Пролог (в котором мы играем в старую добрую классику)

Входит дворецкий замка со свечой.

Дворецкий

Веками кошмар сгущался

во чревах замковых зал.

Но призрак не пресыщался –

докучных пришельцев терзал

В деснице карающий меч,

тоскою и болью влеком он…

Рассудок не тщитесь сберечь,

когда гордый призрак явится…

А призрак явится – дай срок, –

испугом, как кровью упиться –

ведь так повелел ему рок.

Храбрись, берегись, трепещи – ты,

вошедший в дубовую дверь,

от страха не сыщешь защиты…

В пространство замка врываются новые жильцы.

Миссис Отис

Эти стены требуют решительного облагораживания. Все эти камни…

Облагораживания, леди?

С вашего позволения, могу заверить, что все эти камни принадлежали самому что ни на есть благородному роду в течение пяти веков.

С тех пор, как их привезли сюда из уорикшикских каменоломен.

Бэн

Каменоломни! Каменоломни.

Ты слышал, Билл? Каменоломни!

Клянусь самым свежим из скальпов моей коллекции: я хочу играть в каменоломни!

Билл

Здесь пойдёт в ход мой кольт.

Здесь пойдёт в ход мой томагавк. Да здравствуют каменоломни!

Мальчики! Если б вы знали, сколько ваш отец выложил за этот замок, вы бы без слов поняли, что к этим стенам надо относиться с уважением. И с предельной бережностью.

…О мои бедные нервы. Это ведь теперь наша собственность. И всё же…

Всё же что за дикость. Неужели за пять веков нельзя было озаботиться хоть какой-нибудь минимальной отделкой.

Какие всё-таки странные люди британцы. Жить среди голых камней, будто в склепе…

Мои бедные нервы этого не выдержат.

Фамильный склеп расположен в западной части парка, леди. С вашего позволения.

Ещё бы! Сможем поиграть там в чёрных археологов.

Как вы сказали? Вы не шутите? Отти, ты слышал? У них кладбище прямо в саду!

Близнецы

Нет, этого я никак позволить не могу. Этого никак нельзя допустить. Мои бедные…

Пять веков – вполне достаточно. А теперь мы положим этому конец.

Но… с вашего позволения…

Послушайте! Дайте, наконец, детям молока. Мне надо переговорить с мужем.

Отис что-то насвистывает.

Это я не пью с пенкой, а ты просто передразниваешься.

Отти… …Кладбище!! в саду!!

Отис

Склеп в парке, дорогая.

Милый… я прихожу к заключению, что это слишком гнетущая атмосфера для детей.

Дворецкий предлагает молоко Вирджинии.

Она презрительно даёт понять, что «дети» – это уже к ней не относится.

Боюсь, что всё это может воздействовать на них – и на близнецов, и даже на Вирджинию – как бы это сказать… в чересчур английском духе?

Что ты думаешь? Согласно новейшим исследованиям в области психологии…

Я думаю, что в связи с войной на юго-востоке стоимость земли, на которой стоят эти развалины возрастёт на пять, а то и на семь пунктов.

Как война может влиять на…

Ты в этом ничего не понимаешь. И к лучшему.

Эта калоша Джорджерс улетит в трубу со своими инвестициями в алжирские рудники.

Поэтому мне начихать на английский дух, дорогая! Ровно как и на новейшие исследования в области психологии.

Я планирую сорвать банк, и меня ничто не остановит.

…Разумеется, если захочешь, ты сможешь всё здесь устроить на свой вкус.

Но, Отти, я говорила несколько о другом…

Пять пунктов, Лотти. Подорожает на пять пунктов. А то и на семь.

Думаю, на этом дебаты мы закроем. Дорогая. Они вредны для твоих нервов.

Отис уходит. Вопрос закрыт – делать нечего. Миссис Отис пытается собрать близнецов.

Мальчики. Мальчики, пора пить успокоительные капельки.

Каменоломни-каменоломни-каменоломни-ша-ла-ла-ла-ла!

Я буду самый чёрный-чёрный археолог.

Миссис Отис обращается к дворецкому:

Мальчики очень музыкальны.

Я буду самый чёрный-чёрный археолог. Ррррра!

Тише-тише. Вы опять сорвёте голоса. Вы оба ещё не оправились от простуды.

Уходят или остаются на заднем плане, занятые чем-то.

Дворецкий обращается к Вирджинии, которая держалась в стороне.

Вирджиния

Мисс Вирджиния! С вашего позволения… Вы не сказали ничего.

Вам… Я осмелюсь спросить: может быть, вам нравится замок?

Да, мне нравится замок, потому что я люблю искусство. Этот замок вдохновляющий.

О, какое счастье. Какое счастье для всех нас. Поистине, вы благородный и благоуханный побег среди чертопо… впрочем, виноват. Вы любите искусство!

В таком случае, – с вашего позволения – я уверен, что вам удастся убедить вашу матушку… И вашего батюшку… И ваших братьев…

Я люблю искусство, и мои родители поощряют во мне эти устремления.

Потому что с прошлого сезона любовь к искусству считается в Америке вполне приличной и даже желательной для молодой девушки.

В «Нью-Йорк-Гэлант» писали, что подобная страсть придаёт барышне неповторимый шарм и вот-вот окончательно станет обязательным атрибутом.

Что касается меня, я увлекаюсь живописью. В прошлом сезоне я брала уроки у художника, который делает иллюстрации для лучших нью-йоркских журналов.

Впрочем, вижу, что вам его имя ничего не скажет.

Здесь, конечно, непривычные для меня пейзажи, но я нахожу их любопытными. Я намерена писать этюды.

«С вашего позволения».

Хочет уйти, но возвращается.

Да, и ещё: я заметила, что вы не слишком одобряете действия моей семьи. Я нахожу это предельно предосудительным.

Хочу напомнить вам, что замок отныне – собственность нашей фамилии, а собственность – как говорит мой отец – это святое. Святая святых.

Так что… или вы работаете на нас, или…

Дворецкий остаётся и тихо стонет.

Пять веков! Пять веков.

Амбичестерфильдентон, сэр. Моя родословная уходит корнями…

Да, вот именно. Вы будете мне нужны.

Дворецкий отвечает с горделивым фатализмом.

Чтобы отдать распоряжение о сносе фамильного склепа?

Помилуй вас боже! С какой стати?

А, вы об этом? Между нами, дружище…

Амбичестерфильдентон.

Вот именно. Я буду звать вас Амби.

Ну, так вот, старик: поменьше берите в голову проекты леди Отис. Для неё сейчас главное – лечить нервы.

Ты сейчас получишь, ты сейчас получишь, ты сейчас получишь! Держись у меня. Получишь. В лоб получишь.

Мальчики! У меня и так раскалывается голова.

Доброе утро! Мы будем сегодня завтракать? Или завтракать – не в традициях этого дома?

Этот невыносимый человек, этот Амбичест или как его там, сказал, что мы пропустили первый завтрак.

Он сказал, что в этом доме принято подавать первый завтрак к семи тридцати. А мы, видите ли, не изволили явиться.

Вот это новость. А я всегда думал, что завтрак принято подавать тогда, когда удобно хозяевам…

Он сказал, что теперь нам придётся ждать второго завтрака.

Помрём голодными, но гордыми!

Он полагает: один-ноль? Что ж, это мы ещё посмотрим. Где он? Я с ним разберусь.

Я услала этого ужасного человека за настурциями к столу – может быть, они меня утешат. У меня раскалывается голова.

Бэн обращается к Биллу.

Сейчас у тебя голова расколется.

Ясно, значит, придётся ждать ещё вечность.

Это у тебя голова расколется.

Ты вечно повторяешь. Сам ничего придумать не можешь.

Ты сам сейчас за мамой повторил.

Мальчики! А ну немедленно прекратите.

Начинается… Сестричка.

Близнецы вынужденно останавливаются.

Как не стыдно! Неужели в вас нет ни капли сострадания. А? Что вы молчите.

Близнецы понуро отвечают.

Так сделайте же так, чтоб это было хоть немного заметно! Разве сложно понять?

Вирджиния говорит назидательно, очень взрослым тоном.

У мамы и без вас раскалывается голова.

А чего это, собственно, она раскалывается?

Я ужасно спала. Это просто какая-то мука. Кто-то как будто непрестанно выл.

…и ходил такой тяжёлой походкой… будто в шпорах.

…и ещё чем-то как будто гремел. Ты слышал, дорогой? Будто цепями. Да, и ещё. Такой звук несколько раз… Как будто вилка падала и звенела. Или нож…

Вчера вечером я получил сводку биржевых котировок. И она меня очень обрадовала.

Значит, ты купишь нам катер, папа?

Да, пап, купишь нам катер?

Вопрос с катером не рассматривается.

Так вот. Когда меня радуют биржевые котировки, я сплю как русский медведь в зимней спячке, между нами. И я не слышу «громыхания цепей».

А как спит русский медведь, пап?

Пап, а как спит русский медведь?

А русского медведя можно убить томагавком?

У медведя от томагавка голова расколется?

Никто меня не слушает. Никто не хочет понять: ночью кто-то выл. И топал. И гремел. Ты это понимаешь, Отти?

Тише-тише-тише. Я выпишу тебе из Нью-Йорка лучшие беруши. Обещаю.

Из Нью-Йорка? Они будут идти в эту английскую глушь две недели!

Ну, хорошо-хорошо, из Лондона. Правда, в этом случае я не смогу поручиться за их высокотехнологичность…

Не возражай, дорогая. Ты же, наверняка успела заметить, что вещи, сделанные в этой стране…

Я не возражаю, папа. Я просто хотела сказать: я всё это тоже слышала.

Да, папа. К сожалению. И вой, и вопли, и грохот цепей.

В таком случае, это уже всерьёз…

Миссис Отис в панике указывает на пол.

Антисанитария? Ну, не волнуйтесь так, девочки, – я вычту из кое-чьей зарплаты.

Но, милый, ты не понимаешь: это кровь!

Кровища-кровища-ша-ла-ла-ла-ла!

Злодейство-злодейство-ша-ла-ла-ла-ла!

Драматически появляется дворецкий. Слышен бой часов.

Все

Дворецкий заговорил после надлежащей настройки.

Кладбищенский ужас разлился

И кровью закат обагрился.

Вспомнил! Агент мне что-то говорил об этом. Якобы этот призрак при жизни укокошил свою жену. Так?

Думаю, старина Амби лучше знает.

Отис делает знак продолжать.

Дворецкий с видом оскорблённого достоинства и благородного снисхождения продолжает.

Блеснула холодная сталь –

Наперсница жаркого гнева,

Простёрлась рука к небу,

И треснула жизнь, как хрусталь.

Близнецы во время чтения баллады с восторгом разыгрывают пантомиму.

Вспомнил! Что-то вроде того, что она была дурна собой и не умела готовить. Так?

Боже мой, неужели это повод?

Дворецкий продолжает теперь уже с вызовом.

Убийство. Кровавая тризна.

Ужасный удушливый крик,

И мертвенно бледным стал лик,

И сад зашумел с укоризной:

Вирджиния пишет этюды.

Подойдите, пожалуйста.

Как вы сегодня спали, господин дворецкий?

Вам нравятся мои эскизы, господин дворецкий?

О, я польщён, что вы интересуетесь моим мнением, но я совсем не специалист…

Амбичестерфильдентон, мисс.

Вам нравится? Вы считаете, я могу стать хорошим художником?

О, они очень добротные. Но я сам не разбираюсь. Вот если б вам поговорить с моим хозяином…

Прошу прощения, мисс. Я хотел сказать, с лордом К.

Погибшим пять веков назад.

Убившим собственную жену?

Я просто уточняю. То есть вы рекомендуете мне поговорить с ним?

Превосходно. И на каком же основании? Что в нём такого особенного, что я должна…

Вы увидите, мисс. Мне трудно это объяснить.

Вирджиния насмешливо отвечает.

Вы как будто ему даже завидуете! Хотели бы быть на его месте?

Увы, мисс, это невозможно. Я не пережил того, что пережил он.

И чего же, очень интересно.

Раскаяния, страдания… Они делают человека очень… Словом, у лорда К. можно многому научиться.

Вирджиния, успокаивая себя, продолжает.

Хорошо. Хорошо, что в вашей стране всё такое серое – не так ли? Не то я оказалась бы в затруднительном положении.

Я не совсем понимаю, куда движется ваша мысль, мисс. При всём уважении.

Если вам угодно будет мне разъяснить…

Мне было бы трудно писать закат и восход. А я люблю писать восходы, как вы, должно быть, заметили.

Да, сегодня, как всегда, мисс изволила проснуться крайне рано.

Вы крайне наблюдательны. Так вот. Для вас, должно быть, не секрет, что для заката, ровно как и для восхода, нужна красная краска.

Совершенно справедливо, мисс Отис.

Обыкновенно нужна. Если, конечно, всё небо не затянуто беспросветным серым.

Мисс не в восторге от нашего края?

Призрак замка К.

Комментарии (5)