У любви не бывает рано.

У любви не бывает поздно.

Существует множество альтернативных Вселенных, в которых живём мы с вами. В каждой Вселенной мы проходим через разные испытания, выходим из сложных жизненных ситуаций разными путями. Но в каждой Вселенной для нас предопределён один единственный человек, с которым мы будем по истине счастливы.

Кому-то везёт встретить такого человека сразу, не испытывая никаких мучений. Кому-то приходится пройти множество ступеней и лестничных пролётов, чтобы прийти к своему истинному человеку. Но, так или иначе, люди остаются счастливы. Ведь, хоть и Вселенная — та ещё сука, она всегда приводит к чему-то хорошему, если мы сами не начинаем сопротивляться данности. Да? По крайней мере, хочется в это верить.

— Мира, дай ему знать, что ты тоже, блин, чувствовать умеешь! — не унималась Настя. — Он там марафоны сексуальные устраивает, а ты только и делаешь, что получаешь раз за разом новые шипы. Это ненормально.

— Настя, я знаю — каково это, испытывать боль, когда ты просыпаешься посреди ночи, потому что чувствуешь банальное удушье, когда маленькое остриё шипа медленно проникает под кожу. — Мира провела рукой по шее, где тонкой линией расположилась та злосчастная проволока. — Это дико больно, Ась.

 — Он — мужик! Потерпит, ничего не случится с ним за пару раз! — подруга громко хлопнула руками по столу. — Тем более, тогда в общаге ты как-то особо не сопротивлялась с Кириллом, так что он знает, что это такое.

— Пару раз? Ты какого мнения обо мне вообще? — глаза Мирославы округлились от услышанного. — Я просто не хочу, вот и всё. Больше не хочу. С Кириллом всё было ошибкой.

— Несколько раз было ошибкой? — вопросительно изогнула бровь Анастасия, за что в неё прилетел скомканный листик бумаги. — Дура! — резко высказалась Настя. — Только найду его, сначала побью его, а потом с тобой знакомиться отправлю.

— Настя, солнышко моё, пожалуйста, давай вернёмся к работе, а? Если мы отчёт Ивановне не сдадим к вечеру — она нас заставит выпить «царской» водки и будет смотреть, как мы в муках корчимся, — кивнула головой в сторону бумажек, что небольшой горкой сейчас скапливались около её подруги.

— Чума на оба ваших дома! — прошипела Анастасия и с яростью стала перекладывать бумажки по разным стопочкам, чтобы Мирославе было удобнее выписывать из них данные.

Мира только улыбнулась. В душе она понимала, что её подруга переживает за неё и боится того, что может произойти, если следующий шип окажется последним. Мирослава и сама каждый раз внимательно высматривала следующее место, на котором он может оказаться. И каждый раз оно было безопасным, но боли от этого не уменьшалось. Кажется, того человека совершенно не заботило, что может чувствовать твоя родственная душа, когда ты с другим человеком претворяешь в жизнь свои сексуальные фантазии.

Сотни человек рождаются каждый день и у каждого есть такая татуировка в виде проволоки на руке, ноге, талии. Но разве может быть так всё просто? Мирославе очень сильно повезло родиться с проволокой на шее. И кроме ужаса в глазах — это больше ничего не вызывало. Но к своим двадцати пяти годам — девушка уже смирилась.

Резкая боль пронзает шею, а карандаш из рук резко выпадает, из глаз брызгают слёзы. Мира хватается рукой за место, которое сейчас буквально пылает огнём, и быстро выбегает из кабинета. Это снова повторяется. Каждый раз это одинаково больно.

Девушка забегает в туалет и сразу же подходит к раковине. Тонкая струйка крови уже успела запачкать белый халат, оставляя на нём небольшое красное пятно. Следом за Мирославой в туалет залетает Настя, держа в руках ватные диски и перекись. Уже в который раз она видит это своими глазами, и в который раз это приводит её в ужас.

— С какой стороны? Поворачивайся! — не дожидаясь ответа, говорит Настя.

Мира пытается как можно чаще вдыхать, потому что воздух слишком быстро заканчивается в лёгких. Ей сейчас сложно что-то говорить. Это всегда сложно.

— Наклони чуть-чуть голову вбок, мне не очень удобно, — прикладывая ватку, намоченную перекисью, к ране, произнесла Настя. — И терпи, ты же любишь у нас терпеть боль, да Мира?

— Насть, пожалуйста, — прошептала Мирослава. — Не нагнетай.

 Подруга промолчала в ответ, потому что знала, что любые её слова сейчас уйдут в пустоту и никак не будут восприняты. И Мирослава была ей благодарна за это. Сколько раз она слышала кучи упрёков в свой адрес, потому что позволяла поступать с собой так. Сколько раз её называли слабохарактерной, потому что Мира просто не хотела причинять боль человеку. Кажется, сама девушка уже сбилась со счёта, но она не могла поступать иначе.

«Ты очень слабая!» — услышала Мира однажды в свой адрес.

Она столько вытерпела, столько пережила — и после этого она слабая? Да, слабая, потому что просто напросто боялась сделать хоть один шаг навстречу своей судьбе. И так было, есть и будет всегда. Человека невозможно исправить.

Прошла пара дней, а Мирослава не находила себе места. В очередной раз, внимательно всматриваясь в проволоку на шее, девушка поняла, что следующий шип, что пронзит её шею, может оказаться последним. Он был прямо напротив сонной артерии. Этого никто не мог больше заметить, но легче от этого не становилось. По утрам она просыпалась, но боялась открыть глаза, потому что страх пронзал её больше. Мира боялась увидеть на подушке очередные капельки крови, а по ночам стала просыпаться ещё чаще, потому что постоянное удушающее чувство буквально не хотело её отпускать.

— Мир, с тобой всё хорошо? — Настя сидела напротив своей подруги за столиком в кафетерии, что был напротив больницы, в которой они работали. — Ты какая-то потерянная в последнее время.

— Да, Ась, всё хорошо, просто стала чаще задумываться о вечном, — помешивая уже остывший чай в кружке, ответила Мирослава.

— Ууу, да тут всё серьёзно! — Настя подвинула стул ближе к подруге. — Я слушаю тебя внимательно, Мира. Я же вижу, что ты вообще не здесь, а где-то у себя там в мирке.

— Иногда хочется побыть одной, но такой привилегией не все награждены! — подняла глаза Мирослава на Настю. — Всё нормально, я просто устала немного, жду выходных.

«Если я смогу дождаться этих выходных! Если смогу прожить этот день…»

Каково это жить и думать, что ты живёшь последний день в своей жизни? Бояться каждую минуту упасть и больше никогда не встать? Это тяжело.

Мирослава поправила воротник водолазки, потому что снова перестало хватать воздуха. Постоянный страх, что это сейчас случится, перестал оставлять девушку даже на доли секунды.

— Эй, Арс, привет! — вывел из раздумий Мирославу голос Насти. — Не делай вид, что не слышишь или не узнал меня, — Попов повернулся на голос и заметил за столиком их с Матвиенко знакомую.

— Настя, привет, — он прошёл к столику, за которым сидели девушки. — И Вам, прекрасная незнакомка, доброе утро.

— Арс, это Мира. Мира, это Арсений. Не Сеня. Арс, — улыбнулась Настя. — Ты как здесь вообще оказался, жертва платной медицины?

— Сейчас я кофе закажу и присоединюсь к вам, если не против! — улыбнулся Арсений в ответ.

— Нет, а то мы тут тухнем, скоро от скуки с ума сойдём, — кивнула головой Настя. — И жду от тебя рассказа.

 — Настя, шея, — всё это время Мирослава сидела молча и не сводила глаз с шеи нового знакомого. — У него проволока на шее.

— Ах ты, жёваный ты крот, как же я раньше не замечала этого! — воскликнула Настя. — Обалдеть, вот это поворот. Надо посмотреть, сколько у него шипов на ней.

— Настя, ну ты же не будешь сидеть и разглядывать его шею, будто ты вампир, что ищет лёгкой крови, — усмехнулась Мира, а сама она уже успела заметить с правой стороны два злосчастных шипа, которые появились давно. 

— И у него девушка есть, смотри! — Мирослава кивнула головой в сторону Арсения, к которому сейчас подошла незнакомая девушка. — И, по-моему, она явно не просто подругой ему приходится, — Мира увидела, как Арс едва коснулся губами щеки девушки.

— Я не вижу у этой девушки такой же метки, что и у тебя, которая сейчас, кстати, скрыта водолазкой, Мир, — Настя повернулась в сторону своей подруги, которая уже стала собирать вещи. — Ну и куда ты?

— Я пойду, не хочу мешать встрече старых друзей, — натянуто улыбнулась Мирослава.

А в голове тысячи мыслей переплетались и никак не хотели прийти к порядку.

«Ты ему никто. Так просто подруга его знакомой. У него есть любимая девушка. Ты не имеешь никакого права вмешиваться в его жизнь, Мирослава!» — это она успела усвоить для себя чётко.

— Вайсера, стоять! — чуть ли не приказным тоном произнесла Анастасия. — Что значит, не хочешь мешать? Это он! Тот самый, которого тебе дала Вселенная, и ты просто так от этого отказываешься?

— Ась, посмотри, — Мирослава снова бросила взгляд на пару, что сейчас стояла у барной стойки, смеясь над каким-то кексом необычной формы. — Они, по-моему, счастливы, что есть друг у друга. Зачем ему чужой человек?

— Мира! — только попыталась переубедить свою подругу Настя, но не успела.

— Не дай Бог ты ему скажешь обо мне! Я тебе этого никогда не прощу! Никогда не мешай чужому счастью!

— Но проволока ведь, Мир. Она тебя убьёт, — прошептала Настя. — Когда-нибудь это может случиться.

«Если бы ты знала, насколько скоро это может произойти…»

— Мне посоветовали одного человека, который сможет разорвать связь родственных душ, он мне должен помочь, — попыталась соврать Мирослава. — Один из нас должен остаться счастливым.

— Не в этой жизни просто, Ась! Прости, но я должна бежать, — улыбнулась напоследок Мирослава и быстрым шагом направилась к выходу из кафе.

Выбегая из кафе, Мирослава останавливает первое попавшееся такси и сразу же запрыгивает в него, называя свой домашний адрес. Из глаз непрерывным потоком текут слёзы, а в голове полное понимание того, что это последний день в её жизни. Такой маленькой, не особо интересной, но всё-таки жизни со своими неудачами и успехами, со своими красками и градиентами, со всем спектром эмоций и воспоминаний.

Мирослава даже не пытается сдерживать себя, переходя чуть не на крик от безысходности.

«Ты очень слабая!» — снова в голове всплывают эти слова.

— Нет, я сильная! — сама себе сказала девушка. — Слабый человек всегда сделает так, чтобы было хорошо ему, и больше никому. Слабый человек может пожертвовать собой ради счастья человека, которого даже не знает? Нет, нет, нет, — неустанно повторяла Мира.

Сколько не убеждай себя, а легче от слов никогда не становилось. Сила самовнушения работает только на ранних стадиях, когда ты ещё пытаешься во что-то верить, когда не оставляешь каких-то надежд. На стадии, когда уже всё предрешено, никаких альтернатив нет, остаётся только смирение и слёзы, которые хоть как-то помогают не сойти с ума в минуты ожидания своей судьбы.

— Арс! Арс! Слышишь меня, Попов?! — кричал в трубку Серёжа. — Я тебе говорил, что с Настей в больнице работает девушка, у которой проволока тоже вокруг шеи?

— Что? Какого? Я в первый раз это слышу, Серёж! — Арсений тут же подскочил с кровати, а сон как рукой сняло.

 — Ты сейчас у Ани? — уже более тихо спросил Сергей.

— А у кого мне ещё быть? — ответил Арсений, поглядывая на девушку, которая сейчас лежала на соседней стороне кровати и видела, наверняка, хороший сон, ведь на её лице была видна лёгкая улыбка.

— Матвиенко, пожалуйста, не тяни… — выходя из комнаты, прошептал Арсений. — Я провожу с Аней всё свободное время, и ты это знаешь!

— Эта девушка, которая с Настей работает, сейчас в больнице. Все шипы до этого она переживала нормально, а их было, как оказалось, немало, Арс, — сердце Арсения забилось чаще.

Всё это время она терпела боль, что он причинял ей, ложась в кровать с другой. Но Арсений не знал. Он слышал, что судьба может поменять свой выбор. После пары шипов, что появились у него на шее, была тишина. Ведь так бывает.

— Что с ней? — на выдохе произнёс Арсений.

— Настя сказала, что сегодня ночью последний шип был прямо напротив сонной артерии. Арс, она в реанимации сейчас. Кстати, Ася сказала, что вы знакомы, она думала, ты почувствуешь, что рядом с тобой твоя родственная душа.

— Мирослава, — закрыв рукой глаза, вспомнил их знакомство Арсений. — Водолазка, высокий воротник. Но почему она не сказала?

— Я думаю, тебе стоит самому это спросить, ты должен успеть…

— Адрес! — резко произнёс Арсений.

Арсений сидел у кровати девушки и всё сильнее и сильнее сжимал её холодную руку, будто пытаясь вернуть её обратно, но этого не выходило. Глаза всё так же были закрыты, а губы по-прежнему были бледны.

«Последние шипы оказались для девушки слишком болезненными. Это очень редкий случай, когда проволока появляется в таком опасном месте!»

Всё это время Арсений думал, что его соулмейт давно погиб, думал, что его нет. Поэтому нет никаких знаков, нет ничего, что могло бы хоть как-то намекнуть ему о том, что где-то рядом, есть именно тот человек, которого он искал почти всю свою жизнь. Пока не встретил Аню, пока не решил, что всё бессмысленно и бесполезно, когда перестал ощущать боль от появления новых шипов, потому что они не появлялись.

Только сейчас он начал осознавать всю свою вину перед этой девушкой, что лежала сейчас перед ним и продолжала бороться за свою жизнь. Какие-то аппараты медленно и размеренно пищали, показывая, что Мира ещё здесь, рядом, она жива. Но надолго ли это?

— Привет, — тихо произнесла девушка, заставляя Арсения выйти из своих мыслей. — Я думала, что мы с тобой никогда больше не встретимся.

— Мира! — Арсений спохватился с места и хотел позвать врача, но слабая рука девушки обхватила запястье мужчины, пытаясь не отпустить его. — Надо позвать доктора. Ты пришла в себя.

— Не надо никого звать, Арсений, — Мирослава медленно открыла глаза. — Просто сядь, пожалуйста.

Арсений не понимал поведения девушки, но покорно сел рядом, так и не отпустив руки девушки.

— Не хотела я, чтобы мы с тобой узнали обо всём при таких условиях, — слабо усмехнулась девушка.

— Прости, прости меня! Почему ты не подала хотя бы какой-нибудь знак, Мира? Почему? Почему ты не сказала мне вчера в кафе? — слёзы подкатывали к глазам, и их уже трудно было остановить. — Я даже предположить не мог…

— Арс, не надо этих слов. Они ни к чему, — поглаживая большим пальцем ладонь мужчины, произнесла Мира. — Я знала, как это больно, и не хотела, чтобы ты страдал так же. И я не знала, какой шип окажется у тебя следующим.

— Я причинял тебе эту боль. Я заставлял тебя страдать каждый раз, — убирая выбившиеся пряди со лба девушки, прошептал Арсений. — Я не хотел, чтобы так получилось, чтобы ты стала жертвой. Сколько бы раз от меня не прозвучало бы «прости» — этого всегда будет мало, Мира.

— Посмотри на меня так, как будто любишь, в последний раз, пожалуйста. И я тебя прощу, — ещё более тихо произнесла Мира.

— Нет, нет, нет, не в последний раз, Мира, нет! — воскликнул Арсений, переводя взгляд с аппарата, который сейчас запищал ещё сильнее. — Прошу, — он взглянул на девушку в последний раз и увидел, как она улыбалась. 

— Я не успел тебя даже узнать, не успел тебя полюбить! — произнёс Арсений и услышал долгий непрекращающийся звук, что стал издавать аппарат.

Врачи, медсёстры. Слишком много шума, а в голове непрерывающийся писк, означавший, что сердце девушки больше не бьётся, что только что Арсений раз и навсегда потерял человека, который должен был стать для него всем, но теперь этого не будет.

Перед глазами стояла эта беззаботная улыбка, что сияла на лице девушки в последние секунды её жизни, и глаза, которые так же излучали счастье.

Когда ты так и не встретил свою родственную душу, то тебе легче воспринимать новости о её жизни. Когда твой человек делает последний вздох на твоих руках — в этот момент ты вдыхаешь вместе с ним и больше не хочешь дышать, жить, существовать.

Арсений знал, что дома его будет ждать Аня, которая сейчас тоже не находила себе места, потому что он даже не удосужился сказать, куда уезжает. Но каково жизнь с мыслью о том, что ты собственными руками уничтожил жизнь человека? За одно мгновение иллюзия счастливой жизни рушится о рифы реальности.

Очередной съёмочный день подошёл к концу, и Арсений уже подъезжал к своему дому и бросил взгляд на окна своей квартиры. Ни в одном из них не горел свет.

— Как будто снова один, — усмехнулся Попов, поворачивая к своему гаражу.

Прошло много времени, но Арсений так и не смог привыкнуть к тому, что его огромная квартира может встречать его пустотой. Поднимаясь с тяжёлыми пакетами, которые были до отказа набиты продуктами, он по привычке считал ступеньки, чтобы отвлечь свою голову от мыслей.

Темнота в окнах. Пустота квартиры. Это страх. Это фобия.

Аккуратно поставив один пакет рядом со стеной, он достал ключ от квартиры и открыл дверь. И снова эта нагнетающая темнота, которая никогда не несёт ничего хорошего.

SoulmateAU!в котором при рождении - человека в определённом участке тела обвивает тату в виде проволоки. Если соулмейт изменяет своей родственной душе, то у неё на проволоке появляется шип, пронзающий тело, каждый раз причиняя нестерпимую боль.
У главных героев проволока на шее.
У Арсения всего пара шипов, у Мирославы уже больше десятка. И следующий шип должен пронзить сонную артерию.

Посмотри, как будто любишь

Глава 1. 

Удивительное дело, когда истерия с фанфиками разыгрывается вокруг реальных людей, а не вымышленных персонажей. Нам навскидку в голову приходит только один такой случай – шоу «Импровизация», выходившее прежде на ТНТ, а сейчас переехавшее на СТС с чуть видоизменённым названием. Слэш с персонажами Антоном Шастуном и Арсением Поповым настолько популярен, что производное от имён двух персонажей – Артон – уже стало обособленным брендом.
Однако у нас фэндом «Импровизация» не замыкается на таком контенте 18+, как «Через рот» или «Sing me to sleep». В наших фанфиках по «Импровизации» персонажи примеряют на себя самые необычные роли: например, Антоша Шастун страдает от избыточной агрессии и потерянной любви, а Арсений Попов «отказывается» от образа пошлого учителя, снова становится мальчиком-подростком и возвращается в свои школьные годы. «Вишенка на торте» – ФФ по «Импровизации» с эффектом полного погружения, то есть в формате Т/И. Читайте произведения наших авторов и чувствуйте себя полноправным участником тех приключений, в которые оказываются втянуты герои вашего любимого телешоу!

Посмотри, как будто любишь

Содержание

Глава 1.

Комментарии (0)