У Ло Бинхэ черные одежды и красная лента в волосах. А еще отчаяние загнанного зверя, спрятанное в антрацитово-черных глазах за пеленой кровавой силы.

Он просит называть себя «А-Ло».

Цзян Янь Ли каждый раз с трудом удерживает рвущееся с губ «А-Сянь».

Формально, она ему жена. Три поклона, разделенное на двоих ложе, кровь первой близости – Янь Ли взрослая девочка, она знает, как это происходит. К счастью, она пришла в этот мир уже после, наутро, будто очнувшись от кошмарного сна. Тогда, прижавшись плотнее к надежному теплу мужского тела, она еще успела подумать, что последние недели ее жизни были ложью. Что Цзысюань жив, что она сейчас в Башне Кои, в объятиях любимого супруга. И надо бы вставать, ведь матушка, Госпожа Цзинь, ждет помощи с организацией праздника первого месяца жизни А-Лина…

А потом она поняла, что руки на ее спине – горячее и мягче, чем у мужа, и что она не помнит, как засыпала.

Зато помнит, как умирала на руках милых ее сердцу братьев, и как горячие слезы А-Сяня капали на ее замерзающие щеки.

Потом она, кажется, кричала и плакала, а Ло Бинхэ неуклюже пытался ее утешить, трепетно прижимая к широкой мускулистой груди и шепча на ухо всякие женские глупости. От них становилось только горше и больнее в груди – не этого мужчину она хотела бы видеть рядом, не этому мужчине клялась быть спутницей на тропах мирской и душевной.

Бинхэ, на самом деле, не плохой. После того дня он больше не тронул ее и пальцем, не позволил себе даже вульгарного жеста, хотя имел на то полное право. Янь Ли же не дурочка, и имя носит теперь другое. От любимого мужа ей осталась лишь память, да и от самой себя немногим больше. Ни серебряного колокольчика на поясе, ни права именоваться «Цзян» или «Цзинь». Она все понимает, правда.

И благодарна за то, что Бинхэ ни на чем не настаивает, лишь смотрит иногда как-то странно. Будто знает, что снятся ей не он и не сады Хуаньхуа, чьи золотые одежды она теперь обязана носить, а лотосовый прудик в Башне Кои и тяжесть младенца на сгибе локтя.

Она готовит ему суп из корней лотоса и свиных ребрышек и гладит по голове, как привыкла гладить братьев. Она нежно улыбается, бесстрашно глядя в алые глаза и платком стирая со щеки чужую кровь. Чего ей бояться? Она видела войну. Она умирала.

Юный Император Демонов заслуживают любви не меньше, чем темный заклинатель с горы Луанъцзан.

Она знает, что он одинок. И что трем десяткам своих жен он предпочитает плошку супа и тихие разговоры за чашечкой чая. Она никогда ему не отказывает – все равно кроме рецепта супа у нее больше не осталось полезных знаний. Мир вокруг совсем иной, и жить в нем она не умеет. Все то, что раньше было историями с ночных охот, здесь не более, чем сказки о несуществующих городах и выдуманных людях. Здесь нет Великих Орденов, а вместо Верховного Заклинателя здесь Император-демон.

Демон, который еще совсем мальчишка, немногим младше ее родного диди. Но который пережил испытания, что были ничуть не легче войны.

Она расчесывает ему волосы и выплетает из них алую ленту, напевая колыбельные песни. Голос девушки, чье тело Янь Ли занимает, кажется ей слишком чужим, слишком грубым. Бинхэ говорит, что он очень красивый и просит спеть еще, засыпая на ее коленях и беспечно улыбаясь во сне.

Янь Ли ему позволяет и тихо плачет по ночам, оставаясь одна в своей устланной шелками и золотом спальне. Она знает, что пути назад ей нет, но материнское сердце не может смириться, ведь где-то там, далеко-далеко, растет ее маленький А-Лин. Без отца, без матери. Как он там? Хорошо ли кушает, слушается ли дядь и бабушку? Кто услышит его первое слово, кто увидит его первые шаги?

Она скучает по сыну. Она скучает по братьям и мужу. Ей остается только улыбаться тем девочкам, ровесницам Бинхэ, и чувствовать себя рядом с ними старухой, чье место не здесь. В гробу ли, близ колыбели, не важно. Не тут, не рядом с этими людьми и демонами, что подсыпают яд ей в чай и запускают змей под одеяла.

Глупые. Она бы и рада умереть, но смысла в том не видит. Мама учила не сдаваться. Держать спину прямо, не плакать по пустякам. Мама учила достигать невозможного – А-Сянь и А-Чэн подтвердят. Теперь ее очередь… пусть мать из нее оказалась даже хуже, чем сестра и жена.

И она дарит всю свою нерастраченную любовь Бинхэ. Ребенку, что младше А-Чэна. Она хочет быть ему матерью и сестрой, она хочет баловать его и любить. Она может быть ему всем – семьей, которой он никогда не знал, наставницей, которой у него никогда не было, подругой, которой он мог бы довериться. Не может стать только женой, которую он желает, ведь сердце ее давным-давно принадлежит другому. Тому, кто не забрал ее с собою на Небеса. Тому, кого она ждала так долго, и кем наслаждалась так мало.

Бинхэ целует кончики ее пальцев. Укутывает в шелка и меха, приносит волшебные фрукты из далеких краев. В его глазах она видит нежность – нежность мужчины, нежность ребенка. Он не говорит ей глупых слов, но клянется защищать. Просит не лить больше слез. Она улыбается и легко обещает ему все, что он жаждет услышать. Она не Лань, ей дозволена ложь, тем более, во благо.

- Хочешь, я найду их для тебя во снах? – спрашивает он однажды, заглядывая ей в глаза с немой мольбой.

«Я хочу облегчить твою боль» - читает она между строк.

- Кого? – не может не спросить, ласково убирая с плеча мужчины, что выше нее на две головы, длинный женский волос. Может быть, ее собственный, может быть, и нет. Разве есть разница?

- Твоего сына. Или братьев. Кого скажешь, - он накрывает ее руки своими ладонями и подносит к губам, согревая жарким дыханием.

- Не стоит, - Янь Ли улыбается мягко, скрывая за нежностью усталость. – Я боюсь, что они мертвы и ты соврешь во благо мне.

- Как обычно лжешь ты, когда говоришь, что все в порядке? – в черных глазах виднеется опасный кровавый огонек, но ей не страшно. Она высвобождает одну руку из крепкой, но бережной хватки, кладет ее на лицо (своего) ребенка и сильным нажатием на щеки заставляет его надуть губы уточкой, глядя грозно и строго, но с затаенной на дне зрачков любовью.

- Я сказала – нет, Бинхэ. Ослушаешься – и больше супа от меня не получишь.

- Но почему? – демоненок округляет черные глаза и забавно дуется, становясь до того похожим на А-Сяня, что Янь Ли не выдерживает и смеется, касаясь лбом демонической метки на чужом челе.

- Потому что я мертва, милый. Это был мой выбор и теперь я должна смириться с последствиями. У меня больше нет ни сына, ни братьев. Я мертва…

По ее щекам снова текут горькие слезы, и она спешит отвернуться, вытирая щеки рукавами золотых одежд. Бинхэ не любит, когда она плачет. Расстраивать его она совсем не хочет, хватит и грустной себя. Но сбежать он ей не дает, утягивая в теплые объятия и сцеловывая слезы с ее покрасневших скул.

- Но у тебя есть я, - говорит он, зарываясь носом в ее пахнущие лотосом волосы.

- Но у меня есть ты, - соглашается она, комкая пальцами ворот черного императорского ханьфу.

Увидеть отразившееся в алых глазах жадное довольство Янь Ли уже не может.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/12560743

Потребность любить

Анна Рэйнэ

Она хочет быть ему матерью и сестрой, она хочет баловать его и любить. Она может быть ему всем – семьей, наставницей, подругой. Не может стать только женой, которую он желает, ведь сердце ее давным-давно принадлежит другому. Тому, кто не забрал ее с собою на Небеса.

Потребность любить

Комментарии (0)