— Однажды, очень давно, ты запечатал меня, а теперь, можно сказать, я делаю это с тобой, — На лице Амары промелькнула презрительная усмешка, встревожившая Чака. Всего лишь на секунду она обернулась в его сторону, чтобы сказать ему те заветные слова. — Ты в ловушке. Ослабленный, брошенный. Думаю, ты всегда этого хотел — быть сам по себе.

Женщина, надменно задрав кверху нос, направилась на выход из гостиничного номера. Больше продолжать этот разговор Амара смысла не видела. Чак, бросив обречённый взгляд на широкие двери, томно выдохнул, но остановить сестру не посмел.

«Она всегда была с характером, но… Должен быть ещё выход, — молнией пронеслось в голове. — И я найду его».

— Этот цветок перенесите в тот угол, а тот — обратно, — заметив медлительность подчинённых, Михаил закатил глаза и объяснил им, буквально, на пальцах, в чём заключается их задача. — Местами поменяйте горшки. Ясно?

Только теперь ангелы поняли приказ и бросились исполнять его.

Архистратиг, сохраняя былое величие и демонстрируя всем силу и власть, царственной походкой проследовал к новому, позолоченному трону. Присев на него, он погрузился в размышления. Как приятно вернуться. Столько лет прошло — столько лет он томился в темнице Люцифера, в самых недрах Ада, лишенный всего. И когда он потерял шанс на спасение, свершилось невероятное — врата клетки открылись, подарив ему долгожданную свободу. Больше не будет страданий, пыток и мук — он снова в месте, где отдыхает душа. Где прошло его детство, и где он, вместе с младшими братьями, был по-настоящему счастливым.

Живописный Эдем — место грёз и воспоминаний. Всё тот же прекрасный сад, та же резиденция и ангелы. Правда, по численности их стало значительно меньше, но Михаил это обязательно исправит.

— Мы закончили, — потупив глаза, доложил подчинённый — молоденький парнишка лет двадцати.

— Фрезия будет получать солнечный свет, — молвил в ответ Михаил. —  Можете идти.

— Вам ничего не нужно?

— Если мне что-то потребуется — я дам знать, — в голосе архистратига звучало присущее ему спокойствие, а в завораживающем взгляде зелёных глаз читались уверенность и желание творить, менять Небеса к лучшему и возвращать им ушедшую в века славу.

Ангелы, не желая злить нового-старого правителя, отвесили пару поклонов и быстро удалились из зала.

«Люцифер не справился, — вздохнув, подумал Михаил. — Его эра правления закончилась, так и не начавшись. Трон 

 принадлежит по праву рождения…»

Только он хотел продолжить мысль, как посреди помещения возник… Бог. Михаил не видел отца в человеческом теле, поэтому на осознание происходящей ситуации ему потребовалось несколько… минут. Он был далеко не глупцом, поэтому догадался, кто в данный момент стоял перед ним.

— Сынок, нам нужно поговорить, — держась рукой за больное плечо, сообщил Создатель.

Перемещение не куда-нибудь, а на Небеса забрало у него энергию, от чего состояние заметно ухудшилось.

— Немного раненый отец…

— Какая ирония, — архангел медленными шагами мерил Зелёную залу, задумчиво изучая мраморный пол под ногами. Чтобы их никто не слышал и не мешал разговору, Михаил выбрал именно эту комнату, не уступающую по роскоши и фешенебельности тронному залу. — Бог ослаб, теряет свои божественные способности и просит помощи у сына, который был заперт в самых недрах преисподней?

— Но я же тебя и выпустил, — складывая руки у груди и наблюдая за передвижениями Михаила, оправдался Чак.

— Ты? Думаю, что моя свобода получилась случайной, — слабо усмехнувшись, бросил архистратиг. Остановившись у картины, на которой Рафаэль Санти изобразил его самого — юного воина с весами, одну чашу которых пытается перевесить Дьявол — он с горечью дополнил: — Ты бросил всех нас — сыновей своих. Люцифер, Рафаил, Гавриил — все трое сейчас мертвы. Когда в нашей семье происходили… те ужасные события… Ты… Писал книжки и вёл блог с котиками. Не стыдно?

— Ты несправедлив, Михаил, ведь я наблюдал за вами.

— Конечно, — согласился архистратиг, отчуждённо проводя пальцем по картине, — мы ведь твои любимые персонажи. Писать сценарий с нами весело… Ты играл чужими жизнями и судьбами много эпох, не так ли? Клетка Люцифера — что может быть ужаснее? Больнее? Где существуют жестокость, ужас и страх. Я даже умереть не мог, хотя хотелось.

Михаил старался демонстрировать отцу уравновешенность, контроль эмоций и, возможно, где-то хладнокровие. На бесстрастном лице не дёргался ни один нерв, но… В глазах застыла одинокая… слезинка, которую чувствовал только он.

— Любое моё оправдание сейчас ты не воспримешь. Однако знай: обрекать тебя на адские мучения, в буквальном смысле слова, я не хотел. Если тебе станет легче, то я… Раскаиваюсь. 

Виноват перед вами всеми, что оставил, бросил, создал такой драматический сюжет трагикомедии.

Однако ответом Чаку стало молчание и пронзительный взор, направленный на него. Складывалось впечатление, что Михаил мысленно перенёсся в созданный им мир — в мир несбывшихся детских мечт и юношеских фантазий.

— Я помогу тебе, — последовал наконец-то его ровный ответ, — но не надейся, что пойму и прощу. За братьев, за себя, за безответственность, эгоизм и самовлюблённость — нет, не жди прощения.

Спустя двадцать минут Бог уже лежал на мягком диване. Архистратиг расположился рядом, и из-под его ладони полилось золотое сияние, исцеляющее рану Чака. Тот видел и великолепные, отдающие голубизной неба, крылья Михаила и сильнейшую обиду в его глубоких, зелёных глазах.

Быть может, сын когда-то простит его или нет? 

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/8728439

Часть 1

Lusienne

Амара отказывает Чаку в помощи, но ослабленный Бог не сдаётся. Он находит того, кто может помочь. Но захочет ли? Остался ли он хорошим сыном?

Последняя надежда

Комментарии (0)