Бесит меня невозможно.

Но как можно не любить её со всеми её женскими капризами, когда она вся растрепанная, заспанная, в порванной запятнанной футболке, матерящаяся, как в последний раз и с торчащим из-под одежды животом пытается приготовить ужин.

С моим ребёнком под сердцем.

Трясу головой и, ставя локти на колени, подаюсь вперёд: диван под моим весом жалобно проскрипел. До сих пор в голове настойчиво бьёт набатом убеждённость, что это невозможно, что-то настолько прекрасное не может со мной происходить — я ведь не заслужил всего этого.

Я весь ебаная ошибка природы, мутант из вонючей канализации. А она считает, что нашла своё счастье рядом со мной, и ей похер на все мои аргументы.

Несмотря на наш разговор пару месяцев назад, когда она призналась, что хочет от меня детей, я всё ещё хожу, как в воду опущенный. А причина моих тревожных мыслей ходит по дому вся румяная и счастливая, будто так и надо.

Я же, последние пять месяцев, не перестаю думать, что дело, в общем-то, дрянь. Это сейчас Домми ничего не угрожает, а последующие четыре месяца наверняка могут стать её последними.

И тогда я снова останусь один, без её тепла под боком, заботливых объятий и наших привычных перепалок. А я этого допустить никак не могу, потому что моя жизнь без неё теряет смысл.

Просто его не имеет дальше.

От подобных мыслей инстинктивно закатываю глаза и тихо рычу сквозь зубы, сложив руки на груди. Мои мысли постепенно с каждым днём становятся всё страшнее и больнее. Помню, как сразу после новости о беременности Доминики, я первым делом вызвал Донателло — кто, как не он мог всегда наводить порядок в том, что я наделал. Именно визит гения и послужил началом моих сомнений, которые я теперь бережно лелеял в самых тайних закутках моего сердца, надеясь, что всё их грязное и мрачное содержимое никогда не станет реальностью.

Но, как Дон заявил, вероятность имеется.

 Цепким взглядом обследовав внутреннее содержимое небольшого коттеджа, гений поставил небольшой рюкзак у дивана. Уютно и то, что нужно для Рафа, чтобы успокоить его внутрений огонь — домик у моря и любимая женщина рядом. Повернувшись к брату, который стоял сзади и прищурено смотрел на него, Донателло увидел её: она спускалась с верхнего яруса по спиралевидной широкой лестнице и, заметив Дона, только помахала ему рукой и устало улыбнулась. Повторив в точности её действия, гений передернул плечами и спрятал руки в карманы джинсов — ему было неловко наблюдать такую идиллию.

Чмокнув Рафа в плечо, Доминика прошлась босыми ногами по белому кафелю прямо по коридору и свернула в дорого обставленную кухню. Рафаэль жестом пригласил умника на кухню, и гений, помявшись, присел на стул, сложив руки в замок:

— Отлично, работаю над диссертацией. Наука не дремлет, — улыбнувшись уголком губ, Дон с удовольствием прильнул к чашке с любимым черным кофе. — А вы, я смотрю, тоже время зря не теряете?

Доминика усмехнулась, а Раф почему-то сжал кулаки. Задержав взгляд на брате, гений понял, что эта тема Горячей голове не нравится, чего не скажешь по счастливой улыбке Никки.

— Ты не представляешь, Дон, как я счастлива. Каждая женщина мечтает подарить ребёнка своему мужчине.

Заварив две чашки чая, Никки села Рафу на колени, любовно погладив его по насупленной роже. Тот только отвернулся и мрачно взглянул на меня:

Гений отодвинул чашку и серьёзно посмотрел на парочку.

— В общем-то, после твоего звонка, я пребывал в ступоре долгое время: для меня стало полнейшим шоком, то, что Никки забеременела. Это… ну, как бы мягче сказать… теоретически, это невозможно, так как вы оба существа разных видов, а межвидовые особи не могут иметь потомства из-за разных ДНК. Но.

Донателло поправил очки и хитро усмехнулся, глядя на замеревших от его слов влюблённых.

— Теория всегда основывается на практике. Так как ты, Рафаэль, человек только наполовину, значит в твоей семенной жидкости имеются человеческие клетки, что, собственно, и дали толчок к начальному развитию плода в маточной трубе.

Доминика удивленно приподняла брови и подперла подбородок рукой, глядя на гения.

— У тебя есть предположения каким этот ребёнок может быть?

Дон сглотнул. Боясь обидеть или задеть чувства новоиспечённой матери, мутант нервно улыбнулся и покачал головой, косясь на поникшего Сорвиголову.

— Совершенно никаких. Кто родится, тот и родится, вы же будете его любить вне зависимости от того мутант он или человек, не так ли?

Удовлетворённая улыбка на губах Доминики заставила гения мысленно облегчённо вздохнуть — он успокоил мать, теперь нужно заняться отцом. Красноречиво посмотрев на Рафаэля, Дон сделал вид, что разминает шею, махнув и стрельнув глазами в сторону выхода. Темперамент едва заметно кивнул и перевёл взгляд на девушку, которая увлеченно погрузилась в телефон в поисках детских погремушек и сорочек.

Шепнув ей что-то на ухо, Раф поцеловал её в макушку и последовал за братом. Выйдя на улицу и вздохнув свежий майамский бриз, Донателло оглянулся. Рафаэль прислонился к косяку, уперев взгляд в пол. Гений мог поклясться, что видит брата в таком тихом состоянии впервые.

У Дона есть ещё, что сказать темпераменту, и ему правда не хотелось бы огорчать его больше, но он чувствовал, что нельзя такое держать в секрете.

— Слушай, брат, я хочу, чтобы ты ещё кое-что знал. Это касается Доминики.

Рафаэль медленно поднял голову и прищурился, навострив уши.

— Ты же понимаешь, что данная беременность чревата последствиями. И тут три варианта событий: либо выживет Никки, либо ребёнок, либо оба не выживут.

Темперамент протер лицо и обречённо кивнул. Он что-то подобное предполагал, но боялся даже думать об этом.

— Но всё-таки вероятность того, что все будут живы не надо исключать раньше времени.

Донателло устало улыбнулся и протянул трехпалую руку в знак прощания. Рафаэль хмыкнул и ответил на рукопожатие:

— Понял. Спасибо, чувак. 

Поэтому сейчас я чувствую себя двояко: с одной стороны, я всегда мечтал о своей собственной семье, а ребёнок сделал бы мою жизнь идеальнее некуда. Но с другой стороны, этот ребёнок может навредить Домми.

Что я буду делать, если её не будет рядом? Воспитывать ребёнка одному?

Нашего ребёнка одному?

Рыкнув, обхватил чугунную голову уже который раз за день. Каким-то из своих внутренних рецепторов почувствовал движение сзади и осторожные шаги. Потом мою шею обвили тонкие руки и горячие губы коснулись виска.

С трудом оторвав голову от сложенных накрест рук, я усмехнулся уголками губ и осторожно притянул Домми к себе на диван.

Девушка немного повертелась у меня в руках и уселась поудобнее, вжавшись мне в пластрон. Я положил подбородок на её макушку, и мой взгляд упал на её живот. Такой уже большой, с выпирающей пуповиной и покрытый синими ниточками вен. Совершенно неожиданно моя огромная рука легла на её живот: горячий и упругий, под которым сейчас развивается плод.

С трудом верится, что всё это взаправду, но вот оно доказательство — теплое и мягкое, упругое тело.

Задержав взгляд на её животе, я почувствовал желание погладить его — Домми всегда говорила, что так мы становимся ближе к ребёнку, и он нас запоминает и узнаёт. Я же ещё ни разу не гладил её живот, потому что боялся. Не только то, что могу сделать ей или ему больно, но и самого факта существования моего ребёнка в Домми.

— Ты хотел спросить, как мы?

Брюнетка чуть повернула голову и положила свою руку на мою, лежащую на животе. Я усмехнулся и кивнул.

На последнем слове, Доминика скривилась и резко положила руку на левый бок. Она начала резко вдыхать и выдыхать воздух, её выражение лица поменялось на болезненное, и я встрепенулся, внимательно смотря на терпящую боль будущую мать.

Я окаменел. Только не это.

Смотря на то, как Домми улыбается и щупает живот, явно намекая на то, что ей уже не больно, я облегченно выдохнул и протер лицо.

— Черт возьми, ты меня в гроб сведёшь.

Доминика засмеялась и притянула мою руку к левому боку. Я вопросительно покосился на неё и уже думал убрать её, как почувствовал богатырский толчок в руку. Недоверчиво прищурившись, дождался второго толчка.

— Тебе не больно, когда он так пинается?

Девушка легла мне на пластрон и покачала головой. Я одной рукой гладил её макушку, а второй живот. Может действительно всё пройдет отлично, и…

Это точно будет мальчик.

Люди вокруг не понимают

Z v e r s k a y a

Hamburg_Margot

Грубо руки зажав, поцелуй красиво. Прижимай к себе, ведь это делает счастливей. Я знаю, между нами не фальшиво. И до конца, до кольца.

Черепашки-ниндзя

ОЖП/Рафаэль

Между нами.

ru-mejdu-nami-z-v-e-r-s-k-a-y-a-soavtor-hamburg-margot

Теодор родился спустя восемь месяцев и четыре дня. Описать то, что происходило со мной в день его рождения, кажется невозможным: с самого утра буквально каждый миллиметр моего тела был окован сдавливающей болью. Всё, что мне оставалось делать — сдавленно мычать в мокрую от пота подушку и хвататься дрожащими руками за набухший живот.

Рафаэль тоже не сдавал позиций: вместе со мной давился всхлипами, матерился, скривив пухлые губы, поддерживающе сжимал мою руку и кидал озлобленные взгляды на живот. Такое выражение лица я у него наблюдала только в пылу битвы, когда он безжалостно кромсал всех и вся на его пути.

Но сейчас я не понимала, почему он так зол и в чём причина.

Как только воды отошли, и я поняла, что дело плохо, попросила Рафа вызвать Донателло. Тот примчался и быстро повёл меня в предварительно набранную ванную — мол, рожать легче будет.

Но данную теорию я разъебала в пух и прах, когда начались роды. Целых двенадцать часов болезненных схваток, адских мук и мимолётных обмороков, зелень обеспокоенных глаз и крепко переплетённых рук. Я не помню, как я смогла, но с горем пополам родила Рафаэлю сына на рассвете следующего дня.

Тео был наполовину мутантом. Он был человеком, не считая оливковых пигментных пятен по всему телу, четырёх пальцев на руках и ногах и кожи, покрытой мельчайшими чешуйками, которые можно было разглядеть только при детальном осмотре. Когда я взяла на руки этот орущий комок и увидела его глаза, я была удивлена его схожестью с глазами отца: насыщенно зелёный цвет радужки, темнеющий плавной линией к зрачку. Редкие тёмные волосики на головке, чуть плоский нос и припухлые широкие губы.

Совершенный контраст с тем, что я фантазировала себе глубокими ночами. Наш ребёнок получился даже лучше, чем предполагалось, если можно так сказать о ребёнке от двух разных видов.

Поэтому сейчас, глядя на то, как маленький наследник семьи Хамато увлечённо высасывает из моей груди всё молоко, я лишь улыбаюсь: лучшей жизни и представить нельзя.

Отвлекаюсь на шум рвущихся с петель дверей — фирменный вход и выход Рафаэля — и вижу насупленную морду оного. Улыбаюсь и киваю глазами в сторону ребёнка. Рафаэль ещё ни разу так и не пообщался с Тео, только кидал хмурые взгляды и не решался подходить близко, избегая его, как огня.

— Ты когда-нибудь познакомишься со своим родным сыном?

Раф только потряс головой и прикрыл за собой дверь, приближаясь к кровати.

— Я вас потерял. Этот треклятый дом вовсе не дом, а рассадник тупиков.

Обойдя кровать, мутант лёг напротив Тео. Увидев, что его сын сосет мою обнаженную грудь, удивленно поднял брови и тут же хищно усмехнулся.

— Ухты. А что это мы тут делаем?

Я лишь закатила глаза и согнув руку в локте, легла поудобнее. Тео выпустил из маленького ротика сосок и умиленно зевнул. Но, переведя глаза на огромную фигуру, загородившую солнце, вдруг резко сосредоточился на ней. Я усмехнулась и взяла его ручку, поцеловав её.

— Познакомься, Тео, это твой папа.

Теодор стал внимательно разглядывать серьёзного Рафа, водя взглядом по всему его телу и остановился на глазах. Рассмотрев их долго и пристально, вдруг резко улыбнулся беззубым ротиком, протянув ручку к морде Рафаэля.

Бунтарь напрягся и кинул на меня тревожный взгляд. Я кивнула, сдерживая улыбку. Это было настолько трогательно, что сдерживать умилённые чувства трудно, хочется их обоих расцеловать. Но портить такой истинно редкий момент, когда отец сближается с сыном, было бы жалко, поэтому я молчу и наблюдаю.

Рафаэль протянул свою лапищу к ручке Тео, лежащей на его щеке, и погладил указательным пальцем, смотря в отражение собственных глаз сына. Скользя взглядом по Теодору, Сорвиголова постепенно расслаблялся, будто переставал бояться собственного отражения. Неожиданно усмехнувшись уголками губ, папаша поцеловал ручку сына.

— Ну привет, приятель.

Жизни не по шаблонам

Устало упав на диван, швырнула грязную тряпку от себя подальше и глубоко вздохнула, протирая лоб от влажной испарины. Генеральная уборка сделана, пятилетний ребёнок спать уложен, двадцативосьмилетнему старшему ребёнку ужин подан.

Не так я себе представляла семейную жизнь. Батрачу двадцать четыре часа в сутки, дома сижу, пока Раф умудряется каким-то образом зарабатывать деньги. Я до сих пор понятия не имею, где и кем он работает, но, думаю, если бы он хотел — рассказал бы, потому что Рафаэль мне всегда обо всём рассказывал. Или это мне так кажется?

Когда я изъявила своё желание работать, чтобы мы оба приносили в дом достаток, мутант только взглянул на меня исподлобья и сказал, что я должна сидеть дома и заниматься детьми, пока он, мужик, будет добывать и приносить.

Я окончательно успокоилась и доверилась полностью своему добытчику. Ведь в любом случае, он, даже имея нестандартную внешность, готов и может обеспечивать свою семью, и это достойно уважения.

Сходив в душ и смыв с себя всю накопленную пыль и грязь, я обвязалась полотенцем и направилась в детскую: проверила Тео, который крепко спал, подтянув к себе маленькую пушистую игрушку-черепашку. Убедилась, что с ребёнком всё в порядке, беспокойно глянула на часы, заказывая губу — Раф должен был уже вернуться, он никогда не задерживается.

Подобрав по дороге пульт, легла на диван, включила телевизор и равнодушно переключала каналы. В голове крутились разные мысли, толком не давая сосредоточиться на одной конкретной, и я почувствовала, что проваливаюсь в сон.

А проснулась я, ощущая на своей щеке легкие прикосновения: что-то мягкое и нежное медленно пришлось по моим щекам, невесомо коснулось моих губ, съехало на ключницы, заставив поморщиться от приятных мурашек по всему телу. Невесомые касания чего-то мягкого поплыли ниже, обводя полукруг упругой груди, не обделяя вниманием чувствительные ореолы.

Подобные ласки вырвали из меня тихий стон.

Причмокнув губами, я медленно открыла глаза, упираясь мутным взглядом в нависшего Рафаэля, который с ленивой ухмылкой смотрел на меня. Я улыбнулась и потянулась, замечая, что чьи-то шаловливые зелёные руки уже стянули с моего тела полотенце.

— Явился-таки. С каких пор ты не спешить на всех парах домой?

— Я-то спешил, это ты меня не дождалась.

Раф усмехнулся и положил розу, потревожившую мой сон, вдоль моего тела. Я протянула руку к его щеке, погладила её и обвив его бицепс руками, потянула на себя.

Почти нависнув надо мной, Рафаэль резко остановился и прищурено взглянул на меня сверху вниз.

— И ты сейчас на полном серьёзе говоришь мне, что кому-то ещё, кроме тебя, извращенки, может приглядеться моя рожа?

Линия бровей инстинктивно изогнулась в удивленном виде, и я рассмеялась.

Теперь я в нём уверена.

— И ещё раз в твоей черепушке появится такое дерьмо, я тебя выпорю.

С улыбкой на лице, я притягиваю мутанта ближе, обвив его руками и ногами. Чувствуя его напористые, мокрые поцелуи в шею, почти прикрывая ресницы в эйфории чувств, я вылавливаю краем глаза букет из кроваво-красных роз, бутылку игристого и толстый пакет из продуктового на стуле.

Значит романтический вечер хотел устроить.

Но все мои мысли и противоречия утопают в его больших и прохладных руках, вжимающих меня в пластрон, в поцелуях, заставляющих забыть обо всём на свете и тихом шепоте, убеждающем в верной любви.

Не представляю, кого я должна благодарить за такого мужчину — то ли Дона, то ли саму себя, то ли… Рафаэля? За то, что не отказался от меня и подсадил меня на себя, как на наркотик.

Ведь теперь, когда мы до неприличного близко, я понимаю, что он самый сильный магнит для меня.

Когда его чуть шершавый язык коснулся ореолов, я громко застонала, забыв о спящем Тео. Раф чуть усмехнулся, обдавая прохладой выдоха мой живот, намеренно дразня и спускаясь ниже к самому сокровенному.

Откинув низ полотенца подальше, я открыла больше доступа к моему телу. Почувствовав, как Рафаэль входит в полную длину, я выдохнула и продвинулась бедрами ближе. Обняв его запястье, лежащие по обе стороны от моей головы, я наслаждалась близостью наших тел, чувствуя хриплые рыки Рафа, его гортанные стоны и сжимающие до боли объятия.

Ещё один толчок, и наши тела наполняются сокрушительной волной оргазма, соединяя и укрепляя наши узы.

Отдышавшись, Раф поднялся с моей груди и завис, уставившись прямо на лестничный проход. Нахмурившись, я откинула голову назад и увидела сидящего на лестнице Теодора. Мальчик сидел, поставив локти на коленках и подпёр руками подбородок, сонно смотря на нас.

Я охнула, судорожно прикрывая своё голое тело влажным полотенцем, а Рафаэль поднялся с меня и надел джинсы, лязгая пряжкой ремня в напряженной тишине.

Встав с нагретого дивана, я перекинула волосы назад и неловко улыбнулась сыну, который любопытно рассматривал нас сквозь прикрытый прищур.

— Тео, ты чего не спишь?

Рафаэль подошел к сыну и легко взяв его на руки, сел на ступеньку, посадив того на колени. Теодор рассмеялся и с восхищением взглянул на отца.

Тоненький детский голосок прозвучал в тишине саркастический вопросом. А владелец одного только кидал насмешливые прищуры, будто в свои пять лет знал обо всём и нагло всем это доказывал.

— Мы с мамой просто развлекались.

Я с укором заглянула на довольного саеносца и пошла на кухню ставить чайник, с намерением напоить зеленым травянистым чаем сына и в лёгкую уложить спать.

— А как же я? Я тоже хочу развлекаться!

Услышав это, мы с Рафом непроизвольно прыснули. Рафаэль по-отцовски погладил сына по макушке и легко подхватив его, принёс на кухню, слушая его звонкий смех.

— Успеешь ещё, приятель. Со всеми в Майами развлекаться будешь.

Рассмеявшись, я укоризненно хлопнула парня по плечу. Взглянула на свою необычную семью и поняла, что мне совершенно наплевать, примет ли её мир.

Главное, что нам в этом узком кругу хорошо.

А может и не в узком, потому что нас в скором времени ожидало приятное пополнение.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/7037959

Между нами.

Содержание

Люди вокруг не понимают

Жизни не по шаблонам

Зачем мы ставим на "авиа" оба телефона

Комментарии (0)