Я восстану, Драко. Восстану из своей плоти и плоти тех, кого вы у меня отобрали. Восстану из мести, которая будет помогать мне жить все годы, что у меня впереди. Я восстану из плоти и мести, чтобы найти вас. Найти и убить.

Рука Ниалла кольцом сжалась вокруг моего предплечья, приписав себе заслугу того, что я не расшибла голову о каменную кладь. Словно загнанный хищниками в угол хорёк, я ошарашенно металась взглядом между ректором и... сучка! Что эта сучка делала в его спальне, разрази меня Тиамат?

Хуже брошенной женщины, может быть только пьяная женщина, которую только что исключили из Академии, у которой пропал брат, и которая проиграла ставку на ринге, и которая просто чертовски сильно хочет того, кого хотеть нельзя.

Подруга оперативно рванула в гущу толпы, а я так и осталась стоять, сквозь пелену слез в глазах наблюдая за тем, как Ниалл топчется вокруг этой столичной селёдки. Мне нельзя было ревновать своего ректора и опекуна, но я... лахаму, я его ревновала, а алкогольное опьянение, пришедшее на смену гадкому послевкусию, только усугубило дело.

Медленно и уверенно он погружался в её голову. Пускал корни и активно заполнял собой всё свободное время волшебницы. Её пугало это. Гермиона боялась тех эмоций, что вызывает в ней незнакомец. Боялась того, как учащается её пульс, стоит ему сказать что-то мягкое, приятное, волнительное. Ощущение наполненности другим человеком возрастало в геометрической прогрессии с каждым «проведенным» днём, когда она держала шероховатые листы пергамента в руках.