Его пальцы подёргиваются.

Со спинки её стула на Драко смотрит красный шарф. Грейнджер уже захлопнула за собой дверь в порыве злости и усталости, которые накопились после нескольких часов, проведённых в пыльной комнате за разбором папок с прошлого квартала.

Он мог бы выбежать из архива и окликнуть её. 

 Эхо прокатилось бы вслед за ней по коридору, и она, разумеется, обернулась бы и выхватила шарф у него из рук.

А ещё наверняка нахмурилась бы. Она и так уже сердится оттого, что Драко отослал куда-то Юэна Аберкромби, но этот Аберкромби вечно им мешает. Он задаёт слишком много вопросов и постоянно завладевает вниманием Грейнджер. Чёртовому Аберкромби она нежно улыбается, шепчет добрые слова и пожелания — а 

Так ей и надо, пусть теряет свой драгоценный гриффиндорский шарф. Отвратный, кричаще-красный, с толстой строчкой жёлтого цвета. Даже не золотого, как должно быть, ещё и из колючей шерсти. Грейнджер впору бы закутаться в зелёный кашемир, да и только.

Драко сглатывает: перед глазами возникает непрошеный образ, и кровь приливает к паху. Он прищуривается на шарф.

Он не должен этого делать.

Теперь бежать за ней уже поздно. Грейнджер ходит слишком быстро для своего возраста (вот Аберкромби, например, не помешало бы прибавить в скорости), а гнев только подстёгивает её прыткие ноги. Она никогда не жалуется на работу допоздна, хотя Драко знает, что её раздражает оставаться после шести. Она обычно ёрзает на стуле и смотрит на часы. Драко всегда уточняет, нет ли у неё других дел, и каждый раз, когда Грейнджер выдавливает из себя протяжное 

, по его венам разливается наслаждение. Она принадлежит 

, пусть на короткое время, и даже если Аберкромби портит этот момент своим присутствием.

Драко мог бы оставить шарф на месте. Вероятно, утром она вспомнит, где его забыла, и примчится сюда. Однако ночью могут прийти уборщики и забрать шарф, тогда Грейнджер никогда его больше не увидит.

Наверное, ему лучше забрать шарф самому. Драко сбережёт его для неё.

Рука зависает над красной шерстью.

Он может принести шарф утром. Она ворвётся в офис и спросит о пропаже, а Драко достанет шарф из ящика стола и протянет ей. Может, она поблагодарит его. Может, посмотрит на него снизу вверх своими тёплыми медовыми глазами и улыбнётся так, как улыбается другим ведьмам и волшебникам в офисе. Может, вспомнит о нём в следующий раз, когда обернёт шарф вокруг шеи.

Он пахнет ею. Даже просто стоя рядом, Драко чувствует, как его дразнит стойкий аромат весенних пионов с нотками уда и пряностей. Как окутывает голову.

Драко хватает шарф со спинки стула и выбегает из пыльного старого архива.

В его квартире темно и тихо, он ступает на полированный пол прихожей и стряхивает с себя остатки каминной сажи. Сердце бешено колотится при мысли о запретном трофее в портфеле, но Драко решительно расправляет плечи. Теперь он дома — хозяин собственных владений. Вдыхает знакомый запах книг и кожи, довольствуется тишиной, которую ему дарит толстый мягкий ковёр, и большими картинами на стенах.

 Он медленно выпускает воздух из лёгких, а вместе с ним тело покидает и напряжение.

Он открывает глаза, и по мановению запястья светильники вспыхивают. Тёплый свет играет на аккуратно расставленных книгах, Драко подходит к полкам, просматривая названия с такой неспешностью, какую никогда не проявлял за этими стенами. Он проходит мимо двух новых томов, которые заказал в книжном, — оба в переплёте из чёрной драконьей кожи с серебряным тиснением в тон остальной части его коллекции. Стоило бы выбрать одну из них на вечер, но Драко тянется за историей, которую знает как свои пять пальцев.

Его пульс уже более медленный, но по-прежнему неровный. Драко нужно что-то знакомое.

Он засовывает книгу под мышку и широкими шагами направляется по коридору в свою спальню. Он игнорирует кровать, широкую и манящую, и распахивает дверь в гардеробную.

Как только переступает порог — комната освещается.

Именно так Драко начинает каждый свой вечер.

Глубоко вдыхая тёплый аромат кедра, снимает пиджак и вешает его на вешалку. Несколько раз Драко отводит плечи назад, разминая шею, и ставит портфель на пол. Он садится на кремовую кушетку, снимает левый ботинок, правый и откидывается на спинку, проводя рукой по волосам.

Затем Драко надевает тапочки. Он должен вернуться в коридор, налить себе бокал Шенен Блан и сесть потягивать вино за ужином — чаще всего это жареный фазан с бланшированной спаржей. Следующий час он должен сидеть в кабинете, разбираясь со своими делами и время от времени перебирая бумаги из офиса, а после, плеснув себе огденского, читать у камина ещё час, прежде чем переодеться в пижаму и расстелить постель.

Драко смотрит на портфель.

— Нет, — шепчет он себе. Но искушение звучит всё громче, и он перекладывает портфель на кушетку. Пальцы тянутся к защёлке — портфель с лёгкостью открывается. Так легко, да? Так легко взять то, что он хочет. Какое это облегчение — просто 

. Шарф, наспех сложенный, лежит поверх трёх папок, которые Драко вытащил из своего стола.

Тьма когтями впивается в грудь, его губы кривятся. Он ведь был примерным образцом самообладания, разве нет? Мерзкий голос шипит на ухо: 

«Разве ты не был хорошим?»

 Драко так устал бороться с самим собой. Не смотреть — утомительно. Не прикасаться, и не пробовать на вкус, и целый день ходить со связанными за спиной руками. Но сейчас-то он дома и волен делать всё, что ему заблагорассудится.

Он ощупывает себя через брюки — хватает лёгкого касания, он уже завёлся и заводится всё больше от одних только мыслей.

Драко впивается пальцами в шарф, доставая его из портфеля. Грубая шерсть натирает кожу, по гардеробной разносится слабый запах духов. Не мягкий, не роскошный — Драко никогда бы не купил такой на собственные деньги, но сейчас он 

 Драко не может взять, но он может взять её 

Наконец-то он может сдаться.

Дрожащей рукой он расстёгивает брюки, сжимает себя и шипит, проводя ладонью по твёрдой длине. Он думает о её руке — маленькой, миниатюрной, гладящей его.

— Чёрт, — хрипит, откидывая голову. — Чёрт.

Поднимает шарф и вдыхает.

Распахнёт ли она глаза? Возможно, но она мягкая, послушная и податливая. Он с лёгкостью разместится между её бёдер. Сперва будет непросто, но она справится. Он войдёт в неё пальцами, и языком, и идеально. 

Так, будто она создана для него.

Драко выравнивает дыхание. Долгие, медленные поглаживания. 

 Всё под контролем. Шарф пахнет её волосами. Мерлин, её волосы. Такие дикие и необузданные. Он хочет 

 её за волосы, притянуть к 

, сжать тёмные локоны в кулаки и подставить к себе её рот. Может, войдёт он в неё идеально, но вот горло… каково же её прелестное горло? Языком она владеет умело — режет им в разговорах, как ножом, а Драко представляет, как этот язык кружится вокруг головки. Но в самый первый раз он сдержится, иначе это пустая трата. Нет, сначала он заполнит её саму, сделает её своей, доведёт так, что она будет пахнуть им.

Член в руке дёргается, и Драко ускоряется.

Он нагнёт Грейнджер над её же столом или, может, над своим. Они задержатся в офисе допоздна, только вдвоём. Юбка будет обтягивать её бёдра. Эти грёбаные юбки. Не для него — она надевает их не для него, но вдруг на этот раз она не будет против. Она ведь этого хочет. Всегда хотела. И Драко задерёт юбку, свитер, обхватит ладонями грудь. Боги, он развернёт её к себе, возьмёт соски в рот и будет ласкать их языком, но не в этот раз, не в этот первый раз. Нет, он схватит её за волосы, лизнёт шею и войдёт так медленно, чтобы она умоляла его.

И она будет такой тугой, такой тёплой и влажной.

У него вырывается стон. Она тоже будет шумной, он знает. Она будет умолять его о большем. Произносить его имя, говорить, как сильно он ей нужен, и кричать. Он оставит яркий след на шее. 

 Она оденется на следующий день так, чтобы все увидели и узнали, как он заполнил её прошлой ночью, как он — Драко задыхается — наполнил её, а она кричала, и крепко его сжимала, и обещала принадлежать ему, и её волосы, и её мягкая грудь, и…

Драко подносит руку ко рту, сжимая шарф, и прикусывает кулак и шерсть, со сдавленным криком изливаясь в ладонь.

— Блядь, — снова ругается он, падая на кушетку. Драко захлёстывают и удовлетворение, и стыд. Стискивая челюсти, он прижимает шарф к груди. — Чёрт.

— Ты не видел мой шарф, Малфой?

Паника глухо колотится в груди. Драко крепче сжимает перо и принимает скучающий вид, прежде чем поднять взгляд. Её медовые глаза прищуриваются, и он задаётся вопросом, чувствует ли она исходящий от него запах улик, может ли разгадать его секрет по положению плеч или румянцу на щеках. Если Грейнджер действительно такая умная, может ли она почувствовать его вину? Он ненасытный вор, но он ни о чём не жалеет.

— Откуда я должен знать, где твой шарф?

Грейнджер скрещивает руки на груди.

— Я уверена, что оставила его в архиве прошлой ночью, но я только что проходила мимо, а его там нет.

— Возможно, уборщики подумали, что это мусор, и выбросили его в ведро, — пожимает Драко плечами. Нет, он не в мусорном ведре. Он аккуратно лежит на нижней полке слева от двери его гардеробной.

— Это не… — её губы кривятся. — Ты видел его там, когда я уходила? Или помнишь, был ли он на мне? Я не 

, как надевала шарф, но, наверное, могла уронить его по пути к камину.

— Ничего я не заметил, Грейнджер, — протягивает он, — но посоветовал бы лучше следить за своими вещами.

Она фыркает и отворачивается, а у Драко внутри всё скручивается от сожаления, пока он смотрит на её обтянутые юбкой бёдра. Если бы он принёс ей шарф, как изначально и хотел, наградила бы она его улыбкой вместо свирепого взгляда? Положила бы руку ему на плечо в знак благодарности или разделила бы с ним обед?

— Я могу помочь поискать, если хочешь, — молвит он.

Гермиона молча оглядывается. В её глазах застывает настороженность, а на лице — смятение и раздражение. Его ладони потеют, он сжимает их в кулаки, чтобы унять дрожь. 

 Драко может принести шарф завтра и сказать, что нашёл его в ящике стола или между папок. Ей не обязательно знать, что он делал в своей гардеробной. Она узнает только то, что он ей помог. 

Смог позаботиться о ней.

— Я… Не бери в голову, Малфой. Я сама найду его, — говорит она, качая головой.

Холод скапливается у него в сердце. Драко откидывается на спинку стула, а Грейнджер возвращается в кабинет с широкой улыбкой на лице.

— Доброе утро, Юэн! — восклицает она. — Доброе утро, Сьюзен! Поставить чайник?

Аберкромби вскакивает с места.

— Я могу принести чайник!

 решает Драко, вдавливая перо в пергамент до тех пор, пока кончик не ломается. Нет, улыбки Гермионы предназначены не ему.

thebrightcity

Doctor giraffe

Драко Малфой приступает к новой работе в Отделе международного магического сотрудничества — и всё идёт не по плану.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Юан Аберкромби

Сьюзен Боунс

Джастин Финч-Флетчли

Tailor-Made | На заказ

ru-tailor-made-na-zakaz-thebrightcity-perevodchik-doctor-giraffe

За восемь месяцев до этого

Для своего первого рабочего дня Драко Малфой выбирает угольно-серый костюм. Белую рубашку с двумя простыми запонками на каждой манжете. Тёмно-синий галстук на шее и часы на запястье. Он не спеша застёгивает рубашку, наслаждаясь прохладным шёлком галстука, скользящим между пальцами. Обмакивает расчёску в неглубокую миску с водой и делает аккуратный пробор, убирая волосы с лица, а закончив, отступает, чтобы посмотреть на себя в зеркало в полный рост в своей гардеробной.

 решает он. Драко берёт из комода золотой зажим и закрепляет его на галстуке.

Он отправляется в Министерство по камину и впервые поднимается на пятый уровень в Отдел международного магического сотрудничества. Официальные туфли стучат по тёмному коридору. Коротко кивнув секретарше, Драко касается циферблата своих часов и толкает дверь ровно за двенадцать секунд до назначенной в 8:30 встречи с мистером Якобсоном, главой Отдела североамериканской торговли и сельского хозяйства.

Но на этаже его ждёт не мистер Якобсон. Вместо него перед Драко стоит Гермиона Грейнджер. Её губы сжаты в тонкую полоску, которая, как он полагает, должна была стать подобием улыбки.

Она кивает ему в знак приветствия — со всей вежливостью.

— Малфой, — её пальцы крепче стискивают стопку пергамента в руках, — доброе утро.

Он оглядывает кабинет. Несколько столов пустуют, и пара сотрудников без особого интереса попивает чай, просматривая тот или иной раздел утренней газеты.

— Разве работа начинается не в восемь? — спрашивает он.

Её губы сжимаются ещё сильнее, а щёки нежно розовеют, когда она поднимает подбородок.

— Конечно, мы начинаем в восемь.

Через два стола слева от Грейнджер парень облизывает палец и салфеткой собирает крошки от тыквенного пирога. Затем он дочиста их высасывает и тем же пальцем переворачивает газету на следующую страницу.

— Конечно, — с сомнением повторяет Драко.

— Бентли, — огрызается Грейнджер. Парень испуганно выпрямляется. — Приберись на столе.

— Да, Гермиона. — Бентли хватает совести как минимум смутиться, сметая оставшиеся крошки в мусорное ведро. — Извини.

Грейнджер суёт Драко стопку пергаментов.

— Это тебе, — говорит она. — Мистер Якобсон сегодня задерживается, так что я провожу тебя к столу.

— Разве и его рабочий день начинается не в восемь? — Драко тут же ловит её взволнованный взгляд и утешается тем, что тот ему хорошо знаком, особенно в сочетании с чопорной осанкой и взлохмаченными кудрями.

 начинают работать в восемь, — настаивает она сквозь стиснутые зубы и разворачивается на каблуках.

Драко следует за ней по просторному кабинету. В воздухе витает запах чая и сладостей вместе с более тонким ароматом чернил и пергамента. Столы из потемневшего от времени дуба сдвинуты в небольшие рабочие блоки, хотя в данный момент, похоже, работа не движется. Бентли сейчас что-то строчит, но Драко подозревает, что он бросит перо, как только они с Грейнджер скроются из виду. Джастин Финч-Флетчли прислоняется к столу Сьюзен Боунс, и она с восторгом ловит каждое его слово: наверняка он вспоминает какую-то похабную историю про свою лигу по квиддичу.

— Вот твоё рабочее место, — Грейнджер указывает на чистый, пустой стол в дальнем углу кабинета. — Значок лежит в верхнем ящике вместе с кое-какими принадлежностями, и…

Драко рывком открывает ящик и видит предоставленные Министерством перья, чернильницы и пергаментный блокнот, перевязанный лентой, с логотипом ОМС.

— У меня есть свои принадлежности.

— Ну разумеется, — вздыхает Грейнджер.

— И в чьём же обществе я должен страдать? — Драко кивает на стол напротив. На его поверхности нет ни крошек, ни пятен от кружек, и пергамент аккуратно сложен, вот только у двух перьев отломаны кончики, а почерк этого человека просто ужасен.

 — отвечает Грейнджер. — Я второй старший сотрудник в отделе.

Драко кладёт пергамент на стол и начинает перелистывать страницы.

— Не знал, что старших сотрудников двое. Странновато для такого маленького отдела, тебе не кажется?

— К концу квартала нас будет пятьдесят. Согласно политике Министерства, мы…

— Да, я знаю правила, Грейнджер.

— Я думала, ты узнаешь об отделе больше, прежде чем приступать к работе.

— Я ознакомился с последними важными положениями и соглашениями, Грейнджер. Я не изучал персонал.

— Ты что, не спросил на собеседовании, с кем будешь работать? — она слегка нахмурилась. — 

 его проводил, кроме мистера Якобсона? Ты, должно быть, произвёл хорошее впечатление.

— Не было никаких собеседований. — Он столкнулся с Якобсоном на званом ужине, прошедшем в день солнцестояния, и тот подмигнул ему, предположив, что, Драко, возможно, больше подойдёт карьера в ОМС, чем скучная жизнь филантропа. К своему большому удивлению, Драко согласился пообедать с Якобсоном на следующей неделе, и бумаги были подписаны ещё до того, как им подали лимонное мороженое.

— Нет, были, — возражает Грейнджер, опускаясь в кресло и отбрасывая сломанные перья долой.

— Тебе бы купить перья получше, — подмечает он.

— С ними всё нор… Я говорю, 

 собеседования. Парвати рассказывала мне о своём, а она очень высоко квалифицированный сотрудник, знаешь ли.

Драко пожимает плечами.

— Якобсон не приглашал меня на собеседование.

Грейнджер наклоняется вперёд, стискивая челюсти.

— Ты не проходил собеседование? — шипит она.

— Драко Малфой, кого я вижу! — в дверь врывается мистер Якобсон, и его голос эхом разносится по кабинету. Он машет Драко, расплываясь в улыбке. — Как приятно видеть знакомые лица!

Перо Грейнджер ломается, размазывая чернила по пергаменту, — Драко молча предлагает ей новое из своего ящика, а затем пожимает руку мистеру Якобсону, тепло его приветствуя.

Драко Малфой придерживается строгого расписания. Или, по крайней мере, раньше придерживался.

Он заканчивает работу без четверти шесть. Большинство сотрудников уходят ровно в пять или сразу после, но добраться до лифтов в это время всегда непросто. Там толпа, и каждый в очереди занимается пустой болтовнёй, перебрасываясь глупыми шутками или, что ещё хуже, приглашениями в один из пабов за углом. Драко никогда не стремился к общению с коллегами. Ему не доставляют удовольствия ни пенистое пиво, ни слишком громкий смех, ни небылицы о том, как такой-то и такой-то умудрился пофлиртовать с той-то и той-то за чашечкой кофе. Драко, к несчастью, как-то раз стал свидетелем подобного так называемого соблазнения, и он предпочёл бы избавить себя от повторного зрелища.

Он возвращается домой по камину, только когда Атриум затихает. Сначала наливает себе немного огденского, затем проходит по длинному коридору в спальню и присаживается в гардеробной, снимая ботинки и пиджак. Отставляет ботинки в сторону, переодевается из рабочей одежды в более повседневную — штаны и свитер. Готовит ужин, допивая виски. Как правило, жареного цыплёнка с картофелем в панировке и спаржей, или горошком, или любыми другими продуктами, которые ему доставили из поместья на этой неделе.

Он ест медленно, держа в руках газету, а когда на кухне уже прибрано, садится в кабинете и около часа выполняет задания Министерства или же занимается своими делами.

После этого Драко наливает себе бокал вина, почти всегда красного сухого, и, пока огонь тихо потрескивает в камине, ещё час посвящает чтению, сидя на диване, перед тем как отправиться спать.

Он может готовить, есть, работать и читать, 

 уходит из Министерства в пять сорок пять.

Часы бьют шесть — Грейнджер в глубокой задумчивости проводит кончиком пера по губам, прежде чем что-то нацарапать на пергаменте. На рукаве её свитера чернильное пятно, а один из локонов упал ей на глаза. Она убирает их назад, и Драко задерживает дыхание. Чернила хоть и не размазываются по щеке, но ему хочется схватить её за запястье и смыть заклинанием пятна. Если Грейнджер не испачкает лицо, она испортит отчёт, или испачкает чернилами весь стол, или…

— Тебе что, некуда идти? — спрашивает она, едва удостаивая его взглядом. — Все уже разошлись.

Драко опускает голову.

— Я серьёзно отношусь к работе, Грейнджер. Я пойду домой, когда закончу, и ни минутой раньше.

— Над чем ты работаешь?

Его щёки вспыхивают — хорошо, что она не поднимает на него глаз. Он ещё два часа назад закончил с заметками по встрече канадских отделов, и Грейнджер видела, как он бросил их в лоток для посылок.

— Над рекомендациями Финча-Флетчли для заповедника абраксанов, — говорит он. — Они ужасны.

— Печально, — вздыхает Грейнджер, откидываясь на спинку. — Надеюсь, он нашёл бюджет на расширение.

 ужасны, — протягивает Драко, разрывая пергамент пополам и засовывая его в мусорное ведро, пока Грейнджер не увидела, что это 

 рекомендации Финча-Флетчли, а отчёт о бюджете, который должен быть представлен только через три недели. Вышеупомянутый отчёт давно лежит у Драко в нижнем ящике стола и уже сердито исписан красными чернилами. — Наш отдел опозорится, если мы позволим ему представить этот бред.

Лицо Грейнджер кривится.

— Я обычно и сама вношу небольшие правки, а уже потом передаю его документы. Хочешь, я взгляну?

— Ни в коем случае, — протестует Драко. — Хочешь сказать, что переписываешь его предложения?

, — Грейнджер спотыкается на словах. — Я просто редактирую их. Вношу пару мелких исправлений, вот и всё.

Он сужает на неё взгляд.

— Джастин очень много работает, — протестует она, — а я всего лишь пытаюсь…

— Поверить не могу. Если бы он относился к своим задачам хотя бы вполовину так же, как к флирту с Боунс, то это, — Драко хлопает ладонью по чистому пергаменту, — вышло бы сносно. И ты что, пишешь 

Драко кивает на лежащий перед ней лист.

— А сейчас ты что делаешь?

Румянец разливается по её шее до самых пуговиц рубашки, но он заставляет себя не отрывать взгляда от её глаз.

— Ты?.. — он с обвинением приподнимает бровь, и Грейнджер напрягается.

— Делаю кое-какие заметки для Хаксли, — спокойно говорит она.

— Заметки? — Драко усмехается. — Ты переписываешь его отчёт.

— Просто чтобы он видел, чего именно мы ждём, — настаивает она.

Он выхватывает пергамент из-под её носа.

— Больше никаких переписываний, — скалится он. — Я назначаю на завтра совещание всего отдела, пересмотрим, мягко говоря, слабые стандарты нашей работы, а если кто-то не в состоянии соответствовать им в дальнейшем, то может искать работу в другом месте.

— Иди домой, Грейнджер.

Мгновение она смотрит на него, раскрыв рот, с яростью и изумлением на лице, а затем встаёт, убирает папку с пергаментами в сумку и захлопывает ящик стола.

Драко откидывается на спинку стула и трёт виски целых сорок пять секунд, пытаясь прогнать образ её бёдер, покачивающихся в облегающей юбке, пока она выбегала из кабинета. 

, говорит он себе. Она не должна работать за весь отдел. Они оба должны были уйти из Министерства без четверти шесть. Он мог бы сейчас быть дома, наслаждаться картофелем с запеканкой, а Грейнджер могла бы…

Пойти в паб? Драко сцепляет пальцы домиком и закрывает глаза. Попасть в министерскую толпу, столкнуться локтями, скажем, с Маклаггеном или Томасом? Может, они пригласили бы её выпить, или, может, она встречается со старыми школьными друзьями?

Ему это не нравится. Он хмурится. Драко вдруг понимает, что ему гораздо больше нравится мысль, что она просто вернётся домой, точно так же как и он сам.

Нет, конечно, Грейнджер заходит в свою квартиру и направляется к шкафу. Он представляет, как она снимает туфли на каблуках и распускает волосы. Как тёмные тяжёлые локоны рассыпаются по плечам и как она, наверное, вздыхает с облегчением, потирая шею. Какая нежная у неё кожа и пахнет теми лёгкими цветочными духами, которые время от времени долетают до его стола.

А следом она может расстегнуть пуговицы.

Сначала всего одну-две, просто чтобы ослабить воротник. Вероятно, вечером она переодевается в штаны, поэтому подбирается пальцами к молнии юбки и тянет её вниз. Пришлось бы снять юбку, спустить её по пышным бёдрам и только тогда надеть штаны.

Глаза Драко распахиваются.

— Я не… — заикается он, не зная, к кому обращается.

Кабинет пуст, часы снова бьют — половина седьмого. Драко кладёт обе ладони на стол.

— Чёрт возьми, — шипит он, хватает портфель и выбегает из кабинета.

— Ты придёшь в следующем месяце на рождественскую вечеринку? — спрашивает Грейнджер. — Сьюзен подумывает забронировать столик в «Уайт Хорн», если мы соберёмся.

— Да, — бездумно отвечает Драко.

В пабе пахнет дешёвым пивом, слишком много пены и мало вкуса, а орехи на столе перед ним несвежие.

Как низко, как же низко он пал. Пошёл на рождественскую вечеринку в пабе в трёх минутах от Министерства только для того, чтобы посмотреть, как она смеётся.

, и он едва слышит её нежный голос за всем этим шумом. Драко сам не знает, почему решил прийти, почему решил купить коробку своих любимых перьев и почему решил повязать на неё красную ленточку. Стул напротив него свободен, но она вообще не смотрит в его сторону.

Он изредка ловит её косой взгляд, когда Грейнджер опрокидывает джин с тоником, но даже от таких ничтожных подношений с её стороны у него горит горло. Она наверняка удивлена его присутствием. Она наверняка чувствует всю несуразность так же сильно, как и он сам. Драко приволок с собой кипу бумаг, которые нужны готовыми только через месяц, а ему хочется уволочь её за локоть и вдолбить ей, что он страдает из-за 

Он страдает от жажды по малейшим каплям её внимания, но она не здоровается, не улыбается ему и не машет, только распахивает глаза и коротко кивает. Если бы Грейнджер не пошла на праздник, Драко отвёл бы её в место куда лучше. Он бы осыпал её подарками и шампанским, а не закидывал бы руку ей на плечо, как этот таракан Терри Бут, который не выказывает ни заботы, ни уважения. Драко вёл бы себя лучше. Он сделал бы всё 

Дай мне хоть что-нибудь. Посмотри на меня. Посмотри на меня, Грейнджер.

Она не смотрит, а Драко дарит перья Грегори Гойлу. Без ленточки.

Или не рано, что ничуть не лучше. Грейнджер придёт раньше него, а Драко предпочитает наблюдать за её приходом после того, как сам устроится и подготовится, особенно в такие дождливые дни, как этот, когда тонкий туман осыпает её кудри бриллиантами.

Этим утром на ней кремовая блузка и облегающая шерстяная юбка — Драко уже представлял её в чём-то похожем, только с шарфом в руках. Он едва успевает влететь в кабинет, до того как отправиться на совещание с Клируотер, хотя и не понимает, что такого Клируотер может сообщить ему о встрече с послом, чего он ещё не знает. Драко изучил досье вдоль и поперёк, а последние четыре года встречал с послом каждое зимнее солнцестоя… Запонки.

Драко опускает взгляд на запястья. Двусторонние золотые запонки с оттиском ревущего дракона.

Подобранные с безупречным вкусом, привлекательные, и ему даже казалось, что Грейнджер когда-то восхищалась ими.

запонки, которые посол подарил ему за то, что он развлекал его племянницу и племянника на уик-энде в Сен-Тропе.

Драко ругается себе под нос и сверяется с часами. Времени возвращаться домой нет, да и не получится, если Клируотер насядет на него, как она обычно это делает. Он набрасывает записку Аберкромби, вкладывает в неё жетон для обхода защитных чар на камине и, зачаровав её, мчится обратно на пятый этаж. Драко думает, хорошо, что шарф спрятан на самой неприметной полке.

Сорок минут спустя, уже в кабинете Клируотер, он в пятый раз смотрит на часы. 

Драко послал его за запонками, а не за чёртовой кровью единорога. Он уже должен был вернуться. Неужели спалил квартиру? Прошёл не через тот камин? Драко снова ругается.

— Что такое? — хмурится Клируотер.

— Ничего, — бормочет Драко, собирая документы. — Думаю, мы уже достаточно подготовлены.

— Отлично. Отчёт пришлю днём.

Ему придётся самому сходить за запонками.

На пятом этаже, в кабинете ОМС, ничего не зная о Драко, Гермиона Грейнджер сжимает в руках наспех выцарапанную записку.

— Тебе лучше идти, — советует Сьюзен Боунс, стоящая у неё за спиной.

Грейнджер вздрагивает.

— Я не могу просто так заявиться к Малфою в квартиру!

Боунс кивает на жетон, упавший на стол Аберкромби.

— Ещё как можешь. Он оставил жетон. А если ты этого не сделаешь, то знай, что Малфой превратит жизнь Юэна в сущий ад до конца месяца.

Tailor-Made | На заказ

Содержание

1

2

3

4

Комментарии (0)