— Я тебе сколько раз говорила: «Не лезь к слабым»?! — этот вечер в деревне Меткайина был неспокойным. Открытые дома не давали особой приватности, поэтому племя просто вежливо делало вид, что не замечает ругани в доме вождя. В целом, так и было принято, когда шли семейные разборки. Все тихо притворяются, что не видят и не слышат, продолжая заниматься делами и общаться с близкими, будто ничего не происходит. — Ты сын тсахик, или кто?!

— Мама, я… — молодой охотник слегка подрагивал и бросал умоляющий взгляд на отца. Но Тоновари и не думал заступаться за отпрыска. Он лучше многих знал, что Ронал в гневе так же ужасна, как и прекрасна по жизни. Беременная Ронал становилась в разы прекраснее, но и в разы страшнее, если вывести из себя. Цирея молча сочувствовала брату, но вмешиваться тоже не осмеливалась. Когда мать семейства злилась, тут уж каждый был сам за себя.

— Не пререкайся! Зачем к мальчику опять цеплялся?! Он и так небесный человек и маломерный, даже без хвоста! Его уже Эйва обделила, а ты ещё и задеваешь! Нашёл себе противника, вы гляньте, каков!  Экая акула, кусает крошечного малька! Стыдоба!

— Ты позоришь семью! Уже в которой раз ты позоришь нашу семью! Мы почему с отцом и сестрой за тебя стыдиться перед всеми должны?! — мать рыкнула и подошла к углу, на котором висела сеть, после чего сняла ту и кинула буквально в руки сыну.

— Мама… Мамочка, не надо! Умоляю! — на лице Аонунга отразился ужас. — Мамочка…

— Пошёл вон. Я не хочу видеть тебя этой ночью в доме. Иди спи в другое место!

— Мама… — по щекам подростка потекли слёзы. Тоновари отвёл взгляд и сложил руки на груди. Цирея поперхнулась на вдохе и закрыла рот руками, неверяще заморгав. Братец влип куда сильнее, чем она могла бы предполагать. — Умоляю! Эйвой прошу! Не выгоняй… — но женщина просто повернулась спиной к своему чаду и села к остальной семье. Её дочь только хотела что-то сказать, но Ронал заткнула ту буквально одним взглядом. Громко всхлипнув, отвергнутый ребёнок опустил голову и печально, едва переставляя ноги, вышел из дома и поплёлся на край селения.

Он отлично знал, куда именно отправили. Парень очень стыдился поднять голову, пока не оказался на месте. Небольшой навес стоял на самой окраине, даже был несколько отставлен от домов. Весь его вид говорил: «Тот, кто спит тут, нам не брат.» Юный охотник никак не мог перестать тихо плакать. Разложив сеть на полу, он свернулся в клубочек и попытался как-то выровнять дыхание. Ничего не получалось. Боль внутри была слишком сильной. Рыдания снова и снова сотрясали тело, а слёзы всё никак не переставали течь. Без семьи под боком было страшно, одиноко и холодно. Нет, иногда любой на’ви хочет побыть один. И тогда он приходит в другую часть деревни, где стоят малюсенькие «дома размышлений», где можно переночевать подальше ото всех, подумать о чём-то, или даже уединиться с любимыми. Но, когда тебя выгоняют, насильно отлучают от родного дома, от семейного тепла, от привычных уюта и защиты — это совсем другое дело. Аонунг обнял себя и руками, и хвостом. Никакой речи о сне быть не могло. Мальчишке предстояла долгая и очень тяжёлая ночь.

Внезапно парень почувствовал лёгкий тычок в руку. Быстро вытерев слёзы, он уже думал отогнать какого-то малыша, по ошибке подошедшего. Но, открыв глаза, юноша увидел перед собой Ло’ака. Тот смотрел прямо на товарища, будто не мигая.

— Тебе нельзя здесь быть.

— Где сказано? Нигде. Насколько знаю, сюда можно подходить, если тебе очень жалко наказанного. Племя ж тебя не прогоняло, только родители.

— Откуда знаешь? Цирея настучала?

— Твоя мама так же громко ругается, как и моя. Её все отлично слышали. Я сказал семье, что пошёл пожелать Пауку доброй ночи от нас всех. Меня ещё какое-то время не хватятся.

— Пф… Не надо жалеть. Я в порядке.

— И не плакал совсем, да-да. Слушай… Это нормально. Меня никогда не выгоняли, и даже представить боюсь, какого это. Всё, что могу, — это немного побыть с тобой рядом.

— Будто мне… Ладно, нужно. Очень. — Аонунг сел и обнял колени. — Не думал, что мама так может поступить… Из-за какого-то дурацкого…

— Вообще-то это мой друг и брат, имей уважение. И правда, хватит его задирать. Паук только кажется таким спокойным и непробиваемым. Ты его своими подколами очень сильно задеваешь и обижаешь. Ему, поверь, мамы моей хватает с головой.

— Куда ты якобы пошёл? Он серьёзно спит не с вами? Я думал, Кири пошутила.

— Мы просили взять его в дом, но мама была решительно против. Папа договорился, чтобы Пауку выделили место для сна. Вон там, ближе к воде. Рядом с лежбищем илу.

— Не лучший вариант. — охотник вздохнул. — Теперь мне даже немного его жаль. Твой брат будто… Вечный изгнанник.

— Не говори так. Просто мама считает, что он не вписывается в семью. Да и Паук начал очень сильно напрягаться при ней. Будто бы избегать и шугаться. Что-то там, на корабле, случилось, о чём мне никто не хочет рассказывать. Но Кири, мне кажется, теперь всегда как-то виновато на него смотрит. Странно всё это.

— Да вы вообще странные ребята. Мутанты какие-то. — в кой-то веки Аонунг сказал это дружелюбно. Было крайне приятно, что кто-то проявил внимание к его страданиям. — А ты чего так странно сидишь? Песок жестковат, м? Листиков хочется?

— Да пошёл ты… — Ло’ак закатил глаза, но вдруг несколько поник и обвил ноги хвостом. — Отец провёл со мной… Тяжёлую беседу. Я бы не хотел об этом вспоминать.

— Он что… Он отстранил тебя от тарелки и велел есть в углу?.. — парень слегка всунулся из-под навеса, после чего подсел к товарищу. — Сочувствую.

— Нет. Он… Ну… Не знаю, как ты будешь к нему после того, что я скажу, относиться, если честно. Я сам ещё не разобрался. Мне кажется, мама до сих пор на папу несколько осуждающе смотрит.

— Да что ж он такое сделал?

— ЧТО?! — юный охотник аж поперхнулся. — Да быть такого не может! Сильно?

— Не то, чтобы сильно, но много раз. — лесной сгорбился и обнял колени руками. — Было больно.

Аонунг пододвинулся поближе, после чего положил руку товарищу на плечо.

— Эй… Я тебя вижу, Ло’ак. Всё будет хорошо.

— И я тебя вижу, Аонунг. Прости, что загрузил. Тебе самому сейчас непросто.

— Мне своё наказание уже не кажется таким ужасным, после того, как услышал о твоём. Я смогу провести ночь один. А ты… Ты сможешь провести её рядом с отцом? Знаешь, в целом, ты прав. Племя от меня не отказывалось. Только семья. Если хочешь… Я не против.

— Спасибо. — Ло’ак забрался под навес вместе с другом. Юноши устроились рядом. Один был рад побыть подальше от семьи, где всё было плохо. Другой был счастлив не остаться одному.

На утро Ронал и Нейтири обнаружили своих детей такими. Две матери переглянулись, но ничего не стали говорить. Одна из них за ночь раз сто пожалела, что позволила ярости взять верх и поступила с сыном так жестоко, но не желала признавать этого вслух, просто радуясь, что, всё же, мальчик не страдал так сильно, как мог бы. А другая была довольна, что её чадо таки нашло в себе силы побыть вдали от неё с отцом. Ло’аку это было очень нужно. Пора взрослеть.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/13097811

Часть 1

Эввилин

Даже сын вождей может нарваться. И тогда поддержка может прийти оттуда, откуда не ждал.

Сближение

Рекомендуем к прочтению

Комментарии (0)