Когда солнце оторвалось от горизонта, на краю моря показалась корабли. Часовые внимательно следили за иноземцами: необходимо было понять, пройдут корабли мимо, или решат повернуть к высокому скалистому острову.

— Нужно доложить, — младший викинг отнял от глаз зрительную трубу и с тревогой повернулся к старшему часовому. Седой мужчина сделал знак третьему викингу, и тот побежал в деревню. Двое продолжали смотреть в рассвет.

— Погодь, — старший хмуро вглядывался в горизонт. — Кажется, мы поторопились с донесением.

— Нет, посмотрите на паруса! Они приближаются к острову!

— Так-то оно так, — викинг забрал у часового трубу и посмотрел вдаль. — Но теперь мы можем точно сказать, кто это.

Старший часовой повернулся к юноше и хлопнул его по плечу, весело хохотнув.

— Могучий Молот Тора! Как чувствовал, что сегодня будет, что отметить!

Группа кораблей еще подходила к причалу, а со стороны леса уже торопливо спускались жители Нового Олуха. Утро наполнилось восторженными выкриками и приветствиями. Те, кто были на вершине скалы, радостно вопили и махали людям на кораблях, и в ответ слышали едва различимые, но такие же радостные крики. С мощным ударом нос первого корабля, украшенный искусно вырезанной головой дракона, ударился о причал, и викинги спрыгнули на доски, натягивая и наматывая швартовы вокруг причальных пушек. К причалу медленно подходили остальные корабли, и на всех, как и на первом, паруса были отмечены символом Племени Хулиганов.

— Па-а-па-а-а! — раздался издалека пронзительный визг, и следом еще десятки детских голосов наполнили берег. Воины на причалившем корабле повернули головы к скале. Целая толпа маленьких викингов сбегала вниз по склону, смеясь, толкаясь и стараясь обогнать друг друга. Впереди изо всех сил бежала маленькая худенькая девчонка. Солнце играло яркими бликами на темно-рыжих волосах, а тугие косички подпрыгивали в такт бега. Рядом с ней, почти вровень, бежала другая, черноволосая девочка.

— Спорим, моя прибежит первая! — невысокий воин, с такими же темными волосами, ухмыльнулся викингу, спускающему парус корабля. — Всем известно, что нет никого быстрее Йоргенсонов! — он хлопнул в себя в грудь с нескрываемым бахвальством.

— Даже не буду спорить, — улыбнулся викинг, спрыгивая на причал и натягивая канат. Железный протез на его ноге глухо лязгнул от удара о доски.

Наконец они дома!.. Тот путь, что они проделали, занял бы на драконах не больше недели. Но теперь они живут по-другому. Викинг наклонился, чтобы завязать крепкий узел на пушке.

— Так ее, детка, ну! — подбадривал дочь черноволосый воин, всматриваясь в берег. — Вот так, молод… Ах, ты! Нет, ты смотри, твоя девчонка чуть ее не уронила! — воскликнул он возмущенно. — Жульничество! Вот коварная девчонка, вся в мать!

Викинг успел поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как отстающая девочка попыталась то ли толкнуть, то ли зацепится за впереди бегущую девчонку, но та, словно почувствовав, вильнула в сторону. На секунду замешкавшись, преследовательница едва не упала, и в результате еще сильнее отстала от впереди бегущей.

Воины на корабле засмеялись.

— Я все-таки поставлю на дочь Вождя! — весело крикнул кто-то с кормы высокому викингу на причале, смеющемуся вместе с остальными.

— Папа, папа! — девочка с темно-рыжими косичками забежала на причал, но заметив высокого викинга, замедлила бег и в нерешительности остановилась.

Вождь, чуть прихрамывая, сделал к дочери пару шагов.

Его дочь. Ей скоро пять, но на вид еще меньше. Иногда он поражался, где в таких тоненьких ручках берется столько сил, чтобы так нещадно лупить мальчишек Олуха, и откуда в этих небесного цвета глаз столько мудрости и любопытства. Теперь его девочка робко замерла и сосредоточенно-удивленно вглядывалась в его лицо.

— Эй, чего ты, малышка? — он присел и протянул руки. В глазах викинга сияла улыбка. — Не узнаешь папу?

Услышав родной голос, девочка смело улыбнулась, бросилась вперед и подпрыгнула, распахивая руки для объятий.

— Вот она! Юная миледи! — Вождь со смехом подбросил девочку в воздух, и та зашлась в пронзительно-веселом визге.

Он посадил ее у себя на руках и окинул взглядом. Выросла, но все равно такая же худенькая. Девочка тоже удивленно рассматривать его лицо. Она робко протянула руки, запустила пальцы в бороду и тихонечко потянула.

— Ай! — мужчина засмеялся.

— Ты что… теперь старый? — тихо прошептала она.

Стоявший рядом Сморкала, который уже обнимал подбежавшую к нему дочь, громко хохотнул.

— С чего это ты так решила? — возмущенно, но не переставая улыбаться, спросил Вождь у дочери.

— У тебя теперь вот это! — девочка сжала щеки мужчины. — И она колючая! У всех старых викингов есть борода! — с умным видом сообщила девочка. — У дяди Харальда, у папы Уны, — а на голове совсем нет волос, только тс-с! — у дяди Ведрона… — начала без умолку перечислять она. — Даже у старой Готи на подбородке растет волос, — заговорщически прошептала она папе. — А у тебя теперь тоже будут такие же длинные усы, как у дяди Плеваки?! — голубые глаза девочки изумленно расширились.

Жители Олуха постепенно заполняли причал, приветствуя путешественников. Все с улыбкой смотрели на болтающую девочку и кивком отдавали честь ее отцу и Вождю их племени.

— О, что ты, Зеффи, такие усы могут вырасти только у дяди Плеваки! — Вождь, с лица которого не сходила улыбка, снова рассмеялся. Он хитро взглянул в серьезное лицо, а потом обнял дочь и уткнулся носом в маленькую шейку.

— Ой, щекотно, щекотно! — завизжала девочка, извиваясь и пытаясь высвободиться, но он продолжал крепко прижимать дочь к себе. Затем отстранился, чтобы полюбоваться сияющим лицом.

— Лучше расскажи-ка мне, как поживают мои девочки? — он оглянул толпу, словно высматривая кого-то.

Девочка начала что-то весело рассказывать, но он уже не услышал. Чуть выше причала, на берегу, стояла женщина с таким же небесно-голубыми взглядом, как у его дочери, и, улыбаясь, смотрела на них.

С самого рассвета она была в Большом Амбаре, где ей и передали сообщение от часовых. Она разрешила себе пока не думать о этом: корабли вполне могли принадлежать простым морякам, проплывающим мимо, и даже если незнакомцы повернут к острову, ей сразу доложат. Тем более, деревня была хорошо скрыта высокими деревьями, и те, кто не знал, где находится Новый Олух, просто так его не найдет. Сейчас же у нее были вопросы поважнее. До зимы оставалась всего луна, и они почти заполнили Амбары на зиму, но сегодня вдруг выяснилось, что запасов коры ивы гораздо меньше, чем они думали. Теперь нужно было формировать и отправлять в лес новый промысловый отряд. А еще ушедшая вчера в море лодка вернулась с пустой сетью. Значит, рыба уже ушла дальше к северу, и либо нужно искать новые маршруты, либо заплывать дальше, а это может быть опасно…

Дел в последнее время было столько, что вечерами сил оставалось только на то, чтобы выловить где-нибудь дочь, уложить ее спать и самой упасть на кровать, забываясь глубоким сном. Все в племени трудились не покладая рук, готовясь к зиме, но больше всего дел было у Вождя (как ее теперь тоже назвали, да и это куда короче, чем «жена Вождя»).

Но как ей не хватало мужа! Эта его дурацкая морская вылазка, которая должна была занять не больше трех недель, растянулась сначала на целую луну. Когда она уже извелась от беспокойства и начала собирать поисковой корабль, с моряками пришлось сообщение, что его отсутствие скорее всего затянется еще на несколько недель. Потом было еще одно письмо, а потом еще.

Вначале она жутко злилась, что отпустила его одного («Я еду с тобой, и точка!»— «Астрид, остров нельзя оставлять без обоих Вождей. И как же Зефа?»). Потом она мстительно торжествовала, думая о том, что ее муж вполне будет наказан дополнительными неделями плаванья на одном корабле со Сморкалой, нытье которого с каждым днем наверняка становилось все сильнее. Но вскоре злость сменилась растерянностью; все валилось из рук, а тревожные мысли мешали сосредоточится на делах. Пару раз, оставаясь ночью одна (Валка иногда забирала внучку к себе), она разрешала себе поплакать в пустой постели. Но та Астрид, которую она знает, никогда не плачет. Почти. И тогда она собралась и снова стала той сильной, уверенной воительницей, в которой нуждался Новый Олух.

Что ж, она знала, на что идет.

— Вождь! — ее окликнул викинг у входа. — Там корабли.

— Да, Свен, мне уже доложили. Действуем как обычно, я уже передала часовым, что…

— Нет, ты не поняла. Это они. Они вернулись! Он вернулся.

Она подбежала к берегу с восточной стороны. Чтобы спуститься к причалу, оставалось обогнуть небольшую скалу, но она уже увидела его, стоящего около ведущего корабля. Смеясь, он подбрасывал их дочь в воздух, и та восторженно вторила ему похожим смехом, взвизгивая с каждым броском. Она смотрела на них, и тугой узел в груди, который стянул все чувства, когда он уехал, начал ослабевать. Она пыталась вздохнуть, но счастье, облегчение, и все те чувства, что копились внутри, пока его не было, не давали этого сделать. Нужно было бежать вниз, обнять его, стукнуть, поцеловать, но она стояла на берегу и улыбалась, глядя на двух самых дорогих людей в ее жизни. А потом он увидел ее.

Он продолжал держать на руках без умолку болтающую дочь, пока смотрел, как жена ловко спускалась с восточный скалы и, обходя толпу, приближалась к нему.

— Мама, это папа, папа приехал! — девочка, увидев, куда смотрит отец, высвободилась из его рук, бросилась к Астрид и обняла ее за ноги.

— Да, милая, я вижу, — она не отрывала взгляд от мужа, который, улыбаясь, смотрел только на нее. Девочка, схватив маму за юбку, потащила ее сквозь толпу. Через мгновение Астрид оказалась перед мужем.

— Здравствуй, — сказала она, не зная, что отразилось у нее на лице. Там, на берегу, она пережила столько чувств, что выбрать одно не было сил. — В следующий раз я поеду с тобой, ты понял? — она ткнула его в грудь и глубоко вздохнула, стараясь унять непонятную дрожь. Он все так же стоял и улыбался, не отрывая от нее глаз. — Ты понимаешь, каково мне было без тебя? — голос вдруг сорвался на шепот. — Ведь сначала я думала, что ты… Почти три… три луны! — ее голос становился громче. — Великий Тор, столько всего произошло! Нет, все хорошо, но… Боги! Мы почти закончили готовиться к зиме… Сначала это первое письмо, а потом второе… Я думала с ума сойду, пока мы достроим новую Кузню…

Она продолжала говорить, но он все смотрел и молча улыбался, глядя на нее. Ее окатила волна возмущения. Шумно вдохнув, она еще раз, теперь сильнее, пихнула его кулаком в грудь.

— Да скажи хоть что-нибудь! — почти выкрикнула она.

Не отрывая взгляда от ее лица, Вождь уверенно обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал. Поцеловал так, как целовал ее, когда они были только вдвоем. Поцелуй был такой сильный, глубокий, такой родной и совершенно незнакомый, и такой… непривычно колючий.

— Иккинг, — она отстранилась, смотря на него одновременно удивленно и смущенно. Рядом послышались одобрительные смешки и улюлюканье. От прежней бури эмоций не осталось и следа. — Что ты… Здесь же столько людей, — проговорила Астрид, а он смахнул с ее щеки непонятно откуда-то взявшуюся каплю. — Что ты молчишь?! — нахмурясь, она посмотрела в смеющиеся глаза.

— Я просто забыл, что ты настолько красива, — простодушно сказал он.

Астрид замерла, но уже через мгновение улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается знакомое тепло. Ну как она теперь может злиться? Она провела рукой по его щеке.

— И что, так теперь будет всегда?

— А что, тебе не нравится? — Иккинг задумчиво почесал подбородок. — Знаешь, на корабле было не так много времени заниматься собственной красотой, вот и пришлось… — он обнял ее за талию и повел в сторону деревни. — Зефа меня сначала не узнала, но вроде потом приняла, — он ухмыльнулся. — Остается выяснить, узнала ли меня жена.

— Что ты, как я могла тебя не узнать. Тем более, я на всякий случай посмотрела на ногу.

Стоявшие рядом с ними на причале викинги загоготали.

— Как смешно, — саркастично, но по-прежнему улыбаясь, ответил Вождь.

— Если серьезно, то мне нравится, — чуть тише сказала Астрид, когда они подошли к краю причала. Она рассеяно улыбнулась, смотря как дочь крутится возле сундуков и ящиков, которые викинги начали выгружать на причал.

— Надеюсь, уж в ней ты не будешь заплетать мне косички, — полушутливо буркнул Иккинг.

Астрид рассмеялась, не в силах больше сдерживать разливающееся внутри тепло.

Ее вождь вернулся домой.

Ее вождь вернулся домой

Thora

Драбблы о Иккстрид после трилогии. Зарисовки из жизни героев.

Как приручить дракона

Астрид Хофферсон/Иккинг

Астрид Хофферсон

Иккинг

Наш вождь вернулся домой

Она открыла глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы зрение смогло привыкнуть к резкому свету. Солнце, непривычно яркое для этого времени года, заливало комнату холодным, ослепительным светом. Тишина в голове оглушала.

Она зажмурилась. Медленно приходило осознание того, где она, и что здесь делает. События вчерашнего дня казались сном, и ей грезилось, что сейчас она должна проснуться в своей уютной небольшой комнате в их с родителями доме. Должна услышать, как внизу по скрипучим половицам ходит отец, неразборчиво переговариваясь с матерью, как из окна доносятся звуки просыпающейся деревни и фырканье Громгильды, нетерпеливо ожидающей утреннего полета.

Она надеялась услышать все это, несмотря на то, что последний раз ночевала там много лун назад. Тогда, в то утро, они все навсегда покинули Старый Олух. Сначала она привыкала просыпаться в шатрах и палатках, потом — не слышать по утрам фырчание крылатой подруги. Некоторое время она опять ночевала под крышей: ее родители одни из первых отстроили дом — уже на Новом Олухе. Но уже тогда Астрид знала, что это не навсегда. И вот наконец сегодня она проснулась в том месте, которое теперь будет называть своим домом.

Астрид потянулась и почувствовала, как скованные после сна мышцы благодарно отзываются. От вчерашней Астрид, которая точно так же проснулась в родительском доме, ее отделяли всего один день и одна ночь, а казалось — целая жизнь. Словно впервые она ощущала кожей грубость ткани, на которой лежала, шелковистость меховых шкур, накинутых поверх тонкого покрывала, служившего им одеялом. По-новому воспринимала движения тела, запомнившего новые для него ощущения и чувства.

Рука скользнула по другому краю кровати. Пусто. Астрид привстала на локтях и с недоумением посмотрела на пустующую половину кровати. Фыркнув, она рухнула обратно, перекатилась на середину и снова с удовольствием потянулась, раскинув руки в ширь. Стало почти прекрасно.

Она порывисто села и придвинулась к краю кровати, опустив босые ноги на прохладный деревянный пол. В комнате приятно пахло свежесрубленным деревом: их новый дом поставили совсем недавно.

Иккинг не разрешал ей участвовать в строительстве дома — говорил, что хочет сделать подарок на свадьбу. Астрид сердилась — ей ведь тоже предстояло жить в этом доме, и она хотела бы устроить все по-своему желанию. Можно было бы уговорить Иккинга, — как всегда, — и он бы уступил. Но Астрид видела, как ему было важно построить дом самому. И она сдалась. Лишь изредка позволяла себе прохаживаться невдалеке от огороженного деревьями участка, где Иккинг вместе с другими викингами работал над строительством их будущего жилища. Она смогла разглядеть, что дом стоит на достаточно большом возвышении, почти на окраине. Вход смотрел на деревню, но, судя по высоте, на которой находился второй этаж, окна на противоположной стороне дома выходили прямо на скалистый обрыв.

И вот вчера вечером, после свадебного пира, когда гогочущая толпа викингов буквально принесла молодоженов на порог их нового дома, Астрид впервые смогла увидеть его изнутри. Как она и подозревала, Иккинг не успел закончить все до свадьбы. Внизу не было обеденного стола и стульев (« ... эм, буквально на днях доделаем и занесем»), а в других комнатах наверху даже не были вставлены ставни (« … в них все равно сейчас никто не живет!»). Астрид была непривычно молчаливой. Иккинг с плохо скрываемым волнением пытался понять ее реакцию.

      Астрид вышла на длинный балкон, огибающий их дом по периметру всего второго этажа. Иккинг следовал за ней, не переставая тараторить.

— …так, из каждой комнаты наверху есть выходы на этот балкон: из одной комнаты он выходит прямо на лес, а из этой — на обрыв, — размахивая руками, рассказывал он.

Астрид старалась пока не думать о том, для чего нужны дополнительные спальни на втором этаже. Она подошла к прочным перилам. Было темно, и если бы не свет луны, она бы не увидела, как вдалеке расстилается уходящий далеко за горизонт бескрайний океан. Ничего не ответив Иккингу, она продолжала всматриваться вдаль лунной дорожки.

Иккинг замер позади нее в тревожном ожидании, не имея возможности видеть выражение ее лица.

— Тебе… все нравится? — тихо спросил он.

Астрид обернулась и улыбнулась.

Дверь, ведущая на балкон прямо из их спальни, была приоткрыта, и через нее в комнату просачивался свежий морозный утренний воздух. Астрид поежилась. Нужно было накинуть на себя что-нибудь. Но она не знала, где поставили сундуки с ее вещами, и успели ли их принести. Астрид оглядела комнату. Невдалеке на полу лежало ее смятое подвенечное платье. Местами, догоревшие почти до основания, стояли расплавленные застывшие свечи. По всей комнате были разбросаны пожухлые лепестки цветов.

      — …вот, а здесь, м-м… здесь наша комната, — послышался немного смущенный голос. Дверь отворилась, и Иккинг посторонился, пропуская ее вперед. Астрид шагнула в их спальню. Ну, по крайней мере, эту комнату он постарался закончить.

Здесь тоже был выход на балкон — Астрид никогда не видела, чтобы в домах викингов висели ткани, обрамляющие двери и окна. В углу стоял небольшой столик, в остальном же комната была довольна пуста — вероятно, было оставлено место для сундуков.

В центре комнаты стояла крепкая деревянная кровать, застеленная шкурами и тканями. Изголовье кровати украшали искусно вырезанные узоры. В другой раз Астрид восхитилась бы мастерством резчика, но сейчас большее изумление у нее вызвало другое: весь пол и кровать были усыпаны цветами и листьями. Множество свечей горело не только в специальных свещниках, но и на полу и на небольшом столике.

Астрид с немым вопросом в глазах повернулась к Иккингу. Судя по выражению его лица, он тоже был слегка шокирован таким убранством.

— М-м-м… — словно что-то осознав, он закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. — Я заранее отправил Задираку разжечь очаг, чтобы к нашему приходу дом немного согрелся, — Иккинг покачал головой, словно это все объясняло. — И он, видимо, решил добавить… м-м... немного атмосферы… этой комнате.... — Иккинг убрал руку от лица и тяжело вздохнул. — Великий Тор, он же мог все тут спалить…

Астрид пыталась не рассмеяться, смотря на наполовину сердитого, наполовину смущенного Иккинга.

— Это было достаточно безрассудно с твоей стороны — совмещать Задираку, огонь и наш новый деревянный дом, — она полушутливо-полусерьезно посмотрела на новоиспеченного мужа.

Астрид улыбнулась своим мыслям. Она стянула с кровати тонкое льняное покрывало и, встав, завернулась в него. Затем тихо, на цыпочках, подошла к двери и выглянула. Внизу послышался шум.

Астрид осторожно спустилась по ступеням, приподнимая волочащуюся за ней ткань и прислушиваясь. Хотелось надеяться, что в доме нет посторонних: в таком виде она была совсем не готова принимать гостей.

Шум раздавался из-за приоткрытой двери в дальней части главной комнаты. Насколько запомнила Астрид, дверь вела в мастерскую Иккинга — он решил пристроить ее для себя прямо к дому. «Слава Тору, что не всю Кузню» — подумалось Астрид.

Чуть нахмурившись, она подошла и заглянула в приоткрытую дверь. Иккинг стоял спиной к ней и что-то мастерил за рабочим столом. Он был так увлечен процессом, что не услышал ее появления. Продолжая наблюдать, Астрид облокотилась на дверь, и та, скрипнув, открылась. Иккинг обернулся.

— О, Астрид… Доброе утро, — он рассеянно улыбнулся. Астрид медленно переступила порог мастерской, а Иккинг, не замечая озадаченного выражения лица жены, шагнул к ней и быстро чмокнул в губы. — Нос холодный, замерзла? — добродушно поинтересовался он, уже отворачиваясь и снова подходя к столу. Астрид с молчаливым недоумением продолжала за ним наблюдать. — Помнишь, ты вчера сказала, что дверь на балкон из спальни закрывается не плотно? Я решил сделать что-то вроде замка, который…

      Ее голова лежала у него на груди. Она слушала, как его дыхание становится все тише — он засыпал. Большинство свечей уже догорели, и комната почти погрузилась во мрак. Астрид вздрогнула.

— Ты чего? — наклонив голову, тихо шепнул ей в макушку Иккинг.

— Дует? — озадаченно переспросил Иккинг.

— Ну да. Наверное, оттуда. Холодно. Не могу спать, — она кивнула в сторону двери, ведущей на балкон.

— Я не знал, что ты такая неженка.

Он дернулся, получив под одеялом легкий удар в бок. Астрид попыталась отстранится, но Иккинг крепче прижал ее к себе.

— Завтра я утеплю комнату, обещаю, — он подтянул шкуру выше, укрывая обнаженное плечо. — Спи, я буду греть тебя. 

— … я выточил вот такую деталь, она позволит…

— … фиксировать дверь в нужном положении и…

Он наконец остановился и поднял глаза. Астрид показалось, что он только что впервые увидел ее. Его взгляд скользнул по тонкой фигуре, закутанной в легкую ткань, по распущенным растрепанным золотистым волосам, в некоторых прядях которых запутались лепестки цветов.

— Иккинг, мне не нужен замок, — спокойной сказала Астрид.

— Но… что тебе тогда нужно? — ошарашено, то ли от ее облика, то ли от ее переменчивых желаний, пробормотал он.

— Мне нужно… — наклонив голову, медленно проговорила Астрид, шагнув к нему, — …чтобы ты вернулся, — она сделала еще шаг, и Иккинг увидел, как подол ткани, зацепившийся за дверной проем, натянулся. — …вернулся к своей жене в спальню, — ткань начала сползать с плеч, но Астрид даже не сделала попытки удержать ее. Иккинг порывисто отступил и уперся руками в стол. — …вернулся к своей жене, — она была совсем близко, — …и согрел ее, — шепнула Астрид ему в губы.

Покрывало упало на пол.

Холодное утро

Она продолжала целовать его, и мысли в голове Иккинга окончательно потеряли всякое содержание. Он положил ладони на ее талию. Обнаженная кожа под пальцами обжигала.

— Ну так что? — через несколько мгновений Астрид наклонила голову и выжидающе посмотрела ему в глаза. Холодные руки скользнули ему под рубашку. Иккинг вздрогнул, отрезвляясь.

— Как пожелаешь, — ответил он и отстранился. На лице Астрид появилось недоумение. Иккинг обошел ее, наклонился и поднял покрывало, выдернув застрявший край из-за дверного проема. Затем вновь повернулся к жене, удивление на лице которой уже начало сменяться неудовольствием, и накинул покрывало ей на плечи. На секунду замешкавшись, он еще раз обернул ткань вокруг ее туловища. Руки Астрид оказались плотно прижаты к телу.

— Что ты такое… Ах! — не дав Астрид до конца высказывать свое возмущение, Иккинг поднял ее на руки и вышел из мастерской.

— Прекрати немедленно! — извиваясь у него на руках, она пыталась высвободиться, но у нее ничего не выходило. Иккинг улыбнулся, зная, как Астрид не любит чувствовать себя беспомощной.

— Пожалуйста, не вертись, я не хочу тебя уронить, — сказал он, поднимаясь по лестнице вместе со своей ношей, — Я не хочу придумывать оправдания, откуда у моей жены синяки после первой брачной ночи, или, упаси Тор, какие другие увечья.

— Это абсолютно не смешно, Иккинг!

Он занес ее в спальню и опустил на кровать. Астрид яростно задергалась, пытаясь выпутаться из покрывала. Иккинг остался стоять перед ней, улыбаясь. Она села на кровати, достав наконец руки и, возмущенно дыша, откинула от лица взлохмаченные волосы.

— Я совсем не это имела в виду… — гневно начала она, но замолкла, увидев как Иккинг одним движением стянул с себя рубаху.

— Разве? — ухмыльнулся он, опираясь рукой на кровать и нависая над ней. Астрид откинулась назад. — Иди сюда.

Холодное утро. Постскриптум

— Иккинг, ты издеваешься?! — Астрид уставилась на него. — Зимой? На улице?

Они сидели на краю одного из скалистых обрывов побережья их нового острова — Нового Олуха. У Иккинга, где бы они ни были, поистине был дар находить подобные живописные места: с потрясающими видами и с возможностью одним неловким шагом оказаться раньше времени в Вальхалле. А ведь теперь у них не было драконов, готовых подхватить их в любую секунду.

— Иккинг… Никто не празднует свадьбу зимой. Викинги не проводят церемонии на улице! Это не-нор-маль-но! — Астрид сделала ударение на каждом слоге.

Вечером того дня, когда они отпустили драконов, он тихо подошел к ней и одновременно серьезно, шутливо и неловко спросил, согласится ли она стать его женой. Астрид вспомнила, как сначала поцеловала его. И как потом ударила. За то, что посмел сомневаться в ее согласии.

— Ну-у… Твой будущий муж никогда не был нормальным викингом, и ты это знаешь, — невозмутимо отозвался Иккинг, складывая и убирая в сумку новую карту острова, которую недавно начал делать.

Астрид со вздохом отвернулась. С этим было не поспорить.

— Астрид… У меня кое-что есть для тебя.

Она повернула голову. Иккинг продолжал рыться в сумке.

— Мама сказала, что н-на свадьбе…

«Ему все еще надо привыкнуть к этому слову», — подумала Астрид.

— …на свадьбе у нас будут меховые церемониальные плащи, — Иккинг наконец извлек что-то из сумки. — Я взял на себя смелость сделать для них такие вот… — он протянул девушке круглую металлическую брошь. — Это для тебя.

Астрид взяла в руки украшение и провела пальцами по узору. До боли знакомая мордочка: ряд острых клыков, повернутый назад рог, шипы на голове в виде короны…

— Громгильда, — беззвучно выдохнула она и подняла глаза на Иккинга.

Он тут же отвел взгляд, снова запуская руку в сумку.

— Вот, я и себе сделал.

Иккинг протянул к ней ладонь, на которой лежала другая брошь, чуть побольше. Астрид улыбнулась, узнав знакомый силуэт черного дракона.

— Я подумал, что так они будут с нами… как-будто они и не… всегда рядом с нами, — Иккинг не знал, куда деть глаза.

— Да, — шепнула Астрид и потянулась к нему, чтобы обнять. Иккинг крепко обнял ее в ответ. — Всегда рядом с нами.

Всегда рядом

— Проваливай, Иккинг Карасик! Меня уже тошнит от тебя!

Иккинг стремительно вышел из дома, толкнув за собой дверь. Он вздрогнул, не ожидая, что дверь хлопнет так громко. Ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы перевести дух. Он не злился, нет. Скорее, очень устал.

Молодой Вождь медленно спустился по ступеням крыльца, размышляя о том, куда бы ему податься, раз уж его попросили из собственного дома. Он неспеша побрел в сторону деревни — уже вечерело, и викингов на улице было немного.

Почти дойдя до Главной площади, Иккинг развернулся и поменял направление. Через какое-то время он оказался возле небольшого деревянного дома на окраине деревни. Дом был красиво исписан узорами, а его крышу украшали деревянные фигуры в форме голов драконов.

Иккинг постучал в дверь и, услышав ответ, зашел.

Валка стояла около обеденного стола, раскладывая на кучки сушеные травы и цветы. Иккинг подошел к матери, рассматривая результаты ее работы.

— Как у вас дела? — Валка подняла голову и проницательно посмотрела на сына. — Как Астрид себя чувствует?

— Все… хорошо, — неопределенно повел плечами Иккинг, отворачиваясь и подходя к одному из деревянных кресел около очага.

— Я подумала, что-то не так, раз ты пришел.

— Нет, все нормально. Просто ей… м-м-м… захотелось немного побыть одной, — Иккинг с усталым вздохом опустился в кресло.

Валка повернулась к сыну, рассматривая его утомленную позу. Она подошла к нему и ласково провела рукой по волосам:

— Милый, пойми, ей сейчас тяжело. И физически, и морально.

— Да, и только что она довольно красноречиво мне это объяснила, — невесело хмыкнул Иккинг.— Это я, кстати, во всем виноват, — выразительно пояснил он. — Поэтому меня попросили больше никогда не показываться ей на глаза.

Валка с улыбкой покачала головой:

— Иккинг, когда беременная женщина говорит, что не хочет больше никогда тебя видеть, это значит, что через полчаса ты должен быть рядом с ней. Поверь мне, Астрид уже переживает, что накричала на тебя.

Иккинг невнятно пожал плечами.

— Ей станет легче где-то через две луны, — шепнула Валка.

— Две луны… — Иккинг откинул голову, закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. — Нам словно снова по пятнадцать, — пробормотал он. — Она злится и кричит, а я одновременно пытаюсь и быть поближе к ней, и минимизировать свои физические увечья.

Валка негромко рассмеялась. Она отошла к столу и взяла небольшой пучок трав.

— Вот, возьми, я собрала это для нее, — она протянула Иккингу травы. — Они облегчают тошноту и помогут успокоиться. Иди домой, завари ей чай, — подбадривающее прошептала она, наклоняясь и сжимая плечи сына.

— Хорошо, — покорно вздохнул Иккинг, вставая.

Молодой Вождь осторожно открыл входную дверь своего дома и заглянул внутрь.

В комнате было темно, но огонь еще не разжигали. Перед очагом, на длинной деревянной скамье, боком к нему, неподвижно и напряженно-ровно сидела Астрид. На ее коленях лежали сжатые кулаки, и даже в сумерках комнаты было видно, что глаза ее немного опухли.

Иккинг тихо шагнул в дом и затворил за собой дверь.

— Где ты был? — требовательно спросила Астрид, не поворачивая головы.

— У мамы. Она передала тебе травы. Хочешь, заварю тебе чай?

Иккинг вздохнул. Он прошёл мимо девушки и ненадолго остановился, чтобы разжечь огонь в очаге. В стенах заиграли тени, комната понемногу начала согреваться. Иккинг закрепил над очагом небольшой котелок с водой. Астрид молча наблюдала за его действиями.

Какое-то время в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев. Иккинг прибирался, расхаживая по комнате, Астрид по-прежнему сидела у очага, смотря на огонь.

— Вода закипела, — тихо сказала она, первой нарушив тишину.

Иккинг подошёл к очагу и, бросив в котёл травы, размешал их деревянной ложкой. Прихватив со стола кружку, он зачерпнул немного горячего напитка, сел на скамью около Астрид и подал ей кружку. Та молча приняла ее, не глядя на него.

Иккинг тяжело вздохнул. Под глазами у Астрид залегли тени — она почти не спала эту ночь, мучаясь с тошнотой. Она больше не одевала свою любимую юбку с черепами: ей было неудобно в ней, хотя живота почти не было видно. Астрид забрала у Иккинга одну из его удлиненных туник и носила ее, подвязывая под грудью тонким кожаным ремешком.

Иккинг внимательно смотрел на лицо жены, скрытое от него светлыми прядями волос.

— Я сделаю все, что ты скажешь, — тихо сказал он. — Если ты скажешь уйти, я уйду, обещаю. Но пожалуйста, Астрид, — он пытался поймать ее взгляд, но безуспешно, — скажи мне только то, что ты действительно хочешь и что думаешь. Пожалуйста.

Астрид, опустив голову, продолжала сжимать кружку с горячим чаем на коленях. Иккинг молчал, ожидая ответа, но поняв, что не услышит его, отвернулся.

— А что, если у меня не получится… — вдруг прошептала Астрид, и Иккинг быстро повернул голову обратно. — Если что-нибудь случится...

— Что случится? — быстро спросил Иккинг.

Иккинг впервые видел Астрид такой. Он привык, что это она всегда находила для него нужные слова, когда ему было тяжело, сложно, когда он уставал после целого дня непростой работы Вождя.

Иккинг забрал у Астрид кружку и поставил на столик перед очагом. Он раскрыл руки, понимая, что опасно подставляет под удар живот, но Астрид прильнула к нему, торопливо обвивая руками его шею, и Иккинг облегченно выдохнул, обняв ее в ответ.

— У тебя все получится. У 

 все получится, — прошептал он, чувствуя как Астрид крепче сжимает объятия. — Ты же сильная и непобедимая Астрид, — улыбнулся он.

Иккинг отстранился, заглядывая в лицо жены, и вытер ладонью одинокую каплю на ее щеке.

— Ты обещаешь, что все будет хорошо? — Астрид не то с тревогой, не то с угрозой посмотрела на мужа.

— Я обещаю, — пробормотал Иккинг, понимая, что сейчас это будет единственным правильным ответом. Он снова обнял ее. — И потом… Если мы как-то приручили огнедышащих драконов, то, наверное, как-нибудь справимся с одним человеческим детенышем, — пошутил он.

Иккинг не видел ее лица, но почувствовал, что Астрид улыбнулась.

Обещаешь?

— Иккинг, нам надо поговорить.

От грохота распахнувшейся двери Иккинг чуть не выронил клещи с раскаленной заготовкой. Со второй неуклюжей попытки ему удалось шмякнуть будущее изделие на наковальню, и лишь тогда он оглянулся на вход в Кузню. В дверном проеме стояла его супруга. В ореоле света ее косы сияли золотом, и Иккинг, утерев рукавом пот со лба, на мгновение позавидовал самому себе.

— Миледи, это ждет до обеда? Мы с Плевакой сговорились посвятить утро одной моей безумной идее, касающейся погрузочного механизма на причале. Даже не спрашивай, сам еще не уверен, сработает ли, но…

Астрид прошагала мимо Плеваки, остановилась у наковальни и скрестила руки на груди. Иккинг отложил клещи, с легким удивлением глядя на жену. На первый взгляд могло показаться, что Астрид невероятно сердита. Но в то же время что-то неуловимое в ее лице, и то, как побелевшие пальцы впивались в митенки на локтях, свидетельствовали о том, что помимо злости здесь было нечто еще.

— Что-то важное? — нахмурился Иккинг, вытирая руки о кузнечный фартук.

— О, нет. — Астрид нервно хохотнула, заставив его невольно переглянуться с Плевакой. — Ты знаешь, сущий 

Последнее слово Астрид прошипела сквозь зубы. Плевака сообразил быстрее Иккинга.

— Пойду-ка я… воздухом подышу, — заявил кузнец и, как был с прикрученным к руке молотом, исчез за закрывшейся дверью Кузни.

Иккинг, уже не на шутку обеспокоенный, стянул защитные рукава.

— Астрид, что случилось? Где Зефа? — спросил он первое, к чему в тревоге метнулись его мысли.

— Зефа? — переспросила Астрид, Судя по ее реакции, предстоящий разговор не имел отношения к дочери, но Астрид все равно как-то странно напряглась. — Она… с Валкой. Мне пришлось отвести ее к твоей маме, пока я…

Замолчав на полуслове, Астрид поджала губы, точно вспомнив, что она очень-очень зла. Или взволнованна.

— Именем Тора, Астрид, что стряслось? — Иккинг схватил ее за локти.

Они посмотрели друг друга в глаза. Астрид несколько раз беззвучно открыла рот, будто колеблясь или пытаясь подобрать слова. И наконец выпалила:

По-видимому, Иккинг слишком долго таращился на нее, пытаясь осмыслить сказанное, потому что только когда Астрид стряхнула его руки, он понял, что она уже несколько раз его окликнула.

Наш вождь вернулся домой

Содержание

Ее вождь вернулся домой

Холодное утро

Холодное утро. Постскриптум

Всегда рядом

Обещаешь?

Пустяк

Комментарии (0)