— Я чётко сказал тебе, что ты не пойдёшь туда! Понимай с первого раза!

Ей хотелось его ударить. Занести кулак над аристократическим лицом и врезать со всей силы, что была у неё. Она мечтала выцарапать ему глаза, до кровавых борозд разодрать его тело, так, чтобы, когда он смотрел в зеркало и видел шрамы, вспоминал только её.

Но сильнее, чем убить его или причинить ему физический вред, Гермионе Грейнджер хотелось его поцеловать.

До дрожи в коленях. До прокушенных губ и кровавых слюней. До хриплых стонов во рты друг друга. До чего-то большего, чем просто напарники в аврорате. Чем просто друзья, которые иногда выпивают вместе. Чем просто Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Хотелось быть друг другу всем.

Но её желания никогда не сбывались.

Ведь только поэтому в канун Рождества она в полной боевой готовности стояла напротив дома, где сбежавший преступник держал заложников, а мужчина её мечты возвышался над ней злобной статуей. Грейнджер шумно выдохнула и затолкала мысли о гипотетическом поцелуе с Малфоем в дальний ящик. С этим она могла разобраться позже, а сейчас нужно было работать.

— Ты не можешь запретить мне выполнять мою работу! — Гермиона театрально надула губы и сложила руки под грудью, злобно глядя на Драко. — Мне кажется, преступник чётко выразил свою позицию: либо к нему иду я, как самая дипломатичная, и он отпускает заложников, либо он отдаст нам только трупы! И не смей оспаривать моё решение, Малфой!

Она старалась не смотреть в сторону Драко, когда слабо толкнула его в плечо, прокладывая себе путь вперёд, но тяжёлая рука, схватившая девушку за предплечье, остановила её. Гермионе не хотелось оборачиваться, но он сделал это за неё.

Малфой выглядел по меньшей мере взбешённым словами Грейнджер, и она это прекрасно понимала. Они стояли так примерно минуту, прежде чем Драко притянул девушку к себе в объятия, с силой сдавливая рёбра. Гермиона опешила от такой реакции, и, до того как она успела что-либо осознать, мужчина отпустил её, сделав шаг назад. Между ними повисла напряжённая тишина, а миллионы вопросов, которые она хотела задать, вертелись на языке, но задавать их она и не думала.

Грейнджер прикусила губу, а красноречивый взгляд Малфоя, которым он наградил её, дал понять, что он до сих пор против 

плана. Но он не решал здесь ничего, потому что они были в одинаковых званиях. Им нужно было потянуть время, чтобы Поттер успел появиться здесь с мантией-невидимкой для захвата преступника с тыла и для подстраховки Гермионы. В глазах Драко горел страх, но за ним скрывалось что-то большее, и она могла поклясться, что это было связано с ней и её безопасностью.

— Я дождусь Поттера с мантией и сразу пойду за тобой, — руки Малфоя автоматически потянулись к девушке, однако не прикоснулись к ней, а зависли на полпути. Гермиона внимательно вглядывалась в глаза Драко, но она не успела рассмотреть ещё хоть что-то, потому что его холодная маска снова вернулась на место. — Пожалуйста, Грейнджер, давай без геройства и следуй чёткому плану. Я не хочу, чтобы с тобой произошло что-то непоправимое.

Гермиона тяжело вздохнула, медленно поворачиваясь к проклятому дому лицом. Она решила не отвечать Малфою, иначе желание броситься в его руки, чтобы избавиться от страха, пересилят гриффиндорскую храбрость и чувство долга.

Рождественская ночь на наступающий две тысячи восьмой год обещала быть незабываемой.

Под ногами Гермионы хрустел снег, а за спиной она слышала голоса и копошение других авроров, которые точно так же, как и Драко, ждали появление начальника. Грейнджер всего лишь нужно было потянуть время, чтобы удалось реализовать их план. Они слишком долго гонялись за этим преступником, что сбывал органы и наркотики на чёрном рынке. А сейчас в их руках практически находился самый опасный человек во всей Британии, и она не могла подвести собственную страну.

Дойдя до входной двери, Гермиона остановилась, через плечо обернулась на Малфоя, который не сводил с неё напряжённого взгляда. Уголки её губ приподнялись в обнадёживающем жесте, но улыбка не коснулась глаз. Страх за детей, за Драко и за себя сжимал сердце, а неприятный комок встал поперёк горла. Но оставаться на месте было нельзя, поэтому Грейнджер потянулась к ручке и, открыв её, попала в мрачный коридор, пропитанный тёмной магией.

В голове было практически пусто, кроме мыслей о Драко и заученных, как мантра, заклинаний. Как бы Грейнджер ни пыталась абстрагироваться от них, получалось у неё это крайне скверно. Гермиона запустила руки в волосы, завязывая высокий хвост, а память услужливо подкинула картинку из прошлого о том, как Малфой один раз по пьяни собирал её кудри в незамысловатые причёски и глупо хихикал, когда каштановые пряди падали на женское лицо.

Это было одно из самых приятных воспоминаний Гермионы из аврората.

Другое же было слишком опасным для израненного девичьего сердца.

О неприятных думать не хотелось, однако что такое человеческий разум? Будто бы он когда-либо слушал своих хозяев и делал то, что они требовали. Гермиона вспомнила, как однажды она настолько сильно поругалась с Малфоем из-за ерунды, что на следующее утро после ссоры на её столе лежало заявление о замене напарника.

Грейнджер тогда сильно вспылила и устроила разборки по поводу того, что сбегать при первой же удобной возможности — удел слабых. Она знала, как её слова подействуют на Малфоя, и совершенно не удивилась, когда мужчина впечатал её в стену, нависая грозовой тучей. Ярость в его взгляде переплеталась с серой радужкой, и это настолько заворожило Гермиону, что она невольно подалась вперёд, положив ладони на широкую грудь.

Так один из самых тяжёлых конфликтов между ними перерос в сносящий разум поцелуй.

А потом было обоюдное избегание и проверка терпения Гермионы, потому что Малфой вдруг резко стал пропадать на свиданиях и обращать внимание на каждую юбку, что проходила мимо. Это злило Грейнджер, выводило из себя, и злость, которая накапливалась с каждым днём всё больше и больше, девать было некуда.

Даже сейчас, когда она внимательным взглядом просматривала помещение перед собой, в голову невольно закралась мысль — наверное, он должен был быть в это время в мэноре, встречать Рождество с очередной красивой, но пустой девушкой, когда сама Гермиона бы сидела на диване в своей маленькой квартире, гладила Живоглота и смотрела очередную драму.

Но судьба, несправедливая сука, именно в такой семейный праздник, даже не задумываясь над желаниями людей, отменила абсолютно все построенные планы и свела их вместе!

Гермиона тяжело вздохнула и ощутила, как от волнения вспотели ладошки. Их план не был идеален, он вообще не был хоть как-то проработан, но, когда преступник выдвинул ультиматум, выбора как такового не осталось. Он просил кого-то из старших авроров в обмен на всех детей, находящихся в этом приюте, и, пресекая любое раздумье стражей правопорядка, террорист предупредил, что если через двадцать минут у него не будет одного из них, то он магией начнёт выносить трупы детей. Гермиона приняла это решение самостоятельно.

Драко нельзя было отправлять в качестве дипломата: он никогда не умел договариваться, упрямый баран. Поттер был с семьёй в Швейцарии, отмечая долгожданный отпуск, и, как только Гарри оповестили о том, что происходит в его отсутствие, он сообщил, что немедленно выдвигается, но будет минимум через час. Ждать его было слишком долго и опасно, поэтому, пораскинув мозгами, Гермиона попросила друга взять мантию-невидимку, а сама поставила Малфоя перед фактом, что пойдёт туда именно она.

Большая закрытая дверь выглядела как ловушка, но за ней Гермиона услышала тихий детский плач, который болезненным спазмом скрутил сердечную мышцу. Грейнджер остановилась, попыталась привести дыхание в норму и через секунду с силой приложила ладони к древесине, приоткрывая завесу мрака и тайн, вступая на подконтрольную врагу территорию. Страх осел глубоко в гортани, но девушка запрещала себе думать о нём. Она в безопасности, дети будут спасены, нужно лишь дождаться, когда Малфой придёт за ней.

К тому же у него был собственный план, которому Гермиона доверяла на все сто процентов.

Не было у него никакого, блядь, плана.

А в придачу девушка, которая ему небезразлична, попала в плен к какому-то психу, и Драко ничего не знал о её состоянии в данную секунду. Жива ли она? Не делал ли этот террорист что-нибудь с его Грейнджер? Да и вообще, где ошивался этот чёртов Поттер, когда был так нужен?!

Драко судорожно сжимал кулаки и ходил из стороны в сторону, не отнимая пристального взгляда от входной двери. Дети должны были появиться здесь уже давно, а их всё не было. Малфой тяжело вдохнул спёртый воздух, подавляя в себе любые порывы бросить всю операцию гиппогрифу под хвост и побежать в приют, вызволяя Грейнджер. Но он точно был уверен в том, что эта гордая и упрямая девушка ни за что не позволила бы спасти себя первой. Он знал — Гермиона самостоятельно прыгнет под аваду, если кому-нибудь из её близких будет угрожать опасность.

И раньше Драко зачастую смеялся над ней из-за этого, однако сейчас ему было не до ебучего смеха.

Отправлять её одну было глупо, ещё глупее было думать, что эта упёртая идиотка будет рисковать кем-то из отряда быстрого реагирования.

Поттер, как назло, был слишком медленным, дети до сих пор не вышли из дома, а моральное состояние самого Малфоя с каждой секундой становилось всё хуже и хуже. Мужчина поднял голову к небу и прикрыл глаза, чувствуя, как на лицо падают холодные снежинки, будто пытаясь остудить загнанные мысли.

Сердце отбивало бешеный ритм, пока он вслушивался в каждый шорох на улице в надежде услышать долгожданный звук трансгрессии или открытия дверей. Малфой прикусил губу, ощущая, как острый кончик клыка проткнул нежную кожу. Металлический привкус крови должен был вывести его из транса, но ничего не вышло. Он всё ещё никак не мог решиться на один из двух планов, которые созрели в голове несколько минут назад.

Первый и, пожалуй, самый глупый — это ворваться в здание с палочкой наперевес и молиться на собственную удачу и здравый смысл Гермионы. В этом плане он надеялся, что Грейнджер где-нибудь спрячется и будет смиренно ждать своего героя, с ролью которого Драко вполне по силам справиться.

Второй более рациональный, но слишком долгий. Если в первом случае на стороне мужчины был элемент неожиданности, то в этом Малфой мог самолично обезвредить волшебника, не прибегая к тому, чтобы задействовать Грейнджер. При помощи мантии-невидимки Поттера Драко бы спокойно проник в здание и выполнил дело с идеальной, многолетней точностью аврора.

Но проблема двух идей заключалась в том, что он абсолютно не догадывался, что там происходило с Гермионой. Мог ли этот ублюдок проклясть её? Пытать? Издеваться над ней? Или он уже успел надругаться над её телом?

От этой мысли Драко сжал кулаки и почувствовал, как хрустнули костяшки пальцев, а проклятая злоба ядом распространилась по венам.

Малфой прекрасно помнил тот момент, когда добровольно отказался от Гермионы. Но сегодня он планировал исправить чёртову ошибку. Наконец послать куда подальше свои терзания и размышления об их отношениях, а если быть точнее, о том, что он так глупо и собственноручно их разрушил.

Иногда в темноте ночи он задумывался, что тогда не нужно было идти на поводу своих похотливых демонов, но то, как она смотрела на него в тот момент, было выше его сил. Отказать себе в удовольствии поцеловать Гермиону и уж тем более бегать от неё после этого было ужасно глупо, но проблемы не спрашивали у Малфоя, был ли он готов взять на себя ответственность за неё.

Их мир был хрупким после окончания второй магической войны, и на его восстановление ушло немало времени. Однако не все были готовы к изменениям. И его отец не исключение.

Но теперь, когда Драко смог разобраться с маленькой неурядицей в лице отца, то смело мог пригласить Гермиону на свидание. Он мечтал провести в компании девушки своей мечты хотя бы день, а Рождество было как никогда подходящим поводом. Днём он хотел позвать Гермиону на ужин в свою квартиру в качестве друга, если у неё не было других планов. Или же предложить ей сходить на центральный каток в магловской части Лондона, а после изнурительного катания — выпить глинтвейна. Но ничего из этого он не успел выполнить, потому что чёртова работа всегда находилась на первом месте. Жизни и судьбы других были важнее его собственной. Даже если дело касалось Грейнджер, внимания которой он добивался несколько лет, а она начала замечать это только сейчас.

Он сам выбрал свой путь, когда подал документы в школу авроров. Малфой прекрасно знал, что с такой работой у него априори не могло быть личной жизни. Драко не жаловался, ни в коем случае, но иногда это доводило его до такой степени усталости и отчаяния, что желание всё бросить, схватить Грейнджер, оставить работу и уехать в другую страну, например Россию, охватывало с каждым тяжёлым днём всё больше и больше.

Хотя некий червячок сомнения пожирал его изнутри, так как Малфой думал, что после того гнусного поступка, когда он старательно принялся оказывать знаки внимания другим волшебницам, Грейнджер вряд ли простит его.

И понимая, что смерть как никогда близка к ней, он будто вновь вернулся в тот злосчастный день, когда передумал.

Драко сидел в отделе, а напротив него находился Забини, который с подозрением наблюдал за другом. Малфой поднёс ладони к лицу, а локти упёр в столешницу, буквально защищая себя от пристального разглядывания. Тишина была гнетущей, и мужчина готов был заново рассказать всё Блейзу, пока друг не отмер, задавая тот самый неудобный вопрос:

— Что-что ты сделал, Малфой? — он был ошарашен, услышав признание Драко. — Мне показалось или ты сейчас сказал, что поцеловал заучку Грейнджер?

— Да, Салазар тебя раздери, именно это я и сказал! — злобно огрызнулся Малфой, откидываясь на спинку глубокого кресла и до сих пор не поднимая взгляда на Забини.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что это был глупый поступок с твоей стороны? — Блейз склонил голову набок, испытывающе смотря на Драко. — Извини, друг, но ты поступил как идиот. Лучше бы нашёл более подходящее место для своего языка, если уж так хотелось.

— Что ты этим хочешь сказать? — дружба между Малфоем и Забини не предполагала утаиваний или приукрашиваний действительности. Однажды они пообещали говорить друг другу только правду. Какой бы болезненной и неприятной она ни была. И до последнего момента он ценил это качество в Блейзе. 

— Только не прикидывайся дураком, ладно? — мужчина поудобнее устроился в кресле, а в его реплике Малфой услышал издёвку и нравоучения. Блядь, только этого не хватало. — Все мы помним, чем закончилась вторая магическая война. Мир во всём мире, дружба между маглами и волшебниками, любовь между чистокровными и грязнокровками. Но ты же сам понимаешь, что это всё фарс чистой воды, потому что именно сейчас это выгодно всем. Эти установки не выбить ничем из головы многих волшебников, — Блейз шутливо протянул последнее предложение, замечая, как друг с силой сжал кулаки. — Хотя кому я это рассказываю… 

— Но я изменился, — в голосе Драко слышалась обида, и он даже не пытался её скрыть.

— А готов ли ты к тому, что её не примут твои родители? — Забини знал, куда давить, и делал он это очень искусно. — Ты готов поставить на кон отношения со своей семьёй? В конце концов, ты хочешь рискнуть её здоровьем и жизнью? Или ты до сих пор думаешь, что Люциус действительно принял новый мир? — он поднялся с места и направился на выход из кабинета, напоследок кидая фразу, над которой Малфой после этого думал каждый день: — Ты не можешь отвечать за поступки других, но уже давным-давно надо было определиться, чего ты хочешь от этой жизни. Если хочешь Грейнджер, то вперёд, но обеспечь её безопасность, покажи, что тебе можно доверять. И кстати, замени кресла, они пиздец какие неудобные! 

— Блядь, Мерлин, просто помоги мне пережить этот день и этот год…

Драко открыл глаза, и его тяжёлый взгляд упёрся в серое небо — мужчине показалось, что снегопад усилился и воздух становился холоднее. Малфой выдохнул маленькое облачко пара и в ту же секунду услышал долгожданный скрип входной двери дома, а за спиной — звук трансгрессии.

Пока дети выбегали из здания в сторону одной группы авроров, Малфой, не теряя времени, быстрым шагом добрался до Поттера, который даже переодеться из праздничного костюма в рабочий не успел. Ошарашенный Гарри внимательно осмотрел место происшествия, и его глаза невольно округлились, когда он понял две вещи: 

 — на него грозной тучей надвигался Малфой, а 

 — Гермионы не было нигде поблизости.

— Малфой, только не говори, что ты отпустил её туда одну, — Гарри поправил очки на переносице и сильнее сжал в руке мантию-невидимку, за которой уже потянулись пальцы Драко, как будто не слышавшего, что к нему обратились. — Только не говори, что ты отпустил её туда одну!

От того, как резко Поттер повысил голос, Драко поморщился — у него уже голова пухла от этого злоебучего дня, и для полного счастья именно крикливого начальника и не хватало. Малфой молниеносно поднял ладонь, заставляя Гарри закрыть рот. Тот повиновался, чем удивил мужчину ещё больше.

— Извините, достопочтенный аврор Поттер, — елейно проговорил Драко, замечая, как напрягся собеседник. — Но, к сожалению, у меня не было никаких шансов её остановить, — Малфой театрально развёл руками. — Хотя я уверен, что если бы вы были здесь, а не со своей семьёй на отдыхе, то, думаю, никто бы никуда её не отпустил!

К концу своего монолога Драко перешёл на крик. Чувство ярости и тревоги за Гермиону переполняло его с головой, и единственный выход для этих негативных эмоций был в том, чтобы сорвать их на первом встречном.

Поттеру не повезло. В принципе как и всегда.

— У меня законные выходные, Малфой. Нравится тебе или нет, но я не обязан проводить их за работой, — Гарри хмыкнул и приподнял подбородок, чтобы казаться чуть выше на фоне огромного Малфоя. — У меня есть семья, с которой я также должен проводить время, — Поттер протянул Драко мантию, замечая, как опасно сверкнули его глаза. — Если бы ты имел хоть толику того, что есть у меня, то, скорее всего, бы понял это. Но, как мы прекрасно видим, ты одинок, поэтому будь добр выполнить сейчас своё задание, чтобы я мог вернуться к детям, а моя подруга — домой.

Малфой опешил от такого заявления Поттера, но, к удивлению их обоих, не стал препираться, а молча развернулся, накинул мантию на плечи и быстрым шагом направился в злополучный дом.

Поттер задел болезненную рану в душе Драко.

Каким бы хорошим аврором Малфой ни был, но человек из него так себе. И единственная, кто понимала его и готова была бороться за него, — это Грейнджер.

И будь Малфой проклят, если не сможет её вытащить.

— Это так забавно, мисс Грейнджер.

Молодой мужчина не более тридцати пяти лет стоял напротив своей пленницы, с любопытством вглядываясь в её карие глаза. Гермиона кусала губы и стоически игнорировала его вопросы, стараясь вообще не обращать на него внимания. Все её мысли занимали спасённые дети и один белобрысый идиот, который не спешил появляться здесь.

Гермиона лишь на секунду задумалась о том, что пленники могли не покинуть этот дом, пока громкий смех преступника снова не привлек её к себе. Девушка подняла голову, и ей показалось, что она точно попала в его плен, настолько его внешность была очаровательной.

Он выглядел необычно и не подходил под понятия типичного британца, нет. Он был выше среднего роста, со смуглой кожей и острыми чертами лица. В его холодных голубых глазах горел огонёк веселья, а от безумной улыбки одновременно хотелось спрятаться — или, наоборот, кинуться в его объятия. Длинная чёлка падала на лоб, придавая образу преступника некоего опасного шарма. Гермиона едва не подавилась вязкой слюной и невольно опустила взгляд ниже, рассматривая фигуру перед собой.

— О чём я и говорил, — мужчина присел на корточки и нежно прикоснулся к щеке Гермионы, заставляя девушку задержать дыхание. — Если бы вы не витали в облаках, а внимательно слушали меня, то смогли бы уловить всю суть проблемы, мисс Грейнджер, — в одну секунду приятная улыбка на его губах исказилась в диком оскале, а рука, что аккуратно трогала девичье лицо, переместилась к волосам, запуталась в кудрявом хвосте, сильно дёргая его вниз, открывая бледную кожу шеи. Грейнджер сквозь зубы зашипела от боли. — Я просил вас проявить хоть капельку уважения к тому человеку, в чьих руках находится ваша жизнь, но, видимо, вы не понимаете по-хорошему.

Она ощутила, как крепкая ладонь вцепилась ей в шею, перекрывая доступ к кислороду. Лёгкие Гермионы начали гореть от недостатка кислорода, и её руки автоматически бы попытались дотянуться до человека перед ней, если бы не были связаны за спиной. Глаза медленно заволокло белой пеленой, а в голове появился до боли знакомый образ платинового блондина, который прижимал её к той злополучной стене в её кабинете.

Рождество две тысячи восьмого года могло стать последним в жизни Гермионы Грейнджер, а она невольно задумалась над простой и такой банальной фразой: как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок.

— Фемида слепа, верно, мисс Грейнджер? — мужчина чуть ослабил хватку на горле Гермионы, давая ей сделать глоток воздуха, а его слова, словно шипы, впивались в её душу. Ей казалось, что мир на секунду остановился, потому что… — Именно эту фразу вы сказали мне тогда, в тот день на суде, когда отправили меня в Азкабан, якобы раскрыв дело. Вы же помните? — взгляд мужчины за секунду из взбешённого превратился в мягкий, убаюкивающий.

Гермиона прекрасно помнила: когда она только-только заступила вместе с Малфоем на службу, им дали дело, которое другие авроры так и не смогли раскрыть. Грейнджер никогда не забывала то расследование пропажи детей-полукровок из магического приюта. И то, что она посадила в Азкабан хоть и ненадолго, но невиновного человека…

— Все улики против вас, мистер Корбат, — стальной голос Гермионы разряжал гнетущее напряжение в зале суда, а её напарник внимательно следил за преступником, что съёжился и будто сильнее вжимался в заднюю часть клетки. — На месте преступления были обнаружены ваши отпечатки пальцев и биологические следы, а один из свидетелей опознал вас по составленному фотороботу. Так что я, как гособвинитель, хочу дать вам совет — начните говорить, немедленно! 

Мужчина невидящим взглядом смотрел на Гермиону, и она видела, как в его голубых глазах проскользнула совсем не та эмоция, которую она ожидала увидеть. 

Это было смирение. С ситуацией, с дальнейшей судьбой, со всем остальным, однако он до последнего отрицал свою причастность к этому делу.

Его осудили быстро. Настолько быстро, что Гермиона не успела и глазом моргнуть. Её должно было что-то насторожить в этом процессе, но адреналин и эйфория от быстро закрытого дела приятным теплом распространялись по телу. Они с Малфоем сделали то, с чем до них не смогли справиться профессионалы. Это точно был успех!

Однако вся эйфория резко схлынула, когда мужчина быстро поднялся на ноги и бросился вперёд в надежде достать Гермиону. Но девушка стояла далеко, а для большей безопасности Малфой заградил её собой, подальше от обезумевшего человека. 

— Ты ещё пожалеешь об этом, поганая девка!

Когда я выберусь оттуда, ты узнаешь, что такое настоящее правосудие! 

— Мне жаль вас, но, увы, Фемида слепа, а у нас на руках неопровержимые доказательства вашей вины. 

Но Грейнджер не знала, что слепа была не Фемида, а она сама, когда в Рождество две тысячи пятого осудила человека, которого просто удачно подставили, а их развели, как детей на хеллоуинской ярмарке. 

Гермиона сглотнула вязкую слюну, что больно драла горло, а её глаза в неверии округлились. Нет, это никак не мог быть он! Таких совпадений просто не бывает! Грейнджер подняла взгляд на мужчину, вновь внимательно осмотрела его. Ужас сковал сердце, когда в мозгу что-то щелкнуло и девушка поняла, кто именно стоит перед ней.

— Мисс Грейнджер, что с вашим лицом? Вам плохо? — Гермиона видела, как эта издёвка с наслаждением слетела с его губ, но уже через мгновение ощутила, как её подняли на ноги, а затем плавно расстегнули верхние пуговицы на её кителе. — Знаете, вы сейчас точь-в-точь как моя жена, когда она узнала, что меня отправляют в Азкабан, — Корбат оголил верхнюю часть грудной клетки Грейнджер, а его пальцы осторожно прошлись по нежной коже, будто запоминая её бархатистость. — Она выглядела так первые полгода, когда её пускали ко мне на свидание. Потерянно, если быть точнее, — мужчина продолжал испытывать терпение Гермионы, которую с каждой секундой страх поглощал всё больше. — А потом в один прекрасный момент я заметил в её карих глазах то, чего никогда раньше не замечал. Знаете, что это, мисс Грейнджер?

Гермионе хотелось закрыть уши. А ещё она мечтала снова спрятаться за спиной Малфоя от этого пронизывающего до глубины души взгляда, от убийственно холодного голоса. Грейнджер действительно боялась этого человека. Она прекрасно знала, как Азкабан менял людей. Он превращал их души в сгусток тёмной субстанции, а разум становился покалеченным, и если раньше мистер Корбат был психически вменяемым, то сейчас… Девушка сильно сомневалась на этот счёт.

Его освободили спустя полтора года, когда преступления не прекратились, а, наоборот, участились. Гермиона и Драко тогда не ночевали дома, а делили в своём кабинете диван и спали по очереди. Тогда даже никто и не вспомнил о том, что в тюрьме гнил невинный человек, которого каждый день пугали дементоры.

О нём вспомнили лишь в зале суда, когда поймали настоящего преступника, а Гермиона и Драко отправили мистеру Корбату письмо с искренними извинениями.

Она допустила самую роковую ошибку в своей жизни. Гермиона Грейнджер собственноручно разрушила чужую судьбу, о чём никогда не задумывалась до этой секунды.

— Ненависть, мисс Грейнджер, и она была самой настоящей, — мужчина грустно усмехнулся, убирая руку от Гермионы. Он отошёл на пару шагов, внимательно осматривая тело девушки; она неуютно поёжилась, когда из глубины души поднялось желание прикрыться. — Я не осуждал её, нет, наоборот, прекрасно понимал. Она молода, красива, зачем ей связывать свою жизнь с уголовником? — он приподнял бровь, будто действительно ждал ответа, и Гермиона открыла рот, но была нагло перебита: — Я ненавижу вас, мисс Грейнджер, и желаю вам лишь смерти.

Гермиона подавила вскрик, когда ощутила мужчину за своей спиной и палочку у основания шеи. Слёзы невольно хлынули из глаз, показывая, как сильно она боялась за собственную жизнь. Умирать в Рождественскую ночь Грейнджер не хотелось — она ещё многого не сделала. Например, не отметила первый день рождения сына Гарри, не успела сходить в парк аттракционов с Пэнси, так и не побывала на катке с Роном.

Часть 1

Valerikhar

meilidali

Рождество на две тысячи восьмой год обещало быть незабываемым.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Рождественская Фемида

ru-rojdestvenskaya-femida-valerikhar-beta-meilidali

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Рождественская Фемида

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)