отсутствие каких-либо ощущений и этот голос.

Вот оно! Я поймал мысль, что так долго от меня ускользала! Я сейчас в больнице, накачанный под завязку обезболивающими, или на операционном столе — лежу под наркозом. А этот голос — игра воображения под действием препаратов. Он не настоящий, он просто мне мерещится.

Что за дрянь мне вкололи? Не знаю, бывают ли от наркоза кошмары, но то, что со мной происходит — явно что-то к ним близкое. Сколько раз уже я «просыпался» вот так? Сколько раз я слышал этот голос? Не знаю, сбился со счёта… Я словно во временной петле. Не хочу. Как мне выйти отсюда? Как мне прекратить всё это? Я должен понять. Я… должен…

«О, звёзды, взываю к вам!»

Снова ты? Я не удивлён. И всё же, мне кажется, что что-то меняется…

«Отворите замки, откройте мою темницу! Придайте мне сил!»

Побег? Ты сбегаешь от меня, или… это знак, что я возвращаюсь домой?

Что это? Свет? Я что-то вижу? Наконец-то! Сейчас я открою глаза и…

Проклятье, это всё ещё сон! Только красочный: нет больше непроглядной черноты вокруг, есть какое-то подобие балкона, задёрнутое тяжелыми шторами, крылатая однорогая белая лошадь с развевающейся разноцветной гривой, смотрящая прямо на меня, и тёмно-синий кокон, смыкающийся над ней.

Аргх, откуда эта вспышка?! Что тут происходит? Почему вместо балкона я теперь вижу полуразрушенную комнату?

— Как же давно я не была в этом замке, — громоподобный голос звучит где-то совсем рядом. — Почему ты так его запустила, Селестия?

Последнее слово произносится с особенной злостью, практически выплёвывается. Нет, не так. Не со злостью — с издёвкой. Значит, Селестия — это имя? Имя той белой кобылицы, что сейчас стоит, укрытая молочно-белой светящейся сферой?

— Впрочем, не важно. Когда я с тобой разберусь — позабочусь чтобы ему придали надлежащий вид.

Почему у меня такое чувство, словно всё это говорю я? Бред какой-то: у меня и в мыслях ничего похожего нет. Да и атаковать эту странную белую лошадь, и уж тем более за что-то ей мстить, мне вовсе не хочется.

Голос, которым я якобы говорю — я узнал его: это тот же голос, что слышался мне во тьме. Чёрт, что за дрянь мне ввели, что снится такое… такое…

Аргх, откуда берутся эти странные слепящие вспышки, постоянно пролетающие надо мной? Не хочу на это смотреть: слишком ярко, слишком светло, слишком резко всё меняется и кружится вокруг…

Остановилось. Всё прекратилось. Наконец-то! А где белая кобыла? Исчезла?

Что это за звуки? Это… смех? Это мой собственный смех? Такой леденящий и… совершенно сумасшедший? Во что же я вляпался? Надеюсь, это всё же действие лекарств, а не… чего похуже.

Мельтешение. Опять это мельтешение перед глазами. Какие-то голоса… Призывы сохранять спокойствие… Занавески… Ничего не понимаю…

Откуда взялась толпа разноцветных лошадей? И почему я говорю им что-то про вечную ночь и царствование некой Найтмер Мун? Снова этот смех. Какой мерзкий…

Куда я теперь? Почему я преследую фиолетовую кобылу, бегущую к дому-дереву? Тяжело… Почему так тяжело сосредоточиться на происходящем? Всё происходит будто урывками, да и то видится нечётко, словно через мутное стекло…

Элементы? Какие Элементы?

Зачем я просачиваюсь в камни и землю?

А теперь весь мой мир — это заноза в лапе огромного зверя…

Какие-то деревья… Почему я рисую на них страшные рожи?

Хватит! Мне надоел весь этот бред, творящийся вокруг. Я должен всё прекратить, вернуть контроль себе. Надо сосредоточиться, собраться. Вот так, да. Получается! Я всё ещё лечу, а совсем недалеко впереди маячит река с вынырнувшим на поверхность усатым монстром, но это не важно. Важно то, что я прихожу в себя и даже вижу, как туман, которым я был раньше, постепенно принимает форму человека. Ещё немного! Ну! Отлично! У меня почти получи…

Где я? Где лес и речное чудище? Последнее что помню — звук, похожий на щёлканье ножниц, и чей-то вскрик. А теперь я… Стоп, я здесь уже был. Это та же комната, в которой зачем-то сражался с белой кобылой. И в этот раз снова не один: передо мной грозно роет пол копытом та самая фиолетовая лошадь, которую некоторое время назад преследовал до дерева-дома. О, так у неё тоже есть рог? Забавно. А где крылья?

— Ты шутишь, да? — слышу «свой» голос, когда кобылка напротив устремляется вперёд, во всю прыть мчась прямо на меня.

А я… Почему я тоже несусь в лобовую атаку?! Она же гораздо меньше меня в размерах — это видно — так почему я веду себя как полная скотина? Аргх, мелкая, уходи, ну же!

Фух, хорошо что она оказалась сообразительной: не знаю как, но она исчезла буквально у меня из-под носа, а позже оказалась далеко за спиной, на возвышении, возле пяти круглых серых камней. Так это что, мы из-за них сражаемся?! Перед глазами снова всё расплывается. Да чтоб тебя!

Прекратилось. Ну и где я теперь? Стою в окружении искрящихся молниями камней. А где же… Мелкая?! Кобылка лежит на полу в отдалении, во все глаза глядя на меня. Блин, какого хрена я ударил ребёнка?! Надеюсь, её не слишком приложило?

Я хотел бы тебе помочь, правда! Но почему-то вместо этого предпочитаю со всей дури топнуть копытами и расколоть каменные сферы на кусочки, а после снова дико захохотать.

И снова этот самодовольный монолог про вечную ночь. Скорее бы уже вернуться в реальность, а не смотреть странный сон, без какой-либо возможности повлиять на его ход.

— Дух Элементов Гармонии всё ещё здесь! — кажется, я отвлёкся и пропустил появление ещё нескольких лошадей разного окраса.

А что это мельтешит в воздухе, зависнув на уровне моих глаз? Похоже на осколки разбитых мною ранее камней. Почему-то часть из них то и дело кружится передо мной, а потом отправляется «водить хороводы» вокруг одной из появившихся в комнате кобыл. Одновременно с этим фиолетовая лошадь говорит что-то про честность, доброту, смех, щедрость и верность. Похвально, конечно, только вот зачем заводить этот разговор сейчас? К чему он вообще?

— У вас всё ещё нет последнего Элемента: искра не зажглась! — гневно кричу «я», но уверенности в голосе заметно убавляется.

Впрочем, это уже не важно: тут шестеро кобылок поднимаются в воздух, хотя при этом лишь двое из них имеют крылья. Мало того, у фиолетовой лошади теперь глаза светятся как…

Охренеть! Они сделали радугу?! Это как вообще? Она летит прямо в меня! Она же…

Это было больно… Это было… Проклятье! Не хотелось бы повторить подобный опыт…

Хорошо, что всё уже позади. Похоже, можно облегчённо выдохнуть.

О, а ведь и правда выдохнул! То есть, я захотел это сделать — и я сделал. Именно это! И при этом не выдал ни долгой тирады, ни зловещего смеха. Японский городовой, да ко мне даже чувствительность вернулась! Правда почему-то есть ощущение, что лежу на животе, да ещё и на чём-то довольно твёрдом и холодном… Странно… Не похоже на больничную койку… Неужели, я всё ещё там, на арене? Тоже не похоже: слишком тихо. Голоса где-то неподалёку слышны, но их всего несколько… Кажется, они что-то обсуждают, чем-то хвастаются друг перед другом.

Так, раз уж я очнулся, то стоит открыть глаза.

Мотаю головой… Стоп, а ведь у меня действительно получилось это сделать! Выходит, на этот раз хоть я всё ещё во сне, но могу не только смотреть, но и действовать по собственному желанию? Ладно, это уже кое-что. А было бы совсем замечательно, если бы у меня было моё человеческое тело. Ноги и руки, а не эти странные чёрные ходули, обутые в подобие высоких латных ботинок.

— Угх… — при попытке сесть передние конечности вдруг начинают разъезжаться в разные стороны, отчего снова падаю вниз, едва не ударяясь челюстью об пол.

Повезло, что удалось вытянуть вверх шею. Правда в районе груди что-то неприятно звякнуло, но…

— Найтмер Мун?! — хор кобыльих голосов отвлекает от попытки посмотреть вниз.

На мордочках лошадок растерянность пополам с испугом и удивлением, но компашка уже выстраивается в подобие полукруга, точно также, как совсем недавно сделали это при… Они… Они сейчас что, снова собираются шмальнуть в меня радугой?!

— Не трогайте её, — доносится будто со всех сторон, и одновременно с этим через окно в комнату проникает гигантский солнечный луч, а сразу же за ним влетает белая сияющая сфера.

От обилия света зажмуриваюсь, а когда открываю глаза — на месте сферы стоит расправив крылья… Та самая рогатая лошадь, с которой я якобы дрался. Приплыли…

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, а потом с кончика длинного рога кобылы срывается белая вспышка…

Рвение

Глухой Лягушонок

WerWolf_54

Не зря народная молва предупреждает об опасности осуществления собственных желаний. По нелепой случайности двое из разных миров оказываются связаны - а всё из-за совпадения в формулировке желаемого.

Мой маленький пони: Дружба — это чудо

Конец - это чьё-то начало

ru-konec-eto-che-to-nachalo-gluhoi-lyagushonok-gamma-werwolf-54

Приходится проморгаться несколько раз прежде, чем доходит, что теперь лежу внутри молочно-белой полусферы которая, кажется, ещё и светится. Да так ярко, что приходится щуриться. А ведь я такое уже видел: похожим барьером была окружена крылато-рогатая лошадь, якобы сражавшаяся со мной… сколько-то времени назад. Хех, совсем забыл, что во сне невозможно отслеживать часы.

Да что там часы — тут бы за событиями успевать, а то толком ещё не осмотрелся, как начался бой. Спустя мельтешение сцен — ещё один. А теперь вот появилась белая кобыла и попросила остальных меня не трогать.

Очень странный сон. Очень странный, но одновременно похожий на произошедшее в реальности. Если подумать, то первый бой после жеребьёвки я всё же выиграл, пусть и не без травм. Срезался как раз на втором — и события сна это отразили. А недавняя вспышка боли — это, наверняка, переставшее действовать обезболивающее. Удивительно даже, что не проснулся при этом. Наверное, врачи вовремя спохватились и…

И вот я смотрю сон, в котором у меня лапы, обутые в высокую стальную обувь, чёрная шерсть, покрывающая, видимо, всё тело, вытянутая морда и заметный на периферии зрения рог… Головой ударился сильно, походу, иначе как объяснить, что собственное подсознание не только окружение, но и меня самого сделало лошадью?

А ну-ка, стоп! Как там эта белая сказала? «Не трогайте её»? Её?! В какие же дебри меня унесло, если во сне нашли отражение события из младшей школы? Да, меня тогда дразнили «девчонкой», но это же… А, я понял! На днях ведь гулял с Каринкой, и она мне жаловалась на одноклассников. А я, пытаясь успокоить, рассказал ей про свой опыт. Надеюсь, выбивать обидчикам зубы она всё же не полезет, а то получится, что мой пример окажется мотивирующим, но не в том смысле…

Так, а почему я ничего не слышу? То есть, ничего из того, что происходит вне барьера. Будто недостаточно и без того дезориентирующего равномерного свечения полусферы. Раздражает. Ладно, теперь я хотя бы двигаюсь. Памятуя о прошлой неудачной попытке подняться, на этот раз просто переползаю ближе к барьеру. Стена света. Надо же. Интересно, какова она на ощупь?

Хах, и правда стена: поверхность твёрдая и непроницаемая, хоть и довольно тёплая. Что ж, раз не могу посмотреть, что происходит снаружи, может, хоть послушать удастся? Вот только глаза лучше совсем закрыть.

Повернув голову, подтягиваюсь вперёд, ещё ближе к границе купола. Ощущение тепла теперь возникает где-то чуть выше лба и при этом сбоку. Странно это как-то — вот так чётко «чувствовать» окружение явно не человеческим телом. А ещё как будто ухо дёрнулось при звуках чужих голосов, что всё-таки долетают сквозь купол.

— Ты, должно быть, растеряна и напугана. Мне и самой не до конца верится в произошедшее, но я обещаю, что теперь всё будет хорошо.

Интересно, это обращаются ко мне или к кому-то другому?

Стоит чуть отодвинуться от барьера, как снова не слышу ни звука. Странный эффект. Но слушать вот так, лёжа на полу с подогнутыми передними конечностями неудобно: «приросшая» к ним обувь явно не предназначена для таких манёвров и теперь впивается в колени жёсткими краями. А что, если… Да, вот так очень даже сносно! Чем барьер не стена, в конце концов? Раз уж он выдерживает мой вес, а держаться на ногах пока плохо получается, то буду пользоваться им как дополнительной подпоркой. Так что там снаружи?

— Но как так вышло, что… — вроде это уже другой голос, но почему-то он резко замолкает.

Ух, ёп!.. К внезапному исчезновению купола-подпорки я оказываюсь совершенно не готов. Вскинуть голову вверх, избегая чувствительного удара челюстью об пол, удаётся буквально в последний момент. Повезло, что шея такая длинная. Быстро проморгавшись, оглядываюсь по сторонам. Компания маленьких цветных лошадей стоит всё там же, а вот большая ретировалась в сторону и теперь будто закрывает от меня кого-то, пользуясь своими внушительными габаритами. Хотя, чего уж там, лёжа на полу без труда могу разглядеть тёмно-синие лапы таинственной незнакомки.

Кстати, а как это солнце так быстро встало? Вроде ведь луна была, пусть и огромная. А теперь вот даже не рассвет, а самый настоящий день. Хотя чему я удивляюсь, это же сон — тут и не такое бывает. Аргх, ну до чего ж неудачно окна выходят, а… Прямо в глаза ведь светит, собака!

А? Замечание крылато-рогатой белой лошади настораживает. Особенно этой вот своей интонацией: полувопрос-полуутверждение. Она серьёзно? Мне только что практически прямым текстом сказали, что барьер должен…

— А нужно было? — ответ немного не в попад, но уж как есть.

— Нет, — мотнув головой, кобыла делает небольшой шаг в мою сторону. — Мне уж точно не нужно. Это была мера предосторожности, и я была уверена, что ты сразу же поймёшь природу этой магии и не станешь рисковать. — Магии? Она правда только что упомянула магию? — Особенно такой чувствительной частью тела как ушки.

— Сначала это были конечности, — бурчу в ответ, старательно отгоняя мысль, что сознательно рисковать здоровьем стал бы только полный идиот. Собственно, я этот идиот и есть…

Кобылица фыркает. Под её неверяще-удивлённым взглядом с трудом сдерживаюсь от того, чтобы не спросить прямо, что не так. Она, кажется, хочет что-то сказать, но вдруг вздрагивает и испуганно оборачивается, отступая в сторону, тем самым давая мне разглядеть «новенькую». Ещё одна кобылка. Тёмно-синяя. Ростом пониже белой, но зато над остальными лошадьми, виденными тут мной, возвышается едва ли не больше чем на голову. Да и рог с крыльями, опять-таки, а это… Да японский городовой! Что же ты, белая, так любишь эти свои вспышки, а?

На этот раз не выдерживаю и трясу головой, а когда зрение хоть немного приходит в норму — вновь вижу сияющую белую полусферу, но теперь, похоже, сомкнувшуюся над тёмно-синей лошадью. Хм… вот странно: сфера кажется абсолютно непроницаемой, но вот белая кобылица вглядывается в неё так, будто действительно что-то там видит. А может, и правда видит? Как-то же она поняла, что я пытался подслушивать. Или просто совпадение?..

Не знаю, что именно творит та, что под куполом, но у белой вдруг вырывается тихий вздох не то облегчения, не то удивления. Барьер исчезает, а сама кобылка переводит озадаченный взгляд то на меня, то… А, собственно, на кого? В упор не помню момент, когда эта тёмно-синяя здесь появилась. Во время «битвы» её не видел. Просто пропустил, отвлёкшись на световое шоу?

— Ты помнишь, что сказала мне в день своего чествования?

Хорошо, что вопрос адресован не мне, а той, второй.

— Кажется, д-да, — медленный кивок. — Я спросила, скоро ли будут приключения.

— Это ты! — белая кобылица как-то одномоментно оказывается рядом с тёмно-синей и… вот уж не знал, что крыльями можно обнимать. — Прости меня за эту проверку, сестра.

Так, значит, эти двое сёстры? И старшая из них почти наверняка белая — вон как опекает. Да и размеры, опять же…

Уютная родственная идиллия вдруг обрывается, и старшая быстро оборачивается ко мне. Кажется, или на мгновение в её розовых глазах мелькнул страх? Наверное, надо что-нибудь сказать, как-то объяснить, что я вовсе непротив таких вот идеалистических моментов и… Да ёптыть! Что за тотальная любовь к световым шоу?! Теперь опять как дурак лежу и пытаюсь проморгаться…

Приплыли, блин… Либо из-за всех этих вспышек меня стало подводить зрение, либо серый потрескавшийся каменный пол сменился на светло-коричневый ковёр…

Нет, дело не в зрении: чувствую под пузом мягкий ворс, а не твёрдые холодные плиты. Да и само помещение… Размеры стали куда скромнее. Зато в поле зрения попали дверь и деревянный шкаф, довольно вместительный на вид.

— Ой, вы это видели?! Я словно за один шаг миновала треть Эквестрии! — радостный возглас кудрявой розовой лошадки выводит из ступора, непроизвольно привлекая внимание. Кстати, не только моё.

— Вот шоб тебя, сахарок, нас же попросили! — кобылка в ковбойской шляпе толкает в бок свою энергичную соседку, но спустя мгновение почему-то краснеет сама, косясь в сторону сестёр.

— Простите, — «сахарок» виновато прижимает ушки, но стоит ей взглянуть на меня, как… — Ой, будь у меня такая неудобная обувь — я бы ни за что не решилась шагать так далеко! Это же как наступить на банановую кожуру: хотела в Кантерлот, а попала в Клаудсдейл. Жу-у-у-уть!

— Пинки! — на этот раз сразу хор из пяти голосов.

А это даже забавно — видеть, как эти мелкие осознав, что шумели гораздо громче своей неуёмной подружки, дружно прижимают ушки и вразнобой виновато бормочут «Простите, принцесса Селестия», смущённо глядя на белую кобылу… Стоп. Принцесса?! Эта белая — принцесса? А это точно мой бред, а не сон племяшки?

— Возможно, она права, — мелодичный голос не даёт толком осознать новую информацию. Улыбнувшись кобылкам, принцесса переводит взгляд на меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Странно, — другого ответа попросту не нахожу. И не только потому, что вопрос задаёт белая говорящая крылато-рогатая лошадь, да к тому же принцесса. Просто такое ощущение, что чего-то не хватает, что ещё чуть-чуть — и я смогу понять что-то важное. Что-то, что должно придать смысл всему этому цирку, что наблюдаю последние… С момента, как отключился там, на ринге.

— Быть может, ты согласишься снять доспехи? — внимательно-настороженный взгляд.

Я? С радостью: очень уж неудобные ботинки мне достались. Только вот эти металлические орудия пыток со мной будто бы срослись, и снять их один об другой на манер кроссовок никак не получается. Что ж делать, а? Не зубами же отдирать?

Принцесса предлагает помощь? Неожиданно. Ну, почему бы и нет?

Кажется, слышу, как кобылка тихонько выдыхает. От её рога в мою сторону проплывает по воздуху золотистая мерцающая дымка. Мягкое сияние заставляет прищуриться, но слишком уж интересным и забавным кажется происходящее: свечение окутывает правую переднюю лапу, и вместе с ним приходит ощущение тепла и крепкого, но осторожного рукопожатия. Со звуком, похожим на чавканье отрывающейся от стекла вакуумной присоски, ботинок наконец-то «отлипает» от меня. Чавканье повторяется ещё три раза, но так и не могу понять, что же именно заставляло обувь держаться на мне, и почему она вдруг свободно снялась сейчас, под воздействием этой принцессиной… магии?

— Спасибо, очень ловко получилось, — благодарно киваю, упираясь передними конечностями в ковёр и пробуя принять сидячее положение. Есть! Смог!

— Броню и шлем предпочтёшь оставить?

А? А, так вот что звякало об пол, когда падал! Надо же, пока не обратил внимания — так и не понял, что всё это время был одет в подобие широкого изогнутого светло-сиреневого нагрудника с рисунком полумесяца в центре. Забавно.

— Не, я лучше налегке побуду.

Японский городовой, а как снять то, что даже толком и не видишь? Да ещё при условии, что на ногах толком не стою, и каждая точка опоры на вес золота?

— Эм-м-м-м… Поможешь, принцесса?

Долгий внимательно-испытующий взгляд…

Мельком замечаю удивление и шок на мордочках остальных лошадей, но саму кобылку, похоже, это совершенно не заботит: она невозмутимо улыбается, вновь отправляя в мою сторону золотистое облачко. На этот раз оно слишком близко к морде, так что зажмуриваюсь. Негромкий щелчок — и со спины словно сняли рюкзак. Эх, хорошо…

— Не шевелись, — обеспокоенно раздаётся рядом, когда собираюсь было уже размять плечи.

М? Почему это? Но тепло, охватившее лоб и виски, тут же даёт подсказку: кобылица ведь говорила что-то про шлем. По мере того, как тепло поднимается всё выше и выше чувствую, как шею начинает что-то щекотать.

Принцесса со счастливой улыбкой подхватывает магией весь комплект доспехов и отправляет в шкаф. Интересно, что её так развеселило? Неужели, возможность сделать то, что обычно перепоручают прислуге?

— Вижу, тебе нужно время, чтобы прийти в себя, — ну вот, передо мной снова хоть и доброжелательно улыбающаяся, но уже куда более серьёзная кобылка. Даже жаль. — А мне нужно решить несколько вопросов, требующих срочного вмешательства. Мы обязательно поговорим, но позже, — она обводит взглядом остальных, после чего указывает им на дверь. Пока кобылки выходят, напоследок бросая в мою сторону недоверчиво-удивлённые взгляды, в комнате повисает молчание. — А пока располагайся и отдыхай.

Кивнув на прощание, принцесса тоже направляется к выходу, но останавливается буквально в шаге от него, уткнувшись взглядом в лежащий на полу кристалл, светящийся тусклым голубоватым светом.

— Опять упал, — со вздохом комментирует она, поднимая огранённый самоцвет и ставя в выемку в стене. — Тут есть всё необходимое на первое время. Можешь использовать как пожелаешь абсолютно всё, — в мимолётно брошенном на меня взгляде проскальзывает сомнение. — Но я очень прошу не трогать кристаллы: они нужны для освещения. Ну и просто мне дороги, — чуть помедлив, добавляет кобылка. — И, да, пожалуйста, дождись моего возвращения, не выходя за этот порог.

Не проходит и пары секунд, как остаюсь в комнате один.

Лишь закрыв дверь и ощутив знакомый отклик заклинаний, Селестия, наконец, смогла почувствовать себя в безопасности.

Когда там, на балконе городской ратуши, перед аликорной буквально из воздуха возникла Найтмер Мун — принцесса поняла, что все её тренировки были зря: сколько ни уделяй времени для отработки приёмов, сколько ни твори атакующих и защитных заклинаний, бесполезно противостоять существу, самая суть которого — магия, получившая собственные волю и сознание.

Тысячу лет назад Найтмер Мун, едва обретя физическое воплощение, уже была серьёзным противником: она не просто предугадывала — она чувствовала, какое именно заклинание посылала в неё Селестия, и успевала его обезвредить, а то и контратаковать соперницу. Единственное, что тогда спасло аликорну от поражения, если не от гибели, в первые же секунды битвы — защитная магия солнца. Но скрытое луной светило не могло быть достаточно мощным источником, потому Селестии пришлось воспользоваться Элементами Гармонии — магическим артефактом, самостоятельно выбирающим владельцев. Тогда Элементы помогли, но это был последний раз, когда они были послушны воле аликорны. Воле той, что предала собственную сестру.

Надежда что луна, как источник силы, поможет сестре прийти в себя, растаяла, едва Селестия увидела грозный силуэт, формирующийся, казалось, из самой тьмы, и пронзительные, по-прежнему горящие ненавистью, глаза с вертикальными зрачками. Всё, на что хватило аликорны в первый момент — солнечные щиты. Но и те появились слишком поздно: Найтмер Мун уже перенесла их обеих на выбранное поле битвы — Замок Двух Сестёр. Всё было как в тот памятный день: закрытое луной солнце, зал для аудиенций и физическое воплощение боли и ярости Луны.

Щиты держались крепко. То ли Найтмер Мун и правда не могла их пробить, то ли просто развлекалась, прекрасно чувствуя, что связь с Элементами разорвана. Как бы то ни было, Селестия не собиралась тратить впустую неожиданную отсрочку проигрыша: даже без Элементов Гармонии всё ещё оставался шанс. Нужно было лишь успеть сотворить тонкое многоуровневое заклинание.

Не мешкая, Селестия закрыла глаза, трансформируя под нужную формулу почти весь магический резерв. Дальнейшее произошло слишком быстро. Аликорна и сама не поняла, как оказалась отброшенной к стене, лишь ощутила гаснущие всполохи собственной силы, теперь рассеявшейся в пространстве. Вот и всё. Ни шанса, ни времени на вторую попытку больше не было. Почти обессилившая, принцесса вскинула голову чтобы ещё раз посмотреть в глаза своему страху и своей самой страшной ошибке. Глупость тысячелетней давности обернулась кошмаром, а она, Селестия, ничем не могла помочь ни подданным, ни…

«Луна, сестрёнка, прошу тебя, очнись!»

Показалось, или Найтмер Мун чуть отпрянула назад?

— Я тебя не убью, — холодная интонация подействовала сродни пощёчине. — Ты отправишься на солнце на тысячу лет. А когда вернёшься — мы сразимся вновь. Я буду побеждать и изгонять тебя снова и снова, до скончания времён. Да будет тебе забвение, Принцесса Селестия.

Слова звучали страшно. А то, что за ними последовало, оказалось ещё страшнее. Вдруг не стало ни замка, ни Найтмер Мун, ни самой аликорны. Селестия не знала, где находится. Она не видела и не ощущала ничего кроме мрака, стремящегося погасить её сознание, и всё что оставалось — сопротивляться изо всех сил, не давая увлечь себя в беспамятство.

«Твайлайт Спаркл. Она сможет. Она обязательно поймёт, как отыскать Элементы Гармонии и вызволить нас с сестрой. Она сможет».

Одна и та же мысль тормошила снова и снова, заставляя противостоять нахлынувшей апатии и сковывающему сознание сну. Аликорна не могла сказать, сколько времени прошло с момента начала этой выматывающей борьбы, но вдруг почувствовала прилив сил и тепло, а следом и чей-то зов.

За секунду до того, как вернуться, вновь обретя физическое тело, Селестия неожиданно для себя словно со стороны увидела зал для аудиенций, Луну — явно перепуганную, — шестерых пони и… Найтмер Мун, распластавшуюся на каменном полу.

На мгновение Селестия испугалась, что Элементы Гармонии оказались бессильны, но вовремя заметила исчезновение эфирных гривы и хвоста — признак истощённого магического резерва для любого аликорна. А Найтмер Мун была аликорном, пусть даже и не прошедшим Становление. На какой-то момент мелькнула мысль позволить шестерым пони использовать Элементы Гармонии вновь, но… риск был слишком велик.

Усилием воли отогнав ужас недавнего изгнания и отругав себя за трусость, Селестия полностью сосредоточилась на происходящем. Она заключила Найтмер Мун в «Светлое Око», постаралась убедить юных обладательниц Элементов Гармонии пока ни во что не вмешиваться, лишь наблюдая, и только после этого смогла, наконец, уделить внимание сестре.

Тия представляла их встречу совсем не так. Она надеялась, что у них обеих будет хоть немного времени чтобы побыть наедине, чтобы объясниться и, быть может, даже снова обняться. На деле же пришлось ограничиться парой фраз, поскольку… стоило только принцессе подумать, что ситуация хоть немного взята под контроль, как Найтмер Мун преподнесла новый сюрприз: совершенно бесстрашно и без каких-либо последствий умудрилась коснуться щита.

Сперва Селестия решила, что кобылица каким-то образом поменялась местами с настоящей Луной, и теперь скрывается под её личиной. Когда же и эта догадка оказалась неверна, Селестия была вынуждена признать, что Элементы Гармонии действительно по какой-то причине пощадили Найтмер Мун, дав той собственное физическое воплощение.

Сколько бы раз за эту тысячу лет аликорна ни пыталась просчитать все возможные варианты исхода столкновения — такого она никак не могла предположить. Однако разбираться с этой загадкой прямо сейчас не было времени: следовало позаботиться о множестве пони в разных уголках Эквестрии, что, без сомнения, видели неладное в движении небесных светил и наверняка догадались, что с их принцессой случилась беда. Их всех необходимо было успокоить, а для этого — как можно скорее появиться на публике. Особенно важно предстать сильной и уверенной перед понивилльцами, оказавшимися в самом центре опасных событий. А ещё необходимо раздать указания дворцовым пони и охране, не забыть вызвать для аудиенции доверенных репортёров, перехватить прощальное письмо для Каденс, хоть немного поговорить, наконец, с сестрой и… попросить новоявленных спасительниц страны пока умолчать о том, что в Эквестрии, возможно, появился новый аликорн, буквально накануне пытавшийся захватить власть.

Дел предстояло много, а потому принцесса Селестия больше не могла позволить себе потратить ещё несколько секунд на созерцание двери, отделявшей от той, что чуть не стала живым кошмаром для целой страны. Привычно держа гордую осанку и придав мордочке доброжелательно-спокойное выражение, правительница обернулась к своим маленьким пони.

Ослепительные доводы

Луна не сразу пришла в себя. Сон потревожили чьи-то громкие радостные возгласы, и сперва аликорна решила, что это пони собрались под окнами чтобы поприветствовать сестру, вернувшуюся в замок. Первым порывом было подхватить вторую подушку и попытаться заткнуть уши, но сделать этого не удалось: по какой-то причине телекинез не подействовал. Не успев найти этому разумное объяснение, аликорна сделала ещё одно неприятное открытие: вместо мягкой подстилки кровати она почувствовала что-то твёрдое и холодное, слегка отдающее сыростью.

Луна открыла глаза. В мягком свете луны, пробивающемся сквозь окна, она разглядела знакомые очертания каменного зала и шестерых пони, оживлённо обсуждавших украшения, кажется, раздобытые буквально только что. Грабители? В их с сестрой замок забрались грабители?!

Чувствуя себя одновременно разгневанной и до дрожи напуганной, аликорна попыталась вскочить и применить блокирующую магию, заодно посылая к потолку несколько световых пульсаров. Подняться на ноги удалось легко, а вот магия вновь подвела: ни одна её частица так и не направилась в рог.

«Заблокировали? Но как? Кто и зачем мог это сделать? Неужели, Прикли Тон сказала правду, и кому-то из пони действительно так сильно мешает моя луна?!»

Мысли метались хаотично и рвано, пока аликорна, замерев и тяжело дыша, пыталась понять, что происходит.

«Зачем они ворвались в замок и лишили меня возможности колдовать?! Это же не… Рано или поздно Тия вернётся, они же не могут этого не понимать?!»

Не веря происходящему, Луна отчаянно замотала головой, и что-то вдруг упало на глаза, закрывая обзор. Аликорна не сразу сообразила, что это — её собственная грива, только почему-то теперь самая обычная.

«Не эфирная… Мой магический резерв совершенно пуст? Но как?!»

Пытаясь понять хоть что-то, Луна огляделась более внимательно.

«Что… здесь произошло? Почему стены в таких трещинах, а часть окон выбита?! Будто… будто здесь была битва…»

Гулкий стук заставил аликорну вздрогнуть, а последовавший за ним слаженный возглас «Найтмер Мун?!» — отпрянуть назад.

«Как они узнали?! Откуда?! Я же никому не…»

Луна не сразу сообразила, что обращаются пони вовсе не к ней, а к ещё одному аликорну, распластавшемуся на полу. По спине прошёл холодок, а шерсть на загривке встала дыбом.

Память, наконец, проснулась окончательно и обрушилась на аликорну всей тяжестью неприглядной правды.

Тию не нужно было ждать. Она уже вернулась, ещё вчера. Тогда же, вчера, состоялся тот ужасный разговор, переросший в ссору. И тогда же, вчера, Луна окончательно почувствовала себя преданной и действительно ненужной сестре. Подняв луну, она заперлась в своей комнате и проплакала до глубокой ночи, а потом… потом она решила отплатить и сестре, и всем остальным пони тем же сеном: растоптать так обожаемый ими праздник и доказать, наконец, что и она, Луна, способна единолично творить сильнейшую магию, и тоже достойна быть услышанной!

Продержать луну на небе до тех пор, пока время этого дурацкого праздника не закончится, а затем — забрать Лаки и её друзей и вместе с ними покинуть земли Эквестрии навсегда. План казался сумасшедшим, но именно такой и был нужен, если она хотела показать пони правду: как бы ослепительно ни было сияние солнца, его одного недостаточно, чтобы защитить слабых от бед и опасностей.

Остаток ночи прошёл в подготовке и упоительных мечтах. Луна предвкушающе улыбалась, представляя, как в сопровождении жеребят с триумфом покинет границы поселения, заодно распрощавшись с ненавистным замком.

Всё правильно, она сумеет защитить свой маленький отряд. Её силы воли хватит, чтобы гордо отбивать дробь копытами, идя вперёд, в новую жизнь, и ни разу не оглянуться на ошеломлённую сестру…

Ободрённая мыслями о грядущем, Луна покинула свою комнату незадолго до предполагаемого рассвета. Она степенно вошла в главный зал и замерла, готовая к встрече.

Ожидание оказалось труднее всего. Аликорна прилагала немалые усилия, чтобы держать осанку и ни на миллиметр не опустить гордо вскинутую голову, но Тия, как назло, почему-то опаздывала.

Время шло. Минуты казались вечностью. Луна почти потеряла терпение, когда, наконец, одна из дверных створок бесшумно открылась, и на пороге показалась Тия, настороженная и явно чем-то расстроенная…

А потом так некстати пришла неуверенность в собственных силах, и никакая прямая осанка и гордо вскинутая голова уже не помогали. И тогда Луна совершила ошибку: в попытке вернуть самообладание, она всей своей сутью потянулась к воображаемой защитнице — большой и грозной кобылице с хищным оскалом и непривычно-чуждыми кожистыми крыльями. К кобылице, способной легко наслать кошмары на доставучих Прикли Тон и Лауд Войс. К кобылице, которой Луна много месяцев кряду отдавала всю свою накопившуюся злость и все свои помыслы о расплате над обидчиками.

Но что-то пошло не так. Аликорна почувствовала это слишком поздно, когда над её головой уже начала смыкаться сфера из тёмной магии, а тело вдруг стало неподатливым, словно бы чужим.

Как в тумане Луна увидела ошеломлённую сестру, неожиданно ставшую равной по росту, и услышала чей-то грубый голос:

— Эта ночь будет длиться вечно!

«Дальше! Что было дальше?!»

Ответа в памяти так и не нашлось, и от этого происходящее вокруг стало казаться ещё более жутким.

Ночь. За окном всё ещё ночь. Рядом — шестеро незнакомых пони, кажется, готовящихся к бою, и… Найтмер Мун — выдумка, так внезапно ставшая реальностью.

«Но где же Тия?!» — аликорна отчаянно завертела головой, ища знакомое незатухающее сияние эфирной гривы. — «Она… она и правда оставила пони без защиты или… не может прийти на помощь, потому что…»

Потрясённая страшной догадкой, Луна на несколько мгновений забыла как дышать. Но ещё до того как оцепенение спало, произошло самое настоящее чудо: родной голос, что ночная аликорна узнала бы и из тысячи, велел не трогать Найтмер Мун, а вслед за этим на небо стремительно вознеслось солнце. Его лучи проникли сквозь окна, и из их сияния в воздухе соткалась ослепительно-белая сфера. Быстро увеличившись в размерах, она вспыхнула в последний раз и исчезла, а на её месте возникла Селестия. Величественно раскинувшая крылья, настороженная, но главное — живая и невредимая.

«Она здесь! Здесь! Теперь всё будет хорошо, ведь Тия… действительно сделает всё, чтобы защитить пони и… остановить того, кто… Что же я наделала?!..»

В оцепенении Луна наблюдала, как Селестия колдует над распластанной на полу Найтмер Мун, со страхом ожидая решения собственной участи. Аликорна так и не осмелилась взглянуть сестре в глаза, вместо этого уставившись в пол, едва та обернулась, закончив с заклинанием и озвучив шестёрке пони просьбу не вмешиваться в происходящее без крайней необходимости. Негромкий стук накопытников, а затем…

— Ты, должно быть, растеряна и напугана. Мне и самой не до конца верится в произошедшее, но я обещаю, что теперь всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, Лу, — осторожно, почти невесомо, Селестия коснулась носом щеки сестры, и аликорна, наконец, решилась поднять глаза.

«Она… она не сердится?»

— П-принцесса Селестия, — заметно нервничая, фиолетовая единорожка осторожно сделала шаг вперёд, — мы… мы нашли и использовали Элементы Гармонии, но… Найтмер Мун всё ещё здесь. Мы… сделали что-то не так?

Слова кобылки сбили с толку: Луна отлично помнила, что ни одному из единорогов до сих пор не удавалось активировать Элементы, хотя попытались, кажется, все, кто хоть сколько-нибудь продвинулся в освоении магии дальше чем левитирование предметов. А говоря «мы», единорожка явно имела в виду своих спутниц, из которых две оказались пегасками, две — земнопони, и лишь одна — единорогом.

«Неужели такое действительно возможно?!»

— Твайлайт Спаркл, моя верная ученица, уверяю, вы всё сделали правильно.

— Но… как так вышло, что… — единорожка замолкла, когда Селестия жестом призвала к тишине, внимательно вглядываясь в белый сияющий купол, удерживающий Лунную Пони.

Миг — и купол вокруг чёрной аликорны исчез.

Дальнейшее напоминало скорее кошмарный сон, чем реальность: Найтмер Мун и Селестия мирно беседовали, а после… аликорна отшатнулась, когда перед ней, отрезав от внешнего мира, неожиданно возникла яркая молочно-белая стена щита.

Конец - это чьё-то начало

Содержание

Рвение

Ослепительные доводы

По осколкам

По ту сторону

Пролитый свет

Первый, блин

Спутник

Притяжение

Комментарии (0)