Майор Лисицын с самого раннего утра сидел в буфете родной конторы и, потупив взгляд, помешивал ложкой кофе. Явиться в столь ранний час в ФЭС его вынудило ничто иное как отсутствие сна.

За ночь все его попытки уснуть ни разу не увенчались успехом, поэтому он, не теряя времени даром, собрался и уехал на работу. Ну вдруг хоть там удастся отвлечься от невеселых мыслей о проблемах. Вернее проблемы. Одной, но нерешаемой.

Он и не заметил, как в буфет буквально впорхнула майор Соколова.

Девушка заварила кофе и уселась напротив напарника, пристально разглядывая его. Еще при входе она заметила, что он какой-то не такой: мешки под глазами, щетина, да и вообще вид какой-то помятый. К тому же он не обратил на нее никакого внимания. Странно.

Не заметив от него хоть какой-то реакции, начала первая:

Мужчина вздрогнул. Только сейчас он увидел ее.

- А? Да нет, ничего, не бери в голову, - снова опустил взгляд и принялся о чем-то думать, продолжая помешивать кофе.

- Ага, я вижу, что ничего. Ты кофе без сахара пьешь, а последние пятнадцать минут только и делаешь, что мешаешь ложкой в чашке. Что случилось? - она надавила, выпытывая всю правду у него. А то кто его знает, как он в таком состоянии он еще работать будет? Пусть лучше сейчас, перед совещанием, чем потом выговор от Рогозиной.

Он отодвинул чашку с уже остывшим кофе и глубоко вздохнул. Снова замолчал. А потом рассказал все как на духу.

- В общем, мама вчера звонила, - не успел продолжить, как его перебили.

- И что, что-то случилось? - кинул на нее осуждающий взгляд, мол, перебивать нехорошо. Юля прикусила язык.

- В общем, звонила, чтобы поговорить. Как всегда короче. А потом тема как-то на семью перешла. Не знаю как, но меня решили женить. И чем скорее, тем лучше, - не выдержав, всплеснул руками. - А на мой вопрос, мол, как, когда и, главное, на ком, получил ответ, что ни о чем не надо беспокоиться, они сами все устроят, а мама даже невесту нашла. Анечку, - спародировал голос матери и недовольно сплюнул. А Юля похолодела и испуганно уставилась на него. Как же так? Это и есть конец? Но он на это, кажется, даже не обратил внимания. - Знаю я эту Анечку. Та еще баба, - сейчас Соколова могла бы вздохнуть спокойно, потому что называл Костя девушек и женщин "бабами" лишь в редких и исключительных случаях, но, видимо, полученная информация отразилась и на мозговой деятельности майора Соколовой. - С детства меня с ней сводят. А с подросткового возраста вешается на меня. И что в ней только нашли? - глянул на бледную Юлю, будто ища ответ на свой вопрос у нее. А она, запинаясь, только и смогла проговорить:

- А я? А я сдуру ляпнул, что есть у меня уже невеста и не нужна мне никакая Анечка, - на последних словах нежно взглянул на девушку. Он соврал, но лишь в первой части.

А майор, уже более-менее взявшая себя в руки, задала самый банальный вопрос:

Лисицын грустно усмехнулся.

- А проблема в том, что родители, вернее мама сразу же решила, что им нужно познакомиться с моей избранницей. Завтра вечером прилетают. А за такой короткий срок я не то что не женюсь, я невесту не найду, хотя..., - многозначительно взглянув на напарницу и наконец успокоившись, что с кем-то поделился, отпил кофе. Поморщился и вновь отодвинул чашку. - Ладно, не переживай, придумаю что-нибудь.

И, вылив кофе, покинул помещение, оставив ошарашенную Юлию разбираться в себе. Что-то ее настораживало, а мозг упорно твердил о скорейших переменах, но собрать разбегающиеся мысли в кучку все не получалось.

Выйдя из ступора, она тут же покинула буфет.

Утро добрым не бывает

ФЭСовский шиппер

- Кость, что случилось?
- В общем, меня решили женить. И чем скорее, тем лучше.

След

Константин  Лисицын/Юлия  Соколова

Притворись моей женой

ru-pritvoris-moei-jenoi-fesovskii-shipper

За всей этой дневной беготней и постоянными поездками в злосчастный подмосковный Добинск, Константин Львович совсем забыл про причину своей бессонницы.

Но, как только он переступил порог родной конторы, чтобы наконец допросить этого неуловимого дяденьку, который покалечил больше половины города, и написать отчеты по закрытому делу, сразу же вспомнил про завтрашних гостей в лице горячо любимых родителей, желающих познакомиться с будущей женой майора, и глухо застонал. Так, как стонут обреченные на вечные муки. Пытаясь собраться, провел рукой ото лба до подбородка, как бы избавляясь от дурацких мыслей.

Соколова, шедшая чуть впереди, удивленно обернулась, услышав звуки, издаваемые майором, и поспешила отвернуться обратно. Она ведь понимала, чем вызвано такое поведение Лисицына. А, смотря, как он ищет выход из положения, она могла не совладать с собой и предложить мужчине идею, которая преследовала девушку уже с полдня точно. Юлия поспешила в переговорную.

Константин устало откинулся на спинку кресла и обворожительно улыбнулся Юле, которая протягивала ему чашку с свежезаваренным кофе. И хоть еду и напитки из буфета выносить категорически запрещалось, майоры на время забыли про этот запрет. Первый час ночи... В офисе все равно никого нет, да и за исполнением этого правила следит лишь Рогозина, которая сейчас была точно не в офисе. Хотя... с нее станется.

- Спасибо, - вдохнул чудесный аромат и сделал небольшой глоток. Поморщился - горячий.

Девушка уселась рядом, потягивая свой кофе и потупив взгляд - задумалась о чем-то своем.

Костя чуть повернул голову вбок и замер, рассматривая такую любимую и родную Соколову. Перед ее уходом тогда, пять лет назад, он знал, пожалуй, каждую ее черту, каждый ее изгиб. А сейчас будто узнавал заново. Она все такая же и ничего не изменилось. Хотя нет. Изменилось. Лисицын наконец понял, что не может без нее. И если раньше ее присутствие воспринималось как должное, то теперь как чудо, не иначе. Он сомневался, что вернулась она только лишь по просьбе Рогозиной. Скорее наоборот, Рогозина выполняла ее просьбу.

А это значит?.. Это может значить что угодно, но майор надеялся на то, что она скучала. Скучала по всем и больше всех - по нему.

Неожиданно в голову пришла абсолютно неожиданная идея, достойная лишь психически нездорового человека. Раздумывать не было времени - еще чуть-чуть и былая уверенность пропала бы.

Мужчина неожиданно начал, разрывая пелену тишины:

- Слушай, Юль... - неуверенно, как школьник с девочкой, которая нравится. - Могу я тебя попросить?

Девушка подняла на него глаза и уверенно кивнула:

- В общем, не знаю, как сказать... Это конечно будет странно, но ты бы...

- Кость, конкретнее! - уставшая от его запинок Соколова резко и немного грубо одернула его.

- Притворись моей женой, пожалуйста, - на одном дыхании выпалил майор и уставился на девушку.

Для Юли, решившей в этот момент отпить кофе, это было не самым лучшим решением. Она поперхнулась и, изогнув бровь, недоуменно уставилась на напарника.

- Ну просто понимаешь, мы.. ты... я... - он замялся, не зная, как объяснить свою "гениальную" идею.

Майор Соколова, слушавшая нелепое лепетание взрослого мужчины, все еще продолжала пораженно на него смотреть.

Это мысль сопровождала ее сегодня целый день, с тех пор, как они заявились к одному из свидетелей и узнали, что живет он со своей лучшей подругой, скрывая от родителей свои отношения. Вернее, их отсутствие.

И до настоящего времени Юля отмахивалась от этой идеи. Она не могла.

Если бы это был, например, Майский (Майский жениться? Смеетесь что ли?) или Котов или еще кто, то тогда она наверное согласилась бы. А здесь Лисицын и...

У них и так довольно таки странные отношения: не дружеские, но и не любовные. Хотя, может это она так думает, а он обратился к ней за помощью как к другу?

Хотелось оставить все как прежде, но и рвануть навстречу неизвестности.

Юлия резко осознала, что молчит уже довольно долго, а Константин все так же продолжает смотреть ее, выжидающе и... моляще? Нет, ей не показалось: в его глазах сейчас все, что нельзя выразить словами. И почему-то девушка заметила среди всего этого разнообразия нотку обреченности. Хах, ну да, он ведь заранее уверен, что она покрутит у виска и пошлет его на все четыре стороны. Эх, знал бы он, как жалостливо выглядит сейчас.

Скрепя сердцем, Юля неуверенно кивнула:

- Хорошо, - кивнула и слабо улыбнулась, понимая, что сейчас нырнула в бездну неизвестности. А она совсем не пловец.

Константин Львович, казалось, сразу не поверил. Глаза расширились, понимая, что Юля согласилась. Чувства переполняли его, и ему хотелось закружить ее по переговорной, прямо здесь и сейчас, но сдержался.

Лишь тихо-тихо, еле слышным шепотом проговорил:

- Юля... Спасибо. - глаза, полные благодарности, были своеобразной наградой для нее. А он, взяв все-таки себя в руки, более уверенно повторил:

Молчание стало давить, поэтому Костя заговорил первым:

- Тогда нам нужно... - его остановила ее ладошка, которая легла поверх его руки.

- Все завтра, Кость, все завтра, - она искренне улыбнулась ему, так, как улыбалась лишь в исключительных случаях: тепло и мягко. - Поехали лучше домой.

Она поднялась, взяла сумку и надела пальто, на пороге обернувшись:

- Ты ведь не отпустишь свою невесту домой одну в час ночи? - с легкой иронией, как всегда.

Костя выскочил следом за ней, схватив куртку.

Догнав ее почти у самой машины, он приобнял ее за талию и полушепотом проговорил над самым ухом, обжигая нежную кожу горячим дыханием:

- Я тебя теперь вообще никуда не отпущу.

Попытался поцеловать, но девушка, легко вывернувшись из его объятий, подошла к передней пассажирской двери и крикнула:

- Поехали уже, товарищ майор!

И уселась в автомобиль. Лисицын усмехнулся. Бестия! Любимая рыжая бестия!

Эта игра им определенно начинала нравиться

Просьба

Следующим утром Лисицын, как добропорядочный жених (пусть и временный), ровно в 7:30 утра ждал свою невесту возле парадной. Выскочившая впопыхах Юля его даже не заметила, а вот он, сосредоточивший свой взгляд на двери подъезда, куда хотелось входить ежедневно, сразу ее заприметил. Он видел, как она пулей выскочила из дома и понеслась в сторону остановки. И не зря - рабочий день начинается ровно в 8, а ей еще ехать минут 40 на общественнике.

Поняв, что сейчас упустит девушку, поспешно вылез из салона, а когда та поравнялась с машиной, судорожно что-то ища в небольшой сумочке, окликнул ее.

Она машинально обернулась, продолжая копошиться в сумке, и замерла от удивления.

Нет, напарник не раз заезжал за ней, но ведь сегодня она не просила об этом... Для нее стало неожиданностью и будто светящееся от счастье лицо Кости, обычного хмурого и злого по утрам.

- Костя? А ты что тут делаешь? - она стояла, не шевелясь, и даже не думала приближаться к мужчине.

- Ну как что? Заехал за своей невестой, - засветился еще сильнее. Константину, видимо, очень нравилась эта игра.

Соколова вздохнула. Только сейчас она по-настоящему осознала, во что ввязалась.

- Кость, ну мы же... - договорить не успела, потому что ее тут же грубо перебили.

- Я просто вживаюсь в роль. И тебе советую. Поехали, - мужчина развернулся и отправился к водительской двери. Он даже не сомневался, что девушка последует за ним.

Так и случилось. Юля еще раз глубоко вздохнула и уселась на пассажирское сидение рядом с водителем.

До службы ехали молча, даже дежурными фразами не перекидывались. Каждый был погружен в свои мысли, и странным образом у каждого они были связаны с человеком по соседству.

До офиса доехали раза в 2 быстрее, чем Соколова доехала бы на автобусе. Что ж, даже время кофе выпить есть еще.

Константин вынул ключ из зажигания и вышел. Юля, пребывавшая в какой-то прострации, даже не заметила этого. Майор обошел машину и галантно открыл дверь перед девушкой. Она поначалу смутилась, а потом хотела было возмутиться, но потом покорно вложила руку в руку мужчины.

Он, незаметно даже для нее, легонько надел на ее пальчик колечко. Обручальное.

Лишь почувствовав холод, майор взглянула на правую руку и вопросительно изогнула бровь.

- Люди обручаются перед свадьбой, - поспешил объясниться он. - Просто хочу, чтобы ты привыкла.

Она кинула взгляд на его руку и увидела то же самое - обручальное кольцо. Тихонько хмыкнула.

Не могло быть это случайно. Вон и кольца купил, даже ее размер как-то узнал. Но как и зачем она спросит у него, когда этот спектакль кончится. А Юля надеялась, что закончится он как можно скорее.

По пути c парковки в контору Костя легонько приобнял ее за плечи. Девушка этот факт благополучно проигнорировала. Он прав, пусть привыкает, ей в ближайшие минимум три дня придется не только обниматься с ним, но и целоваться, а может и того больше, но до такого, Юля надеялась, не дойдет.

Лишь тихонько спросила:

- Во сколько родители прилетают?

Стоит ли говорить, что появление такой известной пары, как Лисицын и Соколова, вместе, да еще и с объятиями, вызвало необычайный переполох? Способствовал этому сонный Тихонов, шедший в буфет за чашечкой (а может и не одной) кофе, но мгновенно проснувшийся от столь невероятного зрелища и умчавшийся в сторону лаборатории, чтобы рассказать об увиденном Амелиной.

Юля в который раз за день вздохнула. Ну не объяснять же каждому встречному-поперечному, что они с Костей затеяли.

Словно назло Соколовой, которая надеялась из-за очередного аврала хоть чуточку оттянуть момент встречи с "будущими" родственниками, на новые дела даже намека не было, поэтому их ждали многочисленные отчеты, от которых хотелось плакать. Ну что ж поделать, если они - опера, а не писатели?

А Константин Львович так и продолжал светиться от счастья, вот только причину этого счастья Юля никак понять не могла.

После законного обеденного, часа в 3 дня, в кабинет Рогозиной явился майор Лисицын. Доложил, что все отчеты по текущему и по прошедшим делам написаны и ждут только проверки самого полковника, и попросил отпустить их с Соколовой пораньше и разрешить отгулять три положенных отгула, с которых их сорвали из-за очередного срочного дела.

Брови главы ФЭС удивленно взметнулись вверх, а сама Галина Николаевна продолжала поражаться наглости майора.

Приехавшая сегодня немногим раньше, чем оперативники, она видела, как они вылезали из машины Константина, а от ее взора не укрылись два золотых колечка на безымянных пальцах, а также явно не дружеские объятия со стороны мужчины. Все это настораживало и одновременно удивляло.

Но, решив, что Костя все-таки прав, отпустила. Да, она против служебных отношений, но ведь иногда так хочется! Да и что греха таить, она сама таким грешит.

Нигде не найдя возлюбленную, Константин заглянул в буфет. Как и думал: сидит, попивает кофе с Майским и Белой, о чем-то оживленно дискутируя.

Беззвучно подошел к ней со спины, притянул к себе за талию и полушепотом проговорил прямо над ухом:

Девушка сначала вздрогнула, а затем густо покраснела, увидев лица коллег. Лицо Майского, который явно не ожидал такого поворота, вытянулось, а вот Белая хитро прищурилась и заговорщически улыбнулась.

Отошедшая от шока Соколова повернулась к напарнику:

- Нас Рогозина отпустила, я договорился. Поэтому иди собирайся, я в машине жду, - расстояние между их лицами шло на считанные миллиметры, поэтому Костя не удержался и чмокнул девушку в нос, а затем, нехотя выпустив ее из своих объятий, покинул помещение.

Юля, тут же отставившая чашку, вышла следом.

До нее лишь донеслись обрывки диалога коллег:

- Тань, ты хоть что-нибудь поняла?

- Нет, но как только пойму - расскажу.

Майор усмехнулась. Она сама решительно ничего не понимала.

На все предложения Кости зайти в зал ожидания или хотя бы сесть в машину Юлия отвечала отказом, поэтому они продолжали мерзнуть на парковке возле терминала - май хоть и выдался жарким, но ночи продолжали быть холодными.

У Соколовой зуб на зуб от холода не попадал, но она все равно продолжала утверждать, что ей тепло и кутаться в куртку напарника, которую пятнадцатью минутами ранее еле-еле приняла.

Но было все-таки в этом что-то согревающее. Но что? Вряд ли теплый пух. 

 оставшееся тепло? Запах 

 одеколона? Или то, как нежно и заботливо 

 накидывал на плечи куртку? Юля не знала, что думать и что чувствовать. Но сердце предательски выпрыгивало из груди даже сейчас.

Лисицын же стоял рядом в одной футболке и не замечал ничего вокруг, кроме дверей аэропорта. Но Юля видела, как покрываются мурашками его кожа при любом дуновении ветра. Девушка вдруг резко захотела подойти к нему и провести по сильным рукам ладошкой, передать свое тепло ему.

Когда она коснулась его, он вздрогнул, а затем расплылся в широкой улыбке. По-собственнически притянул к себе за талию, а она инстинктивно положила голову мужчине на плечо. Но когда поняла это, поднимать не стала.

С ним было непривычно тепло и уютно, Соколова впервые за долгие годы почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, которую оберегает любимый мальчик.

Они молчали, потому что слова сейчас были не нужны.

Каждый думал о своем, но их мысли вновь странным образом переплелись друг с другом. Пришло наконец осознание того, что вот это все - более чем естественно. И пусть это все игра, пусть это все лишь временно, сейчас они счастливы и это главное.

Наконец вдали показались две фигуры, женская и мужская. Константин мгновенно узнал в них своих родителей и, глубоко вздохнув, еле слышно проговорил:

- Ну вот и все... - и, выпустив девушку из объятий, уверенно направился в сторону входа. Юля поспешила следом.

На расстоянии вытянутой руки он резко остановился, Соколова - за его спиной, чуть дальше. Широко улыбнулся и раскинул руки в приглашающем жест, приветливо произнеся:

Здравствуй, мама!

Как Костя и ожидал, мать сразу бросилась в его объятия. И ненароком - она ведь сына почти четыре года не видела. Последний раз он к ним приезжал в один из своих отпусков, впервые надолго отключив мобильный и запретив говорить хоть слово о работе. И не надо ей знать, что отпуск Лисицын взял за свой счет сразу после внезапного исчезновения той девушки, с которой ей в ближайшее время придется познакомиться.

Обниматься майору совершенно не хотелось, хотя бы из-за сложных и напряженных отношений с мамой, но сейчас он все же был счастлив.

Воскликнув пару комплиментов, Марина Петровна выпуталась из объятий сына. Константин Львович протянул руку отцу.

Соколова тем временем продолжала стоять позади майора и наблюдала сцену встречи. Ее глаза светились, а в сознании промелькнула мысль о том, что ей надо бы тоже навестить родных.

Когда женщина все-таки насмотрелась на сына, она заметила чуть поодаль девушку. Сощурила глаза и оценивающе оглядела избранницу сына, еле слышно фыркнула. Юля же, поняв, что на нее наконец обратили внимание, слабо и неуверенно улыбнулась.

Лисицын тоже повернулся к ней. На лице играла лучезарная улыбка.

- Мам, пап, познакомьтесь, моя невеста - Юля, - сердце екнуло, когда он 

 назвал ее, по телу разлилось непонятное тепло, а он поднял руку, будто приглашая ее себе под крылышко, она же, не понимая его намеков, продолжала настороженно смотреть на "будущих" родственников. Уж очень ей не понравился взгляд его матери. - Солнышко, ну иди сюда, они не кусаются, - кивнул в сторону родителей.

Оказавшись рядом с ним, девушка почувствовала себе несколько увереннее, но все же несмело представилась:

- Приятно познакомиться. Марина Петровна, - ехидная улыбка, будто с надменностью и пренебрежением брошенная фраза. Хотя почему будто? Мать мужчины просто убеждена, что лучше Анечки быть никого не может, а вот эта рыжая девица - не чета ее сыну. Поэтому принимать Юлю, естественно, никто не собирался, так, посмотреть, еще раз убедиться и отговорить сына.

- Лев Викторович, - отец Лисицына слегка кивнул и обворожительно улыбнулся. Про себя девушка ахнула, потому что это была 

, такая родная и любимая, затем кивнула в ответ и солнечно, как умела только она, улыбнулась. Мужчина с первых минут вызвал у девушки симпатию, в отличии от мамы, с которой Юля чувствовала явно "под колпаком". Даже сейчас, не зная этих людей настолько близко, чтобы можно было судить, майор безошибочно определила, в кого пошел ее "будущий супруг".

Теперь молчание было напрягающим, поэтому Лисицын-младший поспешил хоть как-то разрядить и без того накаляющуюся обстановку, вызванную презрением матери и чересчур пылким характером Соколовой. Хотя пока все еще было тихо, Костя понимал, что это явно ненадолго, потому что долго терпеть такое отношение к себе майор точно не будет.

- Ну чего же мы стоим? Поехали домой, - и, забрав из рук папы чемодан, направился в сторону машины, все так же в обнимку с невестой, которая сначала предпринимала попытки выбраться из кольца цепких рук. Естественно, безуспешные.

Майор галантно открыл переднюю дверцу автомобиля и заботливо усадил туда Юлию, что вызвало волну недовольства со стороны Марины Петровны, проявлявшееся в закатанных глазах и еле слышное фырканье, и улыбку Льва Викторовича.

Следом распахнулась задняя дверь и в нее была усажена мама, правда, без такой трепетной заботы, а следом залез и папа.

Закинув чемодан в багажник, Лисицын уселся за руль и повернул ключ зажигания.

Всю дорогу Юля чувствовала, что ее прожигают взглядом. И она даже не сомневалась, кто. Но девушка старательно делала вид, что ничего особенного не происходит, и любовалась вечерними огнями столицы. Добираться из другой части города, конечно, было неудобно, но уж очень красиво.

На одном из перекрестков, уже на подъезде к дому Константина, Соколова поняла, что, должно быть, у закоренелого холостяка Лисицына в холодильнике шаром покати, а дома уж точно не убрано. Еле слышно простонала, чтобы никто не услышал, и подняла глаза к небу (небом в данном случае выступал потолок внедорожника). Что ж она за хозяйка такая, если даже уют создать в доме не может? А еще и ее вещей у Кости нет, поэтому нужно сейчас же судорожно придумывать оправдание, что, как и почему.

Юлия понимала, что все эти дни ее будут придирчиво оценивать, сравнивать с другими и тыкать носом в каждый косяк, что, естественно, ей очень не нравилось. Но, казалось бы, что такого? Потерпи три-четыре дня, а дальше они уедут, и вернется прежняя жизнь майора Соколовой: бесконечные авралы на работе, постоянные выезды и легкий флирт с напарником. Хотя насчет последнего она сильно сомневалась. И все же, почему-то хотелось произвести хорошее впечатление.

Не зная, что делать, девушка наклонилась к напарнику и еле слышно, чтобы услышал только он, прошептала:

- Костя, у нас же ничего не готово к их приезду, - скосила глаза на задние сидения. - Ни ужина, ни постель, ничего.

- Не переживай, Юльк, все будет хорошо, - так же шепотом ответил он, а затем звонко чмокнул ее в щеку.

Подобное действие вызвало алый румянец и смущенную улыбку, как у школьницы, Юли и раздражение матери мужчины. Чтобы не позволять этим голубкам флиртовать дальше, Марина Петровна решила прервать их:

- Юля, а где Вы работаете?  - вопрос явно "на отвяжись", но что-то спросить все же нужно было.

- Я майор полиции. Мы с Костей напарники, - холодно и безразлично, как разговаривает с допросной с преступниками. И только спустя мгновение поняла, 

- Ааа, служебный роман значит... - понимающе, но в тоже время осуждающе.

Соколова насупилась и хотела было бросить какую-нибудь колкость, но Константин Львович ее опередил:

- Ну все, мы приехали, - и, вынув ключ зажигания, пулей вылетел из машины и поспешил открыть дверь перед дамами. Затем схватил чемодан из багажника и зашагал к парадной.

Когда они зашли в квартиру, Юля ахнула вместе с родителями: квартира была будто вылизана, а с кухни тянуло чем-то очень вкусным.

Щелкнув выключателем, Лисицын вошел в кухню и удовлетворенно оглядел ее. На плите в сковородке лежало мясо, рядом - такая же сковородка с тушеными овощами. В духовке запекался яблочный пирог, а на кухонном столе стояла огромная миска с салатом из свежих овощей.

Следом вошла Соколова, а за ней - родители. Глаза стали огромными, как блюдца и девушка хотела была поинтересоваться, откуда все это взялось, но вовремя прикусила язык.

Брови Марины Петровны удивленно взметнулись вверх, потому что сама Марина Петровна наконец поняла, что потягаться с невесткой будет трудно. Трудно, но не невозможно.

Лев Викторович счастливо заулыбался, предвкушая грядущий ужин.

- Юлька, умница моя. Когда успела только? Вроде же вместе с работы возвращались, - Лисицын притянул ее к себе за талию, посмотрел на нее и снова чмокнул в щеку.

Расселись. Как и положено, молодые вместе, родители - напротив, тоже вместе. Пока Юля раскладывала ужин по тарелкам и сервировала стол, Костя притащил бокалы и достал бутылку хорошего шампанского.

- Ну что, за приезд? - Константин глянул на родителей и получил одобрительный кивок. Его руку накрыла ладонь девушки:

- Кость, завтра на работу.

- Я у Рогозиной три выходных выбил, - перевел взгляд на нее, ожидая благодарностей.

Она счастливо улыбнулась и легко коснулась губами уголка его губ.

- Костя, почему я тебя так люблю? Спасибо огромное, - слишком хорошо вжилась в роль, но сейчас ей плевать на это.

Ей действительно нужны были эти выходные. Как бы она не любила свою работу, ей уже осточертела эта ежедневная служба без перерывов на обед и выходных. Хотелось отдохнуть и разобраться в себе. Второе вряд ли осуществимо, но вот первое... Почему бы и нет?

Уже после ужина, когда тарелки были вымыты, а родители отправлены спать, Соколова с ужасом поняла, что сегодняшнюю и две ближайшие ночи ей придется провести в одной постели с майором. А ведь у него нет ее вещей. На ночь глядя ее никто не отпустит, поэтому эту ночь она будет спать... голой? Нет, это явно не входило в планы майора Соколовой. Мало ли, что между ними может случиться. Ночи-то длинные.

Девушка стояла лицом к окну и будто что-то выискивала в пейзаже ночного города. На самом же деле она искала ответы на свои вопросы, которые мучили ее уже пару дней. Что происходит между ними? Почему так бьется сердце и сжимается узел в животе когда он рядом? И, главное, как быть дальше, когда весь этот спектакль кончится? Еще с утра она хотела, чтобы эти несколько дней пролетели как можно быстрее, а сейчас? Что изменилось сейчас?

На талию внезапно опустились чьи-то сильные руки. Юля безошибочно определила, чьи. Майор поцеловал ее в рыжую макушку и полушепотом проговорил на ухо:

- Юль, я там полотенце приготовил, - кивнул на край кровати, - и это, футболку мою. Ты же не взяла с собой ничего? - она повернулась к нему и отрицательно покачала головой. - Ну вот. Иди в душ тогда, и давай ложиться. Завтра трудный день.

Девушка вновь кивнула и, выпутавшись из его объятий и не произнося ни слова, отправилась в ванную.

Вернувшись в его футболке, которая уж очень забавно на ней смотрелась, увидела, что майор спит, заняв свою законную половину кровати.

Бесшумно, как кошка, прошла к своей половине. Легла на самый край, чуть укрывшись одеялом.

В тот же момент ее нагло притянули к себе за талию руки Лисицына*. Девушка опешила от такой наглости: на такую близость она не рассчитывала.

- Костя, не переигрывай, - строго, с легкой угрозой.

- Ну а вдруг зайдет кто? - пробубнил он и вновь уткнулся в ее шею носом, вдыхая такой родной аромат.

Юлия вздохнула. Сопротивляться сейчас не были ни сил, ни желания.

Уже через 15 минут их забрал в свои объятия Морфей. Забрал и не отпускал до самого утра.

Здравствуй, мама! (part 2)

Проснувшись по привычке на рассвете, Юля почувствовала, что лежит на чем-то теплом. Приоткрыв глаза, поняла, что этим "чем-то" была мощная грудь майора Лисицына. Руки крепким кольцом охватили талию, не давая никакой свободы действий, а сам он уткнулся носом в ее макушку. Соколова попыталась вывернуться, но успехом это, увы, не обвенчалось. Ну правильно, она не то чтобы вылезти из нежных, но крепких объятий не могла, она шевелилась с трудом.

Почувствовав ее возню, Костя проснулся и едва заметно ухмыльнулся. Девушка же, поняв, что напарник проснулся, зло проговорила:

Она так смешно насупилась, явно считая, что сможет вызвать страх, что Лисицыну стоило больших трудов не засмеяться. Сейчас она напоминала ему маленькую девочку, которая пытается наказать большого взрослого дяденьку. Мужчина вдруг почувствовал внезапный прилив нежности к этой девушке. Он еще сильнее зарылся в ее волосы.

- Товарищ майор, это приказ, - все так же строго, все так же пытаясь быть строгой и холодной. Забавно.

- Товарищ майор, а давно Вы приказы старшим отдаете? - хитро улыбнулся, а она залилась краской.

- Костя! - барахтанье сталь сильней, поэтому Лисицын чуть ослабил хватку.

- Тише ты, родителей разбудишь, - голос мгновенно стал мягким и нежным, он успокаивал и убаюкивал. Но руки Константин Львович не убрал.

- Ну Костя, ну пусти, - от скрытых угроз перешла к уговорам, но только вот все это было бесполезно. Костя никуда не собирался ее отпускать. Когда ж еще представится возможность лежать в обнимку с суровой Соколовой?

- Спи, еще можно часика три полежать, - он ласково заправил прядку волос за ухо и чмокнул в макушку, когда она все-таки сдалась и улеглась обратно. - Или? - на губах заиграла хищная улыбка, а в глазах появились огоньки.

Юля, поняв его намеки, лучезарно улыбнулась:

- Спим, товарищ майор! Спим! - и, устроившись поудобнее на его груди, прикрыла глаза.

Он театрально вздохнул и тоже закрыл глаза, погружаясь в яркие сны.

Но, как бы Соколова не хотела, сон не шел. Мыслей было миллион и маленькая тележка, а она никак не могла разобраться, что к чему.

Вот сейчас она лежит на груди своего напарника, практически полуголая, как и он. А только ли напарника? Если да, то почему так тепло и уютно, почему не хочется вылезать из-под теплого крылышка? Почему так приятно ощущать его легкие прикосновения и такие же поцелуи? Они ведь даже не переходят рамки дозволенного. Ну, или лишь чуть-чуть.

И как после этого работать вместе? Все то, что между ними было и будет в ближайшие пару дней, не забыть, как бы не хотелось. Да и не хотелось, честно говоря. Хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

Девушка чуть повернула голову, чтобы видеть лицо спящего Лисицына, и улыбнулась. Почему-то внезапно нахлынула волна нежности к нему. Не удержавшись, провела по его щеке ладонью, но так, чтобы он не почувствовал, или почувствовал, но списал все на сон. Впервые увидела человека, с которым и в огонь, и в воду. Впервые увидела не напарника, мужчину. Сильного, способного защитить и сделать все для своей семьи, за которым как за каменной стеной. Впервые поняла, что любит его. Его, такого дотошного и импульсивного, готового за дело бороться до последнего. Или не поняла. Наконец-то призналась хотя бы самой себе.

Веки налились свинцом, и Юлия погрузилась в беспокойный сон, ошарашенная таким открытием.

Проснулась Соколова когда на дворе уже был почти что белый день от поцелуя, легкого и почти невесомого, но жутко будоражащего.

Девушка приоткрыла глаза, увидела майора на краю кровати, солнечно улыбнулась и сладко потянулась, буквально промурлыкав:

- Доброе утро, - впервые за долгое время утро для нее было действительно было добрым.

- Доброе. Ну ты и спать, Соколова! Уже день на дворе, а ты спишь. Я уже завтрак приготовил, пойдем, - мужчина чуть улыбнулся, смотря на Юлю. Такой, как сейчас, он никогда ее не видел, но очень хотел. Вне работы, дома, она вызывала только неконтролируемые приступы нежности и умиления.

- Родители встали? - уселась на кровати, подобрав под себя ноги.

Юля усмехнулась, он улыбнулся уголками губ. Повисло неловкое молчание. У нее на языке крутился какой-то вопрос, который она никак не могла вспомнить, а он терпеливо ждал, будто чувствуя.

Наконец майор вспомнила, что хотела спросить еще со вчерашнего вечера.

- Кость... А вчера это все, ну, стол и уборка, это кто? - она почему-то замялась, чувствуя себя очень и очень неловко.

Притворись моей женой

Содержание

Утро добрым не бывает

Просьба

Здравствуй, мама!

Здравствуй, мама! (part 2)

День первый

День второй

День третий. Отъезд

Валечка-выручалочка, или разговоры по душам

Пропажа

Вместо эпилога

Комментарии (0)