Грейнджер вышла из камина в атриуме министерства промокшей практически насквозь. Несмотря на то, что уже сегодня они должны были повесить в кабинете календарь на май, погода, казалось, совсем не собиралась меняться. Наоборот, как назло, в течение последнего месяца каждый грёбаный день шли нескончаемые дожди, но Гермиона всё равно первый раз в жизни умудрилась совершить глобальную для жителя Лондона ошибку и слепо доверилась утреннему солнцу. Девушка могла поспорить, что зонт в коридоре прямо сейчас злорадствует над ней не меньше, чем соседка с третьего этажа, миссис Пибоди, когда видит Грейнджер по пятницам одну, возвращающуюся с очередного неудачного свидания.

Нервный цокот её каблуков по мраморной плитке атриума был слышен даже сквозь болтовню проходящих мимо волшебников. Тут всегда было безумно шумно, особенно под конец недели, когда все работники, дотянувшие до последнего, пытались судорожно покончить со всеми своими долгами перед выходными. А выходные в этом месяце ожидались просто грандиозные. Уже завтра, в пятницу, должен был состояться праздничный бал в честь пятилетия победы над Волдемортом, и нерабочие дни обещали продлить аж до самого вторника.

К счастью, у Гермионы не было никаких значительных планов на это время. Если повезёт, она проведёт большую часть праздников за новым романом в своей коллекции и отличным бордо, а если не повезёт и она всё-таки не сможет отказаться от визита в «Нору», то будет наблюдать за своим бывшим в обнимку с новой пассией, поедая вкуснейшие имбирные печенья из запасов семейства Уизли на их потёртом красном диване в углу комнаты.

Безусловно, она очень любила эту по-хорошему сумасшедшую семью и совсем не держала на Рональда зла, хотя даже в мыслях продолжала называть его исключительно Рональдом. Просто её немного раздражали его успехи на личном фронте. Если, конечно, бесконечный поток простушек, который регулярно проходил через их с Джорджем магазин, подобно неуправляемому цунами, вообще можно было назвать успехом. Им всем хотелось хотя бы краем глаза взглянуть на холостого героя войны, но вряд ли кто-то из них действительно собирался связать себя с ним узами брака.

За неприятными рассуждениями Грейнджер не заметила, как добралась до кабинки лифта и теперь чересчур сильно давила на несчастную кнопку своего этажа, словно та была в чём-то виновата. Она нехотя поймала на себе недовольный взгляд Хью Уэлча из Отдела магического транспорта, который гордо прислонился к противоположной стене. Она могла поклясться, что этот тучный джентльмен с неизменно вырвиглазного цвета рубашками не прекращает ни на минуту строить против неё козни лишь из-за того, что однажды оказался подозреваемым по одному из дел, что они вели с Малфоем.

— Мисс Грейнджер, вам не дорого имущество министерства? Зачем же вы так давите на бедную кнопку? — высокомерно уточнил Уэлч, ухмыляясь кончиками пухлых губ.

Девушка посмотрела на других стоящих в лифте волшебников, которые продолжали ехать с каменными лицами, не обращая на них, на первый взгляд, никакого внимания.

— Мистер Уэлч, — снисходительно начала Гермиона в надежде, что яд иронии когда-нибудь его прикончит, — я уже месяц жду от вас отчёт о морских судах в порту Лондона. Мы успели закрыть дело без вашей помощи, а документов всё ещё нет.

— Неужели! — воскликнул мужчина и показательно приложил руку к груди. — Вы научились работать? Я восхищён.

«Отдел обеспечения магического правопорядка», — громко изрёк голос девушки из динамика.

— Кажется, ваш этаж, — заметил Хью и отошёл в сторону, с показной вежливостью пропуская Грейнджер к выходу.

— Цвет фуксии вам очень идёт, — выплюнула она, переступая, наконец, порог душной кабинки.

Глубоко выдохнув, девушка позволила себе на секунду прикрыть глаза, перед тем как направиться к кабинету. Знакомый холл с невзрачными серыми стенами немного остудил нервы, но заодно напомнил о том, что она до сих пор стоит в мокрой одежде. Холодное дуновение воздуха в сторону её кожаных брюк и чёрной блузки заставило Гермиону неприятно поёжиться, мешая нормально собраться с мыслями.

Каждый раз, когда она попадала в их следственную обитель, в груди неизменно тлели самые тёплые воспоминания. Первые впечатления от этой небольшой, но очень уютной комнаты с бежевой отделкой; первая сборка мебели до самой ночи с Малфоем, Поттером и Макмилланом; первая заполненная доска с уликами; первое раскрытое дело и праздничное пиво. Грейнджер никогда раньше не представляла себя здесь, наедине с бывшими сокурсниками, с энтузиазмом строящую теории в погоне за плохими парнями, но сейчас не чувствовала, что где-то в мире есть место роднее, чем этот скромный кабинет.

— Я думал, ты сегодня наглая прогульщица, — раздался низкий голос Малфоя, который уже вовсю пыхтел над документами.

— Не дождёшься, придётся меня терпеть, — в привычной манере съязвила в ответ Грейнджер и бросила сумку на стол, находящийся ровно напротив Драко.

Это была одна из тех странностей, что давно окружали её запутанную, но невероятно интересную жизнь. Рабочее место возле Малфоя; их крепкая дружба; необъяснимая любовь к чёрному кофе, который он приносил им из магловской кофейни неподалёку; привычка подходить к нему, пока он занят с бумагами, и своевольно класть правую руку на его плечо.

— Ай! — Мужчина дёрнулся в сторону, скрипя колёсиками офисного кресла. — Почему ты такая холодная?!

Драко посмотрел на напарницу сверху вниз и еле сдержал рвущийся наружу хохот.

— Чем ты так разгневала Посейдона, Грейнджер? — спросил Малфой, не скрывая пугающего ликования от её внешнего вида. — Я же говорил тебе не бросать хлеб в озеро, ты разозлила его.

— Придурок, — пробормотала Грейнджер и демонстративно закатила глаза, — я просто забыла свой зонт дома.

— Что здесь опять происходит? — проворчал Поттер, прерывая их жаркую дискуссию.

Гермиона обернулась на друга, который своей широкой фигурой в форме почти полностью закрыл дверной проём.

— Я промокла под дождём, а он издевается, — зачем-то стала оправдываться Грейнджер, брезгливо косясь на Малфоя.

— Папа, не наказывай меня.

Гарри стрельнул в Драко недовольным взглядом и с выдохом достал волшебную палочку. Только когда поток магии успешно высушил её с ног до головы, Гермиона поняла, что могла сделать это сразу же, как только вошла в министерство, и не терпеть эти глупые шутки со стороны Малфоя. Которые, если уж быть совсем честной, в глубине души всегда ей нравились.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Грейнджер и следом выслушала в свою сторону смешок от Драко.

— Не за что. — Кивнув ей, Гарри подошёл вплотную к рабочему месту Малфоя и украдкой взглянул на раскрытые документы, разбросанные по столу. — Люка Фримэна будет ждать суд через пять дней, Кингсли распорядился с ним не тянуть.

— Пять дней для такого мошенника слишком много, — фыркнул Драко, облокачиваясь на спинку кресла.

— Я тоже так считаю, но он финансовый мошенник, а в приоритете у Визенгамота всегда были вопросы жизни и смерти.

Блондин понимающе склонил голову, ощущая на своём плече на этот раз уже тёплую ладонь Грейнджер. Девушка, как всегда, машинально потирала его кожу сквозь тонкую ткань рубашки, пока над чем-то размышляла. Чаще всего в такую мыслительную ловушку попадали его руки, лежащие на столе, когда они с Гермионой вместе корпели над каким-то запутанным делом. Она никогда бы в этом не призналась, но Малфой был абсолютно уверен, что она питала к переплетённым венам на его руках и предплечьях особенные чувства. 

Естественно, исключительно дружеские.

— Его хорошо охраняют?

Драко не нужно было поднимать голову, чтобы ясно представить, как она хмурит свои очаровательные брови после произнесённого вопроса.

— Как и всех остальных сейчас. Завтра торжество в Хогвартсе и максимум охраны будет сосредоточено на мероприятии, — прокомментировал Поттер и деловито проверил время на наручных часах.

— Ты уточнил у Кингсли, можно ли будет прийти в парадной форме Аврората?

— Уточнил. Прости, Гермиона, — извинился Гарри и с ноткой грусти добавил: — Непосредственным участникам войны нужно будет соблюдать дресс-код. Исключительно вечерние платья и смокинги.

Малфой улыбнулся и на этот раз поднял на неё глаза, полные серебряного блеска азарта.

— Мадемуазель, планируете выход в свет?

Грейнджер посмотрела на него и плотоядно прикусила губу.

— Во-первых, не называй меня мадемуазель. А во-вторых, кто-то завтра, наконец, застегнёт все пуговицы на рубашке и нацепит элегантную галстук-бабочку, — подначивала его Гермиона. — Тебе пойдёт удавка, будет сексуально.

— Вот ты мерзавка, Грейнджер.

Она хитро подмигнула ему и отошла от стола. Какое-то время Драко наблюдал за её подозрительно удаляющейся в сторону коридора фигурой, прежде чем обнаружил прижатую к правому бедру безумно знакомую желтоватую папку с делом. Глаза сами собой опустились на стол в подтверждение догадки, и, когда Малфой не обнаружил подготовленные им ранее документы, его осенило.

Она украла у него допрос с тупым Биллом.

Резко вскочив с места, Драко погнался вслед за наглой воровкой, но, опомнившись, на секунду замер в дверном проёме, чтобы извиниться перед Поттером.

Гарри проводил Малфоя взглядом и не смог сдержать улыбку. В такие моменты он чувствовал себя настоящим провидцем, по способностям ничем не уступающим Трелони. Ему до сих пор было интересно, как эти двое не замечали своей удивительной близости. Они с Гермионой тоже были друзьями. Но их дружба, в отличие от её отношений с Малфоем, была исключительно платонической. Поттер и думать не смел о том, чтобы перейти эти незаметные, но определённо значимые границы, которые определяли их роли друг перед другом.

Например, они могли спокойно пить из одной чашки, особенно когда Грейнджер не справлялась со своим алкоголем в одиночку и инстинктивно протягивала ему напиток. Но он в жизни бы не передал ей полный стакан пива только для того, чтобы она слизала с него пенку. А Драко делал так регулярно, а затем ещё несколько минут сдерживал смех от комичных пивных усиков над верхней губой Гермионы.

Также Поттер спокойно мог провести с ней и Роном все выходные. Но даже пьяные в стельку, они никогда не засыпали вместе на газоне в Гайд-парке и не просыпались потом от брызг утреннего полива. А Малфой попадал в такую ситуацию. И судя по сплетням в офисе, не один раз.

Ну и конечно, Гарри никогда бы не отказался помочь ей с работой, но он точно не играл бы в шуточные игры с пошлыми наказаниями — как тогда, когда на полу в кабинете он застукал полуголого Малфоя с разгневанным выражением лица и прижатой к груди папкой, пока Гермиона гордо фотографировала его на мобильный.

Они были слепыми влюблёнными идиотами, лучшими следователями Аврората и однозначно ярыми фанатиками своего дела, но точно не друзьями.

— Я к своему клиенту, Люку Фримэну! — громко возмутился незнакомец, перед тем как его тёмный силуэт показался в проходе между темницами.

— Наконец-то, — выдохнул мужчина за решёткой и на секунду склонил голову, вымученно опираясь на ржавые прутья.

— Меня морозили в приёмной часа два, пока твоё дело рассматривал министр Бруствер.

Довольная улыбка мелькнула на лице Люка, и он добродушно взглянул на своего помощника.

— Питер, не притворяйся, что тебе не весело. Мы же первый раз попались.

— Если бы ты не решился построить финансовую пирамиду у всех на глазах, мы бы не попались никогда, — недовольно пробормотал мужчина, но всё же быстро смягчился: — Я принёс всё, что ты просил. У них на удивление умные охранные чары, однако я, как обычно, умнее.

— Превосходно. — Фримэн провёл кончиком языка по губам, словно наслаждался долгожданной добычей.

— Тут оригинальная футболка капитана команды «Татсхилл Торнадос», Брэвиса Бирча, с одного из товарищеских матчей в этом году. — Питер протянул ему первый предмет и полез в портфель за вторым. — Это волос Бирча. Пришлось побеседовать с одной из его сумасшедших фанаток — она одолжила один волосок всего за сто галлеонов. Каких извращенцев носит этот бренный мир…

— Ближе к делу, — поторопил его Фримэн и нетерпеливо забрал волос в стеклянной колбе.

— Кошелёк с ирландскими сиклями.

Люк принял вещицу и потряс её в руке, прислушиваясь к сладкому звону монет.

— Последнее было достать труднее всего, — пробормотал мужчина и засунул руку поглубже в мешок. — Расчёска с натуральной щетиной и гравировкой из лавки в Хогсмиде.

— Отлично, Питер, — похвалил его Фримэн, просовывая между прутьев последнюю деталь. — Завтра мы уже будем нежиться на море в жаркой Италии.

— Не облажайся, мой друг.

— Никогда, мистер адвокат.

Мужчина подмигнул ему напоследок и отправился укладывать завтрашний реквизит под подушку. Ночка обещала быть долгой.

Когда Малфой добрался до Гермионы, она уже успела занять допросную, куда предварительно привели тупого Билла. Драко не оставалось ничего, кроме как смотреть на их разговор через зачарованное зеркало и периодически бросаться в неё добрыми ругательствами.

Он давно осознал эту неоспоримую истину. Как бы сильно Грейнджер его ни бесила, очаровывала она гораздо больше.

— Да что вы говорите?! — восторженно воскликнула девушка, открывая идеально подшитую им папку с делом.

— Всё было именно так, — подчеркнул мужчина и начал нервно трясти правой ногой.

— Не возражаете, если я повторю всю историю целиком для протокола? — Она дождалась полного решимости кивка подозреваемого и продолжила: — Итак. Вы выпивали в «Дырявом котле»…

— Чай, — нервно перебил её Билл и тут же машинально скатился задницей к спинке, когда Гермиона взглянула на него исподлобья.

Ехидно ухмыльнувшись, она возобновила свою неспешную речь:

— Вы выпивали в «Дырявом котле» чай, один, после чего направились в Лютный переулок. Случайно, потому что перепутали улицы.

— Всё верно, — подтвердил мужчина, кажется, полностью уверенный в своей истории.

— В Лютном переулке вы увидели мужчину, идеально совпадающего с вами по описанию, который покидал закрытую лавку через разбитое окно.

Билл кивнул, слушая Гермиону со всей внимательностью.

— Вы, как сознательный волшебник, решили сообщить об этом патрулю авроров. Но мужчина, подозрительно похожий на вас, неожиданно обронил мешок с награбленным и спешно скрылся в ночи.

— Вы, как по-прежнему сознательный волшебник, подобрали мешок и отправились в Косой переулок, где вас задержали авроры Бутч и Льюис.

— Не задержали, а опередили меня. Я бы и сам к ним подошёл.

— Конечно. — Гермиона сделала пометку на листе и подняла глаза на довольного собой Билла: — У нас с вами не сходится только одна деталь, мешающая мне отпустить такого законопослушного волшебника, как вы, домой.

От напряжения по ту сторону зеркала Малфой даже закатал рукава рубашки. Ему так нравилась эта часть дискуссии, особенно в исполнении Грейнджер. Когда преступник чувствует сладкий вкус триумфа и совсем не замечает, что на самом деле уже давно висит на крючке. В сущности, структура допроса мало чем отличалась от процесса рыбалки. И прямо сейчас Грейнджер со знанием дела закинула удочку в прорубь.

— Владелец лавки ждёт от нас дополнительной компенсации, — с наигранной грустью произнесла Гермиона.

— Он утверждает, что, помимо драгоценностей в мешке, из его лавки была украдена пара великолепных кубков гоблинской работы семнадцатого века.

— Он лжёт! — спешно запротестовал Билл. — Не было там никаких кубков!

— Вы правы, действительно не было, — Грейнджер победно улыбнулась, закрывая папку с делом. — Но об этом мог знать только человек, незаконно проникший в магазин. Мне жаль, Билли, ты снова проиграл.

Мужчина даже не ответил ей. Сгорбившись на стуле, он прислонил скованные в медные наручники руки ко лбу в попытке осознать чудовищное поражение.

Глава 1

Enderin

meilidali

Наверное, абсолютно ненормально во время обычного медленного танца представлять, как с твоего лучшего друга слетает его треклятый пиджак и как твой язык касается его солоноватой кожи на кадыке.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Красивая ложь

Гермиона дотошно осматривала своё отражение в зеркале и с трудом узнавала себя в этой красивой безмятежной девушке напротив. Казалось, что синяки от бесконечных кошмаров были на этом лице ещё вчера, а щёки до сих пор должны быть впалыми от резкой потери веса, но на деле после войны и сильнейших в жизни переживаний прошло уже целых пять лет. И сегодняшнее торжество было тому подтверждением. Она больше не нуждалась в ежедневных сеансах у психотерапевта, совсем не мучилась перед тем, как провалиться в сон, научилась нормально питаться, а физическая подготовка, обязательная для всех мракоборцев, сделала из неё невероятно выносливого и сильного бойца. От той юной, неопытной, страдающей обо всём и ни о чем одновременно студентки Хогвартса остался лишь яркий отблеск янтаря в глубине карих глаз.

Пожалуй, она должна была заявиться на бал в честь Дня памяти в чём-то бордовом, напоминающем цвет родного факультета, на худой конец, в праздничном серебристом или золотом, но Гермиона давно привыкла обманывать ожидания и появляться перед окружающими совсем не такой, какой они её себе представляли. Тем более Гарри во многом был прав, и изумрудное платье с россыпью незаметных блёсток выглядело именно так, как будто точно заставило бы выскочку Малфоя упасть от восторга в обморок.

Даже мимолётные мысли о нём заставляли её глупо улыбаться. Он был безумным, энергичным, саркастичным и бесконечно преданным, и единственное, что не давало ей покоя, — это мысль о том, что когда-то она не видела в нём и трети этих невероятных качеств. Драко умел носить маски лучше всех, кого она знала. В нужный момент он мог притворяться злым, безразличным и даже сочувствующим. И каждый из этих образов в его исполнении был абсолютно безупречен, словно всё это время Малфой скрывал от неё дар хамелеона или как минимум опыт посещения школы актёрского мастерства.

Удивительно, но, несмотря на все жизненные перипетии, ей никогда по-настоящему так и не удалось его возненавидеть. В самые тяжёлые периоды их взаимоотношений вместо того, чтобы поддакивать эмоциональному Поттеру и переживающему Уизли, она пыталась найти необходимые для себя ответы. Пыталась понять, что заставляет самодостаточного, умного парня из хорошей, многоуважаемой семьи поступать так неправильно. И Гермиона получила ответы — правда, намного позднее, чем ожидала.

Примерно через полгода их совместной службы в Аврорате им впервые пришлось поработать вместе. Сначала казалось, что они заняты совершенно неприметным расследованием кражи семейной реликвии, но уже через пару дней выяснилось, что это очередная важная ниточка к группировке выживших Пожирателей смерти.

Было слишком поздно, когда в одном из заброшенных поместий в Шотландии они осознали, что находятся в ловушке. У них отобрали палочки и портключи, и судьба буквально вынудила их действовать сообща, чтобы выбраться. Тогда Грейнджер впервые увидела, насколько Драко ненавидит казаться трусом. Он самоотверженно кидался за каждый тёмный поворот в коридорах поместья, как будто стремился доказать ей или самому себе, что больше ничего не боится. Когда эта одержимость начала её не на шутку пугать, Гермиона припёрла его к кирпичной стене и заставила объясниться.

Конечно, Малфой тогда промолчал и не ответил, но после этого случая они стали ещё больше работать вместе. Маска злости и неприступности постепенно спадала с его лица, и в тот день, когда Гермиона первый раз спасла ему жизнь во время перестрелки, повалив на землю от зелёного вражеского луча, она упала окончательно. Затем, немного позже, празднуя победу в баре, Грейнджер в первый раз смогла увидеть его искреннюю улыбку, и она ему, вопреки прошлому холодному образу, невероятно шла: счастливым он выглядел безумно очаровательно. Вскоре после этого он уберёг её от взрывной волны во время тяжёлой операции, тем самым уравняв негласный счёт. С тех самых пор они спасали друг другу жизни так часто, что в какой-то момент просто перестали считать, и Драко постепенно начал ей открываться.

Например, он наконец-то рассказал ей, зачем забил татуировками всю левую руку. Гермиона, конечно же, догадывалась об истинной причине, но было не менее приятно услышать лично от Малфоя, что он таким образом сместил акцент со смрадной метки Пожирателя смерти, до сих пор красовавшейся на его предплечье. К решению проблемы ненавистного клейма Драко подошёл творчески, добавив на бицепс впечатляющего огнедышащего дракона и заставив красивые языки пламени обвить его бледную накачанную руку в причудливом узоре. Это была очень красивая, искусно выполненная татуировка, а магия, заточённая в ней, позволяла рисунку шевелиться от простого касания палочки. На кончиках пальцев ощущались приятные покалывания, когда Грейнджер впервые потрогала её, трепетно обводя рукой вены и густые чёрные линии туши.

Наедине Драко всё больше рассказывал ей о своей семье; о глупых предрассудках, которые мешали ему спокойно жить; о массе книг, которые он прочёл уже после войны, впитывая упущенные знания о мире маглов, словно губка. Он особенно любил историю о дне, когда решился стать мракоборцем, и о случайном разговоре с Поттером, который переживал тогда очередную бессонную ночь за пивом в «Дырявом котле».

Грейнджер при всём желании не могла больше видеть в нём того холодного костлявого парня, прятавшего свои тёмные секреты за чёрными узкими костюмами и неизменно каменным выражением лица. От того Малфоя, что бросался в неё грязными обзывательствами в коридорах школы, до конца не осознавая всего смысла этих слов, не осталось ничего. На выжженной войной истории давно расцветала другая жизнь. Безбашенная, яркая, каждый свободный день которой он обожал проводить рядом с ней. Рядом с той, которая стала олицетворением его настоящего.

Звонок в дверь, а затем несколько настойчивых ударов вывели Гермиону из размышлений, и, тяжело выдохнув, девушка удручённо поплелась ко входу. Ей приходилось неловко удерживать платье спереди, чтобы оно не упало, потому что его элегантная конструкция не позволяла так же элегантно завязать у шеи повязки без сторонней помощи или использования магии. Она попросила Поттера не забирать её сегодня из дома, но, если он всё-таки нарушил обещание, как раз смог бы ей помочь.

Остановившись у двери, Грейнджер аккуратно заглянула в затуманенное стекло дверного глазка, и даже такое испорченное состояние линзы не смогло скрыть от неё знакомую блондинистую макушку. Она подозревала, что они встретятся на балу всего через час, но Малфой, кажется, решил сыграть роль её спутника максимально правдоподобно, раз заявился сначала к ней домой.

Гермиона широко распахнула дверь, другой рукой всё ещё нелепо прижимая к себе платье.

— Привет. — Он поднял голову и поприветствовал Грейнджер тёплой улыбкой. — Ты готова?

— Почти, входи. — Она отошла немного в сторону, пропуская Малфоя внутрь и наблюдая, как тот осторожно закрывает за собой дверь.

Когда он снова посмотрел на Гермиону, его оценивающий взгляд медленно скользнул по её великолепной фигуре, отмечая, как волшебно изумрудная ткань украшает широкие бёдра и аккуратную грудь девушки, но вскоре остановился на руке, с трудом придерживающей лиф платья.

— Ты не смогла его завязать?

— Я не немощная, просто не успела, — тут же запротестовала Грейнджер, с трудом отвлекая себя от привлекательного Малфоя, облачённого в потрясающий смокинг.

Классические чёрные брюки и приталенный, идеально сидящий на его широких плечах пиджак с атласными лацканами им в цвет заставил Грейнджер неловко сглотнуть. Он так ненавидел застёгивать рубашки до конца и так часто оставлял две, а иногда даже три пуговицы сверху, подворачивая ненавистные рукава следом, что сейчас наблюдать, как белоснежный ворот украшает бархатный галстук-бабочка, было сродни восьмому чуду света. Гермиона буквально не могла оторвать глаз от непривычного образа своего напарника и всё такого же острого кадыка, выделяющегося на фоне бледной шеи. Сколько бы Драко ни сопротивлялся, шикарно выглядеть в дорогих костюмах было у него в крови.

Судя по тому, каким хитрым стало выражение лица Малфоя, он точно заметил, как бесстыдно она всё это время его разглядывала.

— Было бы неплохо, — получилось чуть более хрипло, чем она ожидала.

Девушка смело развернулась, напрочь забыв о том, что у платья была впечатляющая оголённая спина, не оставляющая никакого простора для воображения.

Мужчина подошёл почти вплотную, задевая тёмными краями распахнутого пиджака её молочную кожу и заодно учтиво напоминая, каким тёплым и тяжёлым становился воздух рядом с ним. Свежий парфюм Драко с ароматом цитруса и мяты без спроса ворвался в лёгкие. В детстве у неё была страшная аллергия на цитрусовые, и маленькая Гермиона больше всего в жизни мечтала попробовать, каково это — есть сладкие мандарины, сидя под украшенной ёлкой, и не задыхаться от неконтролируемых приступов удушья. Она выросла, и вслед за несбыточными мечтами из её жизни ушла ненавистная аллергия, но запретный шлейф этого аромата преследовал её по сей день.

Грейнджер шумно выдохнула, когда шёлковая лента туго затянулась у основания шеи. Осторожно скрестив края ткани, Малфой вдруг неожиданно замер.

— Скажи, если будет слишком туго.

Двусмысленность этой реплики окончательно сбила в кучу далеко не дружеские мысли в её голове. Гермиона прикусила губу, изо всех сил концентрируясь на небольшой боли, а не на его умелых действиях сзади, подающих совершенно непозволительные импульсы по всему телу. Драко всегда был привлекательным парнем, но Грейнджер никогда не позволяла себе думать о чём-то большем. У него были крепкие отношения с Паркинсон, совершенно иное происхождение и однозначно какие-нибудь замысловатые аристократические требования к избраннице, какие она при всём желании не смогла бы выполнить. Даже предполагать, что они с Малфоем могли бы стать парой, было в корне неправильно. Точно так же неправильно, как обманом съедать те несчастные мандарины с праздничного стола и потом неловко пытаться скрыть ужасную сыпь от матери.

— Я так могу тебя задушить. — Горячее дыхание мужчины коснулось её уха, посылая целую стаю мурашек по открытой спине.

— Чуть-чуть ослабь, пожалуйста. — Она не узнала собственный голос за шумом пульса, неустанно колотившим в голове.

Девушка резко развернулась, чтобы остановить эту ужасную пытку, но вместо того, чтобы помочь ей держать дистанцию, Драко впился взглядом в пульсирующую вену на шее.

Люк дождался, когда в темнице Аврората останется всего один дежурный, и, сев на кушетку, принялся снимать с себя кулон. На длинной серебряной цепочке болталась нужная ему имитация капли, идеально выполненная из драгоценного камня. Он дважды прошептал нужные слова, прежде чем верхняя часть украшения начала медленно отворачиваться. Внутри было совсем немного усовершенствованного Оборотного зелья, всего на несколько глотков, но и этого было для него вполне достаточно.

Правой рукой он нырнул под подушку и одним ловким движением вытащил заветный волос из колбы. Он терпеть не мог этот горький вкус, но деваться было некуда. Грубо зажав нос двумя пальцами, он залпом выпил бурлящее содержимое, напоследок поморщившись от кисловатого осадка на языке.

Изменения в теле начали происходить мгновенно, поэтому Люк принялся судорожно сбрасывать с себя старую футболку и надевать вместо неё оригинальную форму «Татсхилл Торнадос». Брэвис Бирч, в чьём теле необходимо было какое-то время существовать Фримэну, имел, помимо эффектного пресса, длинных блондинистых волос и карих глаз, несколько других, более значимых характерных черт. Во-первых, капитан этой сборной вырос в Ирландии и говорил с заметным акцентом. Во-вторых, он имел убогую, по мнению Люка, привычку — постоянно поправлять волосы карманной расчёской. Ну и в-третьих, что самое важное, Брэвис являлся настоящим кумиром для несчастного стажёра Кирвина Олдриджа, которому поручили в этот праздничный день охранять заключённых.

Люк улыбнулся, разглядывая идеальное преображение в покосившемся зеркале на стене камеры, затем аккуратно убрал все атрибуты своего небольшого обмана внутрь пухового одеяла. Самая неприятная, но необходимая часть плана потребовала от мужчины небольшой подготовки. Он несколько раз разгонялся в сторону боковой кирпичной стены, но инстинкт самосохранения постоянно мешал ему закончить начатое.

— Давай же, ты справишься, — успокаивал себя Фримэн.

Попятившись, он уткнулся в самый край кушетки и грозно посмотрел вперёд. В новом теле оказалось ещё проще срываться на бег — Бирч был в идеальной форме, — но пересилить себя было по-прежнему сложно.

У Люка была одна-единственная секунда перед очередным столкновением, чтобы выпятить вперёд левую руку. Послышался характерный хруст кости, и он рухнул на пол, срывая голос в адском вопле.

Естественно, дежуривший аврор Олдридж его услышал и сразу же кинулся к камере. Раздавшийся по коридору заветный звон ключей, которые висели на поясе аврора, умудрился немного сбавить острую боль в руке, но Фримэн мог поклясться, что до сих пор видел перед глазами лишь яркие звёзды.

Решётка распахнулась, и Кирвин моментально оказался на полу возле него.

— Господи, пожалуйста, помогите, — с отточенным до безупречности ирландским акцентом залепетал Люк.

Глаза Олдриджа округлились от осознания, кто именно сейчас лежит перед ним, и аврор аккуратно перекатил его на спину, чтобы окончательно убедиться в своей догадке.

— Мистер Бритч! — нервно воскликнул Кирвин. — Что вы здесь делаете? Что с вами?

Мошенник театрально приложил другую руку к месту ушиба и посмотрел на стажёра полным отчаяния взглядом:

— Фанаты «Балликастл Бэтс» набросились вчера на меня в баре и сломали мне руку, вы разве не в курсе?

Люк знал, что Бритч был весьма высокомерным типом, поэтому не скупился на язвительные нотки в своей речи.

— Я… Нет… — замялся парень. — Вчера и весь последний месяц я был на дополнительных сборах в Шотландии, меня вернули сюда только сегодня.

Ещё скажи, как зовут твою мать. Мерлиновы панталоны, где они набирают этих недоумков?

— Помогите мне встать, пожалуйста.

Олдридж спешно нагнулся, помогая довольно тяжёлому мускулистому мужчине усесться обратно на кушетку.

— Я упал во сне, — пояснил Люк и посмотрел на всё ещё взволнованного Кирвина. — Вы мой спаситель!

— Не стоит! — сразу же принялся отнекиваться парень. — Это моя работа.

Фримэн грустно улыбнулся, демонстративно поправляя на себе футболку с логотипом «Татсхилл Торнадос».

— Как жаль, что такого профессионала не было вчера. Теперь я вынужден сидеть здесь трое суток из-за ложных обвинений. И представить боюсь, как команда без меня сможет подготовиться к матчу с «Сороками».

Было слышно, как парень сглотнул, перед тем как виновато опустить голову.

— Вы же про решающий матч на допуск к турниру?

— Да, про него, — тяжело выдохнув, Фримэн полез за расчёской и провел ею по волосам здоровой рукой. — Простите, привычка. Каждый раз, когда нервничаю…

— Я знаю, — перебил его Олдридж. — Мне неловко об этом говорить, но я ваш фанат.

Люк посмотрел на парня и изобразил максимально правдоподобное удивление:

— Надо же! Вот это встреча!

Хватило ещё нескольких секунд лицезрения улыбки известного спортсмена и пары отчаянных вздохов, прежде чем Кирвин наконец-то сдался.

— А вы знаете, к чёрту это всё! — рявкнул парень, когда увидел очередную досаду, промелькнувшую на лице кумира. — Я вас выпущу, а с бумагами потом разберусь. В конце концов, они же могли забрать заявление?

— Вы серьёзно? — спросил Фримэн и ещё раз театрально поморщился от боли в руке.

— Абсолютно! Я не могу помешать легенде ирландского квиддича выиграть очередной заслуженный кубок, — пробормотал себе под нос Олдридж и, распахнув дверь камеры, отошёл в сторону. — Выходите.

Люк поднялся с места и неуверенно остановился, перед тем как ступить в коридор.

— Я не забуду вашу смелость. — Мужчина отстегнул мешочек с ирландскими сиклями со своего ремня и бросил его в руки опешившему аврору: — Прошу, не отказывайтесь.

Кирпичная кладка замка по-прежнему атмосферно переливалась в свете развешанных на стенах факелов. Снаружи уже давно село солнце, когда стуки каблуков и взволнованные перешёптывания начали наполнять каждый уголок старинных коридоров Хогвартса. Бывшие студенты, профессора, нынешние сотрудники — все сегодня собрались в родной обители для чествования самого важного в магическом мире дня.

Гермиона крепко держалась за локоть Малфоя, пока они неспешно подходили к парадным дверям Большого зала. Изредка она ловила на себе удивлённые взгляды коллег из министерства и знакомых со времён учебы здесь, и каждый раз в их глазах не было ни капли одобрения.

У неё были подозрения, что так и будет. Люди считали, что, раз она великая героиня войны и народная любимица, они обладают абсолютным правом распоряжаться её личной жизнью. Без всякого зазрения совести сотни волшебников ежедневно открывали жёлтые газетёнки, чтобы перемыть всем знаменитым личностям косточки. И Грейнджер определённо была их фавориткой. Ветреная, красивая, гордая, с совершенно неясными планами на будущее. «Сухая карьеристка, которую не интересуют чувства» — вот кем в одной из статей нарекла её Скитер. И это звание удивительно быстро приклеилось к ней наравне с уже приевшейся всем «Золотой девочкой».

Гермиона, может, и согласилась бы с недалёкими умозаключениями газетчиков, если бы не чувствовала себя чертовски одинокой, находясь в окружении счастливых друзей, у которых уже давно были продолжительные, а главное, здоровые отношения. Возможно, она просто не умела уступать, в том числе и на любовном фронте. Ей хотелось быть не хуже остальных, чувствовать те же, а может, и более сильные эмоции с правильным человеком рядом. Но мечтать — одно, а найти его — совсем другое.

— Не говори всем, что мы друзья, — тихо прошептал Драко, когда они подошли вплотную ко входу.

Девушка непонимающе уставилась на него, но Малфой казался совершенно невозмутимым.

— Мы просто не будем ничего отрицать и подтверждать, пускай сплетники развлекаются, — пояснил мужчина и, пресекая дальнейшие споры, осторожно подтолкнул её вперед.

Первое, что бросилось девушке в глаза, — это высоченные потолки, как всегда великолепно имитирующие ночное небо, и тысяча свечей, рассыпанных на нём в хаотичном порядке. Обычно человеку, который попадает в места своего детства, кажется, что всё стало намного меньше, чем он помнил, но эта теория точно не относилась к Большому залу. Здесь Грейнджер ощущала себя совсем крошечной, несмотря на возраст и немаленький размер каблуков.

Сейчас вместо длинных столов факультета по бокам были расставлены десятки праздничных круглых столов, украшенных кристально-белыми скатертями. По центру над уже разложенными закусками блистали старинные серебряные канделябры. Гермиона невольно засмотрелась на мерцание свечей в них и загадочно стекающий по ободку воск, прежде чем перевести взгляд вперёд и увидеть масштабную сцену, заменяющую учительскую секцию, с большим танцполом подле неё. У вечера не было какой-то особенной тематики, но, судя по роскошным портьерам и таинственному приглушённому освещению, организаторы праздника вдохновлялись классическими бальными залами викторианской эпохи.

Она обернулась на подходящую к ним Макгонагалл, которая сменила свою привычную чёрную мантию на чарующее бархатное одеяние.

— Профессор! — радостно воскликнула девушка и раскинула руки для встречных объятий.

Минерва давно носила более престижный статус директора школы, но для Гермионы Макгонагалл, пожалуй, навечно останется любимым профессором трансфигурации и её главным наставником.

Когда время тёплых приветствий и сладких комплиментов друг другу осталось позади, директор наконец-то обратила внимание на спутника Грейнджер.

— Мистер Малфой! — постаралась так же восторженно произнести Минерва. — Прошу простить меня за сентиментальность. Рада вас видеть сегодня с нами.

Драко улыбнулся уголками губ, но не стал добавлять ничего лишнего. Ему совсем не хотелось портить трогательный момент. Если бы Северус остался жив, они точно так же бы обнялись в родных стенах школы, невзирая ни на кого вокруг. Просто потому, что, когда люди много значат друг для друга, это крайне тяжело скрыть и как-либо опорочить.

— Не буду вас отвлекать. Вечер вот-вот начнётся.

Макгонагалл кинула последний оценивающий взгляд на пару, после чего скрылась в толпе.

— Пойдём искать наши места? — прервав неловкую паузу, спросил Драко.

— Ну наконец-то. — Питер выпрямился и отошёл от кирпичный стены переулка, чтобы вытащить из портфеля мешок с портключом. — Готов?

— Я не понял, а как же овации? — укоризненно подчеркнул Фримэн и указал на квиддичную футболку, которая теперь, после принятия мужчиной родного облика, висела на нём, как на вешалке. — Я выбрался быстрее на полчаса.

— Давай отложим празднования до Италии, я и так сильно нервничал, укладывая награбленное. Мне авроры уже снятся! — недовольно пискнул помощник и снова потряс мешком.

— Вправь мне левую руку, я боюсь расщепления. — Но Питер в ответ продолжал смотреть на него с лёгким презрением. — Пожалуйста.

Мужчина достал палочку и без лишних слов направил на Фримэна. Через мгновение между двумя зданиями, где временно скрывались мошенники, раздался истошный крик.

— Твою Моргану. Ты визжишь, как девчонка.

Глава 2

Утро началось с жуткого похмелья и настырного стука в окно. Грейнджер успела прочесть лишь первые два предложения из письма, которое ей любезно передала недовольная птица, когда поняла, что все самые страшные подозрения касательно Фримэна сбылись. Хитрый мошенник, за которым они гонялись уже как минимум год, совсем недавно наконец-то попал в их сети, но сумел сбежать всего через неделю нахождения в камере Аврората.

Они понимали, что Люк Фримэн гораздо хитрее, чем кажется, знали о его умении великолепно лгать и сумасшедшей смекалке, но всё равно случилось то, что случилось. Теперь Гермиона в свой заслуженный выходной шла по пустынному коридору министерства на экстренное совещание. Выбора не было: так как преступник числился за их группой, отчитываться за побег и снова ловить этого засранца придётся тоже им.

— Гермиона, наконец-то!

Как только она оказалась на пороге, Поттер дважды взмахнул рукой, подгоняя её.

— Я пришла через полчаса после полученного письма. Куда ещё раньше?

Девушка даже не пыталась скрыть своё недовольство от Гарри, потому что после вчерашнего внутреннего сражения с самой собой у неё в принципе не осталось ни на что сил. Сопротивляться мыслям о Малфое после пяти бокалов шампанского и интимного танца было так же сложно, как бороться позднее с эротическими фантазиями во снах, поэтому Гермиона была настроена сегодня метать молнии в каждого, кто намеревался встать у неё на пути.

«Кажется, это называется недотрах, милочка»

, — радушно напомнил внутренний голос.

— Прости, — виновато пробормотал Поттер, — я просто сам не свой сегодня. Весь этот цирк с побегом вывел меня из себя.

— Ничего, я понимаю. — Она кивнула другу и обвела взглядом пустую комнату: — А где остальные?

— Малфой пошёл за звездой этого дня, — язвительно выдавил Гарри. — Кирвин Олдридж отпустил Фримэна из темницы и даже глазом не повёл!

От такого заявления брови автоматически поползли вверх, но её будущий вопрос сразу же пресёк входящий в кабинет Малфой:

— Ну почему же не повёл? — высокомерно вставил блондин, практически за шкирку втаскивая за собой Олдриджа. — Он еще как повёл, разглядел в нём мировую звезду квиддича и принял от него взятку!

— Всё было не так, — едва слышно запротестовал Кирвин.

Гарри опёрся руками на рабочий стол и посмотрел на провинившегося мракоборца исподлобья.

Еще никогда Олдридж не видел, чтобы замначальника Аврората выглядел таким хмурым и говорил с подчинёнными так грубо. Мистер Поттер всегда казался ему нерушимой скалой; человеком, способным всегда держать голову холодной. Но, судя по тому, какие искры агрессии сейчас сверкали в его глазах, он сделал нечто поистине ужасное.

— Я был на сборах в Шотландии, и меня не успели проинструктировать касательно задержанных. Все спешили на торжественный бал. — Кирвин вытер пот у висков и продолжил оправдываться: — Через несколько часов я услышал пронзительный крик и побежал к источнику звука. На полу одной из камер лежал Брэвис Бирч и корчился от боли.

Красивая ложь

Содержание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Продолжение

Комментарии (0)