— Барти, где твои штаны?! — Голос Гермионы разлетелся по всей квартире, срываясь на грани терпения и смеха.

— Какие именно? — раздался из-за стены ленивый, почти музыкальный голос её мужа. — Если ты о тех, которые делают меня чертовски привлекательным, они в твоём шкафу. Я знаю, ты тайно их прячешь.

Гермиона закатила глаза и вышла из спальни, держа в руках два свитера, которые она тщетно пыталась запихнуть в чемодан. Барти, совершенно не торопясь, сидел на диване в одной футболке и носках, опираясь на спинку с видом человека, которому неведом стресс. Его тёмные волосы были взлохмачены, а на лице играла фирменная ухмылка, которая сочетала дьявольское обаяние с намёком на очередную провокацию.

— Ты абсолютно невыносим, — пробормотала Гермиона, бросая на него свитера. Один приземлился ему на голову.

Барти медленно убрал ткань с лица и посмотрел на неё так, будто она только что подарила ему неделю жизни.

— Моя жена снова бросается вещами. Может, это намёк? Ты хочешь, чтобы я устроил стриптиз?

— Барти, — начала она сдержанно, хотя уголки её губ дрогнули, — если ты сейчас же не соберёшь свои вещи, я превращу тебя в чемодан. И забью вещами. До самого верха.

— Это звучит как предложение, — ухмыльнулся он, но, видя её взгляд, встал и направился в спальню. — Ладно, Грейнджер, ты победила. Только потому, что я ценю своё здоровье.

Гермиона глубоко вздохнула и вернулась к своему чемодану, аккуратно складывая книги, которые она предусмотрительно отобрала для поездки. Через несколько минут из спальни донёсся голос Барти:

— А зимний шарф мне нужен? Или достаточно того, что у меня есть жена, горячая, как адское пламя?

— Ты точно не замёрзнешь, — отозвалась Гермиона, качая головой с улыбкой, — только потому, что я тебя закопаю в снегу за твой язык.

— Это угроза? — он появился на пороге спальни, держа в руках свой знаменитый, слишком яркий шарф с зелёными полосами. — А я уже начал думать, что это прелюдия.

Гермиона бросила в него подушку, которую Барти с грацией ловца в квиддиче поймал одной рукой.

— Ты просто неисправим.

— А ты всё ещё не отменила наш брак, — ответил он, подходя ближе. Барти встал позади неё и склонился к её уху, почти касаясь её шеи. — Знаешь, Гермиона, ты собираешь вещи так, будто мы летим на Северный полюс. Надеюсь, у нас там будет что-то, чем можно согреться.

— Я взяла книги, плед и горячий шоколад, — спокойно перечислила она, продолжая складывать вещи.

— И меня, — добавил он, подхватив её за талию и развернув к себе. — Гермиона, я твой лучший обогреватель. Энергосберегающий и всегда горячий.

Она подняла на него глаза, и на её лице заиграла улыбка.

— Барти, когда-нибудь твой язык доведёт тебя до беды.

— Но не сегодня, правда? — прошептал он, глядя на неё снизу вверх с таким выражением, что её сердце дрогнуло.

— Только если ты наконец возьмёшь чемодан и уберёшься в машину, — ответила Гермиона, притворно тяжело вздыхая.

Барти картинно подхватил чемодан и направился к двери, не забыв бросить через плечо:

— Мы будем в домике вдвоём. Вдали от людей. Твои книги не спасут тебя от моего обаяния, Грейнджер.

Гермиона посмотрела ему вслед и не смогла удержаться от улыбки.

Как же она его любит. Таким, какой он есть: непредсказуемым, упрямым, полным жизни.

Машина уверенно резала колёсами дорогу, укутанную снегом. Белые хлопья медленно падали с неба, цепляясь за ветровое стекло, где их тут же сдувал тёплый воздух. Мир за окном был тихим и сказочным, высокие заснеженные ели сменяли друг друга, словно бесконечный зимний коридор.

В салоне автомобиля, однако, царил совсем не умиротворённый покой.

— Почему ты вообще решил, что я буду отвечать за музыку? — возмутилась Гермиона, уставившись на радио, из которого только что доносилась какая-то бессмысленная, громыхающая мелодия.

Барти, сидевший за рулём с самодовольной улыбкой, сделал вид, что не слышит. Его пальцы неторопливо постукивали по рулю в такт музыке, а взгляд был сосредоточен на дороге.

— Барти, это не музыка. Это пытка, — продолжала Гермиона, нажимая на кнопку переключения.

Машина тут же заполнилась рождественским джазом. Барти поморщился, будто его поразило заклинание.

— Мерлин, Грейнджер, ты решила превратить поездку в музыкальный номер для престарелых колдунов?

— А ты решил вызвать у меня головную боль, — парировала она, складывая руки на груди. — Мы едем на отдых, Барти. Это значит, что я имею право на нормальную музыку, нормальный покой и хотя бы два часа тишины.

Барти хмыкнул, едва заметно улыбнувшись уголком губ.

— Ты ведь знаешь, что два часа тишины со мной невозможны, правда? Я слишком интересный человек, чтобы молчать.

— Сарказм — это твой способ признать, что я права? — не сдавалась Гермиона.

— Нет, это мой способ признать, что ты меня восхищаешь. Особенно когда злишься, — отозвался он, бросив на неё короткий взгляд, полный искр.

Гермиона закатила глаза и отвернулась к окну, но уголки её губ чуть дрогнули. С Барти невозможно было долго злиться. Он умел превращать даже её раздражение в игру, а игра, как ни странно, ей нравилась.

— И зачем, — наконец, произнесла она голосом более мягким, — ты решил устроить нам зимний побег? Ты же ненавидишь холод.

Барти бросил взгляд на неё и на секунду оторвал руку от руля, чтобы положить на её колено.

— Я не ненавижу холод — я ненавижу скуку. А ты, моя дорогая, работаешь так, будто пытаешься обогнать время. Я решил, что заслуживаю жену, которая не будет бегать от меня с отчетами даже на Рождество.

Гермиона бросила на него взгляд исподлобья.

— Возможно, ты слишком самоуверен.

— Это часть моего обаяния. Тебе понравилось, помнишь? — Барти расплылся в довольной улыбке.

— Я просто была слишком занята, чтобы тебя прогнать, — отрезала Гермиона, но в её голосе сквозила нежность.

— Ну, конечно. Ты просто восхитилась мной и забыла, что такое здравый смысл, — с абсолютно невозмутимым лицом ответил он.

— Я скоро выйду из машины, — пригрозила Гермиона, хватаясь за ремень безопасности.

Барти фыркнул и, не отрываясь от дороги, пододвинул её руку обратно на колено.

— Не выйдешь. Ты любишь меня слишком сильно для этого.

Гермиона на секунду замолчала и посмотрела на него. Его профиль был идеально спокоен, но глаза искрились озорством. Она не могла не улыбнуться.

— Да, люблю. Но иногда мне кажется, что это какая-то ошибка вселенной.

Барти лишь хмыкнул, его ухмылка стала шире.

— Возможно. Но теперь ты моя. Даже на этой чёртовой зимней дороге.

Гермиона откинулась на сиденье, делая вид, что смирилась с его присутствием и бесконечной болтовнёй. Но внутри было тепло. От его слов. От его уверенности. Оттого, что он умел превращать любой момент в живой и значимый.

Снаружи было уже темно. Свет фар выхватывал из снежной завесы лишь отдельные фрагменты дороги: мокрый асфальт, обледенелые сугробы, одинокие дорожные знаки. Гермиона смотрела на всё это с лёгким раздражением. Машина ехала уже несколько часов, а Барти, похоже, находил удовольствие в каждом километре.

— Барти, ты знаешь, что люди иногда останавливаются, чтобы передохнуть? — спросила она, протягивая руку к термосу с чаем.

— Остановиться? В дороге? А вдруг я потеряю вдохновение и больше никогда не захочу тебя куда-то везти? — отозвался Барти с нескрываемым драматизмом в голосе.

— Твоё вдохновение — это моё терпение, — отрезала Гермиона, — а оно заканчивается. Как и бензин.

Барти покосился на панель приборов и с чисто показным удивлением поднял брови.

— Кажется, ты права, миссис Крауч. Боюсь, мы вынуждены посетить эту чарующую магловскую «заправку». Надеюсь, у них есть еда, способная хотя бы отдалённо сойти за пищу.

— Ты хоть раз можешь быть не таким снобом? — Гермиона не удержалась от улыбки.

— Нет. Я слишком хорош в том, что делаю, — ответил Барти и свернул к тускло освещённой заправке, стоявшей на обочине, словно одинокий островок цивилизации посреди зимней пустыни.

Барти выключил двигатель и, прежде чем выйти из машины, театрально надел ярко-зелёный шарф поверх чёрного пальто.

— Смотри и учись, Грейнджер. Сейчас я покажу тебе, как настоящий мужчина покупает бензин.

— Да, обязательно, — пробормотала Гермиона, заворачиваясь в тёплый шарф. — Постарайся не устроить спектакль перед кассиром.

Барти лишь подмигнул и вышел из машины, хрустя по снегу идеально начищенными ботинками. Гермиона наблюдала за ним из окна с лёгкой улыбкой. В нём было что-то удивительно живое и непринуждённое, даже когда он делал самые банальные вещи. Его походка, его движения — всё в нём говорило: 

«Да, я здесь, и весь мир должен это заметить».

Спустя пару минут Барти вернулся, держа в руках две картонные коробки с кофе и пакет с едой.

— Я совершил подвиг, — сообщил он, садясь на водительское сиденье и протягивая ей коробку. — Я нашёл магловский шоколадный кекс. Почти съедобный.

Гермиона взглянула на него с прищуром.

— И ты решил, что я заслужила этот «почти съедобный» кекс?

— Конечно. — Барти расплылся в улыбке. — Потому что ты моя жена, и я люблю тебя ровно настолько, чтобы делиться с тобой самым ценным.

— Как благородно, — пробормотала Гермиона, принимая коробку. Она достала кекс и откусила кусочек. К её удивлению, он оказался вполне приличным.

Барти тем временем откинулся на сиденье и развернул упаковку с сендвичем, осматривая его с выражением глубокого скепсиса.

— Иногда я думаю, что маглы питаются исключительно из чувства мести к своим желудкам, — заметил он, с трудом откусывая угол.

Гермиона рассмеялась и качнула головой:

— Но ты меня всё равно любишь, — напомнил он, не отрываясь от сендвича.

Гермиона смотрела на него, наблюдая, как свет из окон заправки мягко очерчивает его профиль. Она могла сколько угодно раздражаться от его эпатажных выходок, но истина была неизменна: она действительно его любила. Такого, какой он есть: с его язвительными комментариями, непробиваемым обаянием и умением превращать даже скучную остановку на заправке в событие.

— Что? — Барти заметил её взгляд и чуть приподнял бровь. — Смотрю, ты не сводишь с меня глаз, Грейнджер. Влюбляешься заново?

Гермиона покачала головой, пытаясь скрыть улыбку.

— Просто думаю, что ты — наказание, которое я выбрала сама.

— Я называю это любовью, — ухмыльнулся он и, развернувшись, включил двигатель.

Машина вновь тронулась с места, а вокруг продолжал падать снег. Гермиона откинулась на сиденье, чувствуя странное умиротворение. Рядом с Барти даже такие моменты казались особенными, полными какой-то абсурдной магии, доступной только им двоим.

— Гермиона, — вдруг произнёс он, сосредоточенно смотря на дорогу.

— Я купил на заправке леденцы в форме снеговиков. Полагаю, это то, что мы будем есть, если ты решишь устроить голодовку из-за моего чувства юмора.

Она не сдержалась и снова рассмеялась. Они проехали ещё несколько десятков километров, слушая рождественскую музыку. За окном тем временем открывался вид на маленький уютный коттедж, к которому вела извилистая дорога. Свет в окнах уже горел, и дымок из трубы поднимался к небу, приглашая их внутрь.

Барти кивнул в сторону дома:

— Добро пожаловать в наше зимнее убежище, миссис Крауч. Специально для вас здесь есть идеальный камин, удобная кровать и муж, который не знает усталости.

— И меры, — добавила Гермиона, снова закатывая глаза.

— Это точно. Но ты меня любишь.

— Мерлин, как же ты меня утомляешь, — пробормотала она, но всё равно улыбнулась.

Барти повернулся к ней и, не говоря ни слова, вытянул руку, чтобы убрать прядь её волос за ухо. Его взгляд на мгновение стал спокойным и глубоким.

— Я обещаю тебе лучшее Рождество, Гермиона. И не спорь со мной.

Она смотрела на него и, наконец, кивнула:

Глава 1. The Road to Our Haven.

M.ag.a

Honor without dignity

janesstay.

Зима шепчет свои секреты, лёд хранит отражения прошлого, а впереди — шаги, которые могут изменить всё. Их история — это тайна, спрятанная под снегом.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Бартемиус Крауч-мл./Гермиона Грейнджер

Gliding into Forever

ru-gliding-into-forever-maga-beta-honor-without-dignity-gamma-janesstay

Просыпаться в тепле всегда было приятно, особенно когда воздух вокруг наполнен ароматом кофе и сладким запахом чего-то выпеченного. Гермиона медленно открыла глаза, а лёгкая улыбка тут же появилась на её лице. Первое, что она увидела, — мягкие отблески света от камина, которые золотистыми бликами танцевали на стенах спальни.

Комната была удивительно уютной. Деревянные стены, будто дышащие теплом, и широкая кровать с глубоким бордовым покрывалом, которое она так и не хотела вчера выпускать из рук. Воздух был чистым и свежим, но согретым треском огня и чем-то неуловимо родным. Дом. Это слово неожиданно всплыло в голове, и она вдруг поймала себя на мысли, что именно так и должно выглядеть счастье.

Дверь тихонько скрипнула, и Гермиона повернулась набок. Барти появился на пороге, балансируя с подносом в руках. Он выглядел так, будто только что проснулся, но был по-своему идеальным: взлохмаченные тёмные волосы, уютный свитер и довольная улыбка на лице.

— Доброе утро, моя прекрасная жена, — произнёс он с той самой хрипотцой в голосе, от которой её сердце всегда делало лишний удар. — Считай это благодарностью за то, что ты ещё не сбежала от меня в этот заснеженный лес.

Гермиона хмыкнула, но её глаза светились теплотой.

— Барти, я никуда не убегаю. И особенно не от завтрака, который мне только что принесли в постель.

— Знал, что куплю тебя едой, — с ухмылкой ответил он, ставя поднос перед ней. На нём стояла чашка кофе, румяные круассаны с вареньем и нежно взбитые сливки. — Завтрак аристократов, Грейнджер. Или, по крайней мере, то, что аристократ успевает приготовить в шесть утра.

— Ты проснулся так рано? — Её голос был удивлённо мягким.

— Ради тебя, да. Потрясно, правда? — Барти сел на край кровати и с выражением невинности добавил: — Просто не привыкай.

Гермиона рассмеялась и потянулась к кофе, её взгляд был таким тёплым, что Барти замер на миг, наблюдая за ней.

— Ты слишком хорош для этого мира, — с улыбкой произнесла она, отпивая из кружки.

— А ты слишком мила сегодня утром. Я почти чувствую угрозу подвоха. — Барти подался чуть вперёд, опираясь рукой о кровать. — Что-то подсказывает мне, что ты планируешь заставить меня читать книги весь день.

Гермиона, всё ещё улыбаясь, покачала головой. Её свободная рука коснулась его ладони, тёплой и надёжной.

— Нет, Барти. Я планирую провести день с тобой. Просто… быть вместе.

Барти удивлённо приподнял брови, но затем его губы тронула мягкая улыбка. Он потянулся к её лицу и бережно убрал прядь волос за ухо.

— Вот оно, — тихо произнёс он. — Это то, ради чего стоило тащить тебя через полстраны в этот домик.

— Не преувеличивай, — прошептала Гермиона, но не смогла скрыть румянец.

Барти вдруг резко упал на кровать рядом с ней, сложив руки за головой и притворно вздохнув.

— Я герой, Гермиона. Простой парень, который спас свою жену от бесконечных свитков и заставил её улыбаться. Дай мне медаль.

Она рассмеялась и наклонилась к нему, чтобы мягко поцеловать в висок.

— Просто продолжай быть таким, Барти. Никакие медали не нужны.

Он повернул голову, глядя на неё с такой теплотой, что у неё слегка перехватило дыхание.

— Гермиона Крауч, я чертовски влюблён в тебя. Даже когда ты заставляешь меня есть круассаны с вареньем.

— Ты сам их приготовил!

— Так и знал, что меня подставили.

Гермиона вновь рассмеялась, а Барти, воспользовавшись моментом, притянул её к себе, заключив в крепкие и тёплые объятия. Она устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Их дыхание было ровным и спокойным, а за окном продолжал падать снег, укрывая лес пушистым покрывалом.

Он чуть сжал её руку в своей и прошептал:

— Знаю, Гермиона. Но всегда рад это слышать.

И это утро стало одним из тех, которые остаются в памяти навсегда — наполненное смехом, теплом и ощущением, что счастье может быть удивительно простым.

Яркое зимнее солнце заливало террасу мягким, почти золотистым светом. Белоснежный покров блестел, как драгоценности, отражая лучи, а воздух был свежим и морозным, с едва уловимым ароматом хвои. Джакузи, окружённое тонким слоем пара, стояло в углу деревянной террасы, откуда открывался вид на заснеженный лес. Это место казалось уединённым уголком, вырванным из зимней сказки.

Гермиона сидела, погрузившись в горячую воду почти по шею, наслаждаясь теплом, которое контрастировало с прохладой зимнего воздуха. Её щёки порозовели от горячей воды, а волосы слегка вились от влажного пара. Она откинулась назад, прикрыв глаза, и почувствовала, как снежинка коснулась её плеча, мгновенно тая на коже.

— Напомни мне ещё раз, как я согласилась на это? — лениво спросила она, не открывая глаз.

Барти, который сидел напротив, раскинув руки по краям джакузи, ухмыльнулся:

— Потому что ты знаешь, что я гений.

Гермиона приподняла бровь, наконец открыв глаза.

— Гений, говоришь? Ты просто уговорил меня на это своей непрекращающейся болтовнёй.

Барти притворно вздохнул, пододвигаясь ближе.

— А я-то думал, что это из-за моей неотразимости.

Гермиона рассмеялась, её плечи чуть дрогнули от смеха.

— Барти, ты неотразим только для тех, кто тебя не знает. Те, кто знает, вроде меня, слишком хорошо понимают, что за твоей ухмылкой скрывается хаос.

— Хаос? — притворно возмутился Барти. — Это ты называешь хаосом ту самую речь на нашей свадьбе, которую половина гостей считает лучшей за всю историю магического мира?

— О, не напоминай мне об этом, — покачала головой Гермиона, но улыбка всё равно осталась на её губах.

— Почему? Потому что Кингсли чуть не задохнулся, когда я сказал, что ты мой якорь в мире, полном бурь?

Гермиона громко рассмеялась, плеснув рукой по воде.

— Нет, потому что он после этой речи отвёл меня в сторону и сказал: «Грейнджер, ты уверена, что на тебя не наложили Империус?»

Барти замер, а затем рассмеялся, так громко, что его голос разнёсся над террасой.

— Серьёзно? Он это сказал?

— Абсолютно, — кивнула Гермиона, пододвигаясь чуть ближе. — А потом добавил, что, возможно, у меня есть скрытые склонности к безумству.

Барти расплылся в довольной улыбке и откинулся назад.

— Значит, я всё же добился, чтобы он понял мою уникальность.

— Уникальность, — повторила Гермиона, притворно закатив глаза. — Я бы назвала это иначе.

Он вновь наклонился к ней, его взгляд был озорным, но удивительно мягким.

— Ты ведь знаешь, что я старался сделать тебя самой счастливой женщиной в мире, даже если для этого пришлось довести Кингсли до паники.

Гермиона улыбнулась и положила руки ему на плечи, чуть сжимая их.

— Ты сделал это, Барти. Но знаешь, — добавила она, слегка плеснув в него водой, — тебе пора научиться быть менее… шумным.

Барти ухмыльнулся и, прежде чем она успела опомниться, подхватил её за талию и притянул к себе ближе, усаживая на колени.

— Меньше шума? Это звучит как вызов, миссис Крауч.

— Это больше похоже на просьбу, — ответила она, обхватив его за шею и прижимаясь чуть ближе.

Барти засмеялся, его грудь дрогнула под её руками.

— Гермиона, — начал он, касаясь её лба своим, — если я стану молчаливым, ты же потеряешь весь интерес ко мне.

— Возможно, — прошептала она, её улыбка стала мягче, — но ты всё равно мой.

— Всегда был, всегда буду, — ответил он, прежде чем наклониться и поцеловать её.

Поцелуй был глубоким и тёплым, словно сама вода, которая их окружала. Морозный воздух щипал кожу, но это делало момент только ярче. Когда они отстранились, Барти ухмыльнулся:

— Всё же должен признать, Кингсли зря переживал. Ты в здравом уме, раз всё ещё со мной.

— Разве? — поддела его Гермиона, но её смех, как всегда, звучал в морозном воздухе, отражаясь от тишины зимнего леса.

И пока снег кружил в солнечных лучах, они смеялись, наслаждаясь моментом — беззаботным и тёплым, который, казалось, принадлежал только им. Он притянул её ближе и поцеловал — медленно, нежно, будто закрепляя этот момент, их слова, их будущее.

За пределами террасы снег продолжал падать, а зимнее солнце освещало их лица, пока вокруг царила тишина, наполненная только шёпотом их дыхания и потрескиванием воды.

— Обещай мне, что даже в доме с камином, детьми и книгами ты не позволишь мне стать скучным.

— Не волнуйся, Барти, — улыбнулась она, снова касаясь его губ, — я всё равно буду любить тебя. Даже с бородой.

— Вот это обещание я принимаю, — прошептал он, притягивая её к себе сильнее.

И в этот момент, под солнечным небом и падающим снегом, будущее казалось таким же ясным и прекрасным, как день вокруг них.

Гермиона перебирала книги на старой полке в гостиной. Этот дом, хоть и временное пристанище, был наполнен очарованием: деревянные панели, уютные кресла, старинные ковры и легкий запах хвои. Полка с книгами, похоже, была частью декора, но её внимание привлекло нечто неожиданное.

Среди книг стояла пыльная рамка с фотографией. Гермиона осторожно достала её и замерла, глядя на изображение.

На фотографии были изображены двое: мужчина и женщина, возможно, предыдущие владельцы дома. Но это было не тем, что заставило её улыбнуться. Лицо мужчины — с широкой ухмылкой и слегка прищуренными глазами — чем-то напомнило ей Барти.

— Что ты там нашла? — раздался голос Барти из-за её спины.

Он вошёл в комнату, держа в руках две кружки чая, и поставил их на столик у кресла.

— Смотри, — сказала Гермиона, показывая ему фотографию.

Барти подошёл ближе, его волосы были всё ещё чуть влажными после недавнего душа, и заглянул через её плечо.

— Кто это? — спросил он, прищурившись.

— Не знаю, — ответила Гермиона. — Но этот мужчина… он напоминает тебя. Смотри: та же самодовольная ухмылка.

Барти усмехнулся, опускаясь на колени рядом с ней.

— Правда? Ты думаешь, что я выгляжу так же, как какой-то парень на старой фотографии?

— Да, — хмыкнула Гермиона, вернувшись к рамке. — И он явно не давал своей жене покоя, если верить её взгляду.

Барти рассмеялся, забирая фотографию у неё из рук и внимательно разглядывая её.

— Она выглядит так, будто уже смирилась с тем, что он будет выводить её из себя до конца её дней.

Гермиона, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты описываешь нас, не так ли?

Барти поставил рамку обратно на полку и притянул её за талию к себе.

— Ну, если это про нас, то я определённо выигрываю, потому что ты всё ещё здесь, Грейнджер. Даже когда я заставляю тебя выходить на террасу зимой или придумываю другие безумные планы.

— Потому что ты иногда бываешь очаровательно милым, — поддразнила она, позволяя ему обнять себя крепче.

— Иногда? — притворно возмутился Барти, проводя руками по её спине.

— Хорошо, — усмехнулась она, обхватывая его за шею. — Часто.

Он смотрел на неё с мягкой улыбкой, его взгляд был полон того спокойствия, которое он показывал только ей.

Глава 2. A Morning of Secrets.

Утренний свет мягко пробивался сквозь плотные шторы, наполняя комнату золотистыми бликами. За окном снег продолжал падать, но внутри дома царило тепло — то самое, которое создавалось не только огнём в камине, но и их присутствием.

Барти лежал на боку, его волосы слегка растрёпаны, а дыхание было ровным и спокойным. Гермиона, лёжа рядом, не могла удержаться от улыбки, глядя на него. Её рука осторожно скользнула к его лицу, кончиками пальцев она едва коснулась его щеки.

— Барти, — тихо позвала она, наклоняясь чуть ближе.

Он лишь тихо пробормотал что-то невнятное, оставаясь в своём уютном сне. Гермиона усмехнулась, наклоняясь ближе.

Gliding into Forever

Содержание

Глава 1. The Road to Our Haven.

Глава 2. A Morning of Secrets.

Глава 3. Steps Toward Forever.

Комментарии (0)