Сафрон была единственной, кто обратила внимание на Жона, когда тот лежал под массой одеял. Никто из сестер и родителей не удостоил его взглядом, прежде чем отправиться в семейное путешествие. Хотя в течение нескольких недель не было никаких разговоров о том, что он отсутствует на каникулах, Жон был в задумчивости. Размышлял о своей жизни. Чего он добился. Кем он должен был стать. Как он разочаровал свою семью и их наследие.

Когда Сафрон ткнула его пальцем, он не ответил и не пошевелился. Сестра печально посмотрела на него, затем закрыла дверь и оставила его одного в его комнате, где свет проникал только через щели несовершенных жалюзи. Жон слышал, как собирали вещи в машину. Семья почти не разговаривала, собирая вещи, и сигналом к отъезду послужил звук заводящейся машины. Жон вскочил с кровати и заглянул сквозь жалюзи, наблюдая через щель, как машина скрылась вдали. Только когда она скрылась за деревьями, спустя 18 ударов сердца, он перешел к действиям.

Формально у него была неделя, чтобы собрать вещи и уехать в Бикон до возвращения семьи, но он хотел как можно быстрее покинуть дом на случай, если они решат вернуться раньше. А так… он чувствовал себя запертым в своей комнате, не в силах что-либо сделать, кем-то стать. Точнее, стать кем-то, кроме бесполезного.

Протиснувшись мимо нескольких стопок одежды, которые он специально оставил, чтобы не дать родным заглянуть в шкаф, он достал из глубин тусклого шкафа свою сумку «на выход». В ней было все, что нужно для Бикона, а также письмо о поступлении (которое он умудрился спрятать от родителей, выходя в пять утра на «утреннюю пробежку» мимо почтового ящика каждый день в течение последнего месяца, чтобы они его не обнаружили). Вместе с едой, деньгами и небольшой палаткой он, в случае необходимости, мог выжить в дикой местности. Хотя при том маршруте, который он наметил до Бикона, ему не придется этого делать, разве что он совсем отчаяется и у него закончатся деньги.

Вот только… под его походной сумкой, которую он извлек из глубин кучи одежды, лежала подозрительная черная книга. Такую Жон точно никогда в жизни не видел, и, несмотря на то, что она лежала под толстым слоем почти чистой одежды, почему-то была покрыта пылью.

Пыль, которую он сдул, когда взял книгу в руки, едва не уронив ее от неожиданного веса, хотя она была не толще среднего учебника по математике.

На лицевой стороне книги были начертаны руны в странном калейдоскопическом узоре — в зависимости от того, как падал свет, они окрашивались в разные цвета, а если положить книгу обратно под тем же углом, то цвет не менялся. Кроме того, на переплете книги было нарисовано то, о чем Жон мог только догадываться, — чрезвычайно стилизованная буква Z, но она была настолько витиеватой, что трудно было сказать.

Именно это обстоятельство заставило его задуматься и заставило волосы на тыльной стороне кистей и рук встать дыбом. Он вспомнил, что наверняка уже держал эту книгу в руках, много лет назад, как раз перед тем, как начал учиться в школе и попал в такую же колею, как и сейчас. Тогда он считал себя особенным для этого мира и записывал свои самые сокровенные тайны и мысли. Но сейчас это было невозможно: он выбросил книгу, как только понял, что это такое. Даже сжег ее.

Он открыл проклятую книгу, затаив дыхание, хотя десятки дурных предзнаменований говорили против того, чтобы он это сделал. И только потом обнаружил…

…что это не та книга, в которой он написал множество заблуждений в стиле Чуунибё. Она больше походила на инструкцию, чем на что-либо другое, этакий странный сплав кулинарной книги и руководства по эксплуатации. Не будь в ней закладки, он мог бы и дальше перелистывать страницы, останавливаясь то на одной, то на другой: как создавать мертвых апостолов, как создать и использовать Святой Грааль или, например, как приготовить идеальное суфле (Зелретч в душе был поваром и ничего не мог с собой поделать).

Но в книге была закладка, и Жон первым делом перешел на эту страницу. Она была озаглавлена толстой скорописью: «Призыв Слуг.»

В отличие от книг, которые особенно нравились Жону и которые были в виде комиксов или картинок, в этой книге были только диаграммы. Ни одна из них не указывала на то, чем на самом деле является слуга в данном контексте, и он не чувствовал никакой необходимости перелистывать книгу. Подумав немного, он пришел к единственному логическому выводу.

Эта страница была посвящена тому, как призвать горячих девушек-горничных. Другого логического объяснения Жон не нашел, несмотря на то что существовало как минимум два, а возможно, и три других варианта. Поскольку рядом не было никого, кто мог бы подвергнуть сомнению особенно интересные шаги Жона (одна часть возбуждения, две части глупости и три части лени), он позволил своей сумке упасть на землю и решил, что будет следовать этим инструкциям.

Взяв из отцовского сарая грифельный карандаш и расчистив небольшое место в сарае, он был готов к работе. Он положил книгу на пол, внимательно изучая схему, но не рассматривая предупреждения вокруг нее или более важные детали. Все, что он делал, — это обводил схему, как некоторые отчаянные художники в Интернете, только большинство из них не делают это на своем полу в надежде призвать горячую горничную-кошкодевочку (как и во всем, бывают исключения).

Жон кропотливо рисовал и перерисовывал линии и изгибы, чтобы все соответствовало картинке. Его семья ушла на рассвете, и уже за полдень он закончил работу. Пот капал с его рук от жары в маленьком сарае и от того, что ему приходилось то и дело вставать, чтобы сверить свою работу с книгой. Но наконец-то он закончил, решил он. Он с гордостью смотрел на свою работу, скрестив руки и ухмыляясь.

Пока не понял, что забыл одну строчку, и поспешно нарисовал ее на полу, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его оплошности. Он вздохнул с облегчением, подумав, что никто этого не сделал. Наконец, перейдя к следующему разделу книги, после диаграмм, он протянул руку, как было сказано в книге.

— …Аура? Я что, должен знать, что это такое? — пробормотал Жон. — …И я должен протянуть ее к диаграмме?

Жон ненадолго задумался, а не разыграли ли его и не потратил ли он утро на розыгрыш, но тут на него хлынул холодный газ копиума

, и он решил, что просто недостаточно хорошо следует инструкциям. И вот, протянув руку и сосредоточившись изо всех сил (ну, не намного сильнее, чем, скажем, на добыче пемзы или сланца), он попытался вогнать свою ауру в диаграмму, используя свое внутреннее чуунибё.

 Удивительно, но нарисованный на земле круг ненадолго засветился желтым, а затем сменил цвет на радужный.

Жону удалось сохранить концентрацию лишь на секунду, но он подумал, что, видимо, достаточно лишь активировать круг, и он сам сделает все остальное. В действительности же такое под силу только опытному магу или специалисту по ауре, и хотя у Жона было вчетверо больше ауры, чем у обычного человека, это не означало, что он умел ею пользоваться.

Он не стал оспаривать это несоответствие и отступил к двери, когда пыль и туман начали собираться в круг. Внутри сарая поднялся ветер, он трепал инструменты, висевшие на пробковой доске, раздувал несколько небольших кучек опилок, и все это вылилось в вихрь, медленно, но верно набирающий силу. На него обрушилась мощная какофония шумов, в ушах зазвучал звук чего-то магического, окно задребезжало в раме. Он закрыл глаза и прикрыл голову, пригнувшись под гвоздем, вбитым в хлипкую дверь сарая над его головой. Он отчаянно пытался отгородиться от ветра, не обращая внимания на происходящее, ведь он даже не мог открыть дверь, чтобы уйти.

А потом все разом прекратилось.

Послышался лязг доспехов и звон меча, которым легко взмахнули, словно проверяя, насколько хорошо он рассекает воздух. Невидимый длинный меч, прославленный на весь мир, известный каждому. Узрите Короля Рыцарей, Короля Артур…

В сарае с Жоном больше никого не было. Не было никакого Короля Артура. Был только Жон и множество дел по уборке. Удрученный отсутствием служанки-кошкодевочки-цундере (даже за это короткое время мечты Жона снова исказились), он вернулся в дом, даже не сняв обувь у двери. Он решил, что, чтобы справиться с грустью, как это иногда бывает, ему нужно посрать и помастурбировать (не одновременно, это ему не нравилось).

Жон повернул ручку двери в ванную, но обнаружил, что она взбунтовалась и вступила в подростковый возраст. Он еще раз повернул ручку, пытаясь вывести ее из вызывающего настроения. И снова ему это не удалось. Если бы он внимательно прислушивался, то услышал бы резкий вздох по ту сторону двери. И, хрустнув костяшками пальцев, он приготовился к битве с дверью.

— Сегодня ты не победишь, дверь! На этот раз в реанимацию отправишься ты! — Заявил Жон дрожащей двери, сжимая руку и приготовившись к бою.

Он остановился, услышав по ту сторону двери глубокий (но странно женский?) голос: — Этот гальюн уже… завоеван? — Произнес тот, почти не уверенный в себе. — Приобретен?

— Я думаю, ты хотела сказать, оккупирован? Подожди, это ты Паприка? Ты вчера ела «Тако Шнил»? Ты же знаешь, что это вредно для твоего желудка.

— А-ай! Это я! Паприка? — Голос произнес, колеблясь с явной неуверенностью. К счастью для голоса, Жон не обратил должного внимания на последние обстоятельства, и по жестокому стечению обстоятельств их голоса с Паприкой оказались поразительно похожи.

— Ну… хорошо. Поправляйся, сестренка. Я пойду в свою комнату и закрою дверь. Не входи, но дай мне знать, когда выйдешь.

Жон кивнул и сделал три шага в сторону, но потом остановился и переспросил, что он только что услышал.

— «Мастер»? — Переспросил он.

— Да, все… молодые люди говорят это в наши дни. Воистину. Я не лгу. — Голос солгал.

— Эй… ты не Паприка! Она ненавидит, когда папа говорит «молодые», и говорит, что это делает его похожим на старого пердуна! Я так и знал, что это ты Сис!

— Сис? — Спросил голос, пришла его очередь задавать вопросы.

— Все дети сейчас так говорят, но… эй, не отвлекай меня! — Сказал Жон, грохоча дверью. — Почему ты в моей ванной?!

— Почему ты не в своей уборной? — Спросил голос, пытаясь отвлечь его.

— Потому что ты в ней и заперла дверь! Я не хочу тебя пугать, но я знаю очень, очень немного Крав-мага, и я лишь немного боюсь его использовать! А еще я… — Жон обвел взглядом коридор и остановился на семейной реликвии. Та, что передавалась из поколения в поколение, всегда неустанно защищая ее владельца. Дед рассказывал о ней так, что Жон знал о ней все, до мельчайших подробностей. В ее создании участвовала ярость человека, который видел слишком много кукушек.

— Есть… — Сказал Жон, поправив руку: — Черт, какие тяжелые… настенные часы!

Дверь быстро отворилась, и в щель просунулась голова (и только она) светловолосой девушки. — Твой план против врага, вторгшегося в твой замок — твой дом — состоит в том, чтобы использовать устройство для определения времени.

— Я знал, что ты не Паприка! — Сказал Жон, указывая на незваную гостью. К сожалению, он забыл, что именно держит в руках, и прошло несколько драгоценных мгновений, пока он видел, как семейная реликвия кувыркается в воздухе, а затем разбивается о пол с грохотом и небольшим (но продуманным) взрывом деревянных кукушек по всему коридору. — Черт, мама меня убьет… Фуууу…

— Есть ли у тебя планы по убийству матери? Может быть, заговор? — Спросил голос за дверью, и в ее голосе прозвучала напряженность, которую невозможно было подделать.

— Э-э… нет? По крайней мере, в планах нет?

— Превосходно… Я спрашиваю без причины, без всякой причины, по крайней мере, какой-либо важной… — Она снова солгала.

— Слушай, ты можешь хотя бы… выйти из ванной?

Жон на мгновение призадумался.

— Ты ела «Тако Шнил»? — Спросил он.

— Ничего подобного! Мне… просто нужно… побыть одной. Чтобы подумать. И поразмыслить. — Голос сказал, не совсем солгав и не сказав правду.

— Э… нет. — Жон ответил категорично.

— Нет? — Голос спросил приглушенно.

— Я открываю дверь, и мне плевать, что ты в туалете. — Сказал Жон, решительно начав открывать дверь. Немного повозившись с замком, он наконец открыл ее.

Он сам захлопнул дверь, заглянув внутрь. Короче говоря, он задумался, спит ли он еще.

— Кто заходит в чужую ванную голой…? — Спрашивал себя Жон. К счастью или к худшему, его внутренняя психика не находила ответа. — …может, она бездомная?

— Эй… тебе нужна одежда? — Сказал Жон, краснея при воспоминании об обнаженной блондинке, частично прикрытой руками.

— Я… Я… не требую ничего подобного! — Сказала она, выскочив из ванной и вновь обнажив свое тело. Она была невысокого роста, вероятно, примерно возраста Жона, с грудью чуть больше средней, с розовыми сосками. Ее киска была гладко выбрита, а все тело мускулистое и подтянутое — гораздо больше, чем обычно бывает у девушек ее возраста, даже если они активно занимаются спортом. Но больше всего в ней выделялись зеленые глаза, которые беспокойно переместились на Жона. — Я-Я — Король… Сейбер. Я — Сейбер! Может, мое тело и не такое мужественное, как у тебя, но мне не стыдно гордиться им! — Сказала Сейбер, явно смущаясь.

Жону потребовалось время, чтобы поднять с пола челюсть и член, прежде чем сглотнуть. — Это эм… Я все равно пойду принесу тебе одежду. — Он побежал в комнату Сафрон, порылся в ее ящиках, вытащил, казалось бы, случайный набор одежды, втолкнул Сейбер в ванную и бросил ей наспех собранный комплект одежды, после чего захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

— Вот. Возьми одежду. Она, разумеется, не моя. — Сказал Жон, проясняя ситуацию, которая даже не приходила Сейбер в голову. — Это… одежда моей сестры Сафрон. Может, она тебе и маловата, но это лучше, чем ничего, верно?

Сейбер ничего не ответила, но он слышал, как она переодевается и шаркает босыми ногами по плитке. Прошла целая вечность, прежде чем она наконец постучала в дверь ванной.

Открыв ее, Жон увидел, что она выглядит непоколебимой в своем намерении. С таким лицом, как сейчас, ее можно было поместить на самое адское поле боя, и люди все равно сочли бы его чрезмерным. Возможно, это было бы лучше, если бы на ней не было футболки GIRLBOSS, GATEKEEP

, украшенной блестками, и шорт, которые только подчеркивали ее и без того восхитительные бедра.

Именно сейчас Жон понял, что забыл дать ей бюстгальтер: соски проступали сквозь футболку, а грудь сдерживалась рубашкой, которая была ей маловата и демонстрировала ее подтянутый пресс и живот.

— Я прошу прощения за свои недостатки как слуги, мастер! — Сейбер слишком решительно поклонилась, причем так, как не поклонился бы ни один житель ее страны. Ее тело было наклонено под углом 90 градусов, и Жону открылся более опасный вид на ее декольте, чем до того, как она успела надеть одежду. Еще более эротично было видеть, как за горловиной рубашки виднеются соски, спрятанные внутри. Его эрекция выходила из-под контроля, и в этот момент он почти под углом 90 градусов пытался ее спрятать.

— Все хорошо, Сейбер! — Жон ответил ей тем же, но слишком громко. — У всех бывают дни, когда они врываются в чужую ванную голыми! Моя мама говорит, что незнакомцы — это просто друзья, с которыми ты еще не знаком, и к тебе это тоже относится! Хаха! — Сказал Жон с натянутой улыбкой.

— Я не ваш друг, мастер! Я ваша слуга! — Сейбер поправила его, наклонившись еще больше вперед, так что ее голова соединилась с полом, а рубашка задралась на спине, обнажив прелестную и немаленькую задницу перед натренированным и постоянно наблюдающим за ней подростковым взглядом Жона. Задницу, которая становилась еще более соблазнительной благодаря облегающим ее шортам.

— Подожди, ты моя слуга?

— Подтверждаю. Ты призвал меня сюда, неся командные печати на своей руке, не так ли? — Сейбер снова стояла прямо, ее золотистые волосы были слегка растрепаны. Осознав это, она поспешно поправила их.

— Нет, я уверен, что заметил бы… ох. Очевидно, да. — Жон опустил взгляд на левую руку и увидел, что на ней действительно есть татуировки (и хотя он и раньше наносил на свое тело множество татуировок в стиле «эдди», эта не выглядела так, будто ее можно смыть после душа). Она имела форму двух изогнутых дуг и круга вокруг них. Он поводил рукой на свету, изучая ее.

— Как я уже сказала, ты мой мастер. Слуга Сейбер в твоем распоряжении. — Сейбер отвесила поклон, более подобающий ее культуре, прижала кулак к груди (так что соски стали еще более заметны, когда она натянула тонкую ткань), а другую руку заложила за спину. — Где вражеские мастера? Направляй меня, как хочешь, но я не чувствую поблизости врагов. По правде говоря, я вообще чувствую… мало праны здесь. Как странно… Возможно, именно поэтому мое оружие и наряд отказались появиться в соответствии с моими намерениями.

— …уверена? — Сказал Жон, все еще думая о том, что ритуал действительно удался. Книга оказалась права, и он получил свою собственную слугу. То, что она не была цундере-служанкой кошкодевочкой, владеющей луком (Жон редко долго помнил о своих грезах), разочаровывало, но он не мог жаловаться на Сейбер. Она была привлекательной и искренней.

— Значит… ты моя слуга и должна слушать все, что я скажу?

— Конечно. Это моя обязанность. Даже если ты прикажешь мне отправиться в преисподнюю, я с радостью поведу тебя за собой. — Гордо заявила Сейбер.

— Значит… если я попрошу тебя отсосать мой член… ты сделаешь это?

Сейбер остановила себя и посмотрела на его выпуклую промежность.

— Конечно, вы шутите, мастер. Мое тело непригодно для операций с представительницами слабого пола, поскольку оно мускулистое и жесткое. Мои способности и качества как женщины… не хватает. Однако моя грудь больше, чем я ее припоминаю, и, возможно, именно это ввело вас в заблуждение. — Она пощупала свои груди и удивилась, насколько они чувствительны.

— Я думаю, ты сексуальна. — Сказал Жон, удивляясь собственной прямоте. Раньше он никогда не умел так разговаривать с девушками, но с Сейбер ему стало легче. — Значит, ты не против сделать мне минет? — Сказал Жон, показывая, что на самом деле его прямота была вызвана сильным возбуждением.

— Н-Ну, не совсем. Меня беспокоит отсутствие навыков и женских хитростей, а не возражения против самой задачи как таковой. — Сейбер прикусила губу, думая о том, что ей придется выполнять женские обязанности, как это когда-то делала ее сестра. Она подумала, каково это — быть в роли принимающей стороны, когда член Жона находится внутри нее, заполняя ее, пока он таранит ее киску. — Если бы… был отдан приказ, я бы выполнила его беспрекословно.

— Тогда… я приказываю тебе сосать мой член? — Сказал Жон, не очень понимая, к чему клонить, но с энтузиазмом попробовал.

Сейбер опустилась на пол, благодарная за то, что Грааль научил ее, что такое минет (хотя с практической точки зрения было странно, что он научил ее этому), и расстегнула штаны Жона. Еще до того, как она извлекла его выпуклую мачту из трусов, она почувствовала запах его мускуса, проникающий сквозь них. Он заполнил ее ноздри. Она бессознательно вдыхала его, запечатлевая в памяти.

— П-Прости, если от меня плохо пахнет. Я не мылся вчера. — Жон смущенно сказал, глядя на Сейбер, которая стояла на коленях и морщила нос.

— Напротив, мастер. Прошу прощения за то, что позволила себе дать вам понять, что это мое мнение по данному вопросу. Я… просто оценила ваш мускус». Сейбер сказала, её слова вырывались из уст, пока она плохо объяснялась.

Блондинка не ответила, так как ей удалось вытащить член Жона из трусов и штанов, и его стержень ткнулся ей в щеку. Мускус стал еще более сильным и волнующим, когда она непосредственно ощутила его запах. Она вдыхала его, погружаясь в его мужественный запах, и от этого ее киска становилась все более влажной. Сама того не осознавая, вторая рука начала перемещаться к животу, к верхней части шорт и, наконец, скользнула пальцами в промежность.

Но не раньше, чем она начала скользить своими маленькими мягкими ладошками по стволу Жона, просто следуя указаниям Грааля, вложенным в ее разум, и позволяя своему разуму блуждать, а телу — двигаться по собственному желанию. Наконец ее пальцы добрались до ее щелочки, и она почувствовала собственную влажность, пока дрочила Жону. Она была неопытна в мастурбации, ее тело было чувствительно даже к прикосновениям к ягодицам, а не только к простому очищению.

Жон был в своем собственном мире, когда почувствовал руку Сейбер на своем члене. Это было намного лучше, чем делать это самому: ее рука уже почти довела его до оргазма. Ему пришлось активно сдерживаться, чтобы не кончить на ее покрасневшее, милое личико, от которого он просто балдел. Она еще даже не начала делать минет, а он уже почти кончил от одного этого.

— Твоя рука очень приятная, Сейбер. — Неуклюже сказал Жон, простонав.

— К-Как и полагается мне, Королю Рыцарей. — Она ответила с гордостью, еще больше экспериментируя со своей рукой, крутя и поворачивая ее вокруг его ствола, и ее тело делало все возможное, чтобы доставить ему удовольствие только своей рукой. И все же ее тело не было удовлетворено. Как будто ему чего-то не хватало. По непонятной причине ей захотелось заглотить член Жона в глотку. Но это было чувство, которое она не могла остановить, и поэтому она поднесла рот к кончику его члена, опасаясь, волнуясь, но с удовольствием следуя своим инстинктам.

Жон задыхался, когда Сейбер заглотила его член, медленно проталкивая его по всей длине в свою глотку, даже когда она задыхалась. Ее глотка была еще мягче, чем рука, и Жон почувствовал, что вот-вот взорвется. Сейбер была слишком горяча, особенно если учесть, что из-под рубашки открывался вид на ее обнаженное декольте.

Хотя Сейбер не знала, что Жон уже близко, она чувствовала, как его член пульсирует в ее горле, пока она захлебывалась им. Только после того, как она полностью погрузила его твердый, подергивающийся член в глотку до самого живота, она начала водить языком по его эрекции, пока он находился в ее маленьком и растянутом рту.

Сейбер беззастенчиво ласкала пальцами свою киску, неопытная в способах мастурбации, дико массируя свои складочки и просовывая палец или два в свои глубины. Ее тело словно горело от жара, толчки удовольствия исходили как изо рта, так и из промежности. Она хотела остаться в этом удовольствии навсегда, утонуть в нем, если бы могла.

— Фуууу~ — Жон застонал.

Это было то, что вывело его из равновесия. И вместо того, чтобы спросить или предупредить, он схватил ее за голову и начал трахать ее рот. Он долбил ее губы и лицо, как киску, без остатка. Ее стоны были музыкой для его ушей. Ее вздохи и рвотные позывы на его члене подпитывали его либидо. И только когда он, не в силах больше сдерживаться, вошел в ее глотку до упора, Сейбер простонала от удовольствия, что ее используют, он кончил.

Он взорвался в ее глотке, его член выбрасывал веревку за веревкой прямо из яиц в ее желудок. Он слышал, как она глотает каждую каплю спермы, как дрожат его ноги, когда ее рот продолжает высасывать его. Ее глаза были закрыты, словно она не обращала на него внимания, высасывая последнюю порцию спермы из его яиц.

Жон медленно вынул свой член изо рта Сейбер, наслаждаясь ощущением ее горячего ротика на себе, пока мог. Его член выскользнул с хлопком, и из его кончика хлынула струйка спермы. Эта струйка, после того как Сейбер открыла рот, полузакрыла глаза, а ее тело задрожало от удовольствия, превратилась в последнюю струю семени, которая покрыла ее лицо его теплой, липкой спермой.

Киска Сейбер сквиртанула, заливая шорты вокруг ее пальцев. Ее тело содрогалось, но только когда оргазм закончился, она моргнула и по-настоящему заработала.

— Святое дерьмо, это было потрясающе! — сказал Жон, улыбаясь. — Я до сих пор не могу поверить, что призыв сработал.

— Все для вас, мой мастер. — Сейбер прижала пальцы к его липкой сперме на своем лице и облизнула кончик пальца. На вкус она была божественна, в основном потому, что была наполнена его Аурой, в которой она отчаянно нуждалась. Она слизала остатки спермы с лица, словно кошка, которая чистит себя. Жон не жаловался. Он снова становился все тверже и тверже, просто наблюдая за ее действиями. «Может ли… может ли это быть… обременительно — получить больше вашего семени? Даже вашего мускуса было бы достаточно, мастер. — Сейбер нервно добавила. Она не хотела показывать, как сильно возбуждена, как сильно ее тело жаждет его.

— Нет, ни в коем случае! Это было бы ух… замечательно! Почему бы нам не переместиться на кровать? — Жон взял ее за руку и повел в спальню родителей (его собственная была грязной и завалена его вещами, и он не хотел отпугивать ее, в то время как комната родителей была свежевычищена и подготовлена к их возвращению).

Глава 1: Неудачный Призыв(?) - Жон х Артурия

6474131

WildD

Жон занимается сексом с различными слугами. На данный момент присутствуют Артурия (Сейбер), Мордред (Сейбер) и Моргана (Берсеркер).

Fate/Stay Night

RWBY

Fate/Grand Order

Жон Арк/Артурия Пендрагон

Жон Арк/Мордред

Жон Арк/Моргана Ле Фэй

Судьба: RWBY Непристойный Приказ

ru-sudba-rwby-nepristoinyi-prikaz-6474131-perevodchik-wildd

Жон проснулся от того, что рядом с ним мягко спала симпатичная светловолосая девушка. А еще, что особенно примечательно, на ней не было никакой одежды. Совсем. Он отчетливо видел ее декольте, и, судя по тому, что он мог разглядеть, на ней больше ничего не было.

Это привело Жона к двум вопросам, первый из которых — «кто это?», а второй — «почему я в постели своих родителей?». Для вас, читатель, оба эти вопроса вполне обыденны, а вот Жон ломал голову, почему.

Пока, конечно, не вспомнил, что призвал ее с помощью древней поваренной книги, которую нашел под своим рюкзаком. Потому что это была правдоподобная причина. Как будто кто-то поверит ему, если он об этом расскажет.

Сейбер медленно проснулась по собственной воле, протерла глаза, зевнула, сделала пробуждающую потяжку и тут заметила рядом с собой Жона. Она восприняла это на удивление спокойно. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и тут же вспомнила, что она делала этим ртом. Непристойные, ужасные вещи, на которые даже ее сестра могла бы поднять бровь. Она чувствовала себя… переполненной маной. И спермой, учитывая, что она все еще чувствовала, как из ее киски вытекают струйки Жона.

— Кааак… дела, дружище? — сказала Сейбер, пытаясь использовать современный жаргон. Или, по крайней мере, то, что она считала современным жаргоном, но то, будет ли это считаться правильным приветствием, зависело от того, где вы жили. Кроме того, что еще важнее, это было совершенно не похоже на то, как она говорила накануне. Потому что, судя по всему, они трахались больше четырнадцати часов подряд.

— Сейбер? Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Жон, искренне обеспокоенный.

 Безусловно. Я… не могу больше так говорить и чувствую, что должна открыть вам свое настоящее имя. — Она призналась. — Я — Король Артур Пендрагон.

Она ждала, когда упадет второй ботинок.

 Приоткрыв один глаз, она увидела растерянное лицо Жона. — Эм… хорошо?

— Ты не знаешь, кто я? Большинство людей знают. — Сейбер сказала, внезапно смутившись. — Я герой легенды, призванный к вам с трона… нет? Камелот? Вы, конечно, слышали название Камелот? Британия?

— Э-э… нет? Не могу сказать, что слышал хоть одно из этих названий. — признался Жон, чувствуя себя немного неловко.

— О. Ну тогда. Это… примечательно. Хм. Что ж, тогда я должна вкратце рассказать вам о себе. — сказала Артурия, прочистив горло. — Мое настоящее имя — Артурия, так как я была вынуждена стать Королем в детстве под именем Артур. Это… навевает какие-нибудь легенды? Истории былых времен?

— Может быть, «Король былого и грядущего»? Один из моих других титулов?

— Ну… короче говоря, меня убил предатель из числа моих рыцарей, Камелот и Британия пали, а я навсегда осталась на троне героев. Это понятно?

— Наверное? — предложил Жон.

— О, и предатель был моим сыном. — Артурия уточнила, как будто эта деталь была несущественной.

— Мне жаль это слышать?

Жон не знал, как утешить человека, переживающего по поводу обстоятельств собственной смерти. Было странно вообще что-то говорить человеку, который, судя по всему, умер и фактически стал призраком.

Призраком с тугой киской, но все же.

— Их матерью была моя сестра, Моргана Ле Фей. Возможно, ты слышал о ней? Она… с характером. — Сейбер задумалась.

— Не слышал, прости. Но подожди. Твой сын, который убил тебя… если бы ты была матерью… что? Разве ты не будешь тогда отцом?

— Да, я отец. — Артурия кивнула.

— Но ты… то есть я понимаю, что сейчас ты не можешь этого сказать, но… ты транс или что-то вроде того?

— «Транс»? Я, как вы видите, женщина, хотя и не очень женственная.

Жон скрестил руки на груди, пытаясь снова сказать что-то подобное, и она поправила себя.

— Я женственная женщина, или так мне утверждают. — Она раздраженно сказала. — Но я не понимаю твоего недоумения. Я отец своего сына, а моя сестра была его матерью. — Артурия говорила с уверенностью человека, которого никогда не расспрашивали об этих деталях.

— Но… ты… девушка. — сказал Жон, чувствуя себя крайне неловко и сожалея о своем вопросе.

— Я принадлежу к женскому полу, что, возможно, прискорбно и для моей страны, и для моего отца, и для меня. Что с того?

— Как ты оплодотворила свою сестру без члена? — спросил Жон, просто не желая больше танцевать вокруг этого вопроса.

— Ах… — Артурия кивнула и улыбнулась. — Благодаря придворному магу я получила возможность испытать мужские удовольствия, и в ночь, когда меня соблазнила моя сестра…

— Я понял, в чем дело. — Жон прервал ее, немного солгав, но не желая идти дальше.

— Если вы так считаете. А вот этот меч весьма великолепен. — Артурия обратила внимание на простой меч, висевший над камином напротив кровати. — Можно?

Жон жестом разрешил, и она сняла его со своего места, размахивая им с легкостью человека, который владел мечом на протяжении веков и мог делать это как вторая натура.

— Хорошо сбалансирован… Приличная длина… сойдет. — сказала Артурия, внимательно изучая его острие.

Без предупреждения меч метнулся к Жону по воздуху. С помощью рефлексов, о которых он и не подозревал, ему удалось поймать его за рукоять.

— Отлично. Приходи ко мне на улицу, когда будешь готов.

Без лишней помпы и объяснений Артурия исчезла. Хотя Жон мог поклясться, что слышал лязг доспехов, когда она шла. Он быстро оделся и нашел ее на улице, возле сарая, где он впервые призвал ее. Артурия была одета в то, что Жон мог описать только как боевой наряд. От шеи до пят она была покрыта доспехами, слишком громоздкими для ее телосложения, но, судя по ее движениям, не испытывала никаких затруднений при взмахах руками, похожих на… воздух? Это смущало Жона, потому что он готов был поклясться, что едва различил в ее руке что-то похожее на меч, и даже слышал, как что-то рассекает воздух, когда она двигала руками.

— Ах, Жон. Меч у тебя? — спросила Артурия, взглянув на него.

— Да… ты делаешь тренировочные взмахи или что-то в этом роде? Хотя я никогда не видел, чтобы кто-то делал это без меча.

Артурия искренне улыбнулась. — Но я же размахиваю мечом! Это всего лишь мой Благородный Фантазм, Невидимый Воздух! — Она рассеяла эффект и продемонстрировала Экскалибур во всей красе. — Он скрывает мой клинок, чтобы никто не узнал моего истинного имени!

— …но почему тебя волнует, что кто-то узнает твое имя? — спросил Жон, сбитый с толку.

— Потому что! Если бы вражеский мастер знал мое имя, историю или оружие, он бы знал мои сильные и слабые стороны, но если я буду скрывать свой клинок… — Она снова спрятала его в воздухе. — Тогда я буду просто воином с невидимым клинком.

— Это очень круто, но умм… не думаю, что кто-то знает, кто ты здесь.

— Или… Это пробел в ваших знаниях, мастер. Наверняка кто-то в этом времени и месте знает обо мне. — сказала Артурия, больше надеясь на то, что она не канула в безвестность, чем из опасения, что ее истинная личность может быть обнаружена.

— Может быть. — с сомнением сказал Жон. — Но зачем ты привела меня наружу? Ты хотела посмотреть, куда я тебя призвал?

— В свое время, но я хотела проверить твою силу. Если придут вражеские мастер и слуга, мне нужно знать уровень твоего мастерства, чтобы наилучшим образом защитить тебя. — Сейбер сказала, вытянув перед собой невидимый клинок.

— Я, конечно, пару раз махал им вместе с отцом, но не более того. — сказал Жон, внезапно почувствовав легкое беспокойство за свое здоровье. О спарринге у него не было никаких добрых воспоминаний.

— Тогда я должна увидеть это сама!

— Ты… мог бы значительно улучшить свои навыки. — сказала Сейбер, испытывая разочарование и шок от того, что ее мастер может быть настолько некомпетентен. Жон сражался за свою гребаную жизнь и лежал на земле, задыхаясь.

— Я… я вижу это, спасибо.

— Однако я задаюсь вопросом о твоей родословной. Я припоминаю, что видела этот меч раньше… хммм… ты знаешь человека по имени Цезарь? — спросила Артурия, опуская меч в знак того, что Жон наконец-то может прийти в себя.

— Никогда о нем не слышал.

— Интересно. Я полагаю, что этот клинок либо тот, которым он владел, либо создан по его образцу. Он называл его «Кроцеа Морс», «желтая смерть». Этот клинок, хотя и прекрасен, но, похоже, не унаследовал ни одной из его способностей. Как и ты, собственно. Хм…

Сейбер на мгновение отвернулась, размышляя. Ей нужно было обучить своего мастера хотя бы умению отражать простые атаки, и, хотя сейчас он был неумел, она уже могла сказать, что с совершенствованием он может стать впечатляющим воином. Но он, похоже, ничего не знал о войне за Святой Грааль и вообще не представлял себе, что такое вражеские мастера или слуги. Был ли он «дикой картой» в этой войне? Если да, то как он смог призвать ее?

Этот прекрасный и важный вопрос Сейбер был прерван громким рыком, от которого Жон широко раскрыл глаза и стал искать спрятавшегося в лесу Гримм. Держа меч наготове, он стал искать причину, и только когда Артурия схватилась за живот, понял, что это был за рык.

— Может быть… здесь есть какая-нибудь еда?

Через несколько минут они уже копались в остатках еды, которую любезно приготовила для него мама.

— Эта еда очень вкусная. Я бы хотела поблагодарить повара, когда у него будет минутка. Я никогда не видела такого использования картофеля…

— Моя мама очень хорошо готовит. Но она вернется нескоро, так что тебе придется подождать. И… я, наверное, все равно уеду через несколько дней.

При упоминании об отъезде Сейбер перестала зачерпывать картофельное пюре. — …почему? Это место, хоть и не сильно укреплено, занимает выгодное положение в лесу, легко обороняется с утесов и имеет преимущество в виде секретности. Зачем нам двигаться и рисковать, привлекая внимание вражеских мастеров?

— Я не думаю, что здесь есть вражеские мастера, Артурия. Я даже не слышала о подобном. Я планировала пойти в школу. В школу для охотников.

На это Артурия подняла бровь. — Охота — не тот навык, который требует обучения. Я могу показать вам, если хотите. Однажды я знала человека, который охотился исключительно на ласточек, хотя они не лучший источник пищи. Мяса мало, а охотиться надоедает, если только вы не умеете искривлять пространство и время.

Жон и не подозревал, что охота на ласточек настолько сложна, и сделал мысленную заметку спросить об этом позже. Но сейчас… — Не такая это охота. Охота на монстров. Гримм, существа, которые питаются негативом человечества и вообще хотят убить и съесть нас. Большие… черные… ты их не знаешь?

— Я никогда не слышала о таком. — призналась Артурия, доедая картофельное пюре и переходя к мясу. — Но я поверю вам на слово, что это опасные враги. И вы хотите научиться убивать их? Почему бы вам не взять меня в учителя?

— …потому что ты впервые о них слышишь? Очевидно, ты действительно хороший фехтовальщик — фехтовальщица, прости.

— Без обид. — сказала Артурия в середине жевания.

— …Но я хочу получить лицензию охотника и показать своей семье, что я могу носить имя Арк. Что я не… мертвый груз.

— Цель достойна восхищения. Я не совсем понимаю, почему ты хочешь отказаться от роли моего протеже, но если ты этого хочешь, мастер, я помогу тебе, чем смогу. — Сейбер произнесла эту фразу со всей определенностью, но тут ей в голову пришла случайная мысль. — У тебя ведь есть сестры?

— Да. У меня их семь, одна старшая, шесть младших.

— У меня только одна сестра, и та старшая. Коварная и слишком умная для своего блага. Даже сейчас я думаю, что она никогда не желала мне зла, но была… неправильно понята. Просто помни, что кровь гуще воды, и цени свою семью. Твое стремление показать себя может стать твоей гибелью, уж я-то знаю.

Жон понял, что она говорит о своем собственном опыте. Возможно, это тоже стало причиной ее смерти.

— Но в данный момент я хочу лечь спать. Пойдем.

Жон взглянул на часы. Было еще только восемь вечера. — Не слишком ли рано…?

— Да, но я должна быть отдохнувшей, а вы — в непосредственной близости от меня, если я хочу уберечь тебя от засады. Поэтому пойдем со мной спать.

Жон, что неудивительно, не стал жаловаться, когда Сейбер повела его в постель. Особенно если учесть, что его ожидало еще больше секса, но он был разочарован тем фактом, что они действительно были активны только несколько часов в течение дня после того, как трахались всю ночь и проснулись после полудня.

Он возбудился, когда скользнул в постель к Артурии. На ней была милая шелковая пижама, которая приятно облегала ее изгибы и придавала ей пушистый вид.

— Не бойся, мастер. Я буду защищать вас. С моим именем Артурия Пендрагон вы будете в безопасности от всех…зззззззззз.

Она уже спала, даже не закончив. Жон некоторое время смотрел на ее милое, спящее лицо, прежде чем понял, что не только не получает ничего, но и все еще возбужден, и у него есть заботы, как у любого молодого человека в его возрасте, когда он спит с кем-то, не связанным кровным родством с противоположным полом, который к тому же оказался довольно красивым.

Поэтому он как можно тише выскользнул из постели. Двигался только медленными, долгими движениями. Вытаскивая себя из кровати дюйм за дюймом. Садился он не быстро, чтобы не нарушить равновесие, а медленно, чтобы кровать успела подстроиться под его вес. Оглянувшись на Сейбер, он увидел, что она все еще тихо спит, и вздохнул с облегчением.

У Жона было много практики, когда все шесть сестер жили в доме, и им приходилось делить постель. Это были… темные времена для молодого мужчины. Темные времена, не похожие на те, с которыми он столкнулся в этот момент. Он вздрогнул от этих воспоминаний и продолжил путь, не забыв прихватить с собой Свиток.

Это также означало, что он провел много долгих ночей в ванной, делая все возможное, чтобы скрыть это и не навлечь на себя гнев сестер или родителей. Это было бы почти ностальгией, но это было не так.

Он был практически один, и у него была привилегия пользоваться диваном, чем он и собирался воспользоваться, приготовив коробку салфеток, Свиток и наушники. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти подходящее место и приступить к делу. Примерно через пять минут после начала сеанса он поклялся, что услышал шум, и замер на месте, оглядываясь по сторонам. Это было не сверху и не могло быть Артурией. Может, это было какое-то животное? Их дом находился достаточно далеко от всего важного, и незваные гости были скорее плохой шуткой, чем реальной угрозой. Они запирали двери, но смысл оставался.

Жон должен был принять деликатное и важное решение: игнорировать то, что, скорее всего, ничего не значит, или прервать текущее занятие и отправиться на расследование. Возбужденная часть его мозга, которая составляла немалую часть (около 30%, если быть совсем уж щедрым), говорила ему, что это почти наверняка ерунда и что это просто дерево к дому прибилось или еще какое-нибудь совершенно нормальное явление. Он решил прислушаться к этой части мозга и проигнорировать другие части, которые либо паниковали, либо думали о том, что бы такое съесть, чтобы перекусить поздно вечером, либо обсуждали, хорошо ли Сейбер будет смотреться в наряде девушки-зайчика.

После долгих размышлений он пришел к выводу, что Сейбер будет неплохо смотреться в наряде девушки-зайчика. Он был близок и к другому выводу, правда, уже на полном серьезе, наблюдая за тем, как парень получает массаж ступней от девушки в черных чулках. Обычно он не увлекался подобными вещами, но сейчас он чувствовал себя авантюристом, да и девушка была довольно привлекательной. Он представил, как ему делают массаж ступней, и закрыл глаза, когда он стал делать это все сильнее и сильнее. Он представлял себе, как нейлон и кожа снимают его член, поглаживая его. Он был уже так близко, что практически мог осязать это…

— А? Где отец? — спросил хрипловатый женский голос, разрушив все его шансы кончить и заставив быстро натянуть штаны. — Я знаю, что он здесь. Я чувствую его запах. — Девушка понюхала воздух. Она подошла ближе к Жону и понюхала его грудь, а затем встретилась с ним лицом к лицу. — Ты пахнешь как он. Где он? Отвечай быстро. — Она приставила к его шее странный по своей толщине клинок. В нем любой, кроме него, мог бы узнать Кларент, вероломный клинок Камелота.

Он? Жон задумался, совершенно сбитый с толку. Кроме него, в доме не было мужчин, поскольку Артурия, конечно же, была девушкой и не имела и близко пениса. Жон знал об этом, ведь он занимался с ней сексом… неоднократно.

Вот только теперь, когда он об этом подумал, Артурия упомянула, что была кому-то «отцом». Тому, кто предал и убил ее. И хотя Жон не так уж много общался с незваным гостем, он выглядел как человек, способный на возмездие. Не то чтобы у него был особый опыт в этом деле, но…

— Твой отец — Артурия?

Ее глаза вспыхнули при непринужденном упоминании отца. — Не произноси его имя вскользь, свинья! Он — Король Артур!

Никогда еще Жон не чувствовал себя так близко к смерти, как в этот момент. Он практически видел, как жнец, с косой и всем остальным, готов забрать его. Хотя в своем заблуждении он не ожидал, что жнец окажется симпатичной рыжеволосой девушкой. Это видение быстро прошло, когда он сосредоточился на девушке перед собой, а точнее, на клинке, который все еще находился у его шеи и постоянно надвигался.

— Король Артур наверху! — сказал Жон, пытаясь отвести клинок подальше от себя. Он был труслив, но у него был план. Пока Мордред будет подниматься по лестнице, он позовет Сейбер и убежит. Он надеялся, что ему удастся хотя бы выжить, но оптимизма не испытывал. Однако он должен был попытаться. Даже если это будет равносильно его собственной жизни. Он не станет жертвовать кем-то другим из-за своей ошибки, какой бы глупой она ни была.

Ее зеленые глаза стали почти красными от пристального взгляда, она медленно опустила клинок с его шеи, и Жон испустил вздох, о котором не подозревал.

Судьба: RWBY Непристойный Приказ

Содержание

Глава 1: Неудачный Призыв(?) - Жон х Артурия

Глава 2: Как Отец, Так И Сын - Жон х Мордред

Глава 3: Неизвестный Призыв - Жон x Моргана

Глава 4: Сюжет? - Жон х Моргана х Мордред х Артурия

Комментарии (0)