Дереку хочется падать и падать вниз. Подниматься нужно Альфе-волку, но совсем не Дереку Хейлу.

Мартин в очередной раз приходит к нему в убежище ночью с коробкой жутко вредной пиццы, до которой она даже не прикоснется, и термос с зеленым чаем, который она выпьет одна.

Мартин пытается поднять волка в нем. Мартин пытается помочь ему.

— Зачем? — каждый раз спрашивает он, но она лишь пожимает плечами и одергивает чертову юбку, которая режет глаза своим ярким цветом.

Диван совсем не мягкий, но обоим на это давно плевать. Мартин плюхается на подушку и закидывает ноги на его колени. Пульт щелкает, и экран телевизора на миллисекунды гаснет и в комнате становится темно. Темно и страшно удобно.

Хейл снова крутит браслет с дешевым кварцем на руке, который ему подарила Дженнифер. И снова уставится на гладкие ноги Мартин.

— Моему знаку зодиака противопоказан кварц.

Лидия переворачивается на живот, закрывая свое лицо волосами от взгляда Хейла.

Дерек продолжает крутить браслет по запястью, бессмысленно таращась в телевизор, который остановился на канале детских мультиков. Губка Боб бесстрашно спасает Боттом-Сити, а Дерек Хейл и Лидия Мартин ждут пока время вылечит их душевные раны, которые уже давно одни на двоих.

Ей хочется ударить злоебучего Девкалиона за то, что тот снова прерывает их недо свидания. Ему же хочется вышвырнуть ее отсюда, чтобы красотка не попала под каток смерти, который ездит вокруг него.

В данном споре желаний победит тот, у кого мышцы размером с трехлитровые банки. Или та, у кого сиськи третьего размера.

Мигающая красная лампочка.

Мартин плюет на нее с высокой колокольни и продолжает считать нитки, которые выбились из старого жесткого дивана.

Дереку уже все равно. Скотт и Айзек увезли Кору, Стайлза и Эллисон, а все остальные мало его волновали. А Мартин... Не хочет уходить? Пусть сидит.  Только вот за нее он рвать жилы не будет.

— Конечно, будешь, — мимоходом усмехается Питер, когда впервые слышит эту уверенную глупость, сорвавшуюся с губ племянника.

Его жизнь вся проходит мимоходом в последнее время. За две недели он сломался, перегорел, высох. И это рыжеволосой идиотке совсем нет до него дела, ей надо занимать свое время без Арджент. Он кажется опасным, но привлекательным развлечением.

Мартин странно молчит. Это кажется неправильным. Мир кажется неправильным без ее вечного болтания ни о чем.

Кали первая входит в комнату с высокими потолками, в которой обосновался Хейл. На ее губах привычная безумная улыбка и длинные 

  когти стучат по полу. Мартин раздражает этот звук, но она не будет возражать. Пусть Дерек и считает ее идиоткой, но инстинкт самосохранения она ещё сохранила, извините за каламбур. Почти. Человек с этим инстинктом не находился бы сейчас в самом опасном месте с главной целью этого города.

Хейл, откинувшись на спинку дивана и запрокинув голову назад, закрывает глаза и напевает песню, которую услышал в наушниках Мартин, когда она только вошла.

Кали останавливается перед ним и пытается сразить своим саркастичным взглядом. Она бы давно вспорола ему горло, которое так удобно подставлено под руку, но Альфа всех Альф запретил ей это делать. Кстати, он спускается под руки с близнецами.

Эйдан кидает на Лидию чуть испуганный, но по-прежнему плотоядный взгляд, а его брат, кажется, вообще далеко отсюда. Мартин вспоминает, что Дэнни все ещё в больнице.

— Дерек, ты даже никак не отреагируешь на мой визит? — Девкалион немного удивлен, но старается этого не показывать.

— Было сложно спуститься с верхнего этажа? — безразлично хмыкает Хейл, чуть разминая плечи, но так и не убирая ноги Лидии с колен.

— Мне проучить его? — кровожадно спрашивает Кали и выпускает когти, с надеждой глядя на Декалиона.

— Не стоит, — он качает головой и приседает на корточки, чтобы видеть лицо уставшего Дерека. — Ты уже знаешь, да?

— Что вы охотитесь за Скоттом, а не за мной? — равнодушно спрашивает Хейл, убирая руки за голову и задевая при этом голые ноги Мартин.

Альфа всех Альф едва заметно кивает и внимательно следит за его реакцией.

— Скотт со своей компанией уехал покорять Нью-Йорк, — кратко отвечает за Дерека Лидия, даже не отвлекаясь от считания красных ниток.

— А ты, красавица? — он думает, что та ему врет, хоть и ее сердце стучит в привычном ритме. Мартин давно научилась врать оборотням, да и даже, если бы не умела — она сказала правду.

— А я не хочу больше быть в их обществе никем, — ее ответ звучит так обыденно, что кажется, это вовсе не та гениальная девчонка с супер идеями и колкими фразами, граничащими с иронией. — Им хватит одного Стайлза.

— Тогда нам придется вас убить. Обоих, — в голосе Девкалиона псевдо сожаление, которое не нужно ни Мартин, ни Хейлу.

Лидия, наконец, скидывает ноги с колен Дерека и встает, отряхивая юбку. Ей не стыдно, что Альфа всех Альф — почему-то на этих словах, ее пробивает истеричный смех — увидел ее белые стринги.

Хейл поднимается следом. Они похожи на парочку из Диснеевских мультиков. Она — такая принцесса идеальная и он — принц, который нихуя не сделал, чтобы заслужить принцессу, но в конце, за один лишь поступок, она останется с ним.

В глазах Хейла горит огонек Альфы, и сегодня кто-то умрет. И этот кто-то явно не он, и не стоящая за его спиной Мартин. В нем нет былой ярости, поэтому драться с ним значительно сложнее. Девкалион и Мартин стоят в стороне, практически рядом. Идеальный момент, чтобы испытать на оборотне ее новый яд. Она подарила пару бутылочек стае, которые спешно уехали из города, прихватив сопротивлявшихся Шерифа и Мелиссу.

Ее задумчивый (читать: сумасшедший) взгляд немного беспокоит Девкалиона. Но зачем ему, всесильному Альфе бояться этой девчонки? В следующий момент, когда в него летит баночка с ядом, холодный, изучающий взгляд Мартин не меняется. Дерек дерется с Кали, а один из близнецов неверящим взглядом смотрит на порванную глотку второго. Когда пузырек лопается от лезвия, выскочившего из трости, на губах Мартин появляется безумная улыбка. Ей давно пора в сказку о Стране Чудес, чтобы быть там Алисой, а не кидаться в оборотней ядами в этой слишком жизненной реальности.

Ядовитый синий дымок быстро ползет к Девкалиону. Последнее, что он запоминает — ее улыбающееся лицо. Беспамятство Альфы совсем не вечно, но нож с аконитом в руках Мартин ускоряет процесс его смерти.

Дереку странно видеть, как Кали и Итан тащат к выходу мертвых (?), а Мартин с окровавленными руками просто спрашивает, где у него ванная. Девочка выросла. Она может защитить себя сама.

Смывая с ножа аконит и кровь, Мартин думает, что впервые убила кого-то, и мысленно благодарит Эллисон за подарок.

Лидия абсолютно не умеет готовить, поэтому только виски в чайных кружках с веселыми слониками, которые Стилински притащил с прошлогодней гаражной распродажи.

Она спрашивает о том, куда он теперь уедет. Ведь он точно уедет. И оставит ли ее тут. Дерек молчит, допивая свой виски из рыжей от слишком крепкой заварки чашки.

Он внезапно интересуется ее планами. И уедет ли она к Джексону. И оставит ли она его тут. Лидия молчит, избавляя конфету от излишне блестящей обертки.

— Любовь придумали для тех людей, которые не умеют строить пирамидки из печенья.

— Надеюсь, у нас такой хуйни не будет. 

— начальные титры

Аллочка

В глазах Хейла горит огонек Альфы, и сегодня кто-то умрет. И этот кто-то явно не он, и не стоящая за его спиной Мартин.

Волчонок

Дерек Хейл/Лидия Мартин

Дерек Хейл

Лидия Мартин

Сожженные

Мартин сидит на его спине и читает Чака Паланика, пока Дерек отжимается. Она зачитывает понравившиеся ей абзацы вслух, успевая при этом считать отжимания Хейла.

У входа стоят коробки с вещами Дерека. Хотя половина из них — ее.

Родители Мартин перезжают в Нью-Йорк и ждут ее там же. Но впереди целое лето до поступления, и она принимает решение поездить с Дереком по штатам. Правда, Дерек ещё не знает об этом.

Питер скупает лофт за бесценок, и с довольной улыбкой провожает племянника из города, не переставая кидать на Мартин странные взгляды.

Айпод Лидии стоит в стакане, ибо Хейл уже собрал все вещи, но акустика от стекла ещё лучше, чем от стен. Играет какая-то ничего не значащая мелодия с постоянными басами. Мартин говорит, что это сборник музыки для тренировок и наотрез отказывается выключать. Даже под угрозой красных глаз.

Мартин скидывает каблуки, чтобы, когда Дерек опускался, ее ноги не касались земли. Поэтому она, поджав под себя ноги, продолжает читать книгу и делать замечания, иногда не связанные с самой книгой.

— Как ты думаешь, а я выйду замуж после колледжа?

— Мартин, знаешь, мне как-то все равно.

Сложно усмехаться, когда сделал почти двести отжиманий, но Хейлу это нипочем. Хейл же чертов оборотень.

— Тебе бы следовало найти какую-нибудь девчушку с ранчо и создать семью. Нарожаете маленьких волчат, купите домик с садиком и будете жить припеваючи.

— Угу. Только я буду сбегать каждый месяц в лес, а она будет дальше вязать перед телевизором? 

Мартин закатывает глаза. Ей совсем не сложно это сделать, так как она уже пятнадцать минут “отдыхает” на персональном “диване”.

— Так куда направишься?

— Подальше от тебя, красотка.

Дерек шутит, но она каждый раз пугается, словно слышит это впервые. Для нее это страшно. Страшно и болезненно. Такое уже было. С Джексоном. Вот только с Хейлом сходить с ума гораздо больнее.

— Серьезно. Я еду в противоположную от Нью-Йорка сторону.

Мартин неопределенно хмыкает, но внутри у нее что-то обрывается.

— Зачем тебе, принцесса? 

Да, он подозревает, что она так поступит, но мешать ей не хочет. Это глупо, но он хочет, чтобы она ехала с ним.

— Вдруг захочу навестить...

— Я буду часто переезжать. 

Он строит ей препятствия, заставляя сознаться, что она хочет поехать с ним.

— Есть почта и мобильники.

— Не хочу, чтобы меня отследили из-за тебя. 

Мартин продолжает пялиться в книгу, пробегая глазами строчки, но абсолютно не улавливая смысла.

Когда Лидия прячет в одной из коробок “жучок”, выдранный из дешевого GPS-навигатора, она думает о том, что делает это на всякий случай. И тут же осознает, что врет себе, но предпочитает забыть последний факт.

Когда Хейл замечает небрежно прикрепленный к книге Паланика “жучок”, он думает, что сделает вид, что не замечает его, чтобы не смущать Мартин. И тут же осознает, что врет себе, но предпочитает забыть последний факт.

Ее серебристый Форд движется за ним уже четыре с половиной часа, пока у нее не кончается бензин. Заправка рядом, но она боится его упустить. Боится, что “жучок” не сработает. Впервые за эти долгие месяцы Мартин по-настоящему страшно из-за реально происходящих событий. Ее сумасшествие, наконец, реально. Она радуется этому, хотя понимает, что это ни черта не круто.

Дерек сворачивает на обочину и, неспешно выйдя из машины, машет ей рукой. Лидия медленно подъезжает и тормозит впереди него. Пока Хейл не видит, на ее губах по-настоящему идиотская улыбка с капелькой отчаянья. Она снова боится, что он просто наорет на нее и отправит бандеролью к родителям, в Нью-Йорк.

В его голосе усталость вперемешку с нежностью, а в ее — капризы и неуверенность.

— Я довезу тебя до заправки и поеду дальше один.

Мартин дергает головой и отворачивается от Альфы, глядя, как солнце садится за горизонт. Облака ярко-красные, а солнце почти скрылось за горизонтом. Если обернуться, то можно увидеть, как зажигаются звезды. Только их звезда потухла ещё полчаса назад.

Дерек уверенно садит ее на переднее сидение своей машины и сам цепляет трос к ее Форду. Первое, что он сделает, доехав до гребанного Уэлда — продаст эту рухлядь и купит Камаро. Как раньше. Только, как раньше уже не будет. Да, и не хочется, по правде говоря.

Когда Хейл садится в свою машину, салон уже полностью разрывается от неизвестной ему солистки группы с мужским голосом. Мартин слегка улыбается и кивает в такт, положив руку на раму окна авто.

Лидия отвечает, не ломаясь и не стараясь продлить диалог. Это довольно странно и пугает Дерека Хейла. Кажется, он сходит с ума, вместе с этой девицей малонепонятного происхождения.

Прямо на заправке, пока Дерек заходит в маленький магазинчик за водой, Мартин продает свой Форд незнакомому мужчине за четыре тысячи долларов.

— Мне не на чем добираться до города, поможешь?

— У тебя есть четыре тысячи, вызовешь такси. 

Хейл не позволяет ей поехать с собой. Ей это не нужно. А Дерек не собирается сходить с ума вместе с ней.

— Я сейчас закричу, что ты меня хочешь изнасиловать, если не возьмешь меня с собой.

— А я скажу, что ты врешь. 

Дерек отвечает спокойно, ровно до того момента, когда она рвет на себе юбку и скидывает кофту, оставаясь в одном лифчике и порванной юбке, задравшейся до середины бедра.

— Помогите! Этот мужчина хочет меня изнасиловать!

Лидия Мартин всегда выполняет свои угрозы. Она говорит наигранно театрально, но все на заправке обращают на это внимание. Из магазинчика спешит придурок с двустволкой,  и тогда Хейл затыкает ей ладонью рот, заталкивая в машину и давая по газам.

Ее дыхание и помада остаются на его ладони. Он прижимает ладонь к носу и кидает удивленный взгляд на Мартин, которая пытается аккуратно надеть кофту обратно.

— Зеленое яблоко. Хочешь?

Раньше, ему не предлагали жвачку. Слишком брутальный, шутил по этому поводу Стилински. Он неловко берет пальцами подушечку и отправляет ее в рот, ощущая при этом в стократ усиленный запах Мартин. С тех пор пачка яблочного орбита всегда у него в кармане.

Отель непривычен Дереку; он не останавливается в таких местах. Его даже нельзя назвать мотелем, так как он хоть и не самый шикарный в мире, но, благодаря двухчасовым поискам Мартин и гугла, самым шикарным в округе. Лидия Мартин не ночует в мотелях.

В большой комнате, на журнальном столике, лежат журналы годичной давности, а одеяла на кровати хоть и старые, но чистые. Кровать одна и двухместная. Все как в дурацкой комедии, где в конце парень и девушка остаются вместе и дерутся за постель, в итоге неловко прикасаясь друг к другу во сне. Только сегодня, Дерек спит в раскладном кресле, расположенном в комнате за стеной.

Сегодня во фляжке Хейла текила. Мартин не знает, да и не хочет знать, когда Дерек успевает пополнять свои запасы. Она просто пьет, а потом смеется и говорит, на редкость, мудрые вещи. Это ее “фишка” во время пьянства. У Дерека другая “фишка”: он никогда не напивается до состояния Мартин, но любит слушать ее пьяные откровения.

— Знаешь, как бы это мерзко не звучало, но если человек любит, то он будет унижаться сколько угодно.

— Стилински — плохой пример.

— Из всех доступных, только плакат Сида и Нэнси в туалете на втором этаже. 

— уехать - не вернуться

— Мы можем подняться выше. 

Его голос хорошо слышен сквозь гипсокартонную стенку и, кажется, эхом отдается в пустой черепушке Мартин.

Дереку странны такие разговоры, но уже жутко привычны. Когда обычные люди обдумывают, как покороче объехать Гранд-Каньон завтра, он рассуждает с Мартин о пределах. Вообще, пределы — это их любимая тема. Потому, что оба заебались достигать их и сваливаться обратно в яму. Вот и сейчас Хейл говорит о том, что ему хочется дойти до предела и хоть ненадолго задержаться там. Он хочет понять, как это. Как это быть лучшим и в то же время счастливым.

— Нельзя быть лучшим и одновременно счастливым. Ты либо сильный и тебя все уважают, либо счастлив и все вытирают о тебя ноги. Третьего не дано.

— Но бывают, же такие, как... Как МакКол, например. Он ведь счастлив с Эллисон и своей матерью, но в то же время силен, его боится Альфа всех Альф и все такое.

— МакКол редкостный везунчик, который успел нажить себе врагов больше, чем его собственный возраст. И любит его исключительно твоя бывшая стая.

— Спасибо за напоминание.

Последнее слово вновь за ней. Странно, но привычно.

Из головы Лидии ещё не выветрился алкоголь, и она говорит правду. Она говорит ее часто, но просто в последнее время предпочитает молчать. Сейчас Мартин выговаривается насчет лучшей подруги и ее великой любви в стиле “Сумерек”; насчет ее собственного несостоявшегося романа со Стилински; насчет того, какие взгляды Айзек бросает на его сестру. Она говорит, что хотела бы, чтобы ее пригласили на свадьбу Шерифа и Мелиссы, потому что они отличная пара, на самом деле. Наверно, самые искренние из всей этой компании, которая покинула Бекон-Хиллз. В ее словах доля здорового и, по мнению Хейла, справедливого сарказма, так как они с Дереком тоже уехали из этого треклятого города.

— Ты и так скоро отправишься в Нью-Йорк, так что при случае тебя точно пригласят.

— Не хочу снова с ними быть. Они надоели мне своим характером спасителей, идиотскими шутками и наивной доверчивостью ко мне. А у меня ведь было столько шансов всадить им нож в спину.

— Не буду говорить, что не смогла. Надо было бы — смогла бы. Просто...

— Просто ты не та девушка, которая делает что-то за просто так. 

Дерек заканчивает за нее, но полностью осознает, что прав. Этот рыжий гений с характером убийцы совсем не так безобиден, как кажется. В ее глазах иногда плещется злоба, та искренняя злоба пополам с ненавистью, которая возникает после долгих лет, только вот у нее физически не может быть этих самых “долгих лет”.

Они молчат какое-то время. Бросив взгляд на часы, Дерек понимает, что какое-то время длится уже без малого два часа. Тиканье часов, которые отбивают секунды, смешивается с капаньем воды заржавевшего крана и ее рваным сердцебиением.

— За сколько ты бы убила меня?

Хейл не уверен, что она не спит, но ее мгновенный ответ убеждает в обратном.

— Если бы представился шанс, за сколько ты бы вколотила мне в сердце нож?

— Я бы отравила тебя аконитом, а потом уже просто электорошокером добила. 

Голос звучит повседневно и правильно. Так должна поступить каждая девушка, которая встретит оборотня на своем праведном пути. Ее слова можно поместить в памятку для поимки оборотней. Только вот Хейлу не хочется думать, что эта хрупкая коварная девчонка может сделать с ним. Однако упорно продолжает спрашивать об этом.

— Хорошо, со способом разобрались. За сколько бы ты это сделала? За тысячу долларов? За две?

— Ты так низко себя ценишь. 

В голосе Мартин — чуть неуверенная усмешка. Дерек чувствует это. А у нее исчерпан лимит правды; с нее на сегодня достаточно. Лидия сейчас будет врать. Будет заставлять его чувствовать себя уязвимым и жалким. Ей это нравится. А ещё ей нравится, когда он до рассвета, сцепив руки в замок, сидит за стеной и слушает, не поднялась ли она с аконитовым ножом в руках. Это забавно, на самом деле.

Солнце блестит в немытых окнах гостиницы, а часы тикают в районе пяти утра. В полседьмого они договорились подняться. Дерек упорно пялится в стену и снова думает о пределе, к которому так упорно стремится и, кажется, почти дошел.

Четыре сотни падают на стойку сонного портье. Вернее, пятнадцатилетнего мальчишки, который подрабатывает здесь на полставки.

Машина Хейла, которая теперь их единственное средство передвижения, ревет старым двигателем и, немного попыхтев, трогается, выезжая со стоянки, которая за ночь заполнилась автомобилями.

Глаза Дерека были красные, но далеко не от того, что он Альфа. Мартин с опаской смотрит, как машина едва заметно виляет, а ее хозяин сквозь зубы матерится.

— Может, все же поспишь, грозный Альфа волк?

Лидия не насмехается над ним; Лидия просто проявляет чертову заботу, которую не может проявить ни с кем другим. Да и с ним не может, просто сильно надеется, что Хейл будет плохо помнить эту поездку.

— Сегодня не подходящий день для твоей смерти, Хейл. Так что успокойся и отдай мне руль.

Дерек задней мыслью думает, что это цитата из какого-то фильма и неаккуратно заворачивает на обочину.

— Если ты ее поцарапаешь...

— Завали и лезь на заднее сидение. Я подвинула коробки и достала подушку. 

Дереку хочется съязвить, но он лишь бормочет невнятное “спасибо” и залезает на заднее сидение, устраивась в обществе коробок. Под ее тонкий голосок, который иногда попадает не в тон, он быстро засыпает.

Мартин, честно говоря, забывает поинтересоваться, куда надо ехать, но, к счастью, дорога идет прямо и никуда не сворачивает. Она подпевает едва слышной песне, которую слышала скорее из-за того, что когда-то очень часто крутила ее на реплее, хоть и до сих пор путала слова.

Ее рыжие волосы чуть трепещут от ветра, который влетает в открытое окно, и касаются лица спящего позади Хейла. Кажется, что лучи солнца касаются его кожи. Немного щекотно и... Неприятно.

— Убери волосы. И, вообще, заканчивай это музыкальное шоу.

— У-у-у, большой и серый волк проснулся?

— И долго мы будем ехать прямо?

— Пока не кончится дорога. 

Оборотень тянется и сбивает несколько коробок. Грязно выругавшись, Дерек с силой тянет Мартин за волосы. Та кривится, но не кричит: уже привыкла терпеть боль. Не зря ведь среди оборотней столько жила.

Дерек отпускает ее локон, оставляя пару золотистых волосинок в ладони. Хейл наклоняется к ее шее и молча прикусывает мочку уха. Мартин вздрагивает, но лишь крепче сжимает пальцами руль.

— Я боюсь стать черствой. Я боюсь растерять себя и разорить других.

— полупустая ночь

- И что ты скажешь мне теперь, Хейл?

- Я же просил тебя не ехать со мной. 

Стрелка бензина снова выплыла на ноль, но Мартин отчаянно пыталась завести машину парня, пока тот громко не ударил ногой по колесу машины, заставляя ее вздрогнуть.

Девушка откинулась на спинку сидения и, прикрыв глаза, тихонько рассмеялась. Она точно помнила, что когда-то была яркой рыжей и слегка стревозной. Теперь же все наоборот. Волосы потускнели, а стревозности лишь прибавилось. Она точно помнит, что когда-то хотела быть счастлива с одним человеком и читала тайком романы в дешевых бумажных переплетах. Она точно помнит, как лишилась девственности и в этот же момент сказала себе, что больше она не маленькая школьница, а взрослая женщина со своими интересами, которые могут идти в разрез с чьими-то либо. Она точно помнила себя цельную.

- Будем ночевать в поле?

- Придется. Я вызвал подмогу из соседней деревушки, но они сказали, что доберутся сюда только завтра утром.

- Ты спишь снаружи. У тебя шкура толще. 

Хейл лишь кивает головой и достает запыленный зеленый ковер, который при ближайшем рассмотрении оказался спальным мешком. Он быстро встряхнул его, на что Мартин демонстративно закашлялась. Она перебралась на заднее сидение и с интересом наблюдала за недо-другом в окно. Хейл быстро расстелил мешок и улегся, опираясь на дверцу машины, так что рыжей пришлось высунуть голову дальше, чтобы увидеть его. Именно в тот момент их глаза встретились. И именно в тот момент, она поняла, что эту ночь она проведет так же, как и остальные, вместе с ним.

Он уже опустил голову и смысла пялиться на его макушку абсолютно не было. Они стояли у обочины, и им открывался предзакатный горизонт. Такой четкий, с неразмытой линией и одиноким корявым деревом посреди уже убранного поля.

- А что за другой стороной горизонта?

- Это тот мир, в котором мы не ночуем на улице, а целуемся в дорогом отеле. 

В голове Мартин мешаются понятия об их отношениях, и появляется жгучее желание потрогать его волосы. Машина хоть и высокая, но все же если наклониться, то она сможет дотянуться рукой до его темных волос. Таких непохожих на ее рыжие пряди.

Не думая, девушка так и поступает, чуть изогнувшись в талии, наклоняется и кончиками пальцев дотрагивается до его колючего ежика волос. Он вздрагивает от этого малейшего прикосновения и поднимает вверх красные глаза Альфы, только Мартин, словно завороженная смотрит и гладит левой рукой по затылку, ощущая мягкость темных волос.

Он резко перехватывает ее руку и отстраняется. Выдыхает что-то вроде "Никогда больше так не делай" и садится подальше от нее, отвинчивая фляжку с чем-то алкогольным.

Мартин почему-то абсолютно не расстроил этот его резкий отталкивающий порыв, даже порадовал немножко. Руки сами скользят к позабытой пачке сигарет, которые зашиты в подкладку ее любимой сумочки. Она давно бросила, ведь это вредно для кожи, но запасы никто никогда не убирает. Пальцы судорожно рвут шелестящую обертку, заставляя пачку типично женских сигарет сверкать ярко розовой упаковкой.

- У тебя есть зажигалка?

Он абсолютно не удивлен, что она курит. Это совсем не странно и наверно ему все равно. Дерек Хейл просто устал разбираться днями и ночами в своих чувствах.

- Знаешь, иногда я хочу, чтобы все раз! И вернулось на свои места. Ты и Питер сгорели бы на пожаре Арджент, Скотт навсегда остался неудачником, который обсуждал вместе со Стилински наши с Эллисон задницы. Я бы целовалась с Джексоном, с этим самовлюбленным и эгоистичным мудаком, но была бы приблизительно счастлива, не зная обо всей этой сверхъестественной херне.

- Тебе хоть что-то нравится в том, что произошло?

- Секс с Эйданом был неплох. 

Они снова молчат, думая об одном и том же. Только она затягивается сигаретой с ментолом (такой женской), а он делает большие глотки бурбона из серебристой фляги, крепко сжимая зубы (так по-глупому на самом деле, так по-мужски).

- Дерек, что с нами происходит? Почему я больше не могу носить эти платья и не думать о том, что в нем можно кого-нибудь соблазнить и убить? Или заставить что-то сделать. Или просто трахнуть в свое удовольствие в кабинете физики!

- Мы просто влюбляемся. А люди, которые вроде наши половинки забывают, что нас надо любить в ответ.

- И ты знаешь, как это изменить?

- Знаю и хочу, но... Бойся своих желаний, Мартин.

- Я не могу бояться тебя. 

Признание. Почти в лоб. И почти в беспамятстве. Восьмая сигарета, на которой выведенно корявыми буквами "Derek", скуривается быстрее всего и обжигает пальцы сильнее всех предыдущих.

Хейл снова отпивает из своей фляжки и со стуком откидывает голову назад. Мартин даже кажется, что на крыле машины осталась вмятина, но продолжает упорно искать пальцами сигареты в сумочке. Она всегда ненавидела дорогие сигареты за маленькое количество оных в пачке.

- Все когда-то кончается. Вот видишь, виски у меня во фляжке закончился... И сигарет у тебя не осталось. Скажи, Мартин, а ты когда-нибудь любила? Так, что бы до конца, что бы крышу от любви срывало?

- И не надо. Любовь - дрянь. Только она никогда не заканчивается. Она кончает тебя. 

Каждый их диалог сопровождается длинными паузами с бесконечно долгими взглядами за уже потухший горизонт. Сегодня они по очереди меняются своей философией, и Дерек искренне хочет надеяться, что его маленькой девочке Мартин не придется переживать его "философию".

- А ты кого-нибудь любишь?

- Я вообще мало кого люблю.

- Тебе идет никого не любить. 

Мартин непроизвольно начала грызть упаковку из-под сигарет, иногда чуть ли не чихая из-за выпавшего в коробку табака. Хейл, прищурившись и вытянув вперед одну руку, бормотал под нос что-то непонятное. Она тоже вгляделась туда. Только не видела ровным счетом ничего. Зрение Альфы, решила она, отвернувшись к своему полностью погасшему горизонту.

- Знаешь, что самое страшное для любой девушки?

- Когда ей никто, кроме него не нужен.

- А ему, в принципе, никто не нужен. 

Она снова закрывает глаза, пытаясь вслепую нащупать наушники, с постоянно включенным плеером. Легкий ветер из окна, тихое бормотание Хейла и приятный голос солистки очередной поп-группы. Сегодня ей тоже уже никто не нужен. Она на сегодня свое "откатала".

.никотинозависимая

Уэйд встречает их баром с громкой музыкой и блюющей шлюхой около входа.

- Можешь ночевать в машине.

- Люблю твой юмор, шерстяной парень. 

Она уже без испуга и робости дотрагивается до его темных волос, трепля их и улыбаясь собственным действиям. Прошла ровно неделя с их ночи в поле, и они даже в какой-то степени притерлись друг с другом. Они по-прежнему считали друг друга сумасшедшими, но все меньше и меньше напрягались насчет поведения.

Дерек знал, что Мартин любит закидывать ноги на приборную панель и зачитывать вслух то, что держала в руках. Сегодня это была какая-то книга, названия которой он не запомнил, но речь там шла о девушке Мэгги из многодетной семьи, над которой Мартин постоянно смеялась и говорила, что совсем не похожа на нее. Мнение Хейла ее не интересовало, а оно у него было. Ведь она похожа на Мэгги.

Мартин знала, что Дерек любит включать излишне веселые песни со словами, которые сложно расслышать, да и в принципе можно не вслушиваться, а вычленить одну фразу и постоянно напевать ее, что и делал оборотень. Сегодня этой фразой была "California Love" непонятной группы.

Хейл негромко стучал по рулю и повторял раз за разом "California Love" и, что самое странное, Мартин это уже не раздражало. Мартин просто привыкла к этому, как он привык к ее ногам на приборной панели.

Дерек загнал машину за угол и, понадеявшись, что ее не угонят малолетние преступники, направился ко входу в бар. Мартин закатила глаза, так как не дождалась персонального приглашения и быстро нагнала широко шагающего оборотня.

- Знаешь, рано или поздно в нашей поездке должен был появиться бар.

- Это значит: только не в нашей машине, Хейл.

- Аналогично, Мартин. И когда это машина успела стать нашей?! 

Сожженные

Содержание

— начальные титры

— уехать - не вернуться

— полупустая ночь

.никотинозависимая

.снова навсегда

.почти законченная дорога - почти начатый июль

.новый дом

.заставляя жить

.срывая будущее

.мир рухнул

.прощай, Дерек Хейл

.нам не нужны хэппи-энды

Комментарии (0)