— Каждый раз он пытается обхитрить судьбу, поменять исход, но итог всегда один. — И что, у него не получилось? — голос Пэнси дрогнул. — Он всё ещё пытается, — ответил Драко, залпом осушивая бокал.

Ей с ним было легко, когда всем остальным невыносимо. Сила, исходящая от каждой клеточки его тела, пугает и заставляет окружающих опасаться, но Рейнира всегда знала — словно это знание родилось вместе с ней, — что он не сможет причинить ей вред. С ней всегда было так. Оголтело честно, искренне, живо. Словно у Рейниры находилась карта, указывающая ей дорогу к той его стороне, что он скрывал. AU Соулмейты: Мир, в котором на теле твоей родственной души появляются имена тех, с кем ты спишь.

Кровь так сильно стучит в висках, что Деймон не слышит даже собственных мыслей. Остаются лишь ощущения: ее дыхание в районе его шеи, мягкость кожи, влажность поцелуев. Это больше его самого. Это больше их.

Она — студентка, приехавшая на отдых вместе с семьёй. Он — профессиональный танцор, работающий на курорте. Случайное знакомство, ритмы очаровывающей музыки и обжигающие танцы — всё это изменит жизни их обоих.

— У Гермионы Грейнджер все как у остальных? — он приподнимает бровь и качает головой. — Разочаровываешь. — Может быть, Гермиона Грейнджер тебя и разочаровывает, но я давно уже Гермиона Уизли, — произносит и сама чувствует, как неправильно звучит её имя рядом с этой фамилией, к которой она так и не привыкла. Драко от этих слов дергается так, будто его ударили, и зло поджимает губы.

— Я Гермиона Грейнджер, — говорю я в пустоту. Но уже сама в это не верю.

— Мы должны спасти их всех, — раздражённо произнесла Гермиона, всплёскивая руками. — Никто другой этого сделать не сможет. — Я не грёбаный Поттер, не спаситель мира, — резко ответил Драко. — Мне насрать на мир — пусть сгорит. Я делаю это, чтобы спасти себя и тех, кто мне дорог. Все остальные — ничто. Слова застряли в горле, когда он обхватил её горящее лицо руками, вглядываясь в неё. И осознание того, что она теперь одна из этих людей, разлилось по телу дрожью.

Её зависимость находится в закрытой комнате, рассыпанная по пакетикам разноцветной радугой, переливающаяся в ампулах, уложенных стопками. Его зависимость смотрит сейчас прямо на него распахнутыми карими глазами, в глубине которых плещется вина.

— Мисс Грейнджер, не отвлекайтесь, — его голос стал ниже, отчего ей ещё больше захотелось выпустить дурацкую глину из рук и дотронуться до него. — Вы же не хотите, чтобы я снял с вас баллы за невнимательность? — Нет, только одежду, — прошептала Гермиона, чувствуя, как предвкушение разливалось разрядами тока по коже.

Начнись пожар — они бы не обратили на него внимания, потому что огонь, пылающий внутри, был сильнее и яростнее. Опаснее. Смертоноснее. Гермиона знала, что когда-то он поглотит их обоих, — они просто сгорят, обратившись в прах и пыль. Вместе. Другого окончания этой истории существовать не могло. Никаких вариантов — только испепеление.

— Это горизонт событий, — она взмахнула рукой. — Точка невозврата. Некое место, за которым никакие события не могут на тебя повлиять. Не существует тьмы и света, жизни и смерти. Всё стремится к нулю, и пространство одновременно бесконечно и ничтожно мало. И время... время там мертво. И сбежать оттуда невозможно. — Звучит заманчиво, — Драко хмыкнул и запрокинул голову, вглядываясь в небо. Будто бы старался разглядеть там это место, где не будет войны и боли. Где не будет их.

Она чувствует его приближение, будто воздух от его присутствия теряет молекулы и становится разрежённым. Так бывает высоко в горах, когда трудно дышать; Гермиона думает, что ей нужна кислородная маска, потому что слишком долгое нахождение с ним похоже на собственноручное удушение.

Чтобы создать шедевр, не нужно магии. Лишь тяга к искусству, пара инструментов и вспыхнувшая страсть.