Какой бы была моя жизнь, если бы я не родился тем, кем являюсь сейчас? Нет смысла гадать, но я все так же перестраиваю слагаемые в своей голове, прекрасно осознавая, что от этого их сумма никогда не изменится.

Паром причалил на остров быстрее, чем было ожидаемо. Но персонал был готов и к этому, заранее отправляя своих работников на встречу гостей.

 всегда предоставляет сервис исключительно по высшему классу.

Машины подъезжают к зданию, а юноша, поправляя очки, с презрением оглядывает его сквозь лобовое стекло, с уже приевшейся привычкой закатывает глаза.

Прежде он видел этот самый отель лишь на подсунутом ему буклете, не особо вглядываясь в архитектуру. Но даже пару раз мелькнув глазами на картинку, в жизни он оказался именно таким, каким был изображен на бумаге. Кажется, здесь застыло даже само время.

Кованные ворота создавали впечатление, что при их открытии должен раздаться противный слуху скрип, но этого не произошло. Вода в фонтане показалась Ноа красной из-за того, как в идеальной глади отражалось здание из терракотового кирпича. Взглянув на которое, можно было различить в окнах такое же бордовое свечение, а все благодаря алым портьерам.

Это место от крыши и до идеально выстриженного газона, от симметричных окон и приятного глазу шрифта на вывеске — все было пропитано какой-то странной атмосферой, в которой нельзя было угадать какой сейчас на дворе год и где вообще это находится. Идеальное место для психиатрической больницы, нежели для отеля.

Швейцар с натянутой улыбкой поклоняется гостью, забирая из рук небольшой чемоданчик, в пару движений складывая его на свою багажную тележку.  Парень нахмурился, глядя на примечательную бордовую форму работника с вышитым на ней узорчатым гербом. Ноа никогда не любил подобное внимание к деталям, считая это бесполезной мелочью, лишь в очередной раз понимая, что это лишь дешевый пафос.

- Сэр, прошу, пройдите к стойке, там вас встретят.

Ничего другого не остается, как последовать словам швейцара. Чем ближе он приближался к массивным дверям отеля, тем больше поражался тому, как здание перед ним увеличивается в размерах. Ничего удивительного, ведь это физика, но мерзко было чувствовать себя, словно оловянный солдатик перед столь вычурным местом, которому лет в несколько раз больше, чем самому Ноа.

Перед ним учтиво открывают двери, вновь приветствуя и кивая головой. Парень никак не отвечает, склонив голову, проходит внутрь.

Вид снаружи, оказывается, был приятнее.

Внутри все было в тех же тонах – плетенные ковры, багеты у замысловатых картин, даже обои, что слегка отходили от стен. Явно их не переклеивали специально – сохраняли антураж, еще больше придавая винтажности всему окружению.

Ноа не любил старье. И не считал это чем-то красивым.

Неизвестно сколько деревьев было вырублено чтобы создать мебель хотя бы для первого этажа. Сама стойка администрации, столы, стулья, да и кажется этот дряхлый рояль – даже оно было из темной древесины. Это дуб? Или, может, венге?

Света от ламп совсем нет, этот мир словно и правда застыл во времени. Повсюду лишь множества свечей в украшенных высоких латунных подсвечниках. Ноа позволил себе усмехнуться, неужели это такая попытка сэкономить на оплате за электричество?

- Здравствуйте, мистер Ландау. Приятно видеть Вас в качестве нашего постояльца. Ваш номер двести два, второй этаж. Багаж уже доставлен. Вас проводят.

Ноа отмахивается, не взглянув на девушку, стоящую на ресепшене. Он замечает под стойкой стационарный телефон с барабанным циферблатом. Такого старья парень не видел уже лет пятнадцать так точно. Как вообще хозяину этого места могло прийти в голову создать нечто подобное в своем отеле? Или, быть может, это просто нежелание вкладываться в ремонт и усовершенствование?

Юноша быстро поднимает ключ с номером со стойки, сразу замечая, где находится лифт. В кабинке уже стоит пожилой мужчина, полностью поседевший, даже усы его были светлыми. Он дружелюбно кивает, пропуская парня вперед, нажимает нужную кнопку. Ноа отходит на шаг подальше, не желая соприкасаться даже плечами с бордовым пиджаком работника.

Выходит, так же быстро, как и зашел, не прощаясь, слыша что-то в след. Открывает дверь номера, замок чуть клинит, и не успевает парень раздраженно подумать о том, как ему все больше не нравится это место, как дверь поддается, приоткрываясь, приглашая юношу в темноту.

Кажется, девушка за стойкой предупреждала его о проблемах со светом, вот только Ноа прослушал все её слова. Ожидаемо, основное освещение не работает, лишь пару небольших бра у широкой кровати, застеленной, кажется, тысячами слоями покрывал и одеял. И снова эти алые обои, обивка мебели, портьеры.

Ноа морщится – как же он не любил красный цвет и все его возможные оттенки. А этот чертов отель, кажется, полностью утонул в этом багровом озере.

Юноша устало выдыхает, расстегивая верхние пуговицы белой рубашки, протирает глаза под очками. На свой чемодан даже не взглянул – все так же стоит в углу, ожидая хозяина. Ноа не нужны свои же вещи, ему вообще здесь ничего не нужно, но приехать сюда пришлось.

Присаживается на кровать, доставая из дипломата небольшой, но исписанный блокнот, проверяя информацию.

«19.30. Четвертый этаж. 422 номер.»

Взглянул на часы – осталось пол часа до назначенного времени. Пришлось подойти к ожидавшему его чемодану, монотонно разбирая вещи. Так и пройдет это время, а затем он постучит в нужный номер, заходя в помещение.

- Приятно познакомиться, мистер Ландау.

Ноа не ответил, поправляя очки.

Монотонно-бархатный мужской голос, кажется, заполнил не только саму комнату, но и всё сознание парня. Мужчина указывает на кушетку рядом с собой, а Ноа лишь фыркает себе под нос – он до последнего не верил, что окажется у мозгоправа.

- Прошу, не стесняйтесь.

Ничего не остается, как подчинится. Мельком оглядывает говорившего – Ноа никогда не любил врачей, особенно тех, что копаются в голове, называя это лечением. Статный вид, рубашка из явно дорогой ткани, светлые волосы, таких напыщенных блондинов Ноа за свою жизнь повидал не мало. За такими людьми всегда тянется длинный шлейф из пафоса и эксцентричности, что не могло не вызывать противоречивых эмоций.

Ноа прикрывает глаза, кое-как уложившись на этой идиотском, по его мнению, подобию мебели. Все в этой комнате казалось нелепым, выдернутым из контекста, не сочетаемым. Мужчина лишь по языку тела парня сразу понял, что пациент будет не из простых.

- Расскажите о себе. Все, что посчитаете нужным.

- Вам же присылали всю информацию. Зачем повторять?

- Одно дело читать о вас, а уже совсем другое, слышать все лично от своего пациента.

Ноа осекся, дернув щекой при слове «пациент». От Бориса не прошла мимо эта эмоция, и он сразу стал делать пометки в своем блокноте.

Парень приоткрыл глаза, разглядывая полутемный кабинет врача. Мысленно ухмыльнулся – кажется, в отличии от всего отеля, здесь не было никаких оттенков алого или бордового. Темно-зеленые цвета вперемешку с коричневым, интересное сочетание. Как грязная земля и засохшая трава. Обои в широкую полоску, вся мебель, ожидаемо, из того же дерева, что и фойе, расставленные по полкам бессмысленные вещи, которые больше походили на ненужный хлам, чем на памятные безделушки. Да, явно целый лес был вырублен для создания такого интерьера.

- Вам нравится то, что видите? – мягко спрашивает Борис, заметив то, как юноша разглядывает его кабинет.

- Рад, что вы со мной искренни. Считаю честность одним из главных человеческих достоинств.

- Я здесь не за тем, чтобы вы меня хвалили.

- О, спасибо, что напомнили. Давайте начнем нашу сессию.

Ноа выдыхает, приняв неизбежное. Откидывает голову на неудобную кожаную подушку – поморщился, не желая представлять сколько людей касались её за все время.

- Хочу услышать всё от вас, мистер Ландау.

Юноша хмурится, не желая вообще говорить, но начать все-таки придется. Почему-то он думал, что все это пройдет легче, точнее, он лишь хотел так думать.

- Давайте начнем с простого, – Борис листает блокнот, внимательно наблюдая за пациентом. – Кто вы, откуда родом. Как ваша семья, какие отношения. Где учились, где работали.

Ноа еще раз глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Напомнил себе, что иного выхода нет, даже если придется позволить себе влезть кому-то под кожу.

Казнь 1: Язвы и Нарывы.

Froslass

prod.

Отель «Мелководье» тихое место, расположенное у живописного озера, окруженное вековым лесом. Здесь вы сможете насладиться природой, остаться наедине со своим внутренним Я и получить ответы на все свои вопросы.

Клуб Романтики: Секрет небес: Реквием

Каин/Лэйн

Ноа/ОЖП

Лэйн/Каин

ОЖП/Ноа

Борис Романов

Отель "Мелководье"

Ноа устало откидывается на спинку кресла – встречи с Борисом, кажется, лишь ухудшают его состояние. С каждой секундой, с каждым проведенным здесь днем, парень все больше соглашается с тем, что он ненормальный.

Браво, Романов. Кажется, даже такой, как Ноа, смог сломаться.

Может, в этом была цель этого чертового врача? У него такая методика? Раз за разом задавать одни и те же вопросы, заставляя вспоминать детали, копаться в прошлом, словно в грязном белье.

Это место уже перестало наводить тоску – она переросла в зарождающийся ужас. Ужас перед этими кровавыми стенами, словно ошметки лица того парня, что Ноа убил своими собственными руками. Костюмы персонала, от которых парень всегда отворачивается, если даже видеит мельком силуэт Ламии, что передает ему ужин, стоя под дверью, или глядя в её спину, пока она выполняет свои бессмысленные для него обязанности по уборке.

Красный – обязывает. Так работает Романов? Подчиняет сознание, вырывая внутренности? Кусок за кусочком, вытягивая пинцетом.

Ноа был уверен в том, что он нормален. Обычен. Как и любой человек, что он встречал. На работе, в колледже, в школе, во дворе. Даже когда парень убил человека, он продолжал считать себя адекватным.

- Мистер Ландау, ваш ужин.

Юноша резким движением распахивает дверь, заставив Ламию вздрогнуть, едва удержать поднос. Прежде она не видела Ноа таким – расстегнуты уже четыре пуговицы рубашки, объемные волосы чуть взлохмачены, а очки съехали на край носа.

- Ч-что? – девушка хлопает глазами, нахмурившись.

- Есть хоть один чертов номер, где нет красных стен?

Взгляд Ламии меняется. Она тоже не любит этот цвет. Ноа уловил эту перемену в её взгляде – понимания он точно не ожидал.

- Я уточню у администратора. Прошу вас, поешьте.

Она и без того не сомневалась в том, что Ландау является пациентом. Но, кажется, он сейчас находится в той самой переломной стадии лечения, а у всех она протекает по-разному. Грудь парня тяжело вздымалась, пока взгляд бегал вокруг, пытаясь найти хоть один предмет, что не окрашен алым оттенком.

Взгляд остановился на светло-голубых глазах девушки, точно небесных. Даже её темные волосы, цвет которых оказался спасительным, но больше именно глаза. Так контрастирующие со ставшим ненавистным им красным.

Ламия тоже не сводила с него взгляда – привыкла выдерживать долгий зрительный контакт. Не хотелось отводить его от лица, к уже привычному ей поиску деталей в брюках – раньше она никогда не заглядывалась на очки.

Ноа перенимает поднос девушки, не открывая, проверив содержимое потом. Иначе если он опять встретит какой-нибудь чертов стейк с кровью, то тот тут же полетит в стену.

Дверь захлопывается перед лицом Ламии, а она лишь отводит взгляд в сторону, расстроившись, что не разглядела юношу получше.

Проходит обратно, вдоль коридора, не замечая сидящего в углу Каина. Он редко выходит из своего номера, особенно вечером, когда в фойе много людей. Взгляд уже привычно находит светловолосую макушку – кажется, скоро Каин будет сверять по девушке часы, настолько она, как обычно, спускается на ужин. Неизменными были и её платья, всегда разные по фасону, по ткани, но бессменно темные, мрачные.

Парень дольше всех находился в отеле, так что не мог не заметить эту пациентку, что довольно часто попадается ему на глаза, и каждый раз он находил новую деталь в ее образе, за которую хотелось зацепиться.  Она заперта здесь, как и он сам? Кажется, даже Ламия толком ничего не знает о ней, ведь он пытался выяснить.

Он был одним из тех, с кем Лэйн заводила бессмысленные разговоры, ограничиваясь парой ответов, затем теряла интерес и покидала помещение, оставив после себя лишь шлейф недосказанности. Меняла платье, по-разному заплетала волосы, даже цвет каблуков на туфлях всегда был разный. Несменяемо было одно – крестик на шее, что, кажется, уже врос к ней в кожу.

Но не заметить парня с необычайно светлыми волосами она тоже не могла. Даже несмотря на то, с каким бесстрастным взглядом она смотрит не то, что на людей, а на весь мир.

Она слышит его имя, пока тихо стоит в саду, оглядывая незамысловатые постриженные кусты, вслушивается в отдаленное кваканье лягушек, что водились на озере неподалеку. Не поворачиваясь, называет свое имя, а парень чувствует зависть.

Зависть к чертовым кустам, потому что они привлекают её внимание больше, чем он сам? Зависть к тому, что если бы Борис не был бы его родственником, то не держал бы его столь долго, чем саму Лэйн? Зависть к тому, что его просят забыть, а Лэйн явно требуют вспомнить?

Зависть к её локонам, цвет которых выглядит гораздо естественнее и органичнее, чем его собственные. К ткани, что плотно обтягивает её тело, словно не позволяя даже воздуху коснуться её кожи. Зависть к кресту, висящему на шее, как память о чем-то, а само имя «Каин» противоречит всему религиозному.

- Два года. – сухо отвечает девушка на вопрос, как долго она здесь, хотя парень и так знает ответ.

- Я не знаю, что значит, лучше.

Зависть к отсутствию эмоций на её лице, ведь свои Каин сдержать не сможет.

Лэйн отворачивается, только заметив выложенную камнями дорожку, отходит в сторону. Парень поднимает голову, замечая, что из окна за ними наблюдает Борис.

Зависть к тому, что он интересуется ей, а не им.

Он не прячет её в номере, позволяя свободно выходить. Не дал ей другое имя, позволяет получать, что потребуется. Каин вынужден играть чужую роль, сидя в тени.

Лэйн тихо уходит, не обернувшись, пока парень сжимает кулаки.

Зависть к тому, что не вызывает ответный интерес.

- Знакомы с моим племянником?

- Не знала, что он ваш родственник.

Лэйн закрывает глаза, расслабляясь на кушетке. Сеанс начался необычно – вопросы изменились.

- Обычно я не говорю об этом так просто. Но, все же, вы здесь уже довольно давно.

…и тому камнями разбили голову…

Лэйн протерла лицо ладонями, а лицо Бориса преобразилось в удивлении, не отрываясь, от наблюдения, он продолжил писать.

- Не рождена я со грехом. Но почему-то все говорят обратное.

- Почему его зовут Каин?

Казнь 2: Нашествие жаб.

- Мистер Ландау. Давайте еще раз.

Ноа морщится, но терпимо склоняет голову. Это его первый сеанс гипноза, к которому, что странно, Борис прибегал крайне редко.

Куда интереснее, и, честолюбивее было приходить к разгадкам самостоятельно. Да, он потратит на это больше времени, но в очередной раз докажет самому себе, что по истине искусный психиатр.

- Что вы видите перед собой, мистер Ландау?

Родной дом никогда не вызывал во мне тех эмоций, что должен. Не знакомо мне и ощущение ностальгии, о котором я часто слышал от знакомых, которые с упоением рассказывают о том, как скучают по родным краям.

Я не скучал. Мне там ничего не нужно.

Проходя мимо кабинета отца, периферийным зрением неосознанно застаю его силуэт. Усталый взгляд, тонкие очки, что спадают на кончик носа. Он сосредоточен и собран, мне кажется, сейчас я стал выглядеть так же, как и он.

Мать всегда говорила, что я очень похож на отца.

Её никогда там не было. Даже спальни у родителей были раздельные. Я был уверен, что это норма, пока не стал замечать в фильмах, или будучи в гостях у знакомых со школы, что такого, обычно, никогда не бывает.

Мать часто задерживалась, если отец работал дома. И наоборот. Кажется, они оба были не в восторге от общества друг друга, но им приходилось оставаться рядом.

Я как-то спросил у спешащей на работу матери, почему меня назвали именно так. Она лишь отмахнулась, бросив в след что-то про отца и бабушку. Должно быть, она была достаточно религиозной, раз мне дали это имя в честь какого-то пророка.

Борис усмехнулся сам себе, но продолжил записи, царапая ручкой по бумаге.

Я не могу винить родителей в том, что они мне чего-то недодали. У меня была еда, дом, образование, даже сварливая няня. Грузная, строгая женщина, от которой мне часто доставалось даже тогда, когда я не знал, в чем причина.

Я не задавал вопросов, занимаясь своими делами. Выдуманными или нет, но, каждый раз, проходя мимо спальни матери, я ускорял шаг.

- Потому что услышали то, чего не хотели?

Кажется, я стал понимать, почему неосознанно обращаю внимания на некоторые вещи. Например то, что высоким девушкам не нужно носить каблуки, что мне нравится, ведь их стук по гладкому полу всегда вызывает у меня отторжение. Акцент на ярких губах или одежде, заставляя задержать взгляд, словно больше нет других вариантов, чтобы зацепить внимание. 

Ноа выходит из кабинета, чуть шатаясь. Голова непривычно гудит, взгляд сбитый. Спускается на лифте, желая как можно быстрее прилечь, но у его номера стоит Ламия, оглядываясь по сторонам, не понимая, почему на стук в дверь никто не отзывается.

Парень удивляется, но успевает тряхнуть головой, чтобы прийти в себя и подойти ближе. Смотреть на неё приятнее – она сменила этот мерзкий костюм на плотную белую рубашку, черный низ. Не похожа на офисную работницу или школьницу, скорее, на крупье, особенно из-за прижатой костюмной бабочки у горла. Не хватает лишь акцентной жилетки, и все, можно делать ставки.

- Мистер Ландау? – девушка удивляется тому, что Ноа тоже в светлой рубашке и темных брюках, но, несмотря на это, выглядят они совершенно по-разному. – Я узнала, есть другой номер, без… с другим интерьером.

Парень заинтересованно склоняет голову – он удивился тому, что его нелепую прихоть исполнили. Дважды, если учитывать наряд девушки. Он кивает, быстро забежав в комнату, подхватив уже собранный за пару минут чемодан, пальто с вешалки и потертый дипломат.

Нужно было подняться всего на этаж выше, потом подождать, пока Ламия не с первого раза открывает тяжелую дверь. В следующий раз надо попросить её расплести волосы, а то, кажется, Ноа чувствует себя таким же натянутым, как и её локоны.

Парень проходит внутрь, расслабленно выдыхая в ту же секунду. Пока Ламия быстро включала пару бра и поправляла постельное, Ландау размял мышцы шеи, наслаждаясь темно-синим интерьером номера.

- Тут давно не было ремонта, сюда вообще редко кого заселяют, но раз сложилась такая сит…

- Отлично. Мне нравится.

На обоях какие-то замысловатые узоры, скорее, мягкая абстракция. Ковер один, пусть и небольшой, затоптанный, но подходит под окружение, отливая чем-то серым, словно серебро. В таких оттенках и пара сувениров, которым здесь почему-то не место, они уж слишком выбивались из пространства, но Ноа было плевать. Даже мебель из привычного темного дерева здесь казалась заметно уместнее. На секунду захотелось рассмотреть резные узоры и закрученную фурнитуру.

Ламия отводит взгляд, пока парень расслабленно откидывается на кресле, слегка разводя ноги. Глаза то и дело цепляются за манящие её детали, что не уходит от внимания Ноа. Он и в прошлый раз заметил это, просто не подавал виду. Всё же, он тоже выбирает что-то отличительное.

Горничная кивает в знак окончания работы, поворачивается к выходу, но её останавливает Ландау, прижимая к стене. Почему-то он ждал другой реакции, ведь девушка лишь мягко облокотилась, выжидающе посмотрев в ответ.

Ладонь юноши смыкается на её волосах, потянув вниз резинку. Пряди рассыпаются, выглядя более объемными в последствии натяжение. Рука зарывается в локоны, слегка оттягивая назад.

Ламия знает, что он пациент. Нет смысла ярко реагировать на его поведение, но, на самом деле, дело совсем в другом. Ей и не хочется сопротивляться. Разница в их росте была не слишком большой, кажется, если она привстанет на носочки, то их взгляды будут на одном уровне.

- Спасибо. – тихо произносит Ноа, а девушка лишь кивает, не понимая, за что именно он её благодарит. Она вообще не думала, что такой, как он, способен на это.

Его рука обвивает плечо девушки, притягивая к себе. Шея слабо сжимается локтем, а Ламия чувствует, как парень спрятал лицо в её волосах. В его выдохе чувствовалось такое знакомое ей отчаяние – она понимает.

С таким отчаянием к ней тянул руку Каин, не желая оставаться один. С таким отчаянием она сама тянулась к ноге Бориса, желая прижаться лицом к бедру. С таким же отчаянием она кричала, вот только, не помнит, когда именно.

- Мистер Ландау, персонал не оказывает такие услуги.

Ноа словно бьет током, он отшатывается, пробегая по девушке взглядом. Чувствует себя оскорблённым, как будто получил отказ, позвав кого-то на выпускной. Отворачивается, жестом указывая на дверь, что сразу хлопает, оставляя его в одиночестве.

Парень морщится, лучше бы его ударили по щеке. Но, от всего действия он даже смог слегка успокоится – значит, он в какой-то степени нормален, если шёл на поводу у каких-то своих желаний. Ведь обнять девушку, что ему симпатична, это норма, ведь так? Да даже если она его горничная.

Окружение успокаивало, переставая давить на сознание. Ноа спал, даже не раздевшись, сидя в кресле.

Каин уже не помнил, когда ему приходилось догонять кого-то. Он вообще давно не бегал, а Лэйн, кажется, убегает всю жизнь. Во всех смыслах.

Скрывается за деревьями в небольшом лесу, что полностью окружает отель «Мелководье». Она часто здесь гуляла в одиночестве, но в последнее время заходит все дальше и дальше. Иногда из леса к отелю подбирался плотный туман, делая это место еще загадочнее, ещё более отрезанным от внешнего мира.

- Ты ведь меня искала, ведь так? Да остановись ты!

Каин опирается на свои колени, восстанавливая дыхание. Лэйн аккуратно выглядывает из-за дерева, касаясь его ладони. Парень морщится, на стволе высечен красный крест, из-за которого картина становится какой-то сюрреалистичной.

- Я не хотел тебя напугать.

Лэйн осторожно выходит вперед, чуть шатаясь, тонкие каблуки втаптываются в землю. Сама удивилась, как смогла убежать на них так далеко.

Каин оглянулся, понимая, что отель остался сильно позади. Выпрямился, поправляя растрепанные волосы, тоже подошел ближе, сокращая дистанцию.

- Я ведь тоже пациент, как и ты. Может, это мне стоит боятся тебя, а не гнаться.

Казнь 3: Наказание песьими мухами.

Аккуратно отложив нож в сторону, Борис не отрывался от прочтения бумаг, что в несколько пачек были собраны на его столе, перебирая одну за одной. Иногда он делал некоторые пометки, затем задумывался и перечёркивал, возвращаясь к ужину. Тонкая стройка крови потекла вдоль его подбородка, что заставило мужчину осторожно стереть её накрахмаленной плотной салфеткой.

Глаза его поблескивали забытой им же когда-то легкой искрой, он не был готов поверить в то, что видит перед собой. Сотни разнообразных слов, выведенных его искусным почерком, стали связываться в осмысленные предложения, если вырвать пару ненужных фраз из контекста.

Нажав на звонок, что эхом прошелся резким звуком по комнате, Борис даже не обратил внимание на то, как прислуга быстро забрала испачканную посуду, поклонившись. Мужчина вновь остался в одиночестве, перекладывая листы из одного угла стола в другой. Осторожно, любовно, достал из закрытого ящика второе дно, нежно поднимая тонкий книжный переплет, раскрыв перед собой на столе.

Право на ошибку не было. Точнее, больше уже нет. Слишком много Романов уже поставил на кон, не получая в ответ нужный ему результат.

«Ноа Ландау. Шизотипическое расстройство личности. Врожденное? Приобретённое? Обсессивно-фобическая симптоматика?»

«Лэйн Харрис. Биполярное аффективное расстройство. Депрессия? Последствием травы, или путём подавления воли в детстве? Дереализация.»

«Ламия Тёрнер. Стокгольмский синдром. Мания?»

Устало выдохнув, он вложил листки с диагнозами интересующих его пациентов в тонкую книгу, убирая под двойное дно в дальний ящик, закрывая на замок, несколько раз перепроверив самого себя.

Поправив ворот, встал из-за стола, мельком взглянув на часы. Времени даже на себя остается не так много. Раздраженно выдыхает, замечая пару красных пятен на краю рубашки, цокает языком, скривившись.

Звонок раздается вновь, теперь уже прислуга осторожно меняет одежду на мужчине, опустив взгляд, пряча глаза под ресницами. Пуговицы на рукавах аккуратно застеганы, Романов жестом просит опять оставить его одного.

- Каин, – мужчина широкими шагами проходит в скрытую комнату, где племянник встречает его растерянным взглядом. – Сыграй сегодня гостям на рояле.

Парень хлопает глазами. Он никогда раньше не играл, он не умеет. Или умеет?

В любом случае отказать он не может, смиренно проходя с Борисом на первый этаж.

Лэйн ступает по лестнице, не с первого раза поверив в то, что видит перед собой. Прежде никогда она не слышала, чтобы кто-то сидел за клавишами. Лишь мелодии контрабаса, скрипки, или других инструментов тихо звучали в зале, но на этот раз новое звучание удивило её. Как и то, что за роялем сидел Каин, его легко было узнать даже с высока, благодаря светлым волосам.

Она тихо подходит ближе, чуть поправляя длинное платье цвета незабудки, что скользило по полу. Кажется, юноша совсем не обращает на неё внимание, но её это нисколько не обижает. Она облокачивается на хрупкий корпус, опираясь ладонями, заглядываясь на лицо Каина.

Сейчас он так напоминает её саму. Отстраненный, даже слишком бесстрастный взгляд. Брови расслаблены, кажется, он даже не дышит, полностью погрузившись в то, что делает. Тонкие пальцы аккуратно опускаются на клавиши, глаза следуют за ними, как и глаза самой Лэйн.

Полюбовавшись, девушка садится рядом на бархатную кушетку, смело подыгрывая Каину. Тот, наконец, обратил на девушку свое внимание, а пальцы продолжали играть, словно на автомате.

- Не думала, что ты умеешь.

Он и сейчас не думает, словно тело действует за него. Кажется, вокруг слоняются гости, изредка оглядываясь на музыкантов, но те, словно окружены каким-то защитным куполом, не позволяя к себе приближаться.

Борис держит бокал вина, слегка потрясает им, обрамляя тонкий хрусталь алым цветом. Он тоже наблюдает, но стоя позади, делая пару неспешных глотков, привычно растягивая удовольствие, раскатывает вино по языку, стараясь почувствовать каждую, даже самую тусклую нотку в букете. Кто-то задает ему вопросы, на что Романов односложно отвечает, но оставаясь вежливым. Все же, вид хозяина отеля подыгрывает светский интерес.

Каин, ведомым чем-то изнутри, продолжает уже с нажимом давить на клавиши, изредка останавливаясь, чтобы Лэйн продолжила. Затем это повторяет и она, а после уже оба продолжают аккомпанировать друг другу. Кажется, они вновь играют в догонялки. Своеобразным способом.

- Он за нами наблюдает. – тихо шепчет Каин, не отрываясь от музыки.

- Он всегда наблюдает. – так же тихо отвечает Лэйн.

Пара растворяется в размеренной мелодии, пока горничная, совсем не обратив на звуки внимания, привычным жестом выхватывает у сомелье бутылочку полусладкого, скрываясь среди людей. У ресепшена невовремя звонит телефон. Администраторша непонимающе оборачивается по сторонам, замечая Ламию, останавливает её, схватив за плечо. Девушка осеклась, подумав о том, что была поймана с поличным, но нет.

- Кажется, гость имел в виду тебя.

- Глаза голубые, волосы темные, с хвостом. Подумала бы, что это Скарлет, но та невысокая, а парень говорил про другой рост.

- Ландау? – с прищуром спрашивает Ламия.

- Ага. Из другого номера. Надо поменять в документах.

- Чтобы ты ужин принесла. Именно ты.

- Неудивительно. – выдыхает девушка.

- Странно, что имени твоего не знает.

- Как-то не было желания спросить, значит.

Ламия подхватывает поднос, отправляясь к лифту. Бутылочка, обещанная Каину прикрыта рукой сзади, словно теперь обещана гостю. Пришлось держать её покрепче, так же держа в другой руке серебристую тарелку, накрытую тяжелой миской.

Стучать пришлось кончиком туфли, несколько раз. Дверь ожидаемо распахивается, Ноа стоит на пороге, смерив девушку взглядом. Щека дергается, заметив вновь не нравившуюся ему прическу, он пропускает девушку внутрь.

Поставив заказанный ужин на стол, Ламия резко разворачивается, но неожиданно врезается в крепкую грудь парня, роняя бутылку из рук. Та звонко падает на пол, девушка рефлекторно присела, чтобы её подхватить, но та выскользнула из рук, разбиваясь о поцарапанный паркет.

Ноа сам не хотел, чтобы в его номере пол полностью был покрыт ковром.

Темное вино оставляет следы на белоснежной рубашке девушки, вороте и руках. Алый оттенок приманил взгляд, заставляя завороженно смотреть на ладони.

Кажется, в этом месте не скрыться от этого цвета. Никогда. Нигде.

Ноа фыркает, запах алкоголя тотчас ударил в нос, оседая на языке, словно парень отпил пару глубоких глотков. Он ожидал, что горничная бросится на него с извинениями, начнет прибирать осколки или еще что, чем обычно занимается прислуга.

Если бы они были бы на первом этаже, то услышали, как Каин с Лэйн стали играть живее, полностью потерявшись в пространстве.

Ламия потянула тонкие ладони к своим щекам, прикрывает глаза, пачкая кожу. Пальцы скользили по шее, а когда девушка подняла на Ноа свой взгляд, цвет глаз так чертовски сильно контрастировал с пролитой жидкостью.

Не только он ненормален. Кажется, в этом месте либо все сумасшедшие, либо прикидываются адекватными, играя роли обычных людей. Но это было слишком рискованно для Романова набирать персонал. Ответ оставался один.

- Ты тоже пациентка. – Ноа рывком пытается поднять девушку на ноги, но та отказывается вставать, прижавшись к его бедру.

Её взгляд потемнел. Резинка опустилась с волос, кажется, это руки Ноа сняли её. Зубы сомкнулись на твердой коже ремня. Девичья ладонь сжала мужское бедро так сильно, что скорее всего, останутся отпечатки.

Казнь 4: Превращение воды в кровь.

Лэйн склонила голову, наблюдая как Каин спокойно разливает вино по бокалам. Его ладони, перемотанные бинтами, чуть подрагивают, и мелкие брызги разливаются на стол, но парня это совершенно не волнует.

Каин осторожно касается её кистей своими, очерчивая тонкие полоски повязки, что неумело были закручены вдоль пальцев. Приглядывается, понимая, что, в целом, для первого раза такая обработка выглядит неплохо.

- Больше не стоит так увлекаться, – парень говорит это сам себе. – Я и не знал, что музыка может так повлиять на меня.

- Дело не в музыке, – ладонь девушки нежно ложится на его плечо. – Это больше, чем просто музыка.

Каин кивает, потираясь лицом о её предплечье. Привстает, подойдя к пыльному виниловому проигрывателю, приподнимая тонарм, выбирает пластинку, и опускает его. Раздается небольшой скрежет, а затем по комнате разливается приятная, пусть и странная мелодия.

Каин приглашающим жестом вытягивает руку к Лэйн, слегка поклоняясь. Та широко улыбается, поклоняясь в ответ, вкладывает свою ладонь в его. Подол длинного платья скользит по полу, но парень ловко приподнимает девушку, притягивая ближе к себе.

Руки галантно обхватывают женскую талию, пара сдвигается на пару шагов в сторону, склонив голову к друг другу.

- И сколько тебе тогда было?

Делая два шага назад, их руки вытягиваются навстречу, переплетясь пальцами.

- Двенадцать, вроде бы. Плохо помню, у нас даже календари дома не висели.

- По тебе сейчас и не скажешь, что ты выросла среди аскетов. – ухмыляется Каин, ведь Лэйн каждый раз наряжалась по истине великолепно.

- Не было буквально ничего, – девушка выдыхает, закручиваясь вокруг руки блондина. – Знаешь, я еще тогда готова была их убить как минимум за то, что забирали мои игрушки.

- Я бы поделился с тобой своими. Правда, у меня их часто брат отбирал, но я научился хорошо их прятать.

Отель "Мелководье"

Содержание

Казнь 1: Язвы и Нарывы.

Казнь 2: Нашествие жаб.

Казнь 3: Наказание песьими мухами.

Казнь 4: Превращение воды в кровь.

Казнь 5: Мор скота.

Казнь 6: Нашествие мошек.

Казнь 7: Нашествие саранчи.

Казнь 8: Тьма.

Казнь 9: Смерть первенцев.

Казнь 10: Гром, молнии и огненный град.

Комментарии (0)