небрежность ягами лайта раздражала до трясучки.

его раздражали мятые рубашки, грязные туфли, забытые в карманах обертки, билеты и чеки, которые он вытряхивал из пальто за минуту до выхода прямо на тумбочку под зеркалом в коридоре.

беспорядок в пространстве его раздражал еще сильнее, но его можно было избежать, учитывая, что он бежал — потому что сильнее небрежности ягами лайт ненавидел только опоздания, и, дабы свести его в кабинет невролога или с ума раньше срока, судьба распорядилась так, что он опаздывал.

опаздывал на автобус в свой первый день в университете, что звучало как смертный приговор для него.

поступление в высшее учебное заведение в его мировоззрении расценивалось как важный жизненный рубеж, а пренебрежительное отношение сверстников или тех, с кем он выпустился из школы, не столько удручало, сколько раздражало.

эти же люди потом будут просить у него дать переписать все конспекты лекций за неделю до конца семестра, эти же люди будут ходить на пары с регулярностью снега летом и спрашивать имя преподавателя каждый божий раз, когда они соизволят почтить группу своим присутствием, эти же люди будут ныть на сессии о том, какие они бедные и несчастные, и злою волею судьбы так вышло, что они ничего не знают, а не по их личным решениям, никак нет.

такие люди лайта выводили из себя и раздражали до невозможного, но тратить на них эмоции или общаться с ними ему не хотелось — он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, и собирался завести только полезные знакомства вроде старосты своей группы или какого-нибудь старшекурсника, который помог бы ему сориентироваться в преподавателях и аудиториях.

ни больше, ни меньше. он был не из тех, кто поступал в надежде на университетские вечеринки, и не из тех, кто жаждал найти свою первую и единственную на парах, и даже не из тех, кого насильно в универ отправили родители.

родители, конечно, косвенно были к этому причастны — он все еще жил с ними, не будучи иногородним для общежития и не решившись снимать квартиру, их финансовая поддержка была ему нужна, и, если быть честным, он понимал, что тет-а-тет с самим собой долго бы не протянул.

а если бы и протянул, то с гастритом и бессонницей спустя первый же месяц свободного плавания по волнам самостоятельного бытия.

лайт надеялся, что вопросы бытия он будет поднимать только на парах — философский факультет, как-никак, там им и место, — и про себя надеялся на то, что родители не захотят выселить его после первого семестра.

вопрос стоял не в стипендии и не в предположительной успеваемости, просто бьющая изнутри тревога, неизвестно откуда взявшаяся, питалась им и набрасывалась на любые триггеры.

про себя он подумал, что было бы неплохо остерегаться студентов психологического — на наглядное пособие для них он вполне себе годился, вот только участь себе такую не желал.

опаздывать он, к слову, никуда не опаздывал, если расценивать по стандартным человеческим меркам. к моменту, когда лайт стоял на остановке, автобус едва ли виднелся за дальним поворотом, и по-настоящему опаздывали другие люди, но не он: просто лайт завел себе привычку выходить в одно и тоже время, и, нарушая это крошечное условие, чувствовал себя некомфортно.

из аккуратных, незначительных деталей складывалась его жизнь, стройно разложенная по рядам и работающая как идеально слаженный механизм, без пыли, без зазубрин на шестеренках, без несмазанных петель и других всевозможных дефектов.

каждая деталь была важна — и лакированные черные туфли, и выглаженная рубашка, и шоппер на плече с базовым набором для существования в университетских стенах, ни единой лишней мелочи.

вид студенток с пестро украшенными рюкзаками и сумками у лайта вызвал болезненное воспоминание о его бывших одноклассницах, которые звенели брелками при ходьбе и тряслись за каждый значок на каждой поверхности своего имущества.

у него самого ничего подобного не было, и единственное, что можно было считать аксессуаром, было заботливо спрятано в бельевой ящик в его комнате — маленькая брошь с черепом йорика, подаренная младшей сестрой. лайт хотел прицепить ее к воротнику рубашки, но потом передумал, опасаясь не то за безопасность украшения, не то за свой строгий аскетичный образ.

саю, разумеется, такому не обрадовалась бы, но она и не могла знать, будучи все еще школьницей. от этого лайту становилось спокойнее — учиться в одной школе с младшей сестрой его несколько напрягало, особенно тогда, когда учителя ненавязчиво передавали ему сведения об успеваемости и просили уделить больше внимания девочке.

из университета он никого не знал, кроме куратора группы и фамилии старосты, и, будучи откровенным с самим собой, больше никого ему знать и не хотелось.

ягами лайт четко выставил для себя цели и задачи, которые привели его в это место, и отступать от плана даже на шаг он не собирался.

в голове рисовалась красивая картинка того, как он взбирается по внутренней университетской иерархии, получая автоматы по всем дисциплинам и развлекая себя дискуссиями с преподавателями, а после выпуска устраивается куда-нибудь, где были бы удовлетворены все его пожелания, и довольствуется безбедной, чудесной и им же выстроенной жизнью без мам, пап и прочих.

передние ряды в аудитории были пусты в сравнении с срединными, где уже после прихода ягами обосновалась большая часть группы, свое местоположение отметившая брошенными вещами, а сами студенты болтались туда-сюда, переговариваясь и выбегая за кофе к автомату.

до начала пары оставалось не так много времени, и ничего, что нужно было бы сделать, лайт не мог придумать: он перебросился парой слов со старостой, добавив его номер и узнав его имя, выпросил список преподавателей и больше ничего в этой жизни не хотел.

ни кофе, который можно было купить в кофейне близ кампуса или в автомате на первом этаже, ни в туалет, ни перекусить чем-нибудь украденным или выторгованным у одногруппников.

завтрак был съеден дома, в шоппере была бутылка воды, и все базовые потребности были удовлетворены. места рядом с ним никто не занимал и не собирался, судя по распределению потока людей, что радовало лайта.

недолго он радовался, конечно.

за минуту до начала пары в аудиторию заходит — не влетает, не вбегает, просто спокойно заходит, — девушка, взглядом ищущая ближайшее свободное место, и, найдя таковое, падает рядом с лайтом, бросив рюкзак под стол себе в ноги, а в руках держа энергетик в банке с кислотно-ярким оформлением.

не лучшее соседство, которое могло бы быть, но и не худшее, думает про себя ягами, боковым зрением пытаясь разглядеть незнакомку получше.

она не похожа на студенток вроде тех, что ехали с ним в автобусе, и на кого-то из вчерашних одноклассниц тоже, не подходящая по размеру рубашка не выглядит вытащенной из ненадлежащего места, и, вероятно, терпеть ее сосуществование будет не так уж плохо.

голосом матери в голове лайта повторяется бессмертная реплика про обманчивое первое впечатление, но сразу после этого раздается голос преподавателя, начавшего первую в его жизни пару.

конспектировать материал было несложно — это был приобретенный лайтом навык еще со времен школы, он успевал даже выделять тезисы канцелярским хайлайтером и ориентироваться в собственных записях.

сидящая рядом с ним девушка поднимала голову только тогда, когда преподаватель говорил, что подает важную информацию, записывала ее ручкой с покусанным колпачком в тетради и отключалась до следующего важного раунда. она не спала напрямую, разумеется, но лайту все время казалось, что она не здесь, что она спит с открытыми глазами или находится в состоянии глубокой медитации прямо на лекции.

нельзя было сказать, что он осуждал ее за все это. голос у преподавателя был монотонным и безэмоциональным, такой, при прослушивании которого нещадно клонило в сон, а за окном, будто бы назло, шел не менее умиротворяющий и усыпляющий мелкий дождь.

лайт заранее попрощался со своими чистыми туфлями и снова сжал ручку в руке — пропускать даже незначительную информацию ему не особо хотелось, учитывая, что препод говорил даже не по предмету, а о внутренней системе университета и о том, как примерно должна выглядеть их учебная жизнь.

автомат можно было получить сравнительно легко, договориться с преподавателями вполне себе реально, тот, кто будет пойман на курении на территории кампуса, будет бит, а больше ничего особо важного не было. ягами никогда не считал себя тем, кто нарушал бы чужие личные границы или кому было бы вообще до них дело, но он ненароком заглянул в чужую тетрадку — и из всего, что сказал преподаватель за пару, сидящая сбоку от него девушка записала только эти основные пункты.

создавалось ощущение, что она совершенно не слушала лекцию, что, вероятно, могло бы быть правдой, но подтвердить или опровергнуть это никак бы не получилось, и лайт перестал оглядываться на соседку, сосредоточившись на себе.

что было стратегически верным шагом — на следующей паре преподавательница сразу выдвинула требования к своему предмету, перечислила то, чего она видеть не желает, чем вызвала неодобрительный шорох в аудитории.

под желаемые ею пункты “идеального студента” попасть было сложно, и лайт даже задумался, подходит ли он, проходясь мысленно по списку.

он снова оглянулся на девушку рядом с собой, отвлекшись от своих мыслей из-за шипящего звука открывающегося энергетика. это был уже второй за утро, и девушка выглядела невероятно помятой и сонной, что мгновенно удаляло ее из списка, озвученного преподавательницей.

эта пара прошла поживее за счет того, что женщина, видимо, решила узнать базовые знания студентов, с которыми ей предстоит иметь дело, и вылавливала по одному из списка группы, задавая вопросы вразброс.

подобное живое взаимодействие заставило группу встрепенуться и оживиться, потому что молчание не удовлетворяло преподавательницу, и будто бы неизвестная сила удерживала ее от пары едких, неприятных комментариев в адрес студентов. ягами не сильно переживал, находясь в конце списка, но прокручивал в голове ответы на те вопросы, которые она задавала другим, чтобы быть готовым.

до конца списка, как оказалось, было еще несколько фамилий.

— лоулайт присутствует?

— да, — девушка сбоку от лайта подает голос, поднимая руку.

— чудесно. тогда, пожалуйста, скажите мне, определение термина “эмоций”.

— эмоции это психический процесс, отражающий субъективное оценочное отношение к возможным или существующим ситуациям и объективному миру.

— врожденные анатомо-физиологические особенности организма, — она лениво проводит пальцем по ободку жестяной банки возле себя, глядя в сторону преподавательницы, но не слишком заинтересованно. — которые облегчают развитие способностей.

— как называется способность живых организмов реагировать на биологически важные воздействия внешней среды?

— похвально, лоулайт. именно такими должны быть ваши ответы, — женщина делает заметку карандашом в списке и обращается к группе, — можете брать с нее пример.

по рядам аудитории проходится шепот, лайт может слышать, как сидящие позади удивлены и даже шокированы таким спокойным и грамотным ответом, словно студентка уверена в каждом своем слове, но по ней самой нельзя сказать, что она считает это чем-то особенным. лоулайт отпивает еще энергетика и немного сползает по спинке стула, расслабляясь.

она выглядит так, будто бы ей все происходящее не особо интересно, но тогда, когда она отвечала — лайт не мог не смотреть на нее, он буквально находился рядом, — у нее блестели глаза.

из всех, кто здесь присутствовал и кого ягами довелось услышать, она казалась наиболее интересной личностью, вот только лезть к ней намеренно он не торопился.

незачем. еще успеет. во всяком случае, этот материал они должны были знать хотя бы косвенно, нет ничего удивительного в том, что она не провалилась с ответами.

— чудесно. что вы можете сказать нам об эмоциях? что-нибудь из того, что вы знаете.

— к эмоциональным психическим процессам относятся чувства, — говорит он, на миг задумавшись. — но чувственное познание всегда субъективно.

раздается звонок где-то в глубинах здания, оповещая о том, что пара окончена, и преподавательница спешно сворачивается, прощаясь с группой и покидая аудиторию, оставляя ягами в смешанных эмоциях.

он не ожидал чего-то сверхъестественного в первый день, особенно в общих вопросах, в такой простой теме, но есть что-то в его нутре, что ворочается в недовольстве от этой реакции на его ответ.

как будто это было хорошо, но не совсем. как будто этого было недостаточно. как будто его было недостаточно.

и когда его взгляд встречается со взглядом лоулайт, вытянувшей ноги под столом и потягивающей свой энергетик, что-то там же внутри закипает.

ягами лайта воспитывали, уча уважать девушек и ставить их на один уровень с собой, никогда не относиться к ним пренебрежительно или надменно, не оскорблять, не задевать, не пытаться утвердить свое превосходство и не делать других вещей, которые, к сожалению, слишком хорошо всем известны.

ни его родители, ни он сам не сказали бы, что он относится к тем агрессивным парням, чьи проблемы с самооценкой настолько плачевные, что они срываются на первую попавшуюся девушку, которая в чем-то их превосходит. никто не сказал бы так. он более чем уверен в том, что у него с головой все хорошо, и что он еще не настолько сумасшедший, чтобы обвинять кого-то в своих проблемах.

что-то в блеске чужих глаз заставляет чувствовать его едкий вкус в своем рту. что-то ему подсказывает, что он не хочет знать, что это.

третья пара, подобно первой, проходит в ознакомительном формате, и милая преподавательница, абсолютная противоположность предыдущей, аккуратно знакомится с группой и знакомит их со своим предметом.

за всю пару лоулайт делает только две заметки в своей тетради — про получение автомата и про внутреннюю систему изучения дисциплины. ягами записывает немногим больше, но не может не удивляться краткости и немногословности своей одногруппницы.

даже на бумаге она кажется немногословной, скрытой, не зажатой и смущенной, а именно умышленно удерживающей информацию в себе, и это разогревает интерес к ее личности.

не настолько, чтобы подойти и спросить ее ник в твиттере или инстаграме, но достаточно, чтобы взглядом  провожать ее до самого выхода, когда пары заканчиваются и они покидают стены учебного заведения.

лоулайт проходит от дальней калитки к лавочке близ ограды, и лайт следует за ней, думая, что она идет на остановку, но та останавливается и вытряхивает из рюкзака пачку сигарет, выученными движениями доставая одну и поджигая ее.

зависимость, которая никогда не влекла ягами и не была ему интересна, но которая странным образом вписывается в образ девушки.

и, пока он абсолютно не подозрительно стоит рядом и пялится на нее, она решает сделать первый шаг.

— ты можешь называть меня рюузаки, — медленно объяснила девушка, выдыхая дым в сторону от лайта. — имя.

— хорошо. меня зовут лайт.

— жаль. выглядишь подходяще.

они стоят, ничего не говоря друг другу и не особо инициируя контакты — даже зрительные. рюузаки курит, а лайт делает вид, что смотрит расписание автобусов в телефоне.

делает вид, умело притворяясь. кое-что интересует его, и на деле он подбирает подходящие слова, чтобы спросить об этом.

— что за прокол у тебя в ухе?

— в каком? — рюузаки тряхнула головой, убирая волосы с лица, и нахмурилась, будто бы вспоминая, что у нее там есть.

— в правом. длинная штанга.

— индастриал. у меня друг работает в салоне, и ему нужна была модель. я и согласилась. в левом трагус, тоже его рук дело.

— спасибо, — рюузаки улыбнулась, стряхивая пепел с сигареты, и под ее верхней губой блеснуло украшение.

— смайл. ты тоже себе хочешь?

— оно и видно. по тебе заметно, что ты в сторону тату-салонов даже не смотрел. жаль.

— мелло обожает нестандартные образы, — поясняет она, и в ее уставшем, низком тоне голоса впервые за день мелькает что-то вроде ласки, свойственной подруге. — ему бы понравилось работать с твоей внешностью. если будет желание, скажи мне, я тебя перенаправлю. бывай.

рюузаки тушит сигарету о подошву ботинок и выкидывает в урну, уходя в сторону остановки, а лайт остается стоять на месте, размышляя над ее словами.

по сути, ему нужно было в ту же сторону, на ту же остановку, может быть, на тот же автобус, но если он пойдет прямо сейчас, то может показаться, что он последует за ней, попытается догнать ее.

небрежность

zelenyy_sketch

небрежность ягами лайта раздражала до трясучки. | fem!L university!au

небрежность

Комментарии (0)