Может быть, люди должны пережить трагедию, чтобы начать делать то, что любят?

Искусство рождается только от горя. Не от радости.

В мире есть боль, ненависть, любовь, война, потому что нам хочется, чтобы они были.

Вдохновению нужна болезнь, увечье, безумие...

Хузама

Привет, меня зовут Хузама.

Моё имя переводится с арабского как «лаванда».

Ну, а что мне ещё сказать?

Я самая обычная девочка, учусь в обычной школе.

Моя мама умерла, когда мне было десять лет.

Она была самой лучшей мамой на свете.

Я всегда мечтала быть похожей на неё.

Она была необыкновенной красоты женщиной.

Я никогда не забуду её белокурые волосы, локоны которых она убирала заколками с цветами.

Мне всё ещё снятся её нежные руки и тёплые объятия.

Мне не хочется просыпаться по утрам и натягивать эту лживую улыбку, словно надоедливую маску!

Я до сих пор чувствую её любящий взгляд, что сводит меня с ума.

Мамочка, забери меня к себе...

Девочка от бессилия упала на колени и тихо заплакала.

К ней в комнату вошёл отец.

Отец

Тебе больше делать нечего?!

У нас гора посуды на кухне, бельевая корзина полная и пыли больше, чем мозгов у тебя!

Отец никогда не любил девочку. Скорее, использовал её, как грушу для битья.

И вот удар, который пришёлся девочке по ноге.

Закрыв дверь, мужчина ушёл в свою комнату.

Отец вернулся на зов дочери.

Рёбра заломило от боли, дышать стало тяжело...

Я очнулась в странном месте.

На мне было белое платье, которое почему-то стало ярко-алым.

Я поняла, где нахожусь, только когда увидела маму в её любимом наряде.

Это было место, где мы отметили её последний день рождения...

Но тут всё было каким-то не таким.

Не таким весёлым, шумным.

Такой родной, но пустой. Мёртвый.

Я не могла кричать, плакать и вообще двигаться.

Через пару секунд, которые показались мне вечностью, я закричала что есть мочи:

Мама

Хузама подбежала к матери, чтобы обнять её, но руки проскользнули сквозь платье.

Мама исчезла, и Хузама упала на колени от бессилия, как вдруг услышала чей-то нежный голос:

Не сдавайся и оставайся на доброй стороне.

Мамочка, нет, нет, не уходи...

Девочка подняла глаза, пытаясь отыскать мать, и, не увидев никого рядом, заплакала.

Хузама проснулась на белых простынях, в абсолютно белой комнате.

Глаза нестерпимо слепило.

Она ушла, бросила меня и ушла!

Хузама не проронила ни единой слезинки. Ей было слишком больно, чтобы плакать.

Кажется, мир, который я строила все эти три года и старательно ограждала стеной, начал давать трещину.

Возможно, сейчас вы посчитаете меня сумасшедшей, но это и вправду было единственным способом спасти то, что осталось от моей души.

В комнату зашла Нелли, соседка Хузамы. Молодая девушка лет тридцати, с тёмными прямыми волосами. На её модельного типа лице уже начали проступать морщины.

Нелли

Хузама, солнышко, ты как?

Я в порядке. Что случилось? Я помню, отец меня ударил.

Да, я услышала твои крики. Мне стало не по себе от этого. Когда твой отец ушёл, я решила проверить, что случилось. И, как оказалось, не зря.

Да, я же сказала. Я в порядке.

Ты можешь мне довериться. Мы же подруги.

Да, ты права. Но я хочу побыть одна. Ты не против?

Да, конечно. Можешь прийти в себя. После такого каждому нужно отдохнуть.

Девушка грустно вздохнула.

Дверь закрылась, и Хузама осталась одна. Наедине со своими мыслями.

Папа... Как же я его ненавижу. Почему мама, а не он?

В её голосе слышалась лёгкая дрожь. Еле заметная, слетающая с уст человека, который вот-вот заплачет.

Девочка опустила голову, с её глаз цвета небосвода скатилась горькая слеза. Она стекла по щеке, по очаровательным веснушкам, прокатилась по небольшим алым губам и упала на простыню.

Хузама откинулась на больничную койку и заплакала.

Я погрузилась в свой маленький мир.

Кажется, на него надвигается ураган.

Налетели клубы тёмных туч. С ужасным свистом поднялся сильный ветер, раскачивая кроны деревьев.

Прекрасный замок принцессы вмиг стал мрачным, больше похожим на замок с призраками.

Хузама забежала в небольшую беседку во дворе замка, забилась в угол и начала звать маму.

Боже, мамочка, что делать?

Борясь с ветром, Хузама кинулась к замку и, достигнув тяжёлых дверей, вбежала внутрь и взлетела словно бабочка – так же красиво и изящно – на последний этаж.

Она зашла в спальню своей мамы.

Комната оказалась лавандовым полем в четырёх стенах.

Посередине на месте кровати стоял большой гроб.

На хрустальных его стенках можно было различить очертания её любимых цветов.

Мама выглядела так же, как и при жизни, будто и не умирала вовсе.

В гробу находилось несколько веточек лаванды. Букет из тех же цветов мать девочки сжимала в руках.

Слишком яркий свет заставил Хузаму зажмуриться.

В комнату зашла женщина лет сорока с не самой приятной наружностью, а противный голос лишь усиливал неприязнь любого, кто был вынужден иметь с ней контакт.

Врач

Ты как? Всё хорошо? Ты проспала двадцать часов.

Да, я в порядке. Правда.

Ну ладно. Но мне всё равно придётся тебя осмотреть.

Подоспевшая санитарка протянула девочке градусник и тут же удалилась в соседнюю палату.

Неприятная женщина дала Хузаме таблетку и положила ещё пару на стол.

Выпей, если голова заболит. Я приду ещё вечером.

«Уйди отсюда уже, бесишь!» – вот что Хузаме хотелось ответить на самом деле.

«Я не могу тут оставаться, папа меня убьёт».

«Нужно искать способ свалить отсюда. И побыстрее».

Девочка закрутила головой, пытаясь отыскать путь к побегу.

Палата находилась на четвёртом этаже, так что идею сбежать через окно она отмела сразу.

Да ещё и гипс. Точно нет.

Что же делать? Папа будет злиться.

Хузама вышла в коридор, надеясь обнаружить запасной выход.

Ей было непривычно передвигаться на костылях. Она уже начала сомневаться, что вообще сможет сбежать.

Девочка так сконцентрировалась на своих мыслях, что не заметила фигуру, несущуюся на неё по коридору и почему-то не желающую изменить траекторию движения во избежание столкновения.

Кевин

Парень сказал это, даже не подняв глаза на Хузаму. Он смотрел в пол и думал о чём-то своём.

Прости, пожалуйста. Я просто... Я не...

Услышав голос девочки, парень содрогнулся.

Он поднял голову и застыл, будто статуя, не в силах оторвать глаз.

Её аккуратные черты лица, белая кожа, небольшой вздёрнутый носик с лёгкой горбинкой, большие глаза небесно-голубого цвета, чёрные ресницы и густые брови.

Он всматривался в её волнистые волосы орехового цвета, словно готов был утонуть в них с концами.

Парня пробрало дрожью изнутри. Было страшно и в то же время так спокойно.

Хотелось просто быть рядом, защищать её и никогда не отпускать. Хотелось, чтобы она улыбалась.

Привет, как тебя зовут?

Хузама смотрела на парня одновременно насторожённо и с любопытством. Она явно не понимала, отчего тот вдруг застыл, уставившись на неё.

Парень вмиг опомнился.

Я Кевин. А ты? Ты, должно быть, тут новенькая. Я тебя раньше не видел.

Ну да, можно сказать, что новенькая. Меня Хузама зовут.

Какое необычное имя. Впервые такое слышу.

Да, а почему ты спрашиваешь?

Просто странно, что ты знаешь всех в лицо

Возникла неловкая пауза. Подростки смотрели друг на друга, будто понимали всё без слов. Или думали, что понимали.

«Чёрт, так странно. Мы будто знакомы уже много лет. Он кажется таким родным. Но я ведь впервые его вижу», – крутилось в голове девочки.

«Боже, как голова болит».

Девушка вдруг почувствовала резкую, пронзительную боль в висках.

Не успев договорить, она потеряла сознание и обязательно приложилась бы головой о пол, если бы Кевин не поймал её в нескольких сантиметрах от холодного кафеля.

Подхватив девушку на руки, парень положил её на скамью в коридоре.

Кевин не успел ничего предпринять, как девушку окружили врачи и медсёстры.

Её занесли в палату вместе с капельницей и какими-то трубками.

Кевин знатно забеспокоился, но войти не решился.

Палату всё же запомнил. Четыреста тридцать пять.

Подождав с десяток секунд, парень дёрнул ручку и вошёл в палату.

Мы ведь виделись пару часов назад.

Да, я просто хотел узнать, всё ли в порядке.

Ты упала прямо посреди коридора.

Да, обращайся, если что.

Моя палата – пятьсот двадцать один.

В ответ Хузама лишь мило улыбнулась.

Слушай, а как отсюда выйти, чтобы никто не заметил?

Где тут пожарный выход?

А... Да... Я просто... Что такое?

Мне нужен пожарный выход. Проведёшь?

Он подался к двери, но вдруг опомнился.

Девушка уже встала с кровати и собиралась самостоятельно отправиться на поиски запасного выхода, как вдруг Кевин схватил её за руку.

Хузама резко развернулась и от неожиданности ударила его, не рассчитав силы.

Времени на размышления и извинения у девочки не было, так что она, опираясь на костыли, обогнула оторопевшего парня и скользнула за дверь.

Под вечер, так и не найдя то, что искала, Хузама вернулась в палату, где её уже ждала недовольная врачиха.

Та самая, что приходила к ней с утра.

Да так, окрестности осматриваю. А что?

А ты знаешь, что у тебя постельный режим?

Вы мне ничего не говорили.

Почему ты так со мной разговариваешь?

«На себя посмотри, мисс Милосердие», – мысленно отмахнулась Хузама.

У меня постельный режим, завтра поговорим.

Хузама проснулась и тут же села в кровати.

Опять этот свет режет глаза.

Девушка с облегчением вздохнула, но как только она положила голову на подушку, тут же вспомнила своего друга.

Кевин? Как он? Нужно спросить.

Хотя... Не думаю, что он захочет меня видеть.

Я ведь ударила его вчера.

В этот момент в комнату как раз кто-то постучал.

О, господи. Она, наконец, стучать научилась...

Но это была не та назойливая врачиха, это был Кевин.

У Хузамы явно поднялось настроение, пусть она и не подала виду.

Как всегда, маска безразличия на лице, хотя внутри цветёт лаванда.

Я просто хотел убедиться, что всё хорошо.

Может, прогуляемся? Сегодня хорошая погода...

Прогуляемся по больнице?

На заднем дворе есть небольшой сад. Ты не знала?

Парень помог девушке встать, подал костыли, и они вместе отправились на прогулку.

Спустя три часа Хузама вернулась в палату.

Так быстро время прошло.

Казалось, будто всего пару минут...

Кевин обещал зайти через час, чтобы пойти в столовую вместе со своей новой подругой.

К счастью Хузамы, в палату действительно вошёл Кевин.

Ну так что насчёт запасного выхода?

Ты покажешь мне, где он?

А что насчёт рассказать мне, зачем он тебе?

Чёрт. Там правда очень долгая история...

В этот раз ты никуда не торопишься.

Мой отец... Очень строгий.

Это из-за него ты здесь?

Он будет злиться, что меня так долго нет дома.

Боюсь, он может сделать ещё хуже.

Я знаю, врачи меня просто так не отпустят.

Поэтому мне нужно валить отсюда.

Так твой отец бьёт тебя?

Нет. Ты не можешь просто так отсюда сбежать.

Ну, тогда у меня остался единственный выход...

Придётся лезть через окно.

Не боишься, что я упаду?

Кевин знал, что Хузама не полезет через окно.

Да и с гипсом ей, мягко говоря, было бы непросто это сделать.

Но где-то в душе Кевин всё же переживал за неё.

Девушка ковыляла в сторону крыши.

С неё по лестнице можно было спуститься вниз.

Можно было бы, если бы не гипс.

Он идёт сзади... Волнуется за меня.

Хузама не заметила, как её щеки налились румянцем.

Она вышла на крышу, небольшими шажками приближаясь к краю здания.

Кевин стоял позади неё, даже не подозревая, что его уже давно раскрыли.

Девочка, сама не понимая, что творит, отбросила костыли в сторону и застыла на самом краю крыши, глядя вниз.

Ей было любопытно, что предпримет Кевин.

Парень рванул к Хузаме, схватил за талию и потащил на себя.

Девочка упала прямо на Кевина, так что не ушиблась, а вот он – ещё как.

Лёгкое сотрясение, жить будет.

В этот момент в кабинет зашёл Кевин.

Что ты делаешь, тебе лежать нужно! Идём в палату.

Хузама взяла его под руку, и они отправились в палату парня.

Лаванда

Комментарии (5)