 «Мега Пиццаплекс Фредди Фазбера».

Конечно, приятно время от времени сходить туда и поиграть с незнакомыми детьми, не беспокоясь о дружеских связях или надоедливых взрослых, и, конечно же, круто смотреть, как роботы выступают на сцене и машут толпе, словно на настоящем концерте, но только и всего.

Грегори ходил туда не ради развлечений. Они были просто приятным побочным эффектом.

Он ходил туда ради еды.

Так вот, дома ему иногда давали объедки, а иногда, где-то раз в сто лет, если он хорошо работал, эти люди покупали ему детскую еду в одном из ресторанов на обочине, рядом с заправкой. Но если бы Грегори свесил в принятии лапки и перестал заботиться о своих потребностях, он бы давно помер. Он не был настолько глуп, чтобы пытаться выжить 

 на том, что давали ему эти люди.

Итак, настолько мастерски, насколько того требовали его навыки, он проникал в группы, идущие в «Пиццаплекс». В основном на дни рождения, потому что тогда родители не могли точно отследить, 

 детей пригласили их сын или дочь, или сколько было из балетного класса, или из футбольной команды, или из школьного класса. И до сих пор это срабатывало каждый раз.

В тот роковой день это тоже сработало.

Грегори прокрался вместе с каким-то мальчиком, у которого намечалась вечеринка в честь десятого дня рождения. Он шел позади них, не так близко, чтобы празднующие ничего не заподозрили, но и не так далеко, чтобы охрана не могла определить, с ними он или нет.

Однако, когда они зашли достаточно далеко, он отбился от группы и пошел на кухню, где он обычно ел недоеденную пиццу и растаявшее мороженое. Без пропуска пройти было трудно, но повара были заняты и суетились, как пчелы, и не обратили внимание, когда мимо них, пригнувшись и молча, прокрался маленький мальчик, едва достающий им до пояса.

Есть из помойки, как какая-то мерзкая крыса, было унизительно, но Грегори не мог позволить себе привередничать. Кроме того, большая часть того, что отправляли в мусор, еще было в хорошем состоянии, так что есть было безопасно — только жира многовато.

После этого он разговорился с девочкой на игровой площадке и играл с ней и ее друзьями в течение полутора часа, прежде чем ее позвали родители, и группа разошлась. Она поделилась с ним своим слашем

, тоже неплохо. Грегори остался один. Он отправился бездумно слоняться, так как заплатить за смехотворно дорогие пропуска было нечем, и смахнул со стойки бутылку с водой — одну из немногих вещей, которые раздавали бесплатно.

В целом, это был хороший план, а красочные инсталляции и смеющиеся семьи стали желанным отвлечением от мрачности его дома или холода улиц.

Какая-то блондинка со слишком широкой улыбкой и проницательными зелеными глазами пригласила его в комнату для вечеринок, по-видимому, перепутав его с другими детьми, которые вышли несколько минут назад, и предложила ему кусок пирога, с которыми ушли другие.

— Кажется, ты свой кусочек упустил, чемпион! Пойдем, раздобудем тебе один.

Это были ее точные слова. Они врезались в его память горящими иглами.

Грегори ей поверил. Он свалял дурака. Голод ведь не тетка, и он подумал: «Эй! Еще кусочек вкусняшки не помешает!» В конце концов, он почти никогда не ел сладкое.

Поэтому он пошел за ней, как идиот.

Грегори паниковал добрых пять минут, прежде чем сработали его инстинкты выживания, и он стал искать способ сбежать, все время ругая себя за эту глупую и неосторожную ошибку. Охранница либо сошла с ума, либо пошла за подкреплением, и его либо вышвырнут из «Пиццаплекса» и запретят возвращаться, либо зарежут насмерть и бросят гнить.

В его голове всплыло смутное воспоминание о том, как он мельком увидел раздел новостей по телевидению, о пропавших детях и оставшихся без ответа вопросах.

Так вот, здравомыслящий человек выбрал бы лучший вариант из двух. Он бы с достоинством позволил выгнать себя из ресторана в обмен на свою жизнь, никогда не поставил бы на карту свою безопасность, и не вернулся бы сюда.

Но. Грегори был неразумен. Нисколько. Ему хотелось и того и другого. Он хотел жить 

 не хотел запретов. Приходить сюда за пиццей и играми было главным событием его недели, именно по этой причине он с нетерпением ждал пятницы. Он не собирался позволять странной женщине вырывать эту возможность из его рук, когда у него их было так мало. Пусть он эгоист, пусть он безрассудный, но он усвоил, что если ты чего-то хочешь, то держись за это изо всех сил, иначе это вырвут из твоих рук так быстро, что ты не успеешь и глазом моргнуть.

Через несколько мучительных часов он-таки выбрался из своей темницы через маленькое вентиляционное отверстие. Свет уже выключили, так что получалось, что Грегори просидел в комнате до конца представления. Разочарование горело в его животе из-за того, что он не смог посмотреть выступление роботов, но он быстренько его подавил. У него намечались более насущные вещи, о которых нужно беспокоиться.

Например, то, что вентиляция привела его в маленькую, захламленную красную комнату с телом самого Фредди Фазбера, которое 

 для профессионалов — пока что спал, просто стоял с закрытыми глазами и свесившейся вперед головой, как какая-то жуткая карикатура смерти.

Но люк в его животе был открыт и дразняще пуст.

Грегори едва успел подумать, как паника подтолкнула его вперед, и он протиснулся в маленькое пространство, подогнув колени и локти и закрыв люк.

Там было темно, тесно и неприятно тепло, крошечные электрические токи бегали по проводам вокруг него, отчего волосы на руках мальчика встали дыбом. Он вспомнил, как одна мать сказала, что место в животике медведя предназначено для тортов и других сюрпризов на день рождения.

 станет Грегори для любого, кто посмеет открыть люк.

Остаток последних мирных минут своей жизни он провел там, дыша так тихо, как только мог, и размышляя, что произойдет, если он не сможет выбраться обратно. Он так и умрет внутри робота? Найдет ли его тело кто-нибудь из сотрудников?

Но его никто не нашел, кроме самого медведя, в котором он прятался.

Сначала он его не заметил и заговорил о какой-то там неисправности, причем 

 громко, так что Грегори рискнул и рявкнул:

 Ты можешь заткнуться?!

Это были первые слова, которые он ему сказал.

Фредди оказался круче, чем тот ожидал. С немалой долей смущения Грегори мог признать, что из всей компании медведь был его любимчиком, даже до сегодняшнего вечера, и это мнение только возросло, пока они вместе бродили по темному, пустому «Пиццаплексу».

 имевший по отношению к нему убийственных намерений, тоже очень помог.

Но, более того, аниматроник превратился из удобного союзника для побега, средства для достижения цели в нечто вроде… друга. Фредди превратился из источника его безопасности в источник утешения. Именно к нему Грегори обращался за советом и защитой, именно его голос заставлял его бешеное сердцебиение замедляться, именно его лицо он искал среди тьмы, и именно его люк в животе стал таким же уютным местом, как и любой роскошный диван.

Поэтому, когда от медведя осталась одна голова, он изо всех сил вцепился в нее, и побежал между темнеющими коридорами, тяжело дыша от напряжения и страха, не смея оглянуться, и остановился как вкопанный только тогда, когда увидел Ванессу, охранницу (которая злой не была, только крольчиха, так ведь? Так ведь?), а уж она открыла ему дверь с усталым хмурым лицом.

Они давно разминулись, несколько раз в «Пиццаплексе», и Грегори не знал, что она видела, но пока он объяснял ей, что произошло, держа мороженое в руке, она от него не отмахнулась и, похоже, реально думала о том, что он сказал. Она пообещала, потирая лоб в изнеможении, что постарается разобраться, а затем они разошлись каждый в своем направлении. Грегори уверил ее, что ему есть куда вернуться, несмотря на подозрительное отсутствие документов — за последнее он неуклюже извинился, солгав, но Ванесса явно не купилась. Она явно не решалась отпустить его, но Фредди неожиданно сказал, что останется с ним, чтобы проводить его домой и убедиться, что он благополучно добрался туда.

 стало для мальчика облегчением. Компания ему бы не помешала, 

 если учитывать то, что ждало его дома.

…Грегори старался не думать о том, что однажды им неизбежно придется расстаться. В конце концов, Фредди нужно его тело, он же звезда пиццерии, а Грегори...

— Солнце садится, Грегори, — мягкий голос Фредди вырвал его из раздумий. Он был прав, 

Выйдя из пиццерии ровно в шесть утра и кратко переговорив с Ванессой, мальчик и медведь провели остаток дня, бесцельно гуляя по городу, к большому огорчению аниматроника. Если бы это зависело от него, Грегори не сомневался, что мишка доставил бы его домой за пять минут.

Но он не хотел идти домой. Пока.

Фредди потворствовал его желаниям, посещал с ним парки и улицы, его голубые глаза упивались видом шумного города, которого он никогда раньше не видел. Но потом наступил полдень и тени стали длиннее, и пришло время идти.

— ...Да, — вздохнул мальчик.

Грегори подумывал поспать сегодня в переулке — он уже так делал, в конце концов, — но он знал, что Фредди закатит истерику, если он скажет ему, что лучше проведет ночь в картонной коробке только потому, что хотел растянуть затишье перед бурей еще на шесть часов.

Так что он послушно сел на автобус.

— …Это твой дом, Грегори? — спросил Фредди так тихо, как только мог, когда они вышли из автобуса. Ветхий белый дом, теперь еще более серый, чем что-либо еще, нависал над ним. Грегори сглотнул, пытаясь скрыть нервозность.

Это был его дом, когда он слушался.

Маленький мальчик медленно выдохнул, обошел дом мимо кухонного окна, и, осторожно поставив спортивную сумку, поглядел на голову Фредди со всей серьезностью, на которую был способен.

— Я оставлю тебя здесь, хорошо? — прошептал он. — Я вернусь через несколько минут, но ты должен молчать, понял?

— Ты оставишь меня снаружи? — спросил Фредди скорее недоуменно, чем возмущенно. — Почему? Уверен, если ты объяснишь ситуацию своим родителям…

— Ты что, совсем, что ли? — мальчик закатил глаза. — Ты же 

! Если они увидят тебя… точнее, твою голову, и что ты 

, они захотят продать тебя или разобрать на части!

Грегори вздрогнул и притворился, что это он из-за ночного бриза. Фредди хмыкнул. То самое тихое задумчивое хмыканье с налетом статики, которое ему так нравилось.

— Это… вполне возможно. Хорошо. Я подожду здесь, — согласился медведь и посмотрел на него с едва завуалированной тревогой. — Удачи, суперзвезда.

Грегори уже было далеко не пять, но от этого прозвища в его груди зашевелилось что-то мягкое, словно счастливый червячок, поэтому он позволил себе улыбнуться на секунду, прежде чем кивнуть своему другу и отправиться к двери.

Он нерешительно поднял кулак и постучал по дереву, прежде чем его бравада испарилась.

Изнутри до его ушей донеслось ворчание и гневное бормотание, и к двери начали приближаться тяжелые шаги. Грегори нервно отступил назад, но не убежал. Он справится. Он провел целых 

 часов в пиццерии, полной роботов-убийц и с сумасшедшей женщиной в костюме! Уж с Робертом он как-нибудь справится. Самое худшее, что он мог сделать, это захлопнуть дверь и выгнать в ночь — а ему это не впервой.

Но потом толстый старик взглянул на него сверху вниз с этим раздраженным хмурым взглядом, и уверенности у мальчика значительно поубавилось.

— Так-так-так. Явился, не запылился, — выплюнул он, прислонившись к дверному косяку. — Где шлялся?

Ни приветствия, ни вопроса, ни беспокойства по поводу многочисленных царапин, покрывавших его тело, но опять же, Грегори не ожидал, что его окружат нежностью. Эта боль притупилась давным-давно.

— Недалеко, — неопределенно ответил он, затем пнул невидимый камешек. — Извини, что опоздал.

— Извини говорит, — усмехнулся мужчина. — Ты должен был закончить свои дела еще вчера.

Ой, точно. Грегори подавил дрожь. Он совсем забыл о них. Не каждый день ему поручали работу по дому, но когда таки поручили, его похитили и заперли в комнате. Повезло, ничего не скажешь.

— Я знаю. Мне очень жаль, — это было все, что он мог сказать. Грегори никак не мог объяснить, через что ему пришлось пройти, да и этому человеку все равно плевать. Роберта волновал только он сам и то, что касалось его и мисс Бренды. А Грегори в это уравнение не вписывался.

Роберт снова усмехнулся.

— По тону слышу, что ни фига тебе не жаль, глист поганый, — он отошел от двери, открывая проход. — Входи давай.

С едва скрываемым вздохом облегчения Грегори вошел в дом и оглянулся в поисках группы незнакомых людей, которые иногда курили внутри. Но там никого не было. Только мисс Бренда с бутылкой вина в руке. И когда она заметила мальчика, ее водянистые голубые глаза сузились.

Она встала. Грегори напрягся.

— Где ты был?! — сразу же принялась кричать она. — Ты просто взял и… и исчез на 

Любой другой спутал бы ее яростный крик с материнским беспокойством, но Грегори знал, что это не оно. Достаточно было посмотреть на ее раскрасневшееся лицо и взлохмаченные волосы.

— Сопляк мне не говорит, где был. — Роберт прошел мимо нее, снова сел на диван и увеличил громкость телевизора. Тот показывал бейсбольный матч. Грегори бейсбол нравился, но только не как громкий отвлекающий шум.

— Принеси мне виски, — добавил Роберт, и Грегори тут же бросился на кухню, желая хоть как-то вырваться из удушливой атмосферы гостиной.

— Ты хоть представляешь, как нам было неудобно?! — продолжала кричать мисс Бренда, пока мальчик готовил напиток. Со льдом, как всегда.

Грегори повернулся к ней спиной и закатил глаза. Вот зачем весь этот цирк? Им же все равно. Они даже не семья.

К сожалению, мальчик стоял лицом к окну, в котором было видно его отражение.

— Ты только что глаза закатил?! — взвизгнула женщина. — Этот неблагодарный… непризнательный…!

Ой-ёй. Грегори сглотнул и медленно повернулся, ставя виски обратно на стол. Стекло мягко звякнуло о дерево. Мисс Бренда почти всегда была нормальной, даже не смотрела на него, и если она была в особенно хорошем настроении, то покупала ему детскую еду, но когда она выходила из себя...

— Ты живешь тут бесплатно! Мы тебя кормим, мы тебя одеваем! У тебя есть собственная кровать, и 

 как ты нам отплатил?! — она сжала руку вокруг горлышка бутылки.

— Да ведь если бы мы знали, что ты такой бесчувственный, мы бы вообще не разрешили 

какому-то мальчишке спать под этой крышей

Грегори понял, что произойдет, за долю секунды до того, как это произошло.

Мисс Бренда подняла бутылку над головой, и Грегори едва успел пригнуться и увернуться от снаряда, который разбился о стену всего в нескольких дюймах от его головы.

На несколько секунд воцарилась тишина.

Затем мисс Бренда расплакалась. Безобразные рыдания разнеслись по всему дому. Роберт вздохнул, но встал, и, сердито взглянув на Грегори, принялся потирать рукой спину женщины.

— Ш-ш-ш… все в порядке, дорогая, — принялся он успокаивать её низким и рокочущим голосом. — Давай просто пойдем спать, ладно?

— Да к черту его, — прорычал мужчина, ведя мисс Бренду вверх по лестнице. — Лучше беспорядок убери.

Грегори сдулся, словно воздушный шар, но не сразу встал. Его тело трясло, сердцебиение было слишком громким и быстрым, и билось о ребра. Остатки вина лениво просачивались между плитками, между осколками стекла. Успокойся, успокойся.

— Блин, эта сумасшедшая… — горько пробормотал он и потер щеку, морщась от вспыхнувшего резкого укуса. Точно. Царапины никто не отменял. Он просто хотел пойти лечь спать, особенно после приключений в пиццерии...

Глава 1: Пролог

00Cat00

Fire Slash

Всё закончилось.

Это конец.

Никаких больше роботов-убийц, никаких сумасшедших крольчих. У Грегори всё получилось. Он победил.

Но у Ванессы собственная жизнь, и у него тоже, и единственное, что у него осталось хорошего, это голова Глэмрок Фредди, спрятанная в сумке.

Он может с этим жить.

Но Фредди - нет.

Five Nights at Freddy's

Глэмрок Фредди

Глэмрок Монти

Волчица Роксана

Глэмрок Чика

Грегори

Воспитатель

Ванесса

Семейка Глэмрок: Возвращение в «Пиццаплекс»

ru-semeika-glemrok-vozvrashchenie-v-piccapleks-00cat00-perevodchik-fire-slash

Фредди не считал себя особо сентиментальным ботом.

Вы не думайте, это не значит, что он был ко 

 равнодушен; в конце концов, он все еще заботился о своих друзьях, о персонале и о детях, на что и был запрограммирован. Возможно, он заботился 

 сильно, словно стоял на пороге строк кода и чего-то, напоминающего самосознание. Но легко он не привязывался.

По крайней мере, с тех пор, как не стало Бонни.

И, конечно, Фредди не то чтобы не 

 своего друга так же, как Рокси и Чику. Но с последним и первым всё было…

Их связь была глубже, чем он думал, и хотя Рокси была рядом с самого начала, процессоры Фредди часто заменяли сияющие темно-фиолетовые цвета его друга на приглушенно-красные. Цвета Фокси. Но Фокси был пиратом, самым обыкновенным лицом на вырезке из мультяшного картона, и Фредди не мог ничего поделать, кроме как время от времени задумчиво смотреть на его киноафиши, чувствуя себя так, будто пропустил ступеньку на длинной лестнице.

Но Чика и Бонни? Они были здесь, и они были настоящими.

По крайней мере, пока Бонни не заменили.

О, какое это было ужасное слово. 

. Фредди не должен был видеть в Монти замену. Он должен был принять его с распростертыми объятиями в команду, его фигура не сильно отличалась от него, но опять же, Фредди не должен был интересоваться местонахождением своего друга-кролика, не должен был скучать по нему. Но он все равно скучал.

Иногда он думал, что с ним что-то не так. С ними.

Как они могли чувствовать вещи так живо? 

 ли они вообще чувствовать, или это была просто дешевая имитация способностей человека, созданная особо опытным программистом? Ценила ли Чика его так же сильно, как он ее? Знала ли Рокси, как сильно ему нравилась ее уверенность? Знал ли Монти, как много для него значит его присутствие?

Замечали ли они, как иногда взгляд Чики становился отстраненным? Или когда Рокси плакала перед зеркалом? Или когда Монти изо всех сил старался оправдать ожидания?

Они не должны. Потому что этого не было в их коде. Предполагалось, что они будут без устали выступать и развлекаться, однако в конце дня они несколько раз отключались, чувствуя, как что-то вроде истощения тянет их провода.

Иногда Фредди казалось, что они прокляты.

…Но, увы, такой склад ума был слишком сложен для понимания.

Особенно для девятилетнего мальчика.

— Ну, я не знаю, я лишь ребенок! — сказал Грегори, растерянно моргая, когда Фредди поделился своими сомнениями. — …Давай уведем тебя отсюда. А то это место для тебя не полезно.

И он им был. Всего лишь ребенком, то есть.

Ребенком в море других детей, так почему же с ним все было по-другому?

Грегори одной ночью пробрался в люк в его желудке и устроил себе там маленький дом. И тем самым постоянный дом в несуществующем сердце Фредди.

Поначалу защита, которую предлагал Фредди, была простым средством достижения цели. Он просто следовал протоколу, как поступил бы любой ответственный аниматроник, сопровождал потерявшегося ребенка к дверям закрывающейся пиццерии, где его, несомненно, ждут волнующиеся родители, и его отвезут домой. Так что Фредди проигнорировал опасения маленького мальчика, решил позабавить его избегание охранника, как в игре в притворяшки, и попытался вывести его, прежде чем кто-нибудь заметит его присутствие.

Но по прошествии ночи и раскрытии новых тайн что-то… 

. В нем. И в Грегори тоже.

Через какое-то время за их путешествие Грегори перестал смотреть на него как на предмет, его серовато-карие глаза смягчались всякий раз, когда он видел, что медведь входит в комнату. И через какое-то время за их путешествие Фредди перестал думать о Грегори, как о любом другом маленьком мальчике, и начал относиться к его благополучию как к вполне реальной заботе, вне юридических и судебных рамок, причем до такой степени, что стал пренебрегать своей почасовой подзарядкой и ждать его в темноте.

Потому что для него, каким-то 

 образом, с течением времени Грегори стал не просто маленьким мальчиком без документов, которого они должны были вернуть домой.

, смелым, умным, и грубоватым. Он стал Грегори, который не любил магниты мистера Бегемота, но любил пиццу с пепперони. Грегори, который был так 

, но продолжал идти, у которого было полное право уйти, но он остался. Он даже спас Фредди.

На данный момент Фредди уже мог признать, что он смог бы найти его в толпе лишь по одному голосу, даже не используя возможности своего процессора. Настолько сильно он привязался. Опасно привязался.

Поэтому, когда пришло время Грегори наконец возвращаться домой, Фредди пошел с ним.

Разумеется, чтобы убедиться, что он благополучно туда добрался, но также и для того, чтобы подольше побыть вместе, прежде чем Грегори придётся вернуть его Ванессе, а та отнесет его в «Пиццаплекс» на ремонт. Фредди не мог просто бросить свою 

 работу, и взять и исчезнуть! Он нужен друзьям, да и дети будут убиты горем, если увидят, что он исчез!

Но… он также не мог бросить Грегори. Не тогда, когда его безопасность была его приоритетом так долго.

Когда они добрались до дома Грегори, Фредди ожидал многого, поскольку у мальчика не было надлежащих документов, но он определенно не ожидал, что с ним будут так холодно обращаться.

Конечно, аниматроник не мог видеть большую часть того, что происходило, будучи на время неспособным двигаться самостоятельно, но его продвинутые аудиопроцессоры позволили ему уловить большую часть разговора.

Этот Грегори был… неправильный.

Его ответы были слишком тихими, слишком низкими, слишком простыми. У Грегори, которого 

 знал, всегда была какая-то очаровательная язвительность в голосе, своего рода сообразительность, которая была так полезна, чтобы понимать инструкции Фредди или не соглашаться с его мнением, даже когда он был один. Этот Грегори разговаривал так, будто пытался утихомирить человека. Это было 

Не говоря уже о несуществующем беспокойстве по поводу полученных травм! Фредди изо всех сил старался уговорить его зайти в медпункт, но Грегори отвергал каждую попытку, говоря, что у них нет времени и что с ним все в порядке.

Мужчина — Роберт — совсем не волновался. А вот женщина по имени Бренда… Сначала Фредди понадеялся, что хотя бы одному человеку не плевать на благополучие Грегори, но…

Да ведь если бы мы знали, что ты такой бесчувственный, мы бы вообще не разрешили какому-то мальчишке спать под этой крышей!

Когда он услышал, как разбилась бутылка, вместе с ней рухнули и его надежды.

Тишина после этого была удушающей. И плач, последовавший после неё, был мучительный, пока его процессор не понял, что плачет не Грегори.

Но мальчика это, похоже, совсем не смутило.

Он был уставшим, да. Раздраженным, разумеется. Но эмоционально истощенным? Раненым? Не то чтобы Фредди видел. Неужели это было обычным явлением? Фредди надеялся, что нет. То, что Грегори сказал: «

Большую часть времени они просто игнорируют меня

», ни в малейшей степени не уменьшило его беспокойство, равно как и его заверения в том, что «

бутылка в него не попала

Фредди заботило не то, что он увернулся от бутылки. Дело в том, что в ребенка и бросили винную бутылку. Но Грегори, похоже, не понял ни этого, ни его предложений как-то помочь, увести его оттуда, поговорить с кем-нибудь, 

, лишь бы не оставлять этого храброго маленького мальчика, который прошёл сквозь ад и обратно, без защиты и с таким суровым обращением всего через несколько дней после того, как он пережил такую ​​ужасную ночь.

К детям нужно относиться с любовью и заботой. Так гласило его руководство, так гласил его код, так гласило его программирование, да и сам Фредди верил в это всем своим сердцем. Он 

 детей, любил быть с ними, смешить их. Грегори должны были поприветствовать со слезами на глазах, тепло обнять, может, даже строго, но нежно поругать. Он должен был подлечиться, затем поесть, может быть, принять расслабляющую ванну, а затем поспать до нужного ему часа, не сокращая его до четырех часов и двадцати восьми минут.

И все же он не был любим. Почему? Фредди, каким бы продвинутым ИИ он ни был, просто не мог сообразить, как 

 можно так обращаться с ребенком. Особенно с Грегори. Он заслуживал гораздо большего. Разве они не видели, насколько он важен? Насколько гениален и незаменим? Для него это было ясно как божий день.

Поэтому он принял решение.

Грегори больше нельзя здесь оставаться.

И неважно, что он живёт с людьми, которые не являются его биологической семьей. Их обращение с ним должно быть осуждено и запрещено. Если Фредди чему-то и научился у искусного Воспитателя, так это тому, что каждый ребенок должен быть защищен; их безопасность и комфорт были на первом месте. Медведь не был так хорошо осведомлен в вопросах ухода за детьми, как его хороший друг Солнышко, но даже у него имелись стандарты.

Но как ему убедить Грегори уйти?

На размышления об этом ушла вся ночь, и он все еще не был близок к ответу, когда наступило утро и пришло время будить мальчика. А ему сегодня ещё и возвращаться нужно…

Что ж. Будем идти по списку важности.

Фредди разбудил Грегори, осторожно, так тихо, как только мог его голосовой аппарат — или Чикин? — пока маленький мальчик не издал какие-то неясные сонные звуки и не проснулся.

— О… привет, Фредди, — поздоровался он, выглядя несколько сбитым с толку, прежде чем прийти в себя. Он выглядел усталым, нездорово бледным, с темными кругами под глазами. Медведь забеспокоился. Мальчик не спал почти двое суток. Четырех часов отдыха было попросту недостаточно.

— Грегори, ты хорошо спал? — спросил он.

— Удивительно, но да, — тот приподнялся и потянулся, скривившись. — Ладно, спущусь-ка я вниз и…

— Подожди, Грегори. Разве ты не должен сначала позаботиться о своих травмах? — заметил робот, горя желанием увидеть, как с красными, исцарапанными коленями и локтями обращаются должным образом. Мальчик моргнул, как будто только что заметил их.

— О… Наверное, ты прав. Я пойду приму душ, — пробормотал он, вставая. — Ты один будешь в порядке? Я приду за тобой через несколько минут.

— Я буду в порядке. — Фредди улыбнулся настолько, насколько позволяла его жесткая челюсть, и подождал, пока Грегори спустится с чердака. Он воспользовался этим временем, чтобы осмотреться.

Матрас, подушка, несколько одеял и пара грязных игрушек. Также были разбросаны домкраты и безделушки. Он полагал, что склонность Грегори к коллекционированию мелочей не была спонтанным решением еще в пиццерии.

Процессор Фредди приостановился от потрясения, когда он заметил среди кучи грязную футболку с его лицом. Он вспомнил, что это был один из наборов ограниченного выпуска, проданных несколько недель назад. На каждой футболке были изображены лица его друзей, так что каждый мог выбрать, какую забрать домой. Рокси тогда весь день следила за популярностью своего товара. Хм.

Это… мило. Похоже, он нравился Грегори еще до того, как тот по-настоящему познакомился с ним. Что-то теплое растеклось по его контурам, что-то вроде гордости. Как странно. Разумеется, Фредди был любимцем многих детей, но он никогда особо не зацикливался на этом, и он не так стремился привлечь внимание, как Монти, но почему-то…

Он хотел, чтобы любимцем Грегори оставался именно он.

— Я вернулся! — крикнул мальчик, высунув голову из-за угла. Он надел шорты и, похоже, теперь искал рубашку. Царапины на коленях и локтях раскраснелись после душа, но, по крайней мере, выглядели чище.

— Что ты будешь сегодня делать, Грегори? — спросил Фредди и покорно отвел глаза, когда мальчик принялся переодеваться, хотя ему не доставало только рубашки и ботинок.

— Да… ничего такого. Сначала дела сделаю, а потом пойду на работу, прежде чем… — он затих. Фредди все равно его понял.

— На работу? Грегори… Я знаю, что сегодня воскресенье, и… разве ты не должен наслаждаться выходными?

Он знал, что некоторые дети устраивались на неполный рабочий день, когда становились старше, чтобы заработать денег на собственные угощения или игрушки, например, стригли газоны соседей или выгуливали собак, но все же…

Беспокойство, беспокойство, беспокойство. Как будто только его он и чувствовал, когда дело касалось этого мальчика.

Однако он не стал бы жаловаться на это, ни капельки. 

 же должен беспокоиться.

Грегори снова вошел в его поле зрения, полностью одетый, и, присев на пол, неожиданно убрал расхлябаную половицу и вытащил ржавую металлическую коробочку с непринужденной практикой. Он взглянул на дверь чердака, настороженно — видимо, не хотел, чтобы ее увидели, — так что Фредди тоже обострил свои чувства, желая чем-то помочь. Когда он открыл его, оказалось, что в нем находятся бинты, антисептик и небольшая стопка тщательно сложенных долларов рядом с грудой центов. Грегори вытащил бинты.

— Э… не знаю? Наверное, но мне все равно нужно сделать дела, — неопределенно ответил он, с гримасой нанося пекучую жидкость на ранки и перевязывая их марлей. На щеку он налепил новый пластырь и, немного подумав, снова спрятал металлическую коробку, оставив бесчисленное множество мелких царапин заживать самостоятельно.

— Ничего… если я пойду с тобой? — спросил Фредди. Грегори одарил его зубастой улыбкой.

— Конечно, ты пойдешь со мной! Я и так собирался взять тебя.

Обувшись, Грегори бережно положил его в старый оборванный рюкзаку выцветшего синего цвета, и застегнул молнию до упора. Фредди не возражал. Ему не нужно было дышать, и своими новыми глазами — 

Семейка Глэмрок: Возвращение в «Пиццаплекс»

Содержание

Глава 1: Пролог

Глава 2: Ещё одна ночь

Глава 3: «Пиццаплекс»

Глава 4: Утешение

Глава 5: Интерлюдия

Глава 6: Неожиданная встреча

Глава 7: Изменение направления

Глава 8: Заберу тебя домой

Глава 9: Продолжай мечтать, продолжай идти

Комментарии (0)