Сейчас она не смогла бы сказать, когда именно Нацу изменился. Тогда выдался жаркий на события год. Да и друзья не давали скучать. Сколько бы она не старалась вспомнить или как-то логически вычислить этот момент — у неё ничего не получалось. Выходило, что он либо изменился как будто мгновенно, но такого просто не могло произойти чисто физически. Хотя, обладание магическими способностями, особенно такими как у Драгнила, искажает и растягивает само понятие физиологии в целом. Либо же он был таким всегда — такой вариант больше устраивал Хартфелию. При таком раскладе получалось, что он либо хорошо маскировался, либо просто до этого момента у него не было той, к которой он питал бы более сильные чувства, нежели к окружающим его друзьям. И опять ветвление. Перепутье мыслей: либо – либо. Словно ты находишься в каком-то лабиринте, где от выбранного пути зависит жизнь. Но на самом деле всё это беспочвенные догадки, потому что случай уникальный.

Она пыталась даже побеседовать с Гажилом, после пары ночных визитов Саламандра. Взвесила каждое слово, которое собиралась произнести, вопросы задавала осторожно, петляя, чтобы лишь бы железный не догадался и не понял, о чём она действительно расспрашивает. Когда же ей казалось, что она уловила в их беседе нужную нить, она начинала задавать наводящие вопросы… Но всё тщетно. Она лишь только вызывала недоумение и раздражение. Называя её болельщицей, он говорил, чтобы она оставила его в покое. Она же смотрела на него такими глазами. Молящее. И так искренне просила ответить ещё на один вопрос, ведь это очень важно. И Рэдфокс хоть и нехотя, но соглашался. В конце концов, он не чёрствый сухарь, и сердце у него далеко не железное, а обычное, человеческое. Правда, возможно, чуть более крепкое, чем у остальных. Тем более каким-то своим шестым чувством он улавливал что-то, подсказывающее ему, что это действительно важно. Да и язык тела блондинки говорил об этом. Хоть она и пыталась не выдать себя, но у неё это плохо получалось: глаза всё время бегали, как будто искали кого-то, взгляд был затравленный, голос дрожал, звучал местами неуверенно, руки слегка подрагивали. Под конец их беседы он даже как-то проникся и стал отвечать не наотмашь, а искренне, видя обречённость и отчаяние на её лице. Хартфелия же не получала на свои вопросы ответов, которые могли бы объяснить то, что творилось сейчас с Нацу.

Поняв, что ничего дельного из этой беседы не выйдет, она поблагодарила его за помощь. В ответ получила слова, что он, в принципе, толком – то и не помог, раз она столь разочарована. Девушка лишь выдавила из себя улыбку и попрощалась, сославшись на беседу с Леви.

Она полагала, что у Макгарден с Рэдфоксом похожая история, как и у неё с Нацу. Но как же она ошибалась.

От вопроса: «Ты девственница?» — Заданного с лёту в лоб, Леви смутилась и покраснела, как помидор. Прикрыв рот ладошкой, она возмущённо прошептала Хартфелии: «Да, Люси, конечно! К чему такие вопросы?!» — Негодующе спросила она. Но Люси её уже не слышала. Услышав в ответ то, что она не ожидала услышать, у неё внутри окончательно разбилась надежда, что она сможет выяснить, что же всё-таки происходит с Нацу. Она-то надеялась, что Леви скажет «нет» и поделится с ней тягостями своей жизни, ведь она полагала, что её подруга объект вожделения Рэдфокса. Возможно, это было и так, вот только она это вряд-ли узнает. Поэтому поблагодарив Леви за откровенность и честность, она собралась домой.

Солнце уже склонилось к горизонту, и скоро наступят сумерки, ей надо поторапливаться.

Удивлённая таким странным поведением своей подруги, Макгарден не сразу разобралась, что к чему, но когда до её мозга эта информация дошла в полной мере, она вскочила и спросила: «Люси, ты хочешь сказать, что ты не…» —  она не договаривает, потому что произносит эту фразу слишком громко и их могут услышать остальные согильдийцы, которых не стоит посвящать в столь пикантный разговор. Хартфелия застыла. Она стояла к Леви спиной, но потом развернулась к ней, улыбнувшись: «Да нет, что ты!» — Воскликнула она слишком нервно, что было уловимо лишь для особо чувствительного слуха. «Не знаю, что на меня нашло. Уже смеркается. Пойду я, пожалуй, домой. Ещё столько дел». – Она попрощалась с магом письмён и направилась к двери. Леви проводила её настороженным взглядом, но потом, пожав плечами, вернулась к чтению книги. Она не спорила, иногда, местами, Люси была странной, но за это она её и любила. Поэтому не придала особого значения всему недавно произошедшему. А зря.

И ещё, девушки при разговоре не учли один момент. Такой большой и серьёзный.

Гажил как раз сидел так, что мог слышать, о чём между собой говорят «мелкая» и «болельщица». А так же он увидел, как Хартфелия застыла, как глаза той расширились, услышал, как сердце сбилось с ритма, когда Леви задала свой незаконченный вопрос. Таким образом, она посеяла в сознании Рэдфокса сомнение. Зерно подозрения зародилось в нём раньше, как только он начал замечать изменения в поведении Люси. Как та стала реже появляться в гильдии, вести себя более замкнуто, хотя со стороны это было не так заметно. Она вела себя всё так же жизнерадостно…

А потом, ночью пришёл он, ещё более злой и возбуждённый, потому что Люси провела много времени с Гажилом, и он чувствовал, что от неё пахло чужим. Ему это не нравилось, его это раздражало, он был на грани. Поэтому он решил её наказать, чтобы неповадно ей больше было с чужими пересекаться. Хартфелия кричала как никогда, но он даже и не думал останавливаться, словно эти крики боли, эти судорожные стоны для него были сродни музыки. Под конец она уже безмолвно плакала, потому что не могла сказать ни слова, ибо голос был сорван.

Рассвет приближался, Нацу уснул беззаботным сном рядом с ней, притомившись, а у неё сна не было ни в одном глазу. Слёзы уже высыхали на щеках, а она благодарила всех богов, которых она знала за то, что его магия не вышла у него из-под контроля, и обошлось без ожогов, пожара и варения живьём…

Она не знала, что происходит с её напарником, но точно знала одно: как только сумерки заволакивали землю, и ночь вступала в свои законные владения, тот Нацу, которого она знала на протяжении долгого времени, становился совершенно другим человеком, да и человеком ли? Белок глаза наливался кровью, а зрачок становился более продолговатым, как у ящерицы, точнее, у дракона, и этого дракона влекло к одной девушке, к человеку…

Пролог

Temp

JJ_homin

В первый раз он чуть её не убил, но после она научилась сдерживать его, смогла как бы приручить. Но в один прекрасный момент ей надоест всё это, и она перестанет контролировать его действия. Сорвётся в пропасть. Пока что она держится, но кто знает, насколько её хватит…

Fairy Tail

Нацу Драгнил/Люси Хартфилия

Гажил Редфокс/Леви МакГарден

На краю пропасти

А их первый раз? Если то, что произошло, вообще можно было назвать «первым разом» в романтическом понимании этой фразы. От всей романтики правдоподобным осталось лишь «лишение девственности». Но как?..

Он как раз должен был вернуться с задания, на которое пошёл с Эльзой и Вэнди. Он обещал заглянуть вечером, как обычно, неожиданно и через окно. Но она соскучилась по нему, поэтому не могла найти себе места и ждала. Всё равно он появился бесшумно и неожиданно, ведь окно было приглашающее распахнуто.

— Люси, привет, я вернулся, — услышала блондинка такой знакомый и родной голос. На радостях она кинулась обниматься. Нацу лишь улыбнулся в ответ и обнял её в ответ. Ласково, по-дружески.

— Я скучала, — облегчённо вздохнув в его объятиях, сказала она.

— Люси такая вкусная, — он неуловимо зарылся в её волосы, щекотнув девушку за ухом, — что её хочется… — он не договаривает. Люси лишь хихикнула от таких слов, додумав продолжение «съесть». Но когда Драгнил покрепче прижал её к себе, и её бедро упёрлось к нему в пах, улыбка тут же исчезла с её лица.

— Нацу? — Настороженно спросила она.

— М? — Как будто мурлыкнул он, потершись щекой о её щёку.

— Пусти меня, — ласково и вкрадчиво попросила она, пытаясь отстраниться. Он держал крепко.

— Не сопротивляйся, — он уже скользил губами по её шее, пуская мурашки по её коже.

— Пусти меня! — Более истерично сказала она, увеличивая сопротивление.

— Я же сказал, лучше не сопротивляйся, — он только лишь усилил хватку…

После бардака или даже устроенного погрома, сопротивление Хартфелии было сломлено. Беготня по квартире не могла же быть вечной. Девушка просто утомилась, да и просьбы успокоиться и остановиться сбивали дыхание. Изрядно потрёпанная и в меру побитая, пока что предметами своей мебели, она лежала на полу, плотно прижатая телом напарника.

— Я же говорил, лучше не сопротивляйся, — на его лице промелькнула какая-то безумная улыбка. Походу, недавняя игра в кошки – мышки лишь доставила ему удовольствие, подпалила интерес и усилила желание…

Она уже лежала под ним практически не сопротивляясь. Если же и были какие-то попытки воспротивиться, то они тут же пресекались на корню. Выступавшие на её практически обнажённом теле синяки говорили о том, что до этого сопротивление было ожесточённым. Он же уже беспрепятственно ласкал её тело, вот только Хартфелия никоим образом не стремилась отвечать на его ласки, что начинало раздражать. Он со всей силы вцепился в её бедро.

— Люси, если ты не начнёшь отвечать на мои ласки, то будет только хуже, — виновато сказал он. Это настолько поразило Хартфелию, что она решилась взглянуть ему в глаза. И испугалась его взгляда. Он изменился. Белки налились кровью, зрачок сузился. Черты лица стали более острыми, хищными. На неё смотрели глаза убийцы. Словно в подтверждении её мыслей она почувствовала, что в том месте, где Саламандр вцепился рукой в её плоть, кожа словно начала плавиться. Спустя буквально мгновение пришла и боль. Сильная, всепоглощающая. Она со стоном закричала. Он же жадно впился в её, сдавшие оборону, губы, напористо, без всяких прелюдий. Морщась и от того что ей было больно, и от того что противно, она ответила на поцелуй…

Когда ему надоело ласкать её тело, он приступил к главному. Избавившись от остатков одежды, попросту окончательно порвав их, он, не церемонясь, вошёл в её тело, резко, толчком. Девушка что есть мочи закричала. От нарушения девственной оболочки в её влагалище потекла кровь, которая впоследствии облегчила ему скольжение внутри девушки…

Сейчас она была для него словно пластилин: такая же мягкая и податливая. Он овладевал её телом в разных позах и всё никак не мог остановиться. Эти ощущения… Он был словно человек прошедший пустыню дорвавшийся до воды. Вот только не было того, кто его бы смог остановить, сказав, что если он выпьет слишком много, то ему будет плохо. Хартфелии только и оставалось, что подаваться вперёд на его движения, покачивать бёдрами и принимать различные позы по его желанию. Она уже смирилась. Ей хотелось только одного, чтобы эта пытка скорее кончилась. Хотелось умереть… Но судьба распорядилась по другому.

Первый раз

Она усилием воли заставила себя разлепить глаза. Сейчас ей было бы затруднительно сказать: пришла ли она в сознание или проснулась. Разлеплять глаза не хотелось, но пересилив себя, она всё-таки это сделала, хотя в голове крутились мысли: «Вот вновь бы закрыть глаза, уснуть и не проснуться».

Обзор был не очень, потому что глаза немного припухли от обильного количества слёз. Совладав с пробудившимся организмом, на девушку нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Одно ужасней другого… Мысли о суициде вернулись с утроенной силой. Но она слишком любит жизнь, чтобы вот так вот бездумно и бездушно ей разбрасываться.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, она сделала попытку хоть как-то изменить положение своего тела в пространстве. Под пространством подразумевалось лежание на полу. Благо на нём был ковёр, и холод не успел окончательно пробраться в её тело. Да ещё и осталось остаточное влияние магии Драгнила. Кто бы мог подумать, что он может не только поджаривать, но и просто согревать? Она со стоном, хотя вместо стонов из горла вырывалось сипение, попыталась поднять руку.

Ей надо было найти ключи.

От физической активности перед глазами всё поплыло. Она положила руку обратно и стала ждать, когда зрение восстановится и поплывшее сознание прояснится. О случившемся думать не хотелось, потому что от накатывающих мыслей было страшно, очень…

На улице уже светало, Нацу она нигде не наблюдала. И слава богу, его присутствия она бы просто не вынесла. И морально, ей было бы противно его видеть, и физически, увидев его, организм бы скорее испытал калейдоскоп чувств, причём калейдоскоп был бы далеко не радужный. Истерзанное различными эмоциями, чувствами и переживаниями сердце просто бы не выдержало.

Главным была борьба за жизнь, которая сейчас крупица за крупицей покидала её тело, как песок в песочных часах. Сделав над собой усилие и совершив резкий рывок, она таки и приняла сидячее положение. Охнув, она чуть было не повалилась назад, но вовремя успела поставить руку на пол и опереться на неё. Зрение моргнуло, она уже более сносно контролировала свой организм, так что сознание она не потеряла. Осторожно и аккуратно оглядевшись, она потянулась к своей юбке, которая валялась сбоку неподалёку. Ключи были на месте. Плохо слушающимися руками, она отсоединила один из них.

— Придворной дамы откройтесь врата, — прошелестела она, облизнув пересохшие губы с запёкшейся на ней кровью. Никакой реакции. Сейчас её магические силы плохо слушались. Она повторила попытку.

— Придворной дамы откройтесь врата! — Сказала она, более твёрдо, максимально сконцентрировавшись. Вторая попытка была успешной. В комнате появилась дева.

— Вызывали, принцесса? — Произнесла она свою привычную приветственную фразу, но картина, открывшаяся перед ней, просто повергла духа в шок.

— Принцесса! — Взволновано воскликнула она, кидаясь к Хартфелии, — кто это вас так? — Спросила она уже более грозно. В груди просыпалось желание отомстить тому, кто так сильно истерзал тело хозяйки.

В ответ лишь молчание. Она решила, хотя это было настоящим безумием, никому не говорить о случившемся и попытаться самой во всём разобраться.

— Обработай… пожалуйста… раны, — говорила слова она на выдохе, после делая судорожный вдох. Не сказав больше ни слова, дева тут же приступила к делу. Она осторожно взяла её на руки. Люси же чтобы не застонать от боли, закусила губу. Дух положила её на кровать. Очередная пытка, вот только в борьбе за выживание началась.

С каждой секундой Хартфелии всё труднее и труднее было поддерживать открытыми врата в мир духов. Заметив это, дева предложила ей свою помощь, сказав, что сама сможет поддерживать связь с миром духом, Лео объяснял, как это делать. Та лишь одобряюще закивала.

Когда основные травмы были обработаны, всё что нужно было забинтовано, Дева уселась подле своей хозяйки на приготовленный заранее стул и начала смачивать её пересохшие губы водой. Нужно было их размочить и размягчить, чтобы избавиться от крапинок засохшей крови. Пока она занималась этим делом, в её голове крутилась мысль, что неплохо было бы подключить к этому делу и водолея, а то у духа сердце кровью обливалось, когда она смотрела, как её хозяйка страдает.

Не выдержав очередного стона боли, сорвавшегося с её губ, дева решила озвучить свои мысли:

— Принцесса, вам срочно нужна помощь водолея, — на полном серьёзе заявила она.

— Это ещё зачем? — Удивилась Люси. На данный момент перспектива встречи с самым своим суровым духом её ничуть не прельщала.

— Судя по тому, что вы с ней мало общаетесь, то вы не знаете обо всех её способностях, — дева начала объяснять, а Хартфелия её внимательно слушала:

— Она один из сильнейших звёздных духов. Её сила может быть спокойно сравнима с силой Льва или Козерога. Обладая способностью подчинения воды во всех смыслах, она может ею врачевать. Призвав её, вы можете попросить её исцелить ваши раны.

— Я, конечно, попробую, — с сомнением начала девушка, хотя рассказ девы немного переубедил её, — но у меня с ней, скажем так, натянутые отношения, — попыталась она подобрать нужное слово, чтобы описать то, что происходит между ней и водолеем.

— О, не переживайте, в таком состоянии я не стала бы вас заставлять совершать двойной призыв, принцесса. Сейчас я вернусь в мир духов и поговорю с ней, а вы призовите её спустя некоторое время, как вам полегчает, и вы почувствуете, что в состоянии призвать зодиакального духа.

— Так и сделаем, — решила Люси.

— В таком случае, удачи, принцесса, — дева растворилась в золотом сиянии. Медленно вздохнув полной грудью, Люси закрыла глаза. Сознание уже не плыло, в глазах не темнело, но вот обработанные какой-то заживляющей мазью из мира духов ссадины и синяки саднили, да и тело всё ещё плохо подчинялось. Сейчас она лежала и пыталась ни о чём не думать.

А после?

Люси не заметила, как задремала, но так как сон её был тревожным, то хорошенько поспать ей не удалось. Солнце лишь на треть показалось из-за горизонта.

В веках не было той свинцовой тяжести, да и не было нежелания открывать глаза, проснувшись. Так же было ощущение чьего-то присутствия.

— Ты сама прошла через врата, — спокойно сказала Люси, смотря на зависшего подле неё водолея. Та лишь сочувственно смотрела на неё.

— Ничего не говори, дева мне всё рассказала, — она лишь приблизилась к ней и вплотную склонилась. Руки застыли в нескольких сантиметрах от её тела, которые тут же начали излучать небольшое свечение.

По телу девушки начало разливаться приятное тепло. Люси блаженно закрыла глаза. Постепенно, волнами накатывающая на неё магия Водолея несла облегчение. Закончив её лечение, дух всё так же проницательно смотрела на свою хозяйку, при этом ничего не говоря и ничего не спрашивая. Игра в гляделки продолжалась недолго. Водолей отпрянула и развернулась к ней спиной.

— Вызвать ты меня сможешь лишь только через неделю. Скоро придёт Лео, крепись, — сухо сказала она и вернулась в мир духов. Люси всегда считала своего водного духа немного странным и скрытным, но чтобы настолько. Она ещё долго смотрела в ту точку пространства, где только что была Водолей. Её одолевали смешанные мысли, но в голове постепенно формировался вопрос: «Интересно, а как мама находила с ней общий язык?» Ответов на который пока не было. Но вспомнив прощальные слова духа, она от души выругалась в голос:

— Вот чёрт! — Она недовольно поморщилась, потому что восклицание было для неё пока что высшим пилотажем в вербальном искусстве.

Когда Лео появился в её мире, она уже морально подготовилась к его появлению. Главное было держаться. Тот же, абсолютно не церемонясь, закатил скандал, пытаясь выяснить, кто посмел сотворить такое с его хозяйкой. Люси не сдавалась и молчала как партизан. Ей лишь было неприятно, что она втянула в случившееся и своих духов, теперь они будут переживать.

Не добившись ответа от Люси и немного поостыв, он виновато взглянул на Хартфелию. Опустившись на колени рядом с её кроватью, и аккуратно взяв её руку в свою, поднеся ту к губам и нежно чмокнув, он сменил гнев на милость. Вопрос прозвучал вновь. Реакция была аналогичной. Вновь психанув, он вернулся в мир духов, со словами, что он обязательно выяснит кто этот гад…

Скандал

У него промелькивали такие моменты, когда даже его животный взгляд застилала пелена. Этих моментов она боялась больше всего. Потому что во время этих приступов он был настоящим животным. Если до этого он хоть как-то проявлял заботу о своей партнёрше, пытался быть трепетным, то в эти моменты ему просто срывало крышу. Он ничуть не хотел доставлять своей напарнице удовольствие, даже более того, он не заботился о её сохранности и безопасности. Казалось, что он речь человеческую забывал. Только лишь одно имя, со стонами срывавшееся с его губ в исступлении от вожделенного наслаждения и от довольствия в удовлетворении желания. Ей оставалось только реветь навзрыд, прося его остановиться. От накрывавшей её в те моменты боли сознание как будто рвало на части. В глазах темнело. Температура тела повышалась до критической, но она старалась держаться, боролась за жизнь, потому что всё надеялась его спасти. Хотя она прекрасно понимала, что сущность Нацу — человека уже была подчинена Нацу — дракону. Если бы это было не так, он не уходил бы с каждым встреченным вместе рассветом от тела истерзанной девушки и потом не избегал и не смотрел виновато, извиняясь, когда она появлялась в гильдии, залечив свои раны.

У Полюшки – сан был выпрошен рецепт специальной заживляющей мази на травах. Приходилось покрывать этой субстанцией всё тело, причём как следует, не жалея средства. И даже интимную зону промежности, которая после умопомрачительных оргий с ним превращалась в сплошной синяк. Лечение всегда было изнурительным и противным. Восстановление сил ещё хуже. У неё было ощущение, как будто Драгнил – дракон был энергетическим вампиром и высасывал из неё все соки.

Бывали моменты, когда она не отделывалась только одними синяками и ссадинами, искусанными в кровь губами и ушибами различной тяжести. Иногда его магия выходила из-под контроля. Хотя нет, не иногда.

Тот ожог в их первый раз не в счёт. Он сделал это намеренно.

Это было всего лишь один раз, но северные леса не могли потушить после этого несколько дней. Просто однажды она решила от него сбежать. Наивная. Если дракон к тебе привязался, то он достанет тебя хоть с того света.

Ослеплённый инстинктом

— Люси, что-то ты в последнее время неважно выглядишь, ты случаем не заболела? — Обеспокоенно спросила официантка, пристально разглядывая Хартфелию, которая словно нашкодивший котёнок продиралась по гильдии к барной стойке, чтобы Мира отметила выбранное ей задание.

— Нет, что ты, просто утомилась. Вот, хочу немного развеяться, да и лёгкие прочистить свежим хвойным прохладным воздухом. Надоел городской зной, — отмахнулась девушка, говоря так, чтобы вызывать к своей персоне меньше всего подозрений. А глаза бегали, искали одну личность, которая никоим образом не должна была увязаться за ней следом.

— Странно, что ты едешь одна, — на уровне дежурного подозрения спросила официантка, но заказ пометила специальным гильдийным штампом апробировано: «Заказ выбран и в работе», вручая бумажку с заданием обратно заклинательнице.

— Да, в последнее время мы что-то безвылазно сидим в городе, надо потихонечку возвращаться к работе, да и квартплата не дремлет, — закончила Хартфелия своей коронной фразой, лишь бы подозрение сошло на нет. Что ж, ей это удалось. Официантка тогда улыбнулась ей в ответ и пожелала удачи…

Она пыталась убежать от него по лесу. Сердце колотилось как бешеное, сознанием начинал завладевать страх. Сейчас она боялась его как никогда. Каждой клеточкой тела. Рассудительный ум подсказывал, что игра в кошки – мышки лишь дразнит и задорит его. Как будто она показывает ему, что добыча просто так, без боя, не сдастся. Но ничего не могла с собой поделать. Сейчас ей трудно было бы себя пересилить и заставить остановиться, чтобы отдаться на растерзание ему. Поэтому она продолжала бежать. По рукам хлестали хвойные ветки, ноги иногда путались в корнях, но она не обращала на эти мелочи никакого внимания, потому что, если она остановится или оступится, то её ждут увечья гораздо страшнее небольших ссадинок на руках и синяков на коленках.

Если раньше она как будто плавилась и сгорала изнутри, то в этот раз всё было наоборот. Она чуть не сгорела живьём. В прямом смысле этого слова.

Видимо тот момент был настолько ужасен, что сработал инстинкт самосохранения, и её сознание подтёрло воспоминания о случившемся в лесу. Она лишь помнила какие-то обрывки и остаточное ощущение всепоглощающего жара, которое до сих пор было столь реальным, что иногда она просыпалась с криками в холодном поту. Она не знала, как она тогда выжила, если только чудом. Вот только чудом был Нацу – человек, который принёс её в гильдию в полубессознательном, в полусгоревшем состоянии, сказав, что ей на том задании так досталось и если бы не он, то чёрт знает, как всё бы обернулось. Но чёрт то знает, как всё было, ведь это он устроил для блондинки настоящий персональный ад в ту ночь на том злополучном задании.

После этого случая Люси смирилась окончательно и поняла, что ей не надо противиться, а наоборот приручать этого дикого зверя.

Попытка сбежать

Раньше она сопротивлялась, поэтому половые акты были продолжительными, пока он до конца не убеждался что добыча его, вся полностью, без остатка, что она никуда от него не денется.

В следующие разы она была смиренна и податлива, и у него быстро пропадал к ней интерес. Правда, после таких ночей, она чувствовала себя паршиво. В моральном плане. «Я словно какая-то проститутка, которая всеми силами пытается ублажить богатенького клиента». Про себя любимую так думать было противно, но физически Люси такие ночи давались намного легче. Да и Нацу за время таких их странных отношений научился контролировать свою вторую сущность. На людях он был таким же Нацу, которого все знали и уважали. И лишь только перед ней он являл свой истинный облик.

Как-то раз он ночью обмолвился, что у неё бельё слишком скучное.

Решительно взяв в охапку самую бескомпромиссную и практически не стеснительную девушку гильдии в магазин откровенного белья для женщин, та вогнала её в краску. Помнится, Альберона сказала:

— Если мужики увидят тебя в таком виде, то они не просто будут валяться у твоих ног, а штабелями укладываться, штабелями!

Хартфелия лишь мысленно усмехнулась, прекрасно зная, какая участь постигнет пока что предназначенные для соблазнения верёвочки. Но она была готова на всё что угодно, лишь бы он в очередной раз не сделал ей больно, не перешёл грань и сохранил рассудок в животном состоянии. Просто если он в очередной раз сорвётся, и она не сможет проконтролировать его, то она может лишиться жизни. Легко. Как свеча сгореть в его огне.

Приручение

Решение пойти в секс шоп как ни странно не было спонтанным. Оно было обдуманным и взвешенным. Так что, зайдя в такое заведение с конкретной целью, девушка не смущалась. Хотя нет, конечно, смущалась, но не так сильно, как, допустим, она покраснела бы и сжалась в комочек, окажись она тут случайно. Даже пристальные взгляды продавщиц не смогли выбить из неё уверенности в своём решении.

Нет, не для удовлетворения себя любимой. Хотя, в процессе это и будет прилагаться. Но мысль о получении удовольствия от этой маленькой штучки была девушке противна. У неё были более благородные цели. Если слово «благородство» можно отнести к данному месту и к данной ситуации. Выражаясь более конкретно и в то же время ёмко, она хотела себя «прокачать». Ну… Точнее не себя, а лишь ту свою часть, для которой предназначен этот прибор. Мази мазями, но болевые ощущения во время самого процесса они же ликвидировать не могут. Поэтому остаётся только что? Правильно, «прокачка». Что угодно, лишь бы тело испытывало меньше боли. Поэтому к выбору аппарата она подошла серьёзно и основательно.

Сначала рассматривала немного брезгливо, но потом и она сошла на нет. Остановив свой выбор, как ей показалось, на удачной форме и размере, она направилась с ним на кассу.

Абсолютно безэмоциональные продавщицы рассчитали её и в благодарность за покупку подарили ей несколько интересных вещиц в довесок.

От подарков Люси не отказалась, сославшись на то, что в беспокойном хозяйстве всё пригодится.

Мысли, что ей придётся вставить в своё нутро эту штуку, были неприятными. Но Хартфелия лишь отмахивалась от них, успокаивая себя тем, что, мол, ей это лишь во благо. При этом она вертела вибратор в руках, придирчиво его разглядывая и при этом думая, как стоит приступить к столь пикантному и деликатному делу.

Сейчас она стояла в ванной в одном нижнем белье, разглядывая себя в зеркале.

Была идея принять ванну, совместить, как говориться, приятное с полезным, но заклинательнице не захотелось заморачиваться по этому поводу. Поэтому, скинув с себя нижнее бельё, она прошествовала в комнату. Полностью обнажённая, босиком по ворсу своего пушистого ковра.

Новое приобретение. И опять под девизом: «Лишь бы было удобно». Просто Нацу не всегда хватало терпения донести или довести девушку до кровати. И он, абсолютно не заморачиваясь по этому поводу, приступал к делу прямо на полу.

Выбор девушки пал на кровать. Убрав покрывало и собрав одеяло у ног, она легла на спину, слегка согнув ноги в коленях и поставив их ступнями на кровать.

Нужно было собраться с мыслями, пересилить себя, сделать последний рывок и приступить к делу.

Люси приняла сидячее положение и, поджав ноги ближе к себе, раздвинула их пошире. Оставалось всего ничего, но у неё почему-то не получалось расслабиться. Даже уговоры себя самой, что так надо, так будет лучше, уже не помогали. Дав себе мысленную пощёчину и в очередной раз, отогнав мысли о «грязности» и неправильности всего происходящего, она поднесла к промежности руку с заранее приготовленным прибором. Свободная скользнула по ней, раздвигая половые губы.

Зажмурившись и закусив губу, она начала вводить вибратор в своё тело. Её нутро сразу же просекло, что это не член, а всего лишь его имитатор.

Расслабиться до конца так и не получилось, поэтому проникновение было напряжённым и неприятным. Введя прибор на две трети, девушка решила больше не издеваться над собой и, надавив сильнее, ввела его полностью.

Дыхание было частым, судорожным, порой через раз. Но дело было сделано. Она могла вновь откинуться на спину, расслабиться и восстановить дыхание.

Ощущения были не новыми. Она немного поёрзала бёдрами, устраиваясь поудобнее. Рука нажала на кнопку. Прибор заработал. По телу девушки прошла судорожная волна, а с губ слетел сладостный стон, после которого её тело изогнулось. Глаза распахнулись, показывая сузившиеся зрачки, а потом веки их вновь прикрыли, но не до конца. Ресницы подрагивали, а на лице застыла истома. С губ вновь слетел стон наслаждения.

Это было… Она не могла подобрать нужных слов. Монотонно, но в то же время ни капельки не больно и ничуть не напрягающее. Даже приятно.

От получения новых ощущений её тело как будто извивалось. По нему прокатывались судорожные волны, расслабляя и расслабляя, делая тело девушки обмякшим и податливым.

Нацу никогда не был с ней таким. И, наверно, никогда не будет…

Со временем, она поняла, что одного вибратора ей будет мало. И уже в каком-то беспамятстве она положила руки на свою обнажённую грудь. Кто лучше тебя знает твоё тело? Никто. Поэтому Хартфелия сама знала, когда стоит проявить грубость, когда же наоборот приласкать, когда ускориться, а когда остановиться. Она начала делать характерные покачивания бедрами, лаская при этом свою грудь. Стоны стали более глубокими и сладостными.

За этим делом её и застал Нацу. Причём к ней пришёл не Нацу – дракон, а Нацу – человек. Поэтому, какого было его удивление, когда он застал свою напарницу за столь экстравагантным занятием.

— Люси? — Удивлённо воскликнул он. Хартфелия оцепенела, застыла на месте и затравленно уставилась на Драгнила.

Если бы он не застукал её за этим занятием, то она, может быть, и обратила внимание, что сейчас на её глазах как раз таки и происходил метаморфоз.

— Нацу, я… — смысла оправдываться не было, но разум пытался подобрать хоть какие-то слова. Она смотрела ему прямо в глаза и увидела лишь конец превращения. Словно в замедленной съёмке она видела, как зрачок парня сузился. Её как громом поразило. Получается сейчас, своими действиями она сама спровоцировала то, что сущность дракона высвободилась наружу.

— Зачем тебе эта штука, — он неуловимым движением оказался рядом с девушкой, нависнув над ней. Голос стал более хриплым и соблазнительным, заманивающим, либо девушке показалась. Он тем временем аккуратно вытащил вибратор из её промежности уже весь влажный от её выделившейся во время якобы секса секреции. Недовольно поморщившись, ибо её запах резко ударил в нос, но ему надо было придерживаться придуманного им плана, он отшвырнул его куда-то в сторону.

— Тебе, что меня мало? — С придыханием в голосе спросил он, склонившись к уху девушки, тем самым лишь обостряя её и своё нарастающее возбуждение.

Люси лежала и не могла пошевелиться.

— В таком случае, я тебя накажу, — кровожадно сказал он, а его руки уже легли на грудь девушки. Она обречённо закрыла глаза, готовясь к худшему, но какого было её удивление, когда она почувствовала на своих губах его. Он целовал её не грубо и жадно, не кусал губы в кровь, неистово впиваясь в них, а нежно, мимолётно, ласково. И руки заскользили по телу Хартфелии не требовательно, а аккуратно. Потом с её губ он переключился на шею, а она выдавала такие же томные и сладостные стоны как пару минут назад, правда непроизвольно. Для него этот звук, издаваемый ею, был в новинку, даже в диковинку, но вибрации воздуха, создаваемые её голосом и улавливаемые его слухом, сейчас были для него так приятны, что хотелось бы их слушать часами.

Она не понимала что происходит, как будто она сошла с ума, не было никакой грубости, неистовости, а только нежность и трепетность. Он сантиметр за сантиметром изучал каждый участок её тела, уделяя особое внимание тем, после касания к которым, она стонала более пронзительно и чувственно.

Она уже была в забытье, близка к блаженству. Сейчас ей нравилось абсолютно всё, что делал Нацу. Поэтому ей захотелось самовольно, без принуждения ответить на его ласки.

На задний план отошло всё то, что он до этого совершил.

Она притянула его к себе и поцеловала, уже более страстно. Возбуждение доросло до пика и жаждало вырваться наружу, но пока это было невозможно, потому что к главному они ещё не приступили.

Целуя его, она уже думала, каким будет секс после столь приятной прелюдии. Как только эта мысль мелькнула в её голове, тело сразу же попросило продолжение банкета.

Поцелуй был долгим, с переплетением языков. Нацу вжал девушку своим весом в кровать, и она почувствовала бедром его напряженный и возбудившийся пах.

Когда поцелуй прервался, она молящее прошептала:

— Нацу, прошу, пожалуйста, — она ещё плотнее прижалась к его телу, дразнящее потершись ногой о его промежность.

Недовольно рыкнув, он на мгновение сорвался, с силой вцепившись в руку блондинки, потом расслабился и хитро посмотрел на девушку:

— Я же сказал, что тебя накажу, — он вовлёк её в головокружительный поцелуй. Руки тем временем легли на её бёдра, шире раздвинув ноги, чтобы он мог удобнее между ними устроиться, но снимать штаны он не спешил.

И опять ласки: лишь руки и язык, да кожа к коже. Девушка готова была взвыть от того, что возбуждение было настолько сильным, желание настолько мощным, но разрядиться она никак не могла. Появилось напряжение, начало просыпаться раздражение. А он всё истязался над девушкой, будучи в интимной близости с ней без проникновения, хотя она уже была на всё готова, лишь он только начал, но он лишь подливал масло в огонь, прекрасно зная где и как её стоит коснуться, чтобы она вновь сладостно простонала, а потом поймать этот стон с её губ и накрыть их поцелуем…

Секс шоп

Примечание автора: не вижу смысла ставить в шапке сонгфиг, но песни всё же придётся кое-какие использовать, но и то, только по совету вам читателям, чтобы вы прочувствовали созданную атмосферу (хотите слушать, слушайте и без них читается неплохо, но прода: эта и следующая писались под впечатлением от этих двух песен: это и ещё одной, название которой будет в след проде).

Часть первая: Britney Spears - Gimme more

Месть. Сейчас ей нужна была хорошая такая месть. Но не столь кровожадная, а в духе того, что Драгнил вытворял с ней не так уж и давно.

План был продуман до малейших подробностей. Нужна была только воля случая. И спустя некоторое время ожидания в предвкушении такой случай представился блондинке.

К тому же недавнее происшествие показало, что Хартфелия может быть ведущей в их отношениях, потому что на секс она таки его и уломала. Правда, это случилось на следующий день, но всё-таки.

С помощью Леви она выискала в одной из старинных книг рецепт зелья, которое может на неопределённое время — всё зависит от физических параметров и магических способностей объекта — запечатывать магию. С помощью Полюшки-сан, к которой она отправилась за очередной порцией мази, был сварен небольшой флакончик. Этого для Драгнила должно быть достаточно, что бы лишить его магии хотя бы на пару часов. Времени для мести Хартфелии вполне достаточно. К плану была подключена Мира, которая как раз таки и являлась стартовой фигурой всего плана. От того, согласится ли она помогать, зависел весь успех планирующегося мероприятия. Миражанна согласилась, даже не спросив, какова цель всех этих действ. Даже будучи волшебницей и зная, каковы могут быть последствия от выпитых людьми зелий, она совершенно спокойно вылила содержимое флакончика в кружку, которую впоследствии собиралась вручить Нацу. Возможно, её успокоило фирменное клеймо Полюшки-сан на восковой пробке, но главное было сделано…

Сейчас же Нацу был у неё дома. Сидел на стуле, с закованными в наручники за спиной руками. Смотрел на блондинку, которая совершала последние приготовления к своей мести: создавала в помещении интимный полумрак посредством зажигания безопасных свечей, поставила в заранее приготовленный граммофон пластинку.

А Нацу только и оставалось, что наблюдать да делать жалкие попытки вырваться. Наручники всё из того же секс шопа держали крепко. И магией он не мог воспользоваться.

Люси победно смотрела на тщетные попытки Драгнила освободиться. Интересным было то, что он ни в каком виде не показывал своё возмущение: ни ворчанием, ни рычанием, ни ругательствами  — он просто пытался высвободиться. Люси, продолжая смотреть, лишь только хмыкала.

Игла проигрывателя была опущена на пластинку. Из граммофона раздались первые аккорды песни.

Нацу прекратил свои попытки освободиться и с интересом уставился на девушку, которая уже встала на изготовку, чтобы вступить в такт песне.

План был прост, как акваланг. Работала стандартная женская схема: «Наш девиз непобедим — возбудим и не дадим!» Правда, на счёт последнего заклинательница не была уверена. Как показал случай с вибратором, она, точнее её тело, уже не может без Драгнила. Но факт оставался фактом. И месть тут на лицо.

Песня была энергичной, под неё не хотелось делать плавных и томных движений, а наоборот хотелось совершать резкие, развратные движения. К этому делу она даже подключила бельё, купленное вместе с Каной. Вот только его прелесть он сможет оценить во второй части их сегодняшней оргии. Что дело сегодня закончится умопомрачительным и в отместку за истерзание животным сексом, она даже не сомневалась. Ей наоборот это было на руку. У неё была одна идея, и она подготовилась как следует.

Она приготовила две песни. Во время первой она просто будет танцевать вокруг него, используя его в качестве шеста. Будет касаться его тела, дразня: то усаживаясь на колени, начиная при этом поёрзывать и издавать тихие короткие стоны, то обжигать горячим дыханием за ухом, неуловимым движением оказываясь за спиной, то наоборот, присаживаясь на пол, на колени, поглаживать по тыльной стороне бедра, останавливаясь в опасной близости от постепенно возбуждающегося паха.

А он будет пожирать её лишь глазами, не в силах коснуться её кожи. Желание подчинить её плоть себе будет расти с каждой секундой вместе с возбуждением. С губ будет слетать не нуждающиеся в ответе вопросы:

— Люси, что ты делаешь? — Дыхание начнёт сбиваться, и, чтобы не видеть того, что Хартфелия вытворяет с собой своими руками, соблазнительно очерчивая ими свои, желанные ему формы, он закроет глаза. Но даже это его не спасёт, потому что его тело не в силах будет противиться её дыханию, обжигающему его кожу, её дразнящим и возбуждающим касаниям. Находиться в одежде и ему, и, кстати, ей уже будет дискомфортно, неудобно и «жарко». Поэтому Хартфелия приступит ко второй части, уже под другую музыку…

Месть

Часть вторая: Mis-Teeq - Scandalous

Как только музыка сменилась, Люси приступила к основной части. Причём, всё было задумано так, что всё то, что происходило до этого, показалось Нацу лишь разминкой.

Она встала в полный рост, потом наклонилась к своим ногам и, изогнув спину как кошка, в прямом смысле начала заползать на Нацу. Таким своим действием она хотела сделать как бы контрольный — проверить степень возбуждения. Как только её лицо оказалось на уровне промежности, она мысленно победно усмехнулась: ширинка была натянута до предела, во всю демонстрируя стояк, просящийся наружу. Как будто случайно его задев, от чего Нацу сдержал стон, она продолжила своё движение дальше.

Когда её лицо поравнялось с его, она раздвинула ноги и прямо своей промежностью уселась на его возбуждённый пах, пока что прикрытый тканью брюк.

Чтобы не выдать стон, он сделал глубокий вдох и попытался задержать дыхание. Ключевое слово: попытался. Потому что она начала его целовать, причём так, что и противиться её губам он не мог. Поцелуй практически сразу стал глубоким, томным и протяжным.

Они так и сидели: он был скован по рукам и ногам, а она прижималась к нему всем телом, как можно плотнее. Целовались неистово, чуть ли не до потери пульса, проваливаясь в забытье, потому что росло напряжение…

Каково же было разочарование парня, когда Люси внезапно прервала поцелуй и лёгким движением спрыгнула с него. Он даже недовольно рыкнул и клацнул зубами. Люси лишь игриво ему подмигнула.

Отойдя от него на несколько шагов назад, она позволила ему оценить себя во весь рост. Потом, сделав поворот корпуса, она распустила волосы и направилась к нему мелкой кошачьей поступью, покачивая бёдрами.

Поставив ногу, обтянутую капроновым чулком ему на коленку, девушка замерла в такой позе, испытующе уставившись на Драгнила. Он с непониманием посмотрел на заклинательницу.

Когда Люси, изогнув ногу и при этом, немного задрав юбку, демонстрируя под ней наличие соблазнительного кружевного белья, положила руки на резинку чулка и медленными поступательными движениями начала снимать его в такт музыке, непонимание тут же исчезло с его лица. В его глазах тут же вспыхнула заинтересованность. И главное, что всё было абсолютно беззвучно: никаких слов, громких вздохов или стонов.

Снятый чулок пинком в бок был отправлен в свободный полёт. Со вторым Люси не стала особо медлить, ведь всё требовало симметрии. Поэтому совершенно спокойно усевшись на покрытый ковром пол, она подтянула ногу, всё ещё заключенную в чулок, к себе и начала его стягивать, уже намеренно демонстрируя свою промежность, едва прикрытую тканью трусиков.

Заметив, что взгляд парня сконцентрировался именно на этой точке, она положила свои руки уже на обнажённые бёдра и, прикрыв глаза, соблазнительно провела ими по тыльной стороне бёдер, забираясь к себе под юбку. После этого действия она издала такой глубокий и томный стон, что Нацу аж сглотнул. Она как в замедленной съёмке наблюдала из-под полуприкрытых глаз, как его кадык натянул кожу на шее. Ему же не было видно, что она абсолютно ничего не делает с собой под юбкой, но уже развращённое воображение парня дорисовало картину происходящего самостоятельно. Причём так, как выгодно девушке.

Затем, освободив руки и вытянув их вперёд, она перекатилась на живот. Потом, использовав руки в качестве опоры, она подобрала ноги под себя, сделав комочек. Начиная подъём, она пуговицу за пуговицей начала расстёгивать свою блузку, оголяя ложбинку груди, но, не расстегнув блузку до конца, она положила руки на свою грудь, очертив ими их форму, и опустила руки к животу, начав расстегивать блузку с другого её конца. Когда оставалась только одна пуговица, она повернулась к нему спиной.

Покачиваясь в такт музыке из стороны в сторону, она расстегнула ремень юбки, позволяя той соскользнуть к её ногам. Являя взору парня покачивающуюся попку, соблазнительно обтянутую кружевом, правда, совсем чуть-чуть.

С плеч соскользнула до конца расстегнутая блузка, которая уже как ненужный атрибут была отброшена в сторону.

Теперь Люси соизволила развернуться к нему лицом, показывая ему едва прикрытую грудь каким-то кружевом — сеточкой, которое и по сути-то ничего не прикрывало, а лишь демонстрировало набухшие, возбудившиеся и затвердевшие соски.

То, что Люси сделала дальше, чуть не заставило Нацу взвыть. Она, закусив указательный палец одной руки, другой скользнула по животу, запуская её под ткань стринг, пальчиком скользнула между складок и уже на самом деле начиная удовлетворять себя на глазах у парня.

А он не в силах был оторвать от неё свой взгляд. Он бы даже не смог закрыть глаза, потому что музыка, аккомпанируемая её стонами делала бы своё чёрное дело — заставляла бы парня ощущать себя в одежде не комфортно и тесно.

Лишь оставшись в одном нижнем белье, все прелести которого Нацу оценил в полной мере, она начала свой возбуждающий и в то же время утоляющий похотливый голод танец. Каждое движение рук, туловища, бёдер и головы заставляло парня желать её с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Он уже упустил из вида тот момент, когда всё происходящее перестало доставлять удовольствие и превратилось в пытку.

А Люси, как будто забыла про наличие рядом Нацу, продолжала танцевать уже для себя. Когда же её внимание снизошло на парня, он уже было обрадовался, но, увидев её хищный взгляд, ему, дракону, стало не по себе.

Она словно кошка запрыгнула на него, обняв:

— Теперь посмотрим, чего ты стоишь, дракончик, — она непонятно откуда взявшимся ключом открыла замок на его наручниках. Он не пошевелился.

— Требую продолжения банкета, — нахально заявил он, показывая тем самым, что она его ещё не сломила.

— Ах так! — Только что расстегнутые наручники тут же с характерным щелчком вновь сковали его руки. У неё был ещё один козырь в рукаве.

Соскользнув на пол, она раздвинула его ноги и начала возиться с поясом его шаровар…

Когда стояк парня получил свободу, он, было, облегчёно вздохнул, но тут же напрягся, когда руки девушки легли на напряжённый и отвердевший член. А потом трепетно и нежно она начала надрачивать его. Затем более грубо и неистово. То наоборот останавливалась и начинала играться лишь большим пальцем с головкой.

Нацу терпел до последнего, но потом всё же не выдержал и начал постанывать. Оставшись довольной реакцией, Люси поняла, что пора приступать к финалу.

Начиная подниматься на ноги, склонившись перед ним, она сделала так, чтобы головка его члена скользнула по коже её живота.

Нависнув над ним, вплотную склонившись над его лицом, она аппетитно облизнулась и легонько поцеловала в губы. Поцелуй был мимолётным и даже скользящим. Затем, положив руки ему на плечи, она провела ими две чувственные линии от груди по торсу и до промежности, вновь уселась на пол. А потом она сделала то, что заставило Нацу чуть ли не истерично взвизгнуть, пуская по его телу мурашки:

Облизнув головку и описав языком круг, она взяла кончик в рот, слегка прикусив его зубами. Он думал, что она заглотит глубже, чтобы он ощутил мягкость её губ и нежность её языка в полной мере. Но каково же было его разочарование, когда она отстранилась, лишь напоследок слизнув выступившую на кончике капельку.

Она обломала его в очередной раз.

Сейчас же, дразнящее смотря на него, она начала отползать назад.

Становилось действительно горячо и напряжённо. И Люси прекрасно это зная, только и старалась подливать масло в огонь.

Она вновь, на глазах у парня, начала ласкать своё тело, принимая при этом различные эротичные и соблазнительные позы.

Ей нравилась эта игра. Но, заигравшись, она не заметила, как к Нацу вернулась магия, и он расплавил сдерживавшие его оковы. Встав в полный рост, он избавился уже от приспущенных штанов вместе с боксёрами. Жилетка тоже была скинута. Он остался в одном шарфе и то только потому, что он мог бы ему потом пригодиться.

— Вот теперь действительно посмотрим, чего я стою, — прошептал он ей на ухо, неуловимым движением оказываясь у неё за спиной.

Сначала девушка вздрогнула, но потом тут же расслабилась, когда его руки смяли её грудь. Всё-таки его руки ощущать на своём теле намного приятней, чем свои.

— Приступай, — томно прошептала она в ответ, как бы разрешая, но ему не нужны были её разрешения. Он во всю уже хозяйничал, избавляя её от остатков одежды…

Девушка прекрасно осознавала, какие могут быть последствия после сегодняшней ночи, но у неё была цель, ради которой сегодня она готова была пойти ва-банк.

Стриптиз

Мысль о том, что ребёнок, возможно, заставит Нацу как-то остепениться, сможет как-то на него повлиять была случайна. Она возникла во время разработки плана мести, но Хартфелия ухватилась за неё сполна. В сердце сразу затеплилась надежда, что она сможет таким образом остудить его пыл. Поэтому эта идея была для неё словно мотивация, словно маячок для дальнейших её действий.

Она всё время его подгоняла.

— Кончай, ну кончай же в меня! — Кричала она словно роженица при схватках. Своими соблазнительными криками и стонами, поглаживаниями основания ствола и вообще всеми своими действиями она стимулировала его для того, что бы он излил в неё своё семя…

Какое же она испытала разочарование, даже не разочарование. Её словно выпотрошили, как плюшевую игрушку, когда она узнала, что не сможет иметь детей. Отправившись за очередной порцией мази, Люси решила попросить Полюшку-сан осмотреть её. Она, как женщина отстранённая, сухо вынесла свой вердикт: во время первого раза плева была порвана не совсем аккуратно и матка раскрылась неправильно. Поэтому всё её старания, всё то, что она тогда вытерпела, было напрасно, потому что когда она таки заставила его кончить в себя, его сперма не могла попасть по специальным канальцам в её яйцеклетку(*).

Снова захотелось умереть, ибо смысла в своей жизни она видела с каждым днём всё меньше и меньше. Она бы так и сделала. Если бы не подоспевший Нацу, который едва успел скинуть с её шеи петлю. Тогда она в первый раз дала волю своим чувствам, ни капельки не боясь наказания, потому что ей было всё равно, что с ней будет. Истерика была долгой, но она не может же быть вечной. Спустя какое-то время она успокоилась.

Она лежала под ним, воспринимая его толчки и скольжения внутри своего тела, как должное. Организм настолько к этому привык, что она даже не стонала в ответ. Просто лежала как манекен, смотря в потолок. Бесчувственность так и застыла на её лице, пока он «долбился» в её тело…

Она устала. Помощников ей не найти. В гильдии узнав о том, что между ними происходит, захотят его кастрировать, а потом изолируют друг от друга. А она всё ещё хотела его спасти… Но вот кто бы спас её…

Маме она с каждым днём писала всё реже и реже. Она словно стала одержима желанием спасти его, ведь он когда-то открыл для неё новый мир. Он был её лучшим…другом.

Пока не перестала писать совсем….