А-Юань помнил только жар, голод, холод и огонь. Это были яркие огни, их было много, и были крики, но его уши болели, а глаза слипались, когда он пытался найти бабу. Он еле стоял, ему больно идти, 

Баба бы знал, как всё исправить. Он был веселым и добрым, но грустным, когда а-Юаню было плохо, когда он начал гореть и кашлять. Поэтому… он должен, ему кажется, что он обязан найти его.

А-Юань видит желтый, и ему страшно. Он не помнит почему, он не хочет помнить почему, но желтый — это плохо. Желтый это боль, боль, боль, боль, боль…

И А-Юань прячется, чувствуя резкий прилив сил, он молчит, он не дышит, а черное дерево прячет его со всех сторон. Он закрывает глаза, ему тяжело дышать, ему больно, он устал, он хочет найти бабу, и… и… а-Юань не помнит, что еще, но он плачет.

И знакомый холод окружает его, всякий раз, как он плачет, ему кажется, что его утешают, что его оберегают, что его держат, что его защищают, но баба говорил ему избегать этого, говорил, что ему нельзя общаться с друзьями бабы, говорил, что они могут причинить ему вред, хотя а-Юань даже поспорил с бабой из-за этого.

Темнота никогда не обижала его, это всегда был 

(Красное небо содрогнулось, сотни культиваторов отбросило в стороны, когда Тигриная Печать была сломана, а сотни, тысячи, если не больше мертвецов, получили свой последний приказ; там, в далеке, но не настолько, Могильные Курганы укачивали больного ребенка, в шаге от того, чтобы стать их частью; и, впервые за долгое время, они решают, что не хотят этого, что они должны спрятать ребенка, что они должны отдать его их человеку, когда он силен, когда он счастлив, когда он сможет защитить своего сына, и они отправляют мальчика в небольшое путешествие, используя кровь их человека, что омывает их земли).

Вэй Ин ходил между рядов рынка Юньмэн, его нос щекотали пряности, а во рту скапливалась слюна, когда он думал, как давно тут не был! Но, что же, наказание Мадам Юй закончилось всего пару дней назад, хотя он уже, как полгода вернулся из Гусу Лань, но все месяцы за одну драку с павлином, ему приходилось вести себя почти идеально. 

 — смеется его шицзе, тыкнув в его нос, когда он, крадучись и прячась, получал от нее небольшие баоцзы на кухне, прячась за мебелью).

Цзян Чэн вернется еще только через четыре месяца, и Вэй Усянь чувствовал себя почти одиноким, когда воровал фазанов, но мог надоедать, а параллельно учить, своих младших шиди. Интересно, как там его любимый шиди? Скучает или очень скучает?

Ох, а как там Лань Чжань?

Не успел он подумать, что хотел бы написать кому-либо из них письмо (шиди он, конечно, пошлет с письмом мешочек пряностей, чтобы он не сошел с ума), как в него врезается ребенок.

Ребенок маленький, тощий, в грязных рваных одеждах неясного цвета, почти что беспризорник, которых не бывает в Юньмэн из-за покровительства одной из великих сект, и вцепился в него так, словно от этого зависит его жизнь.

Ребенок смотрит на него большими глазами со слезами, когда Вэй Ин понимает, что это не грязь, а сажа, но не успел он что-либо спросить, как мальчик на всю улицу, весь рынок с радостью через рыдания произнес:

 Где ты был! А-Юань искал тебя! — а затем снова разрыдался. Мальчик вцепился в него так сильно, что Вэй Ину было проще порвать одежду, чем заставить ребенка отпустить его.

В противовес все вокруг, несмотря на то, что хорошо его знают много лет, начали шептаться!

Неужели ему нужно это уточнить?

— Малыш, я не твой баба, — пытается Вэй Ин объясниться, как перед ребенком, так и перед всем рынком, он бы присел, но боится упасть на ребенка, уж больно крепко тот вцепился в его ногу. — Но я помогу его тебе найти! — тут же пообещал Вэй Ин, с недоумением смотря на тетушку Мэн, у чьего прилавка он остановился, и которая смотрела на него с подозрением. Серьезно? Вэй Ину шестнадцать лет, во сколько он завел этого ребенка, по их мнению? 

— Баба отказывается от меня?.. — тихо спросил мальчик, а-Юань, как он понял.

— Что? Нет! Я просто не твой баба, и…

Но мальчик снова заплакал, тихо и скромно, но так надрывно, что Вэй Ин искренне переживал за здоровье ребенка.

Ему ничего не оставалось, как подхватить мальчика на руки (удивительно, но ради этого, он отпустил его ногу) и сбежать с ним в более тихое место, желательно к врачу секты.

— Подождите-подождите, Чжао-шишу, — с улыбкой начал Вэй Ин, чувствуя себя единственным здравомыслящим человеком в комнате (и это 

Потом он поморщился, он не хотел говорить это так грубо, как он сказал, но это 

— Ты слышал меня, мальчик, — фыркает Чжао Линь, их главный целитель и один из самых старых людей в секте Цзян, — я провел исследование совместимости крови, — старик постучал по столу с вырезанными элементами печати, которую Вэй Ину никогда не дают рассмотреть полностью, называя его любопытной кошкой, которую это же и погубит, — и у мальчика твоя кровь. Затем я провел несколько других исследований, — неопределенный взмах рукой в огромную стопку свитков, которая качается на своем месте, — он не твой брат или давно потерянный сильно младший дядя. Этот ребенок — твой.

Вэй Ин не сдерживает выскользнувшего смешка.

— Мне шестнадцать, шишу, — напоминает Вэй Ин, стараясь не кричать, чтобы не разбудить ребенка, который уснул меньше шичэня назад.

Старик только равнодушно и невпечатленно пожимает плечами.

— Ты не первый юноша, что стал отцом в тринадцать или в двенадцать на моей памяти, — отвечают ему так, словно это происходит каждый день. Неожиданно Вэй Ин искренне захотел послушать истории их целителя, но внезапно, как гром среди ясного неба, дверь отодвигается и появляется Мадам Юй.

У тебя есть ребёнок, несносный мальчишка?!

 — прозвучало оглушительно громко, отчего Вэй Ин пригнулся и поморщился, а мальчик на кушетке не мог не проснуться от этого голоса.

 — тем не менее вмешался целитель каким-то образом с более страшным тоном и взглядом, чем у хозяйки Пирса Лотоса, и женщина на мгновение остановилась в своей ярости. Вэй Ин обычно не попадал к целителю, в отличие от шицзе, что была частым посетителем, но он слышал от нее, что старику Чжао боится перечить даже Цзян-шишу. — 

 за своим тоном и голосом. Здесь дети.

И это прозвучало так строго и внушительно, что даже Вэй Ин попытался стать тише и ниже, чем уже был.

Однако его это не спасло от гнева Мадам Юй.

Что странно, ребенок от ругани и громких голосов не проснулся, как будто это было привычно и нормально для него.

В конце концов, Мадам Юй не была в нем разочарована, так как 

 этого от него, а Вэй Ин едва ли смог преодолеть неловкость, чтобы заявить, что он не касался ни одной женщины! В противоположность реакции Мадам Юй, Цзян-шишу, казалось, был взволнован.

— Конечно, — ядовито поворачивается Мадам Юй, искры все ещё кружат вокруг ее пальцев, а спина Вэй Ина фантомно чувствует удар, — ты бы хотел познакомиться с 

— Сань нян… — устало произносит Цзян-шишу, но не отрицает! 

Неужели тут никто не видит, что это 

 внебрачный сын Вэй Ина?!

Затем его прекрасная, добрая и милая шицзе 

, что он не сказал ей о ее племяннике.

Возможно, Вэй Ину, Вэй Усяню нужно просто смириться.

Ладно, хорошо, очевидно, у него есть внебрачный сын от несуществующей женщины, почему нет? Цзян Чэн точно оценит, когда вернётся. 

 заставляет его улыбнуться, а потом зашипеть, когда шицзе накладывала мазь на его раненную спину.

 ребенок. Не совсем ясно, сколько ему лет, и не похоже, что мальчик сам это осознает, он такой худой и хрупкий, что едва ли можно угадать его возраст, как это было с самим Вэй Ином, когда его только принесли на Пирс Лотоса.

А-Юань также цепляется за ноги каждого, кто ему понравится, а потом улыбается снизу-вверх улыбкой с парой выпавших зубов. Однажды он также сделал с Мадам Юй! Вэй Ин клянется, что его сердце остановилось, особенно, когда она посмотрела на ребенка своим фирменным взглядом, но… улыбка а-Юаня даже не дрогнула, он, казалось, только сильнее захихикал. Может ли быть, что его сыну нравились пугающие люди?! 

(Так, нет, стоп, Вэй Усянь, это не твой сын, не сходи с ума, как все вокруг.)

А-Юань также хорошо ест, прилично одет и ему предложили место с другими младшими учениками, однако, вместо этого, малыш продолжает цепляться за ноги Вэй Ина, даже если просто продолжает идти, и называет его 

К возвращению наследника Цзян, едва ли был кто-то, кто сомневался бы, что у Вэй Усяня есть сын, и реакция этого самого наследника была бесподобной в своей громкости.

Что же касается реакции Гусу Лань, говорят, их второй господин потерял сознание от ужаса бесстыдности одного из соучеников.

Где-то за сотни ли от обеих сект, Вэнь Жохань с интересом смотрит на внезапную новость, внезапный портрет ребёнка от его шпионов с таким явными чертами главной ветви Вэнь.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/01942335-541b-7380-8bc0-195ec0a00273

Часть 1

lena013

Ребенок смотрит на него большими глазами со слезами, когда Вэй Ин понимает, что это не грязь, а сажа, но не успел он что-либо спросить, как мальчик на всю улицу, весь рынок, с радостью через рыдания произнес:

— Баба!

Мосян Тунсю «Магистр дьявольского культа» (Основатель тёмного пути)

Вэнь Юань

Лань Юань

Вэй Ин

Юй Цзыюань

Секта Цзян

Сыновья же у всех появляются из воздуха?

ru-synovya-je-u-vseh-poyavlyautsya-iz-vozduha-lena013

Сыновья же у всех появляются из воздуха?

Комментарии (0)